Онлайн чтение книги Пройдя долиной смертной тени I Will Fear No Evil
Глава 17

На следующее утро Джоанна обнаружила, что Джейк ушел, не дожидаясь, пока она проснется. На подносе лежало письмо от него:

«Дорогая Джоанна Юнис.

Я спал как ребенок и сейчас чувствую себя достаточно сильным, чтобы сразиться хоть с тигром. Все благодаря вам и Вини. Пожалуйста, передайте ей мою благодарность. Я в любое время с благодарностью присоединюсь к вашим молитвам, если вы меня пригласите, особенно после тяжелого дня.

Я отправился на поиски сокровищ и вернусь поздно: надо собрать необходимые свидетельства. Алека я отправил в Вашингтон за тем же. Если я вам потребуюсь, позвоните моему телефонисту или судье Мак-Кемпбеллу в его офисе.

Я дал указание Джефферсону Биллингзу, чтобы он разрешил брать суммы с вашего небольшого расчетного счета (около 400 000 долларов) под вашу старую подпись и под новый отпечаток большого пальца. Он будет оплачивать чеки и держать их, а я их буду подтверждать своей подписью, пока вы не заведете новую подпись и карточку с отпечатком большого пальца, хотя он говорит, что знает Юнис Бранку в лицо и сложностей не будет. Если хотите, он принесет вам новую карточку для подписи и отпечатка большого пальца: мы предполагаем, что ваша подпись несколько изменится.

(— Босс, Джейк, наверное, не знает, что я ставлю вашу подпись еще лучше вас.

— Не думаю, что это кому-либо известно, дорогая. Интересно, пойдет ли это нам в суде на пользу или обернется против нас?)

Если вам потребуется больше карманных денег, то позвольте мне ссудить вас от себя лично и не вписывать это в мой отчет для суда. Ваш «брат Мак» мне здорово помогает, но финансовое разрешение этого казуса будет ультраконсервативным, пока он не сможет при полном соблюдении всех законов снять с меня функции хранителя вашей собственности. Вы знаете, жена Цезаря должна быть вне подозрений.

Кстати, о жене Цезаря. Я рассказал вам кое-что о двух наших друзьях. Сегодня утром я позвонил одному из них, а ответил другой. Мы обменялись обычными репликами о качестве звука и изображения, и они, казалось, не были обеспокоены ни тем, что я увидел и услышал, ни тем, какие выводы я могу из всего этого сделать. Я был польщен. Маленький чертенок, если вам вздумается пошалить, вы можете положиться на них — поскольку их более всего волнует ваше благосостояние. Извините за вчерашнюю мою сдержанность…

(— Я рада узнать об этом, босс.

— Юнис, мне кажется, нас не должно волновать, как развлекаются Алек и Мак в свободное время. Джейку не следует сплетничать об этом даже с нами.

— Нет-нет, босс! Джейк говорит вам, что вчера он был прямоуголен как куб… Теперь извиняется и дает вам отпущение грехов авансом. Нам лучше выйти за Джейка, хотя я и говорила, что он ревнив. Собственник. Да это и не удивительно, если принять во внимание его возраст и воспитание. Это может стать кошмаром, близняшка… ведь вы в глубине души сущая шлюха, и мы обе об этом знаем.

— Ерунда, Юнис! Я никогда не обвинила бы Джейка в этом… да и вообще вы не правы. Такой разумный мужчина не станет волноваться из-за пустяков; он будет лишь бояться потерять жену, которую высоко ценит. Если Джейк на нас женится, я никогда не дам ему повода ревновать.

— Надеюсь, что в будущем вы не начнете рассуждать по-другому, босс, дорогой.

— Я уверена, что с вашей помощью смогу соблюсти приличия, давайте-ка дочитаем письмо…)

…К ужину меня не ждите, потому что сегодня у меня срочное дело — более срочное, чем то, что казалось очень срочным вчера и на самом деле было срочным. И я надеюсь, останется срочным. Я хотел написать любовное письмо, но пришлось упомянуть другие вопросы, других людей, поэтому я прошу вас порвать его и смыть в туалете. Я не случайно запечатал конверт своим пальцем и передам письмо Каннингэму только после того, как возьму с него обещание, что он принесет мне на подносе свою голову, если где-нибудь его оставит, прежде чем передаст вам. Каннингэм начинает мне нравиться: он «честный вор».

Привет вам, дорогая, и огромный поцелуй — такой огромный, что вы можете отломить от него кусочек и передать Вини, когда будете благодарить ее от моего имени. Она очаровательная девушка, и мне приятно, что она так хорошо за вами ухаживает

Джейк».

(— Ничего себе старый развратник! Джоанна, Джейк кладет глаз на попку Вини, в то время как шлепает по нашей.

— Ей придется встать в очередь!

— Ревнуете, двойняшка?

— Нет. Но, клянусь, я первая сниму с него скальп. Черт возьми, Юнис, вчера он был у меня полностью готов… правда, пришлось приложить немало усилий. И за все это я получила только взбучку. Я очень надеюсь, что он все-таки вернется сегодня домой.

— Даже если он вернется, дорогая, у нас будет три препятствия.

— Три?

— Хьюберт… Вини… и искусственное оплодотворение. Неужели вы не дадите мне зачать от вас ребенка и первым допустите к себе Джейка?

— Ну что вы, дорогая! Я и не такие интриги проворачивал еще до того, как родилась ваша бабушка. М-м… нам понадобятся деньги.

— Джейк написал вам, как их получить.

— Под мою подпись и его подтверждающую визу. Это все равно что кошке взобраться вверх по линолеуму. Юнис, моя любовь, наверняка вам ни разу в жизни не приходилось давать взятку.

— Деньгами — нет.

— Не говорите мне, дайте я сама догадаюсь. Дорогая, то, на чем мы сидим, может, и стоит миллион… но мне сейчас нужны купюры средних размеров из каких-нибудь неофициальных источников. Пойдемте, моя любопытная, и я покажу вам то, о чем не знала даже моя секретарша… сладкая обманщица по имени Юнис. Помните такую?

— Вы имеете в виду тот сейф, что спрятан у вас в ванной, босс?

— Откуда, черт возьми, вы это знаете?

— Я же любопытная.

— Вы знаете код? Или вы можете прочитать его в моем мозгу?

— Босс, дорогой, вы уже знаете, что я могу узнать из вашей памяти только то, о чем вы подумаете, а вы из моей — то, о чем подумаю я. Но если бы мне было нужно открыть этот сейф, я бы начала с даты рождения вашей мамы.)

Джоанна вздохнула.

(— Где в наши дни девушке хранить свои секреты? Хорошо, давайте посмотрим, не ограбили ли нас?)

Она прошла в ванную, закрыла дверь на защелку, сдвинула полотенца в нижнем шкафчике, нащупала что-то, повернула — и задняя панель отодвинулась в сторону. За ней был сейф.

(— Вы думаете, его открывает дата рождения моей матери?

— Я бы сначала включила дневной свет над массажным столиком и открыла бы холодную воду.

— Никакой приватности! Дорогая, вы действительно давали кому-то взятку своей попкой?

— Не совсем. Я ведь не только любопытна, но и внимательна. Давайте посмотрим, здорово ли нас ограбили.)

Джоанна открыла сейф. Внутри было достаточно денег, чтобы заинтересовать налогового инспектора. Но пачки не были упакованы в банке, они были не особо аккуратными, и суммы на бандерольках были написаны от руки.

(— Здесь много бабок, дорогая… и никто пока то ли не нашел этот сейф, то ли не смог разгадать шифр. В любом случае, дорогая, мы не спустим записку Джейка в канализацию.

— Пусть думает, что мы так и сделали.

— Если спросит, мы так ему и скажем.

— А позже поплачемся и признаемся ему, что никак не могли расстаться с его письмом.

— Юнис, у вас удивительная голова.

— Поэтому она так хорошо подходит к вашему мозгу, близняшка.

— Может быть.)

Джоанна положила письмо в сейф, достала две пачки, закрыла сейф, выключила дневной свет и воду, покрутила диск, задвинула панель на место, завесила ее полотенцами и закрыла шкаф. Затем подошла к микрофону внутренней связи и нажала на кнопку.

— О'Нейл?

— Да, мисс Смит.

— Мне нужна машина, один водитель и оба охранника через полчаса.

О'Нейл ответил не сразу.

— Мисс Смит, мистер Саломон, вероятно, забыл сказать мне, что вы собираетесь выезжать.

— У него была уважительная причина: он этого не знал. Он говорил, что я больше не под опекой суда? Если нет, то, может быть, вам это известно из какого-нибудь другого источника?

— Мисс, я узнал это из неофициального источника.

— Понятно. Тогда я подтверждаю для вас эту информацию. Официально.

— Да, мисс.

— Кажется, вы чем-то недовольны, О'Нейл? Вы можете удостовериться, позвонив судье Мак-Кемпбеллу.

— Да, конечно.

— Вы будете ему звонить, О'Нейл?

— Наверное, я не совсем вас понял, мисс. Разве вы сами не сказали, чтобы я позвонил?

— Вы записываете наш разговор?

— Конечно, мисс. Я всегда записываю приказы.

— Тогда перемотайте пленку и сами ответите на ваш вопрос. Я подожду. Но сперва скажите, как долго вы у меня работаете, О'Нейл?

— Семнадцать лет, мисс. Последние девять лет — шефом вашей охраны.

— Семнадцать лет, два месяца и несколько дней. Не достаточно для полной отставки, но это была долгая, преданная и безупречная служба. Вы можете уйти в отставку сегодня утром с сохранением прежней оплаты до конца жизни, если хотите, О'Нейл. Преданную службу надо ценить. А теперь перемотайте пленку. Я подожду.

— Разрази меня гром, мисс… мне, наверное, нужен слуховой аппарат. Вы не велели мне звонить судье. Вы сказали, что я могу позвонить.

— Правильно. Я сказала, что вы могли бы проверить то, что я вам сказала. Вы и сейчас можете это сделать.

— Мисс, я не понимаю, на что вы намекаете?

— Я уверена, что вы без труда сообразите. Вы хотите уйти на пенсию сегодня? Если так, то пришлите ко мне Мэнтоне, я хочу побеседовать с ним. Может, он согласится сменить вас на этой должности.

— Мисс, я вовсе не хочу уходить на пенсию.

— Правда? А у меня создалось впечатление, что вы подыскиваете себе другую работу. Вероятно, у мистера Саломона. Если это так, то я не хочу вам мешать. Вы можете получить отставку с полной оплатой.

— Мисс, мне здесь очень нравится.

— Рада это слышать. Надеюсь, что вы останетесь у меня еще на много лет. О'Нейл, вы когда-нибудь обсуждали с кем-нибудь, куда я выхожу и когда возвращаюсь?

— Только если вы сами приказывали мне это, мисс. В этих случаях все ваши приказы записывались на пленку.

— Отлично. Сотрите эту запись, а я подожду, пока вы это сделаете.

— Стерто, мисс, — сказал он вскоре.

— Хорошо, начнем с начала. О'Нейл, говорит мисс Иоганн Себастьян Бах Смит. Мне нужна машина, водитель и двое охранников через полчаса.

— Они будут готовы, мисс Смит.

— Спасибо. Я поеду по магазинам. Нужно что-либо купить для миссис О'Нейл?

— Очень любезно с вашей стороны, мисс. Я точно не знаю. Можно мне спросить у нее?

— Если ей что-нибудь потребуется, пусть составит список. Я с удовольствием велю Фреду и Шорти позаботиться о покупках. Конец связи.

(— Босс, вы его до смерти напугали. Разве это хорошо?

— Управлять феодальным поместьем в стране номинальной демократии очень трудно, Юнис. Когда Иоганн говорил «хоп», все прыгали… а шеф охраны выше всех. О'Нейл должен знать… они все должны знать, что Иоганн еще здесь… и что никто, даже наш дорогой Джейк, не может отменить или изменить то, что я приказал. Конечно, если он женится на мне, я стану покорной и позволю ему решать за меня все вопросы.

— Представляю себе…

— А почему бы и нет, дорогая? Скажите, вы слушались Джо?

— Ну… я никогда ему не перечила, значит, можно сказать, что слушалась. Правда, иногда я обманывала его, а иногда умалчивала кое о чем.

— И я буду поступать почти так же. Самое лучшее было бы подчиняться тому, что говорит муж… но делать так, чтобы он приказывал мне то, что я уже решила сделать.)

Джоанна скорее почувствовала, чем услышала, как она рассмеялась.

(— Это похоже на рецепт совершенного брака.

— Мне все больше нравится быть женщиной. Но это совсем другое. Что мы наденем?)

Джоанна выбрала ленту для волос, юбку до колен, прозрачную накидку с капюшоном и чадрой, сандалии на низком каблуке, все не слишком яркое. Не прошло и получаса, как она была готова.

(— Как наше лицо, Юнис?

— Сойдет для поездки по магазинам. Не стоит звать Вини: маленькая озорница, наверное, еще не выспалась.

— И я не хочу ее звать, а то она захочет поехать с нами. Пойдемте, дорогая… мы побьем рекорд, который держался две тысячи лет, но без помощи Святого Духа.

— Босс, нельзя так говорить!

— Типун мне на язык! Юнис, я не думал, что вы христианка, индуистка или что-нибудь такое.

— Я не придерживаюсь этих религий, босс. Я просто знаю несколько полезных духовных дисциплин. Но нехорошо смеяться над тем, что свято для других.

— Даже мысленно? Вы теперь будете говорить мне, о чем я должен и о чем не должен думать? Если бы я мог достать вас, я бы вас отшлепал.

— О, мне вы можете говорить что угодно, босс… только не произносите такое вслух.

— Я никогда не произносил и впредь не буду. Перестаньте меня пилить.

— Извините, босс, я люблю вас.

— Я вас тоже люблю, маленькая пила. Ну, пойдемте.

— Да.)

Она спустилась на лифте вниз, где ее встретил О'Нейл.

— Машина готова, мисс. Оба водителя и два охранника.

— Почему оба водителя?

— Везти вас должен был Финчли, но Дабровски говорит, что он главнее. Может, вы сами это уладите?

— Конечно, нет, это же ваши обязанности. Но, пожалуй, я могла бы с ними поговорить.

— Да, мисс.

Он проводил ее к машине. Обе команды встали «смирно», приветствуя ее. Она улыбнулась всем им.

— Доброе утро, друзья. Я рада видеть, что все вы так хорошо выглядите. Прошло столько времени!

Дабровски ответил за всех:

— Да, мисс Смит… и мы рады видеть, что вы так хорошо выглядите.

— Спасибо. — Она обвела всех взглядом. — Мне кое-что неясно… в той трагедии, которая повлекла за собой все остальное. Которая из команд была в машине в ту ночь, когда убили миссис Бранку?

Некоторое время все стояли молча. Затем ответил О'Нейл:

— В ту ночь дежурили Финчли и Шорти, мисс Смит.

— Тогда я должна поблагодарить вас и от миссис Бранки, и от себя. Хотя я знаю, что Дабровски и Фред действовали бы так же быстро и смело. — Она посмотрела на Финчли, затем на Шорти, на лице ее не было улыбки, но оно было спокойным. — Кто из вас отомстил за Юнис? Или вы оба?

— Это сделал Шорти, миссис… мисс Смит. Вручную. Одним ударом. Сломал ему шею.

Она посмотрела на Шорти — двухметрового, темнокожего, полтораста килограммов мускулатуры. В свободное от работы время он был мирским пресвитером.

— Шорти, я от всего сердца благодарю вас за Юнис Бранку…

(Я действительно очень ему благодарна, босс! Я об этом тоже только что узнала. Я была уже мертва, когда двери лифта открылись.)

…Если бы она была сейчас здесь, она бы отблагодарила вас… и не только за себя, но и за всех девушек, которых этот мерзавец уже не убьет. Я рада, что вы убили его на месте. Если бы дело пошло в суд, его бы могли уже выпустить на свободу. И он бы снова убивал.

До сих пор Шорти молчал, но тут сказал:

— Мисс Смит, Финч тоже приложил руку. Не могу с уверенностью сказать, кто из нас был первым.

— Это не имеет значения. Любой из вас четверых не пожалел бы своей жизни, чтобы защитить Юнис Бранку. Она знала это… и знает, где бы она сейчас ни была. Я знаю это, и шеф О'Нейл знает это. — Джоанна почувствовала, как на ее глаза набежали слезы. Она их не сдерживала. — Я… и все мы сожалеем, что она не осталась дома и не дождалась вас. Я знаю, что каждый из вас предпочел бы, чтобы умер он сам, а не она. Я прошу вас оказать мне честь и поверить, что я испытываю те же чувства. Шорти, вы помолитесь о ней сегодня ночью? За меня. Я не разбираюсь в молитвах.

(— Черт возьми, босс, я снова плачу.

— Тогда помолитесь за Шорти. Он все еще винит себя за непоправимое.)

— Обязательно, мисс. У меня для этого есть время ночью. Хотя… миссис Бранке этого не надо. Она сразу же отправилась на небо.

(— Именно так, босс. Хотя и не совсем так, как думает Шорти.

— Но мы ему не скажем. Ну как, я достаточно сказала?

— Думаю, что да.)

— Спасибо, Шорти, — проговорила Джоанна. — Тогда молитесь за меня, а не за Юнис. Как вы сказали, ее душе не нужны молитвы. — Она повернулась к О'Нейлу. — Шеф, мне надо в Гимбел.

— Слушаюсь, мисс. Хм… Финчли, в машину с обоими охранниками.

О'Нейл помог хозяйке сесть в машину, поднялась бронированная дверь, и огромный автомобиль выехал на улицу.

(— Джоанна, что, черт возьми, вы собрались покупать в Гимбеле?

— Кляп. Для вас. Я скоро изменю свой приказ. Юнис, где вы покупали одежду? Вы были самой изысканной девушкой в городе, даже когда вы были почти без одежды.

— Фи… я никогда не бывала без одежды; на мне были творения Джо. Джоанна, туда, где я делала покупки, вам не стоит заходить.

— Не понимаю почему.

— Иоганн еще мог бы туда пойти, но вы не можете: я ведь не могла одеваться в роскошных магазинах, я только слышала о них. Два таких магазина находятся в Гимбеле.

— Значит, туда мы и поедем… после. Я велю Финчли изменить маршрут .. а Фред будет сопровождать, а то он чувствует себя обделенным. Или нет. Фред будет сопровождать меня позже.)

Она нажала кнопку вызова.

— Финчли…

— Да, мисс?

— За своими хлопотами я забыла, что нам надо сделать еще одну остановку. Пожалуйста, отвезите Шорти и меня в Мейн.

— Мейн, ясно, мисс.

— Пожалуйста, скажите, чтобы Шорти повесил рацию на ремень; в том месте нет автостоянок. По крайней мере не было, когда я в последний раз была там. Когда же это было? Уже больше двух лет.

— Два года и семь месяцев, мисс. Вы, конечно, захотите взять с собой обоих охранников?

— Нет, они могут по очереди оставаться в машине. Если вам надо будет выйти, я хочу, чтобы они вас прикрыли.

— О, со мной все будет в порядке, мисс.

— Не спорьте со мной. Вы бы не стали спорить, если бы я была стариком Иоганном; я заверяю вас, что у мисс Джоанны Смит такое же ядовитое жало. Передайте приказ.

Она услышала, как он усмехнулся.

— Будет сделано, мисс Смит.

Когда машина остановилась, Джоанна прикрепила чадру, скрывающую ее лицо от любопытных. Шорти открыл дверь и помог ей выйти. На оживленном тротуаре Мейн-стрит Джоанна вдруг почувствовала себя беззащитной… ей придавало уверенности только то, что рядом был Шорти, башня из мускулов.

— Шорти, я ищу здание номер тысяча триста семь. Вы знаете, где это?

Она задала этот вопрос, чтобы он почувствовал себя полезным; она знала, где находится здание, поскольку оно ей и принадлежало.

— Конечно, мисс. Я хорошо знаю цифры. Буквы тоже… хотя целые слова мне трудно читать.

— Тогда пойдемте. Шорти, как же вы справляетесь со своей настоящей профессией? Вы же не можете прочитать Библию?

— Никаких проблем. Я пользуюсь говорящими книгами, а что касается Библии, я помню в ней каждое драгоценное слово.

— Превосходная память. Хотела бы я так.

— Это требует всего лишь терпения. Я выучил Библию в тюрьме. — Он добавил задумчиво: — Иногда я думаю, что мне следует научиться читать… но никак не найду времени.

(— Бедняжка, наверное, у него не было учителя, который мог бы его научить, босс.

— Никогда не следует прибегать к рациональным методам в том, что и без того хорошо отлажено, Юнис. Он нашел свой путь.)

— Спасибо, Шорти.

У нее не потребовали удостоверения личности при входе, да она и не могла бы его показать, поскольку ни удостоверения Иоганна Смита, ни Юнис Бранки у нее не было. Караульный заметил значок на форме Шорти, который был таким же, как и у него самого, открыл турникет и жестом пригласил проходить. Джоанна Юнис улыбнулась ему… и отметила для себя, что охрану здания следует укрепить: караульный должен был сфотографировать удостоверение Шорти и занести номер значка в свой журнал.

(— Босс, он не может со всеми проделывать эту процедуру. Ему приходится решать самостоятельно.

— Кто это там пищит?! Если в доме, где вы раньше жили, охрана была бы лучше, на вас бы не напали. Если мы не можем остановить насилие на улице, то мы должны стараться не впускать его в дома.

— Я не стану спорить, босс, дорогой… Я так волнуюсь.

— Я тоже. Кстати, эта вуаль здорово помогает.)

На двенадцатом этаже они пошли в крыло, занимаемое директором Евгенического фонда имени Иоганны Мюллер-Шмидт, доктором медицины X. С. Олсеном. Охранник пропустил их и вернулся к иллюстрированному журналу. Джоанна с удовлетворением отметила, что в комнате ожидания сидит достаточно много женщин. В своем последнем письме, посланном вместе с ежеквартальным чеком, она (Иоганн) в очередной раз инструктировала Олсена об официальной цели фонда: предоставление анонимных доноров всем женщинам, у которых есть разрешение иметь детей и соответствующие данные. Очевидно, ее письмо возымело действие.

— Подожди-ка здесь, Шорти; вон там есть видеоустановка.

Не обращая внимания на табличку «Заявления», она подошла к столу, отделяющему комнату ожидания от канцелярии, привлекла вялое внимание единственного мужчины в офисе и жестом подозвала его к себе.

— Что вы хотите, мадам? Если подать заявление, то пройдите в тот конец комнаты, предъявите удостоверение, заполните анкету и ждите. Вас вызовут.

— Я хочу увидеть директора, доктора Олсена.

— Доктор Олсен никого не принимает без предварительной записи. Скажите мне ваше имя, изложите суть дела, тогда, может быть, вас примет его секретарь.

Она наклонилась к нему и тихо сказала:

— Я должна увидеть директора. Скажите ему, что мой муж как-то узнал…

Служащий был ошарашен:

— Ваше имя?

— Не валяйте дурака. Просто скажите ему об этом.

— Хм… Подождите здесь. — Он вышел. Она ждала. Очень скоро он выглянул из-за боковой двери офиса и жестом подозвал ее к себе, затем провел ее по проходу мимо двери с табличкой: «Директор. Не входить» к соседней двери с табличкой: «Секретарь директора. Позвоните и ждите». Там он оставил ее с женщиной, которая была, как показалось Джоанне, похожа на учительницу Иоганна в третьем классе как внешностью, так и властными манерами. Женщина проговорила с холодом в голосе:

— Что еще за глупости? Покажите-ка для начала ваше удостоверение.

(— Босс, ударьте ее тремя пальцами в солнечное сплетение, и она упадет в обморок!

— Может быть, и придется. Но сперва я попробую свой способ.)

Джоанна ответила еще более холодным голосом:

— Это невозможно, мисс Перкинс. Как вы думаете, почему на мне вуаль? Вы сообщите директору обо мне или мне позвать полицию и корреспондентов?

Мисс Перкинс была ошарашена. Она встала из-за стенодеска и вошла в кабинет директора. Вскоре она вышла и со злостью сказала:

— Можете войти.

Когда Джоанна вошла, Олсен и не подумал встать навстречу.

— Мадам, вы выбрали весьма необычный способ привлечь мое внимание. В чем дело? Говорите самую суть.

— Доктор, разве вы не предлагаете даме сесть?

— Конечно, если это дама. Но вы приложили некоторые усилия, чтобы поставить это под сомнение. Говорите, или я попрошу вас покинуть мой кабинет.

(— Босс, вы заметили: он взглянул на микрофон? Эта старая мышь в соседней комнате записывает каждое слово.

— Я это предполагал, Юнис. Поэтому мы не станем говорить все сразу.)

Джоанна подошла вплотную к столу директора, отстегнула чадру и откинула ее к левому плечу.

Раздражение на лице доктора сменилось удивлением. Он сразу узнал ее. Джоанна Юнис наклонилась к столу, выключила микрофон и тихо сказала:

— Есть еще что-нибудь записывающее? Стены звуконепроницаемы? А двери?

— Мисс…

— «Мисс» — это вполне достаточно. Вы теперь предложите мне сесть? Или мне уйти и вернуться со своим адвокатом?

— Пожалуйста, пожалуйста, садитесь, мисс.

— Спасибо. — Джоанна подождала, пока он встал и подвинул стул в положение «для почетных гостей», рядом со своим. Она села.

— Теперь скажите вот что: нас действительно никто не слышит? Если нас прослушивают, а вы скажете, что нет, мне это все равно в конце концов станет известно… и я предприму определенные шаги.

— Хм… нас никто не подслушивает. Но подождите минутку. — Он встал, подошел к двери в комнату секретаря и закрыл замок-задвижку.

— Теперь, мисс, скажите мне, в чем дело.

— Скажу. Во-первых, в дополнение к моему первоначальному вкладу я посылала вам ежеквартальные чеки. Вы получали их, пока я была без сознания?

— Хм… один чек опоздал. Я ждал шесть недель, затем написал мистеру Саломону и объяснил, какой у вас был заведен порядок. Он, вероятно, проверил документы, и вскоре после этого мы получили чек сразу за два квартала и письмо, в котором говорилось, что он будет и дальше высылать деньги в соответствии с заведенным вами порядком. А у вас какие-нибудь сложности?

— Нет, доктор. Фонд и впредь будет получать мои субсидии. Позвольте добавить, что попечители… в основном… довольны вашей работой.

— Приятно слышать. И вы пришли только для этого? Чтобы сказать мне это?

— Нет, доктор, теперь мы подходим к цели моего визита. Вы уверены, что нас никто не слышит? Позвольте вам сказать, что ответ на этот вопрос гораздо важнее для вас, чем для меня.

— Мисс… Хм… Да, мисс, я уверен.

— Хорошо. Я хочу, чтобы вы сходили в холодильник, взяли донацию 551-20-0052

— я пойду с вами, чтобы проверить номер — и оплодотворили меня этой донацией. Немедленно.

Лицо доктора выразило крайнее удивление. Затем он восстановил свой профессиональный апломб и сказал:

— Мисс… это невозможно.

— Почему? По уставу, который я сама же и написала, целью фонда является предоставление спермы донора квалифицированным женщинам по их запросу, бесплатно и негласно. Как раз этого я и хочу. Если вы хотите сначала провести осмотр, я готова. Если вы хотите знать, есть ли у этого тела разрешение иметь детей, то могу заверить вас, что есть, хотя вы и знаете, что штраф за нелицензированную беременность для меня ничего не значит. В чем дело? Или надо так долго готовить сперму, что и дня не хватит?

— О нет. Мы можем разогреть и подготовить сперму за полчаса.

— Тогда и оплодотворите меня через полчаса.

— Но, мисс… разве вы не понимаете, какие неприятности я могу навлечь на себя?

— Какие такие неприятности?

— Ну… я слежу за новостями. Иначе бы я вас не узнал. Как я понимаю, не прояснен еще вопрос о вашей личности…

— Ах, вот оно что. Доктор, вы когда-нибудь играли на скачках?

— Да. А что?

— Если нас действительно никто не подслушивает, то никаких неприятностей у вас не может быть. Но в жизни каждого человека наступает момент, когда ему приходится сделать ставку. Для вас этот момент наступил сейчас. Вы должны поставить на какую-нибудь лошадь, и вы не можете уклониться от ставки. Вы выиграете или проиграете. Как вам известно, все попечители этого заведения

— мои марионетки, а я — основатель. Позвольте мне предсказать, что может случиться. Очень скоро этот глупый вопрос о моей личности будет улажен и появится настоящий Иоганн Себастьян Бах Смит. Тогда пожертвования в пользу фонда удвоятся. Удвоится и жалованье директора. Если вы поставите на нужную лошадь, вы так и будете директором. Если ошибетесь — останетесь без работы.

— Вы мне угрожаете?!

— Нет. Пророчествую. Старый Иоганн Себастьян Бах Смит был седьмым сыном седьмого сына и родился в сорочке; у него был дар предвидения. Как бы вы ни поставили, пожертвования будут удвоены. Но только вы и я будем знать, что было сделано сегодня.

— Хм… но надо уладить кое-какие формальности. У меня действительно есть право дать разрешение любой совершеннолетней женщине получить донорскую сперму, если я удовлетворен ее данными… и я должен сказать, что я вполне удовлетворен вашими. Тем не менее существуют установленные порядки, должны вестись записи.

(— Он готов, босс. Спойте ему ту же песенку под другую мелодию.

— Юнис, денежную взятку следует давать лишь в крайнем случае. Посмотрим, может, он и так согласится.)

— Никаких записей, — сказала Джоанна. — Просто сделайте мне личное одолжение, а я надену чадру и уйду.

— Но, мисс… сам я не провожу оплодотворения. Здесь есть штатные врачи, которые осуществляют подобные операции. При этом им помогают медсестры. Им покажется странным, если не будет никаких записей. Очень странным.

— Никаких медсестер. Никаких помощников. Только вы. Вы же доктор медицины, специалист по генетике и евгенике. И если вы не можете этого сделать… значит, у вас недостаточная квалификация, чтобы возглавлять это заведение… и попечителям с сожалением придется принять это к сведению. Кроме того, я пойду с вами, проверю номер донации… и буду стоять рядом с вами, пока вы не введете ее в меня. Мы понимаем друг друга?

Доктор вздохнул.

— Когда-то мне казалось, что нет ничего труднее обычной медицинской практики! Кстати, мы не можем быть уверены, что ввод спермы донора обязательно приведет к оплодотворению.

— Если нет, я снова приду через двадцать восемь дней. Доктор, перестаньте упрямиться. Или ставьте на другую лошадь, и я уйду. Я обойдусь без сцен и сейчас, и потом. Достаточно моего пророчества.

Она встала.

{— Ну, Юнис, сломается он или нет?

— Не могу угадать, дорогая. Он видел столько женских попок, что устал от них. Я не могу ничего предположить.)

Олсен встал.

— Вам потребуется утепленный костюм.

— Хорошо.

— Он должен не только предохранять вас от холода, но и полностью скрывать от любопытных глаз. Я держу один такой костюм про запас для особо важных персон.

— Думаю, меня можно классифицировать и так, — сухо ответила Джоанна.

Через сорок минут доктор Олсен сказал:

— Посидите так еще одну минуту. Я надену датский колпачок на шейку матки для предохранения спермы донора.

— Зачем, доктор? Я думала, что это служит для контрацепции.

— Как правило. Колпачок будет также служить и для этой цели… то есть я хотел сказать, что некоторые наши клиенты желают предохраниться от возможного оплодотворения из другого источника. Но в вашем случае целью установки этого временного барьера является необходимость удостовериться, что сперма донора вас оплодотворит. Надо дать этим ребяткам шанс достичь цели и не позволить им вернуться назад. Вы меня понимаете? Не снимайте колпачок до завтра… а если и передержите — ничего страшного. Вы знаете, как его снимать?

— Если я не смогу сама, я позову вас.

— Как вам будет угодно. Если у вас не прекратятся месячные, мы можем попытаться еще раз через четыре недели.

Доктор Олсен опустил подколенные опоры и подал ей руку. Джоанна встала с кресла и поправила юбку. Она чувствовала себя немного смущенной, но была счастлива.

(— Юнис, дело сделано!

— Да, босс. Да, мой любимый босс!)

Доктор Олсен помог ей надеть накидку.

— Доктор, не беспокойтесь об этих скачках.

— Я и не беспокоюсь, — улыбнулся он. — Хотите знать почему?

— Да, пожалуйста.

— Хм… Если вы помните, я несколько раз встречал Иоганна Смита… мистера Иоганна Смита.

— Одиннадцать раз, насколько я помню, сэр, включая частное собеседование, когда доктор Эндрюс назначил вас своим преемником.

— Да, мисс Смит. Я никогда не забуду это собеседование. Мисс, может быть, есть какие-нибудь правовые сложности в установлении вашей личности, но в моем сознании их нет. Я не думаю, чтобы какая-нибудь девушка вашего физиологического возраста смогла имитировать сержантские манеры мистера Иоганна Смита.

— Ого!

— Что правда, то правда.

— Доктор Олсен, мне довольно трудно привыкнуть к новому полу. К счастью для нас обоих, вы смогли различить Иоганна Смита за этим лицом. Но черт возьми, сэр! Я должна приобрести манеры, подобающие моему новому телу. Навестите меня, скажем, недели через три, когда я надеюсь получить приятые новости… и я покажу вам, что я могу изобразить настоящую леди, если постараюсь. Приходите на чай. Мы обсудим, как можно расширить работу фонда при удвоенных пожертвованиях.

— Мисс Смит, я сочту за честь посетить вас в любое удобное для вас время. По любому поводу. Или без повода.

(— Ого! Эй, Юнис, вы, помнится, говорили, что он устал от женских попок?

— Да, говорила, но наша попка на редкость симпатичная, Джоанна, даже в таком ракурсе. Поцелуете его?

— Юнис, неужели вы не можете обойтись безличностно хотя бы с одним мужчиной?

— Я не знаю, никогда не пробовала. О, не упрямьтесь. Он был сущей овечкой.

— Теперь вы будьте такой же овечкой… давайте поскорее уберемся отсюда.)

Доктор помог ей застегнуть накидку; когда он это делал, их головы оказались рядом. Она повернулась к нему и улыбнулась. Она увидела, что он решился. Она не увернулась и не отпрянула, когда их губы встретились… но не обняла его и позволила себе быть чуть неловкой и несколько напряженной.

(— Близняшка! Не дайте ему снова уложить нас в это кресло… пусть лучше воспользуется кушеткой.

— Обойдемся без этого, Юнис. Умолкните!)

Вся дрожа, Джоанна оторвалась от доктора и пристегнула чадру.

— Спасибо, доктор. Видите, я могу быть приятной девушкой, если постараюсь. Как мне попасть в комнату ожидания, не проходя мимо мисс Перкинс?