Онлайн чтение книги И тьма взойдёт Dark Rise
Глава 10

Вайолет разбудили звон колоколов и утренние песнопения, мелодичные, как гимны церковного хора в монастыре. Эта музыка вплеталась во сны, убаюкивая и вместе с тем заставляя бодрствовать. Но что-то в многоголосии казалось странным. Сам язык был незнакомым – не латынь, намного древнее. И откуда взялось пение монахов вместо привычных криков и скрипа лондонских повозок? В следующий миг Вайолет всё вспомнила.

«Том не сможет войти в полную силу, пока не убьёт себе подобного…» Отец говорил так холодно, так буднично… Её решение бежать ночью по болотам с Хранителем по имени Джастис, который ненавидел Львов и пытался убить её брата…

Она находилась в Чертоге.

Вайолет резко села на кровати, окинула взглядом странную каменную комнату с высоким потолком, резным камином и стрельчатыми окнами в толстых стенах. Снаружи доносились голоса – часовые патрулировали периметр. А песнопения, которые девушка приняла за утреннюю молитву, были частью какого-то здешнего ритуала.

Она находилась в окружении Хранителей, и каждый из них хотел её убить.

А на кухне дома в Лондоне наверняка уже готовили завтрак – горячую овсянку, бекон, яичницу или рыбу в масле.

Отец первым спустится к столу. И Том…

Знал ли брат, что Вайолет пропала? И – что ещё более страшно – знал ли обо всём остальном? Знал ли, почему отец вообще привёз её в Англию и что собирался сделать?

«Не нужно бояться, – прошлой ночью сказал ошеломлённой девушке Джастис, по-своему истолковав выражение её лица, когда она уставилась на огни Чертога. – Ни одно создание Саймона никогда не ступало за наши стены». Вайолет инстинктивно накрыла ладонью запястье, вспоминая, как отчаянно желала получить клеймо Саймона тем утром.

Когда гостью сопроводили внутрь стен, озарённых светом зажжённых факелов, Чертог уже гудел на разные голоса. Все обсуждали прибытие чужака, Уилла, и были настолько же шокированы прибытием Вайолет – ещё одного нежеланного гостя. Верховный Адепт Янник потребовал ответить, что случилось с остальными Хранителями.

Джастис опустился на одно колено, склонил голову и в торжественном старомодном жесте прижал к сердцу правый кулак.

– Там был Лев. Остальные мертвы.

«Они ненавидят Львов, – подумала Вайолет, заметив отвращение во взгляде Верховного Адепта при этих словах. Затем последовала ещё одна холодная пугающая мысль: – Что они сделают со мной, если прознают, что я – одна из тех, кого они так ненавидят?»

Перед глазами всплыло вспоминание, как Том держал в руках штырь, как пронзил грудь Хранительницы, обагрив железо кровью.

Вайолет резко поднялась. Комната, которую ей отвели, не была столь великолепна, как Большой Зал, но теперь стала заметна странная потускневшая красота этого места: остатки фресок, нервюры резного потолка, арка балкона.

Снаружи доносились ритмичные команды и стройный хор голосов в ответ – там тренировались воины.

А потом Вайолет увидела то, что заставило её замереть, а сердце – учащённо забиться.

На сундуке возле кровати лежала форма – не сюрко и кольчуга, какие носил Джастис, а серебристо-серая туника схожего покроя с символом звезды на груди, шерстяные лосины[11]Лосины – или леггинсы, разновидность мужских штанов обтягивающего фасона. С начала XVIII века были обязательным элементом военной формы. Изначально изготавливались из лосиной кожи, откуда и получили своё название. и мягкие сапоги. В таком наряде Хранители ходили, когда не облачались в доспехи для битвы.

Форма просто лежала там, как и сорочка, которую Вайолет надела прошлой ночью. Девушка окинула взглядом собственную одежду, сваленную в грязную мокрую кучу у камина. Натягивать всё это снова не особенно хотелось. И всё же…

Вайолет взяла тунику из какой-то неизвестной ткани, чистую, лёгкую, с вышивкой вокруг герба со звездой. Стежки выглядели тонкими, искусными. Когда девушка примерила одежду, то обнаружила, что та сидит идеально. Затянув ремень, надев лосины и сапоги, Вайолет поняла, что это облачение совсем не сковывает движений, а так свободно ей не было даже в привычных шароварах и куртке. Возникло чувство, что этот наряд сшили специально для гостьи.

Когда Вайолет обернулась к зеркалу, то изумилась, как преобразила её эта одежда, которую носили Хранители обоих полов. В отражении красовался настоящий средневековый рыцарь. Внезапно девушка превратилась в гордого могучего воина родом из старого мира. «Я выгляжу как одна из них». Казалось, она слышала боевой рог, чувствовала вес меча в руке.

Если бы отец увидел её в этом облачении… Если бы Том увидел…

– Тебе идёт, – сказали за спиной, и она резко обернулась.

С перил балкона мягко, почти бесшумно спрыгнул Уилл. На нём была такая же одежда Хранителей. Это облачение придавало ему тот же облик, что и Вайолет, подчёркивая сильную фигуру, хотя взгляд тёмных глаз казался слишком тяжёлым и серьёзным, чтобы Уилла можно было назвать смазливым.

– Обычно я не ношу юбок, – сказала Вайолет, потянув за край туники, которая доходила ей до середины бедра.

– Я тоже, – ответил Уилл, повторив её жест.

Они смущённо улыбались друг другу. «Ему тоже идёт серебристая туника», – подумала Вайолет. Вслух она это, конечно, не сказала. Как и о том, что рада видеть юношу. Вспомнилось, как он солгал Джастису ради неё тогда, в «Белом Олене», хотя они были едва знакомы.

– Спасибо, что… что сказал, будто я, – она вдруг смутилась, – твоя подруга, – девушка глубоко вздохнула. – Если они проведают, что Том – мой брат, я даже не представляю, что Хранители со мной сделают…

В серебристом облачении Уилл выглядел совсем другим. Из потрёпанного беспризорника с синяками и следами побоев, пленника Саймона, он превратился в молодого мужчину, чей облик странным образом соответствовал этому необычному древнему месту. Вайолет вспомнила, что именно Уилл призвал тёмный клинок.

Она совсем не знала юношу, но доверилась ему, и он отплатил за это доверие: солгал ради неё без какой-либо выгоды для себя. Незнакомец защищал её, когда собственная семья отвернулась. Стало тяжело дышать, когда бремя правды навалилось с новой силой. Всё это время родные Вайолет собиралась убить её, принести в жертву Тому и его силе – больше к ним нельзя возвращаться.

– Так ты действительно… как твой брат? – Уилл понизил голос. – Лев?

– Не знаю, – ответила Вайолет. – Я всегда была…

Сильной.

В детстве они с Томом всё делали вместе. Младшая единокровная сестра даже донашивала за братом одежду, из которой тот уже вырос – привычка, которую отец поощрял, а его жена так не любила…

По крайней мере, так казалось Вайолет.

«Том не сможет войти в полную силу, пока не убьёт себе подобного…»

– До вчерашнего дня я даже не знала о таком понятии. Но ты сам слышал, что сказал отец. Он считает, один Лев должен убить другого. Вот почему…

«Вот почему он привёз меня из Индии. Вот почему воспитывал меня. Вот почему оставил в доме, хотя мать Тома меня ненавидела…»

Вайолет вспомнила, как когда-то заболела, и отец просидел у её постели пять дней и пять ночей, упрашивая врача сделать всё, чтобы дочери стало лучше. Она подумала о том, сколько раз он заступался за неё перед женой. Сколько раз привозил подарки из путешествий, сколько раз поддерживал…

Отец привёз Вайолет домой с единственной целью – убить. Его забота, его беспокойство – всё это было ненастоящим.

– Хранители не узнают, – проговорил Уилл. – Я не скажу им.

Вынырнув из водоворота мрачных мыслей, девушка посмотрела на собеседника. Тот произнёс эти слова с той же спокойной уверенностью, что и тогда в доках, будто привык всегда держать обещание. Пусть Вайолет пока и не слишком хорошо знала Уилла, но здесь, в этом месте, они были совсем одни. Она тяжело вздохнула.

– Ты оказался прав, – сказала она. – Те трое Оставшихся на лошадях промчались мимо нас. Им был нужен только ты. Мы с Джастисом подождали, пока они не скрылись из виду, а потом перешли реку вброд.

«Ступай там же, где ступаю я», – говорил спутнице Хранитель, осторожно выбирая путь через топи. Каждый раз, следуя точно по следам Джастиса, она проваливалась в грязь по пояс и хмуро смотрела на протянутую руку мужчины, готового вытащить девушку из трясины. Вдалеке слышался жуткий потусторонний лай гончих, а в какой-то миг по мосту проскакали Оставшиеся в древних доспехах.