Онлайн чтение книги Хэдхантер. Книга 2. Собиратели голов
Глава 2

– Цепляй!

Чей-то негромкий голос. Рядом совсем!

– Да быстрее ты!

Сон как рукой сняло. Борис напрягся всем телом. Неужели конец?

Стук… Кажется – металлом о пластиковую крышку.

Всплеск. Сдавленная матершина. Приглушенная ругань.

Контейнер развернуло.

– Крепче держать надо было, мурло косорукое! Лезь в воду, давай, догоняй теперь! Да живее, пока не унесло!

Их все же обнаружили. И ими заинтересовались. Борис почувствовал накатывающую волну отчаяния. Кто-то пытался вытащить из воды контейнер, ставший для них плавучим домом. Но видимо, это было не так просто.

Наташка лежала рядом. И опять – без сознания. Дышит слабо и часто. Перевязанное плечо распухло. Похоже, рана воспалилась.

Борис приподнял голову. Прильнул к махонькой щелочки между крышкой и нижней половиной контейнера. Ночь. Черный берег, черная вода, чьи-то темные силуэты. Но не похоже, чтобы за контейнером охотились хэды. Слишком уж мало охотников. Двое или трое всего. И снаряга явно не хэдхантерская. Дикие? Но тогда, может быть, не все так плохо?

А ребятки попались настырные.

Еще один всплеск. Снова стук о крышку. Скрежет.

Кажется, их все же зацепили.

– Вот так! – раздался чей-то шепот. – Держи-держи!

Переговариваются тихо, опасливо как-то. А раз шепчутся – значит, осторожничают. Значит, скрываются. Значит, точно дикие.

– Теперь подтаскивай помалу!

Сильно качнуло. Очень сильно – чуть не перевернуло.

– Да аккуратнее, мать твою! Аккуратнее! Погоди, дай помогу.

Опять стук и скрежет. Глухой удар. Похоже, о берег.

– Я же говорил – гробяра, а ты не верил, – чей-то приглушенный возбужденный голос. – Глянь, похоронная табличка, все как положено. Верняк – гроб!

– Да вижу-вижу. Далеко же его унесло… Ящики из города редко сюда доплывет. Ладно, хватай с того края.

– У-у-у, тяжеленный зараза! Что там за туша-то?!

Чьи-то проворные руки тащат контейнер из воды. Пластиковое днище царапает землю, шуршит по траве. Контейнер, раскачивают, кантуют. Вправо-влево. И – вперед. Вправо-влево. И – вперед…

– Все, нормалек!

Контейнер, наконец, оставили в покое. Осматривают, похоже.

Борис стиснул зубы. Нужно было выбрать, как действовать дальше. Вступать в переговоры и решить дело миром или сначала попытаться уложить «рыбаков» мордой в землю, а разговорчики разговаривать после. А то ведь неизвестно еще, как они отреагируют на мирную инициативу. Эх, жаль, чернявая в отключке. Она бы нашла с дикарями общий язык. Наверное, нашла бы… У Наташки опыт в этом деле имеется. А вот Борис таким опытом, увы, пока не обладал.

– Гля, сколько трещин на крышке, – услышал он. – Побило-то гробик нехило.

– Угу. Как только он не утоп-то?!

Кто-то шумно втянул носом воздух над самой крышкой. Кажется – будто над ухом.

Удивленное:

– А ведь и не пахнет, вроде…

Довольное:

– И хорошо. Свежий покойничек, значит. Не протух еще. Вкуснее будет.

«Вкуснее»? Что за хрень?! Борису сделалось не по себе. Надежда на мирные переговоры рассеивалась как дым. Их что же, каннибалы какие-то выловили? Или это шутка такая? Тупая…

– Ну так че, вскрываем консерву?

Нет, видимо, не шутка. Разговорчики, доносившиеся снаружи, нравились Борису все меньше. Неужели эти дикари в самом деле готовы жрать труп из гроба?

– Валяй. Открывай.

Под крышку вошел заточенный металлический штырь. Борис, спасая глаза, откинул голову назад. Лег затылком на мокрый пластик. Замер. Штырь провернулся. Крышка поддалась. И, наверное, поддалась легче, чем ожидалось.

– Оба-на! А тут уже открыто, – в голосе говорившего прозвучало изумление на грани шока.

Крышка контейнера немного сдвинулась. Борис решил не торопиться и не выскакивать сразу, как четр из коробочки, а до последнего косить под покойника. Сил оставалось немного, и их следовало расходовать экономно. Сейчас разумнее выждать, узнать, с кем имеешь дело, понять, сколько вокруг потенциальных противников и где они находятся.

– Да их тут по ходу двое! Парень и девка, вроде. А я-то думаю, чего так тяжело!

Возле гроба тоже стояли двое. Только двое. Уже неплохо.

И точно – дикие. Всем диким – дикие. Грязные, заросшие, вонючие. Вот уж по ком тресовозка плачет!

– Голубки, мля! – хмыкнул один. – Это что ж, выходит, городские жлобы теперь своих трупаков парами хоронят? Типа, дешевле обходится. И глянь-ка на них: как живые, что один, что другая! Неплохо сохранились, а?

– Охренеть! – коротко и емко подытожил второй дикарь.

За время непродолжительного диалога Борис из-под прикрытых век успел разглядеть обоих.

У одного, плотного и кряжистого, в руках был топор-колун на длинном топорище. Огромный, тяжелый такой топорик. Одного удара будет достаточно, чтобы размозжить человеку голову.

Другой, длинный и худой дикарь, вооружен подобием копья. Арматурный прут в человеческий рост. На две трети – обмотка изолентой, чтобы не скользила рука. Заостренный конец… Ага, вот этой заточкой, похоже, и вскрывали гроб-«консерву».

Чернявая застонала прямо в ухо Борису. Очнулась! До чего ж не вовремя! Тихий стон девушки в контейнере прозвучал, как трубный глас.

Дикари отшатнулись.

– Ни хрена себе! – растерянно пробормотал тот, что держал арматурину. – Телка-то жива!

– Ну и хорошо, – глумливо гоготнул другой. – Значит, мясцо свежее. И развлечься с этим мясом можно. Сначала.

Отпали последние сомнения в том, какая участь им уготовлена. Борис, все еще закрытый крышкой по грудь, незаметно для диких шевельнул рукой. Пальцы нащупали шершавую внутреннюю поверхность пластика. Теперь одно движение – и крышка откроется полностью.

– Парня проверь, – приказал дикарь с топором. Видимо, в этом тандеме он был главным. – Ткни заточкой.

Дикий с арматурным копьем чуть наклонился над контейнером. Поднял руку, занося металлический прут.

Острие было направлено в голову Бориса. Дикарь, похоже, вовсе не собирался выяснять, жив Борис или нет. Он намеревался пробить ему череп. Больше медлить нельзя.

Борис толкнул крышку. Вскочил…

Замешательство диких длилось недолго. Но и этого времени ему хватило, чтобы оказаться на ногах.

– Слышьте, мужики, может, договоримся, а?

Однако мужики договариваться не хотели.

– Т-твою ма-а-а!.. – первым опомнился дикий с топором.

Дикарь бросился на Бориса, целя топором в голову.

Рубящий удар был мощным, но такие сильные удары предсказуемы. Они, как правило, ведут человека за собой, а не наоборот.

Борис ушел с линии атаки, а когда лезвие топора просвистело мимо и тяжелое оружие увлекло дикого вперед, он коротко и резко ударил противника под подбородок. С маху всадил ребро ладони в чужое горло.

Тело дикаря, подавшееся вниз, само наткнулось на опасный удар.

Сухо хрустнул перебитый кадык. Борис почувствовал, как под рукой сместились хрящевые кости.

Топор-колун ударил в край контейнера. Чуть не задел голову Наташки. Острый клин расколол основание плавучего гроба. По борту их погребальной лодчонки пошла трещина.

Топор застрял в пластике. Дикарь, хрипя и задыхаясь, рухнул на землю. Схватившись за горло, он извивался в траве, словно червь. Со стороны казалось, человек душит сам себя. На самом деле дикий умирал. После таких повреждений люди долго не живут.

– Ах, ты ж, с-сука!

От дернувшегося в его сторону острия заточки, Борис полностью уклониться не успел. Арматурное копье, целившее в живот, царапнуло по правому боку. Потом – удар под колено. Простой, но действенный, как бьют в палочных боях.

Борис покатился по земле. Откатился к крышке контейнера-гроба.

Еще один колющий удар. Его едва не пригвоздили, как жука в коллекции энтомолога.

Борис перехватил увязшее в земле вражеское оружие. Пихнул противника ногой. Тот отшатнулся. Однако копья из рук не выпустил.

Дикарю помогла изоляционная обмотка, за которую сподручнее было держать копье-арматурину. Борис, схватившийся за боевой конец заточки, удержать ее не смог. Голый металл выскользнул из мокрых ладоней.

Они с диким расцепились. Но пара мгновений все же была выиграна. Борис успел подняться на ноги, а когда противник с яростным воплем набросился на него снова – приподнял крышку контейнера.

Прикрылся ею как щитом.

Звяк! Стальное острие скрежетнуло по пластику. Ушло вверх. Ударило в шею. Если бы не широкий гладиаторский ошейник – пропороло бы горло. Что ж, и от рабских колодок тоже, оказывается, бывает польза.

Копье скользнуло в сторону. Дикарь, прущий вперед, словно разъяренный кабан, по инерции подступил вплотную к Борису. Навалился на крышку, схватился за нее свободной рукой.

Ну что ж…

Борис отпустил импровизированный щит. И, что было сил, шарахнул по крышке ногой. Так бьют, когда вышибают запертую дверь.

Пластиковая крышка ударила в голову и туловище противника. Сбила дикаря с ног.

Тот упал, выронив копье-заточку. Крышка скатилась с берега по мокрой траве. Поплыла, подхваченная течением. Вылавливать ее из воды было некогда.

Борис бросился за арматурным прутом, но сбитый противник успел схватить его за лодыжку.

Л-л-ладно! Борис навалился на дикаря. Этого типа надо было добить. Сейчас же! Немедленно!

Удар. Удар.

Правой. Левой.

Кулаком, локтем…

Он методично и сосредоточенно превращал лицо дикаря в кровавое месиво. И как-то упустил из виду руки. Вернее, одну. Правую.

Левая рука дикаря постоянно мельтешила перед глазами и пыталась прикрыть голову от сыпавшегося сверху града ударов. А вот правая… Она нырнула куда-то из зоны видимости, зашарила по заплатам и карманам вонючей вытертой и штопаной куртки. И…

Откуда противник вытащил новое оружие, Борис так и не увидел. Только успел краем глаза заметить тусклый блеск стали.

Нож! Еще прежде, чем Борис понял, что сжимает дикарь в кулаке и чем размахивает, тело само инстинктивно прянуло вправо. Соскользнуло на землю. Борис извернулся, пытаясь поймать в болевой захват руку противника, режущую воздух.

И уже не успевая ее поймать.

Лезвие пропороло штанину, полоснуло по колену и голени. Не очень глубоко, но очень больно. Потом боль пронзила левое предплечье.

Теплое, липкое заструилось по ноге и руке. Стиснув зубы, Борис перехватил-таки руку с ножом. Но ни обезоружить, ни удержать противника он не смог.

Сцепившись друг с другом, они перекатились по земле и поменялись местами. Теперь дикарь оказался сверху. Разбитая страшная рожа, нависшая над головой Бориса, скалилась, рычала и хрипела, словно звериная морда. Густая кровавая юшка капала прямо в лицо.

У дикого словно открылось второе дыхание. Борис же чувствовал, как вместе с кровью, вытекающей из ран, уходят последние силы. Адреналиновый драйв схлынул. Сказывалась усталость и истощение.

Чтобы отвести от себя нож, пришлось вцепиться в одну чужую руку, сжимавшую оружие, своими двумя. И теперь уже не он бил дикаря. Теперь дикарь лупил его. Противник наносил свободной левой рукой удар за ударом. Борис извивался и, как мог, прикрывал голову предплечьями.

Но долго ли он так продержится? Вряд ли.

В глазах мутнело. По телу растекалась слабость. Даже обе руки уже не могли удерживать вражеский клинок на безопасном расстоянии. Ослабевшие руки дрожали и сгибались. Нож приближался к горлу. Все ближе, ближе…

Борис прекрасно видел это и отчетливо осознавал происходящее. Только поделать ничего не мог.

Он – нет, но…

Спасение от неминуемой смерти пришло неожиданно.

Тупой смачный звук. Сильный толчок в спину дикого… Нет, не толчок – удар.

Противник, взвыв, шатнулся в сторону. Нож в его руке, удерживаемой руками Бориса, дернулся вправо. По рукоять вошел в землю. Сантиметрах в десяти от лица Бориса.

Еще один чавкающий звук. С таким металл выходит из пронзенной плоти.

И еще удар. На этот раз из груди дикого показалось заточенное острие.

Его же, дикарского, копья!

Дикарь свалился с Бориса.

Над ними стояла чернявая. С заточкой в руках. Пошатываясь, сама, едва держась на ногах от слабости, она все же сумела нанести смертельный удар.

Ее хватило даже, чтобы помочь Борису перевязать раны.

Потом они медленно приходили в себя. Борис прислушался к своим ощущениям. Нехорошие это были ощущения. Полный триндец и упадок сил! Неподъемной гирей давил на плечи гладиаторский ошейник. Тело оцепенело. И что еще хуже: куда-то подевалась прежняя живость сознания. Мысли словно застыли в киселе из мозга.

Они с чернявой Наташкой просто молча сидели, вконец обессилевшие и измотанные. Тяжело и хрипло дышали. Тупо смотрели на диких. Один, пронзенный заточкой уже не дергался. Второй – посиневший, с проломленной гортанью тоже затихал. Не было ни сил, ни желания его добивать. И победа не радовала. Проку-то от такой победы!

Как теперь быть? Что делать дальше? Борис мучительно соображал. И не мог найти ответа.

Уйти далеко они не в состоянии. Раны, слабость… «Два калеки», – невесело усмехнулся он про себя.

Снова спускать на воду гроб? Нельзя. Во-первых, упавшую в реку крышку уже унесло течением, а плыть дальше в открытом контейнере слишком опасно. Первая же хэдхантерская сволочь заметит.

А во-вторых… Борис скосил глаза на торчащий из гроба топор. Колун дикаря безнадежно испортил их плавседство. Отправляться в долгое плавание с такой трещиной в борту – самоубийство. В лучшем случае они смогут переплыть реку. И то не факт. Если они не будут сильно грести и быстро вычерпывать воду, то потонут на стремнине. А какие из них сейчас гребцы и черпальщики? Лишний раз рукой шевельнуть не хочется. Да и чем тот берег лучше этого?

Судя по всему, они здесь застряли надолго.

И до чего же сильно, все-таки, давит проклятый ошейник! Отдышаться бы немного, да попытаться для начала снять его на фиг. Действительно, избавление от обременительного напоминания о жизни треса, стало бы хорошим началом.

Борис улыбнулся. У него появилась маленькая, но вполне достижимая цель. Усталость начала потихоньку отступать…