Онлайн чтение книги Фантазии Фарятьева
Сцена четвёртая

Комната в квартире Саши. Раннее утро. На диване спит Саша, возле неё сидит мама.

Мама (целуя её) . Малышик! Шурёнок, просыпайся… Просыпайся… Просыпайся, Сашунчик мой.

Саша (не открывая глаз) . Мама, ещё рано.

Мама. Не рано, не рано. Просыпайся. Я тебе принесла кофе.

Саша. Я посплю ещё немного… чуть-чуть. Я хочу спать.

Мама. А мама хочет поговорить со своей девулей. Чья это девуля лежит? Такая холосая, такая красивая, такая умная, такая… невеста.

Саша. Господи!

Мама. Выпей кофе, а я посижу рядышком.

Саша. Кофе в койку? Что за праздник? Я встану.

Мама. Нет, лежи. Лежи, детка. Поговорим тихонько. Пусть Люба ещё поспит. Маме немного надо. И сегодня она радуется. Если бы ты знала, как я счастлива! Я всю ночь не спала. Встану, похожу немного, опять лягу… Потом вдруг совсем собралась бежать: давать папе телеграмму.

Саша (пьёт кофе) . Ты на всё тратишь столько эмоций… И на радости, и на неприятности. Так тебя ненадолго хватит.

Мама. Да, ненадолго. Но теперь я могу умереть спокойно. За Любу я не очень волнуюсь. Если бы ты знала, Сашенька, как я страдала за тебя! У тебя всё-таки возраст. И эта роковая связь…

Саша. Ма, не нужно. Всё же устроилось так, как ты хотела…

Мама. Да, всё плохое следует забыть. Нужно думать о будущем. Я категорически заявляю тебе: жить вы будете здесь.

Саша. Но как же здесь? Где же здесь?

Мама. Только здесь. Тебе не о чем беспокоиться, мы создадим вам все условия: отдельная комната, я ни во что не буду вмешиваться.

Саша. Где же мы поместимся все? А когда приедет папа?

Мама. Папа приезжает ненадолго. В конце концов, Шурочка, мы можем все вместе уехать отсюда.

Саша. Куда уехать?

Мама. Да, уехать. Насовсем. В Одессу или даже в Киев. Мы обменяем квартиру. Конечно! Обменяем и уедем. Ты теперь не одна, и тебя уже здесь ничего не держит. Нет? Ведь нет?

Саша. Нет.

Мама. Вот и отлично. Малышик, мы уедем, это решено. Киев — громадный город. Какие там роскошные массивы на окраинах, и старые районы… А как там цветут каштаны! Ах, как цветут! Знаешь, они иногда цветут дважды: весной и ранней осенью. Это бывает очень редко, говорят, только в счастливые годы. Потом мы вступим в кооператив, когда папа не будет плавать, и заживём весело, мирно. Я ведь, Шурочка, родилась здесь и люблю этот город, но всегда мечтала уехать отсюда…

Саша. Мама! Но это нереально.

Мама. Почему же? Мы так решили, и это уже реально. И на новом месте всё будет хорошо, все наши неприятности останутся здесь.

Саша. Ах, мама! Я… Я хочу уехать.

Мама. Мы уедем.

Саша. Я так устала, мама. Я хочу уехать. Переедем в Киев. А?

Из соседней комнаты появляется Люба, она только проснулась.

Люба. Ма, а чего ты меня не будишь?

Саша надевает халат и выходит.

Что такое? Я помешала? У вас секреты?

Мама. Какие секреты? Никаких секретов.

Люба. А чего ты меня не будишь? Я лежу, жду, жду, а ты не идёшь. Разве ещё рано?

Мама. Рано.

Люба. А что ж вы так рано секретничаете? Или вы ещё со вчера?

Мама. Какие секреты? Просто Саша взволнована, немного нервничает, но это понятно, когда-нибудь и ты будешь в её положении.

Люба. В её положении я не буду.

Мама. Будешь. Когда-нибудь ты тоже будешь невестой.

Люба. Я не такая дура. Я никогда не выйду замуж.

Мама. Выйдешь. Но сейчас тебе думать об этом не следует. Сейчас ты должна думать о том, чтобы как можно лучше закончить школу.

Люба. Я не выйду замуж. Мужчин можно иметь и без штампа. И детей тоже можно приобрести неофициально.

Мама (поражена) . Люба! Где ты этого нахваталась?

Люба. Нигде не нахваталась.

Мама. Боже мой, Любовь! Это пошлость! Неужели ты хочешь уподобиться этим волосатым… этим немытым… этим страшным молодым людям?

Люба. Мама! Хочу. Всё. (Подходит к окну, широко распахивает его, вдруг кричит.) А-а-а-а-а!!!

Мама. Что такое? Что там? Что с тобой?

Саша (вбегает в комнату с полотенцем) . Что?! Ты что, с ума сошла?

Люба. Какое утро! Чудо какое! Умереть можно. Посмотрите какое утро! (Кричит.) А-а-а-а!!!

Саша. Не ори, Люба.

Мама. Соседи вызовут милицию.

Люба. Посмотри на улицу.

Мама. Утро как утро. Улица как улица. Закрой окно, ты простудишься.

Люба (разглядывает Сашу) . Ты хорошо выглядишь сегодня.

Саша. Правда?

Люба. Угу.

Мама. Я сейчас схожу за хлебом и будем завтракать. (Выходит.)

Люба. Ты действительно хорошенькая сегодня.

Саша. Спасибо, родная. Ты редко говоришь мне комплименты.

Люба. Да, я строгая, но справедливая.

Саша. Хочешь, я тебя обрадую?

Люба. Обрадуй.

Саша. Мы переедем в Киев. Насовсем.

Люба. В Киев?

Саша. В Киев или в Одессу. Это ещё не решено, но я считаю, что в Киев лучше, там каштаны.

Люба. Конечно, каштаны лучше, но мы никуда не переедем. Это лёгкий бред.

Саша. Почему бред? Мама сама предложила. А разве ты против?

Люба. Я не против, но вы никуда не поедете, вы не двинетесь с места. А о маме вообще говорить смешно.

Саша. Но почему? Она всегда мечтала уехать в Киев.

Люба. Так и будет мечтать ещё лет двадцать. Не смеши меня, Шушечка. Кому мы нужны в этом Киеве? Три некрасивые очаковские женщины, папа не в счёт.

Саша. Ну а Павлик? Фарятьев.

Люба. Ах, Павлик!.. Я и забыла. Тогда конечно.

Саша. И твой мальчик.

Люба. Какой мальчик?

Саша. Физик. Ему ведь нужно учиться. Он мог бы поступить в институт в Киеве.

Люба. Мальчик поедет в Москву, только в Москву. И это не ваше дело, он не из нашего табора.

Пауза.

Саша. А я думала, что ты обрадуешься.

Люба. Я рада. А ты давно знаешь этого Павлика?

Саша. Нет, не очень. А что?

Люба. Я думала, что он только зубной врач, а он ещё и сумасшедший.

Саша. Почему сумасшедший?

Люба. Я слышала, что он говорил вчера.

Саша. Ты подслушивала?

Люба. Зачем? Ты же знаешь, какие здесь стены. В кухне ещё так-сяк, а здесь абсолютно всё слышно. Что он лепетал: «Ах, почему мы не птицы? Почему не летаем?» Да?

Саша. Ничего подобного он не говорил.

Люба. Что-то в этом роде. Нас где-то там ждут… Где-то на Марсе или на Венере. Что-то в этом роде. Он говорил, что мы марсиане?

Саша. Ты плохо слушала.

Люба. Нет, хорошо. У нас, мол, пока неразбериха, но где-то там на Нептуне есть порядок. Вот мы туда переселимся и заживём. У нас, мол, нет денег, но на Марсе они вообще не нужны, у нас нет друзей, но на Венере… у нас нет счастья, но где-то там… так… Всё будет о'кей. Да? Блеск. Талантливый человек. У одного мания преследования, другой — Наполеон, а тут всё сразу — солянка. И всем будет хорошо. Я тебя поздравляю.

Саша. С чем?

Люба. С такой находкой.

Саша. Быстро же ты меняешь своё мнение. Помнишь, что ты говорила пару дней назад?

Люба. Что?

Саша. Что этот случай нельзя упускать, что на Фарятьеве свет клином сошёлся.

Люба. Извини. Я поторопилась. Я тогда ещё не слышала его перлов.

Саша. Ты мало читаешь. Ты необразованный человек, Люба. То, что он говорил, это одна из теорий, одна из гипотез, научных гипотез. Может быть, она окажется неверной, но это уже другое дело.

Люба. Ах так! Ты уже давно знаешь, что нам нужно перебраться на Марс? Что же ты молчала? Бедная моя!.. Нам и в Киев-то не переехать. А Фарятьеву везде хорошо. Он ведь сумасшедший.

Саша. Как ты смеешь так говорить о человеке, который ничего дурного тебе не сделал, которого ты видишь в первый раз в жизни?

Люба. Второй.

Саша. Я теперь не могу быть уверена в тебе. Возможно, ты и обо мне говоришь так же грубо. Ты злой человек.

Люба. Почему, Шушечка? Потому что я называю вещи своими именами?

Саша. Ты злой человек, потому что видишь всё как в кривом зеркале. Ты слушаешь и не слышишь. Он говорил о доброте, о взаимопонимании. Он говорил, что нужно любить друг друга.

Люба. Это нужно написать большими буквами на домах: «Любите друг друга». Это так ново.

Саша. Не ново, а без этого нельзя жить. В жизни много грязи и грубости, зачем же лишать себя лучшего? Если ты не признаёшь доброты, разума…

Люба. Разум я признаю.

Саша. Если ты не веришь, что существует любовь, преданность, самопожертвование…

Люба. Пошло, поехало…

Саша. Я не понимаю, для чего ты вообще живёшь. Нельзя же мечтать только о том, чтобы выйти замуж за физика?

Люба. Оставь моего физика в покое.

Саша. Когда-нибудь тебя жизнь очень накажет. Тебе будет больно, и ты останешься одна.

Люба. Когда-нибудь?

Саша. Каждый человек когда-нибудь остаётся один. В чём же будет твоё убежище, если ты ни во что не веришь? То, что он говорил, конечно, не ново, но ведь это не смешно. Только идиот, только конченый человек может смеяться над этим.

Люба. Ха-ха-ха. Я смеюсь. Я конченый человек. Я сыта по горло этими замусоленными словами. Они не дают мне ничего! Ни кофты, ни юбки, ни ума, ни друзей. Ничего. Я сыта ими по горло. Это не ново, милочка.

Саша. Что за слово «милочка»?!

Люба. Ну, Шушечка. Какая разница?

Саша. Почему ты так со мной разговариваешь? Люба, что случилось? Что я сделала тебе плохого?

Люба. Ничего. А что ты сделала мне хорошего? А? Вот так-то.

Саша. Но, почему ты так злишься? Что происходит?

Люба. Ничего не происходит. Ты меня только оскорбляешь, а больше ничего не происходит.

Саша. Я? Оскорбляю? Тебя?

Люба. Ты сказала, что я злая, что я мерзкая. Я злая? А он? Он добряк. Вместо того чтобы лечить зубы, он доводит людей до истерики.

Саша. Кого он довёл до истерики?

Люба. Тебя. Я слышала, как ты плакала. Я слышала, как ты говорила: «Разве может после этого меня кто-то полюбить?»…

Саша. Чего ты хочешь от меня? Объясни! Чего?

Люба. Я не хочу, чтобы вы оба попали в сумасшедший дом. Я не хочу, чтобы он довёл тебя до этого.

Саша. Тебе-то что до этого? Здесь ли я, в сумасшедшем ли доме, тебе-то что?

Люба. Ничего. В общем, тебе решать, где тебе больше нравится.

Саша. Люба, скажи, зачем ты всё это делаешь? Зачем?

Люба. Затем, что я твоя сестра. И я тебя люблю.

Саша надевает туфли, хватает пальто, сумку и выходит, забыв переодеть халат. Люба остаётся одна. Она бесцельно бродит по квартире. Входит мама.

Мама. А где Шурочка? Ушла?

Люба. Да.

Мама. Так рано? А я думала, мы все вместе позавтракаем, посидим. Сумасшедшая жизнь: всё время куда-то летим, спешим. Ну ничего, всё будет хорошо. Уже всё складывается очень удачно. Я приготовила омлет и вкусный салат. И у тебя дела пойдут великолепно. Ах ты мой Любасик! Поцелуй маму.

Люба. Мама!

Мама. Ну поцелуй, поцелуй! Что ты такая дикая, такая суровая?..

Люба. Не приставай ко мне, мама.

Мама. Я хочу поговорить со своей девулей, со своим Любасиком.

Люба. Ну так говори!

Мама. Любасик, ты понимаешь, какой сейчас ответственный момент в жизни Шуры?

Люба. Всё понимаю. Короче.

Мама. Нет, девочка, ты не понимаешь, как в такой момент важны для женщины нормальные жилищные условия. И для мужчины, конечно.

Люба. Короче! Куда мне деваться?

Мама. Любасик! Что ты такое говоришь? Ты же знаешь, как я люблю вас обеих. Вы обе мои девули.

Люба. Ну?!

Мама. Я подумала, что, если бы ты сейчас поехала к дяде Вите в Одессу, — это было бы очень разумно. У них великолепные условия, и ты знаешь, как тебя любит тётя Галя.

Люба. Ещё бы! Конечно знаю.

Мама. Зачем иронизировать?

Люба. А кто иронизирует?

Мама. В конце концов, мы все вместе переедем в Киев. Мы поменяем квартиру, будем жить где-нибудь на Крещатике или на Печерске. Ты представь себе: Киев, каштаны…

Люба. И пальмы.

Мама. Почему пальмы?

Люба. На балконе посадим пальмы.

Мама. Я говорю серьёзно, Любушка.

Люба. А кто шутит?

Мама. Ты знаешь, Любушка, Шура заслужила счастье. Мне кажется, что Павлик очень порядочный человек. И главное, как он к ней относится. Это какое-то высокое чувство. Сейчас это большая редкость. Как ты думаешь? Я наблюдала за ним… По-моему, он очень, очень… Но вот тебе не кажется, что в нём есть нечто странное?

Люба. Нет ничего странного. Обыкновенный сумасшедший.

Мама. Люба! Ты так резка! Разве можно бросаться такими словами?

Люба. Ты спросила, я ответила.

Мама. На основании чего ты говоришь?

Люба. На основании того, что слышала. Я тоже кое-что слышала. Невольно, конечно.

Мама. Ты знаешь, вот об этом я и хотела поговорить. Мне кое-что было непонятно… По-моему, он немного заговаривается. Тебе так не кажется? Как-то вот уклоняется в сторону от мысли. А? Нет?

Люба. Мама, я не хочу об этом говорить. Это не моё дело. Мне уже сказали об этом.

Мама. То есть как не твоё дело? Мы — одна семья. Это всё нужно обсудить. Это важный шаг. Ты вот сказала, что он сумасшедший. Это, конечно, не так.

Люба. Хорошо, не так.

Мама. Это не так. Он прелестный человек. Но если он немного… Он слегка… ну с придурью, что ли? Ну и это, конечно, ничего. Кто сейчас нормальный? Такой ритм жизни. Но ведь эта же черта может быть наследственной? Как ты думаешь? Это может отразиться на внуках где-нибудь в десятом колене. Как ты думаешь?

Люба. Может отразиться.

Мама. Возможно, у него в роду были какие-то умственные отклонения. Ты понимаешь, это очень важно. Мне кажется, что нужно это выяснить в первую очередь. Как ты думаешь?

Люба. Попробуй. Потребуй у него справку.

Мама. Ну, справка — это глупость. А вот узнать о его родственниках… Ты не знаешь, с кем он живёт?

Люба. Я не знаю, с кем он живёт.

Мама. Ну да, конечно. Я немедленно познакомлюсь с его родственниками, если они есть, конечно. Я думаю, что всё это не так страшно. Я даже уверена, что ты преувеличиваешь, Любасик. Ты — человек крайностей, а так нельзя. Всё будет хорошо, вот ты увидишь. И с Киевом всё уладится, я уверена. А то, что есть какие-то трудности…

Люба. Так разве это трудности?

Мама. Нет, кое-какие трудности есть. К сожалению, есть.

Люба. Да плевать на эти трудности! Разве это трудности? Так, чепуха. А то, что я проучилась десять лет в этой школе, то, что у меня здесь есть какие-то знакомые, то, что у меня здесь есть какие-то дела, может быть, какие-то планы, так это всё глупости. А то, что меня не спросили, хочу я или не хочу в эту паршивую Одессу, вроде бы я не человек, вроде бы у меня не может быть никакой жизни… Так это всё разве имеет значение? Это всё чепуха. Всё будет хорошо, мамочка. Всё образуется. Я вам не буду мешать. Я думала подождать годик, но, видно, нужно поторопиться. Я тоже выйду замуж. Сегодня! Сейчас! Сию минуту! (Уходит, хлопнув дверью.)