Онлайн чтение книги Я, ангел
V

Готовясь к брачной ночи, Вика настраивалась на милосердный лад, ожидая скучных поерзываний и быстрого окончания. Но молодой муж оказался действительно молодым. Крайне живым и энергичным. Просто молодцом оказался. Иван Дмитриевич занимался любовью целеустремленно, расчетливо, жестко и победительно. Как бизнесом. И хоть Вика слышала о счастливом разнообразии страсти от подруг, телевизора и женских журнальчиков, но нахлынувшие эмоции оказались сильнее. Мужчина старше ее на тридцать три года проявился однообразным, но ненасытным любовником и к середине ночи буквально заездил новобрачную. Разве могла она подозревать, что деловой человек вовсе не стремится к рекордам Казановы, а добивается поставленной цели.

В предутреннем мраке Викуся лежала без сил, счастливо фантазирую, какие прекрасные дети у них будут, какой верной, любящей и заботливой женой станет, как все сложится у них хорошо и, вполне возможно, состарятся и умрут в один день. Она плыла в томных размышлениях наивной девочки, убеждая себя, что так и надо жениться: не по глупой любви, а по точному расчету. Как было в старину. Верно ведь говорили: стерпится – слюбится. И она, кажется, любила недавно постороннего человека, который купил ее, чему была теперь удивительно рада. Викуся очень серьезно отнеслась к обещанию и готовилась обрадовать мужа первым сыном как можно скорее. Если бы могла – и того раньше.

Иван Дмитриевич остался доволен покупкой: девочка оказалась нетронутой, что нынче редкость. Значит, будущий наследник возьмет его кровь без сомнений и темных пятен. Ему стало казаться, что в этот раз получится, как задумал, раз сумел провести врагов. И хоть не верил в предчувствия и приметы, но ощутил нечто, похожее на отдаленные сполохи грядущего счастья. Иван Дмитриевич не жалел ни себя, ни жену, выкладываясь три раза в неделю по строгому расписанию. Идиллия продолжалась три месяца.

Вика слегка притомилась от ненасытного напора. В остальном новая жизнь нравилась: неограниченные возможности, огромный дом, настоящие слуги и горы одежды не в шкафу, а в специальной гардеробной. Все было не просто хорошо, а чудесно, как бывает в бесконечных женских романах. Кто бы мог подумать, что счастье возможно с человеком, настолько старше ее. И все же среди не проходящего розового дурмана она чутко улавливала странные, почти тревожные звоночки, которые ненароком раздавались в самый неожиданный момент. То охранник посмотрит как-то странно, будто гроб примеряет, то прислуга внезапно замолкает, когда она расспрашивает про прежние годы Ивана Дмитриевича, а то и вовсе сам уставится таким холодным и страшным взглядом, что хочется бежать без оглядки.

Страхи Вика тщательно отгоняла, уверяя себя, что и в бочке меда должна быть ложка дегтя, иначе вкуса не будет. Прислуга наверняка завидует ее успеху, а муж легонько проверяет: не глупенькая ли, достойна ли его выбора, не ошибся ли он. И хоть у девочки из спального гетто образования – кое-как законченной школы, но природный ум достался отменного качества. Она стремительно осваивалась в новой жизни, не просто надевая ее, как платья, а вживаясь всем существом. Вика выучивала быстро и на отлично роли хозяйки дома, богатой женщины и жены влиятельного мужа. Как хамелеон приноравливалась к окружающей природе. Результат упорства не заставил себя ждать. Невзрачная, серенькая мышка, заморыш, которую худшие парни не дарили вниманием, стремительно обратилась холеной и слегка надменной женщиной. Сбросив старую судьбу, как змеиную кожу, она не смогла отделаться от крохотных пятнышек, неверно ставя ударения в трудных словах. И как-то раз, всмотревшись в зеркало, с удовольствием и трепетом обнаружила там совсем другую женщину – роскошную красавицу, от которой глаз не отвести. И Вика немедленно влюбилась. Безнадежно и окончательно.

Объект ее восторга был достоин такой поглощающей любви. Вика полюбила себя искренно и глубоко. Первой и единственной настоящей любовью. Это чувство было настолько сильным, что разделить его было не с кем, никто бы не смог понять и оценить его по достоинству, а потому оно было обречено принадлежать только ей, оставаясь глубочайшей тайной, не доступной никому. Вика захотела наслаждаться своим прекрасным образом в одиночку. И стала жить по заведенному распорядку, жадно глотая, чего была лишена, но чутко прислушиваясь к тому, что варилось вокруг. Это было не столько хитростью, сколь бессознательной защитой. Уж больно не хотелось подвергнуть даже малейшей опасности свой идеал обожания. Вскоре сигналы опасности, поначалу смутные, стали позвякивать отчетливо.

Перво-наперво она прикинула, что с такой интенсивной супружеской жизнью организм молодой и здоровой женщины должен был несколько раз зачать новую жизнь. Однако сколько ни проверяла тесты, сколько ни прислушивалась к внутренним токам тела, ничего не менялось. Не тошнило, не хотелось солененького, и даже сны специально женские не являлись. Как будто лишилась невинности, но и только.

Легкое беспокойство лопнуло большой паникой одни недобрым утром, когда были обнаружены очередные месячные. Вика поняла, что усилия, потраченные мужем, умудрилась проворонить. А тут, как назло, Иван Дмитриевич стал задавать прямые и неприятные вопросы, мрачнея и обрывая застольную болтовню. Но что хуже всего, домашние стали поглядывать на нее как на опустевшее место, вроде бы исполняли приказания беспрекословно, но так, словно она уже не жилец.

Смекнув, что назревает крупная неприятность, Вика решила браться за ум, чтоб не остаться на улице без мужа с выходным пособием в сто долларов, как предрекал брачный контракт. И первым делом отправилась к врачу, сведущему в проблемах зачатия. Она собиралась подробно описать проблему, но доктор, взглянув на фамилию пациентки и переспросив, кто ее муж, как-то странно побледнел и заявил, что ее супруг совершенно здоров, а делать ей анализы нет никакой необходимости, он и так видит, что все отлично. Вылив ушат ерунды на изумленную Вику, врач отказался от денег и попросил поискать для консультаций другого специалиста.

Что удивительно, история повторилась под копирку. Как только новый врач дошел до фамилии мужа, прием был окончен стремительно, причем диагноз выписан обеим супругам самый положительный.

Природная смекалка забила нешуточную тревогу. Хозяйка выбрала одну из горничных, с которой сложилось что-то вроде легкого приятельства, и заперлась с ней и бутылкой коньяка. После третьей рюмки и страшных клятв не говорить, откуда ветер дует, прислуга в общих чертах просветила, что случалось с предыдущими женами. Вика не только поверила, но и быстро просчитала, что дело не ограничится падением в грязь. Все наивные мечты о тихом семейном счастье по взаимному расчету, вся вера, что Ивану Дмитриевичу нужна прилежная жена, сгнили насквозь. Настало прозрение: о счастье думать нечего, тут другое. Нависшая опасность была столь велика и неотвратима, а силы Вики столь малы и наивны, что она не испугалась, а обозлилась. И поклялась биться за свою жизнь, нет, уже не богатство, а обычную биологическую жизнь, сколько хватит сил. Она не позволит уничтожить эту прекрасную и замечательную женщину, лучше которой не найти. Она не позволит, чтобы ее любви к самой себе угрожала опасность. Она сумеет защитить свою драгоценную, чего бы это ни стоило. Как можно, чтобы такой замечательной Вики больше никогда не было и она перестала радовать мир собой. Не может такого быть!

Первым делом Викуля запаслась стерильной баночкой, в которую украдкой собрала то, что оставил в ней очередной раз Иван Дмитриевич. Рано утром, сказав, что едет на фитнес, отправилась в лабораторию и, назвавшись девичьей фамилией, заплатив втридорога, заставила сделать срочный анализ. Результат показал, что положение ее – хуже не придумаешь. Делать с Иваном Дмитриевич детей было так же бесполезно, как с оловянным солдатиком.

Влетела шальная мысль: бежать без оглядки. Бросить все, снять деньги с карточки и, не возвращаясь домой, укатить в глухомань, затеряться и затаиться. Но, только вообразив возможности Ивана Дмитриевича, от этого решительно шага следовало отказаться. Такой и в Сибири найдет, и во льдах откопает. Бежать глупо и некуда. Надо сражаться и победить его же оружием: хитростью. Сражаться предстояло не за любовь, сохранение семьи или за незнакомого ребенка, которого она люто возненавидела, а за выживание собственной особи, назло сумасшедшему психу, который в наказание за какие-то грехи не может, но хочет иметь детей. Действовать придется одной, помощи от домашних ждать нельзя.

Вика отправилась в спа-клуб, легла в теплую ванну с лепестками китайской розы и сосредоточилась на оценке вариантов. Как забеременеть от безжалостного психопата, у которого вместо спермы – молочный коктейль? Самый простой способ – использовать достижения научного оплодотворения отпадает: осеменять нечем. Купить ребенка у бедной семьи? И девять месяцев изображать беременность во вражеском окружении, а потом исхитриться и подложить новорожденного. Такое приключение возможно в мыльном сериале. Честно поговорить с мужем и взять на воспитание сироту? И сколько она проживет после?

Перебрав все более или менее фантастические варианты, Викуся зашла в тупик, из которого светил единственный, а потому простейший, выход. Восстав из ванны Венерой, невольница долга отправилась на поиски спасения.

Наиболее подходящим местом казалось модное в тот год кафе в центре Москвы, где фантастические цены и сервис с натянутыми улыбками официантов давали ощущение ненастоящей, но лучшей жизни. Вика выбрала столик, позволявший обозревать зал, заказала что-то, расправила пошире вырез кофточки и занялась отбором кандидатов. Их было достаточно. На любой вкус и фантазию. Крепыши с бритыми затылками, завидные красавцы в тончайших свитерках ангорской шерсти, солидные господа в дорогих костюмах и часах тяжелого золота. Отборные самцы столицы убивали время, проводили встречи или проглатывали ланч. Кое-кто был со спутницами, но одиноких в данный момент хватало. Надо было сделать крохотный шажок.

И тут Вика осознала в растерянном ужасе, что понятия не имеет, как снять мужчину. Весь ее предыдущий опыт говорил, что все должно происходить наоборот, а обретенные привычки кричали о чем-то вовсе непотребном. Она поняла, что не в состоянии не то что познакомиться с красавцем или уродом с соседнего столика, а даже закрутить с ними легкое кокетство, искренно не умела это делать и видела лишь паскудные примеры подружек по району. В голове завертелась дикая фраза: «Не угостите даму шампанским, гусар?», после которой ее наверняка примут за проститутку и вышвырнут, несмотря на бутиковые шмотки. Честное приглашение к совокуплению, простое и соблазнительное в теории, на практике обернулось неподъемной гирей. Найти полноценного мужчину и переспать с ним оказалось невероятно сложным делом.

Кое-как совладав с собой, Вика стала подбирать успокоительные аргументы. Она красивая и богатая женщина, надо это помнить, надо стать раскрепощенной и доступной, и тогда лишь бровью поведет – выстроится очередь желающих. Что для этого дамы делали в кино? Дрожащими пальцами Викуся вытащила сигаретку. Самцы лениво поглядывали мимо и продолжали заниматься собой. Наконец, один подбежал и щелкнул зажигалкой. Но это был официант.

Загасив незакуренную сигарету, Викуся признала полное поражение с истощением сил. Но тут природный ум, куда же без него, выдал простое и важное объяснение: она пришла не в то место. Ну, конечно, эти мужчины примерно одного состоятельного круга, могут знать ее мужа, и потому вокруг нее стена неприкосновенности. Может быть, они все хотят ее, но никто не решится подойти. Искать здесь мужчину не только бесполезно, но и опасно. А вдруг кто-то донесет Ивану Дмитриевичу. Нет, надо порыться, где попроще.

Швырнув на счет, Викуся выскочила в свободу улицы. Здесь мужчин водилось предостаточно. Обильно посыпались жадные взгляды, хитрые ухмылочки и намекающие улыбочки, многие оборачивались и подмигивали. Пораженная прыжком изо льда в огонь, она стояла посреди улицы, не в силах на что-либо решиться. Одновременно хотелось броситься на шею первому встречному и потребовать сделать ей ребенка, но другая половинка измученного «я» нестерпимо кричала: бежать, не оглядываясь, от похотливых животных.

Ее осматривали и оценивали на предмет быстрого секса с первого взгляда, восточный мужчина поцеловал кончики пальцев, выразив восторг обольщения, но Вика словно онемела. Поняла, что, даже заставив себя улыбнуться и пойти выпить с кем-то стакан водки, то дальше не совладает и убежит. А если не убежит, не сможет раздвинуть ноги. А если на остатке воле все-таки ляжет под первого встречного, ничем не кончится. Или сделает с несчастным мужичком что-то непотребное. Подцепить кобеля на улице, как рассказывали подвыпившие подружки, или стать воплощением мечтаний тихого заморыша, который только и воображал, как предложит переспать красивой женщине, а она в ответ согласилась, – непосильное испытание. Даже ради спасения жизни.

От кипения мыслей подступила тошнота, Вика закашлялась, и чуть было не испачкала туфли. Срочно потребовалось укромное место. Она нырнула в ближайшую станцию метро, забилась в угол вагона и каталась, пока мерзкий озноб не отступил, а остывшее сознание заработало с прежним старанием.

Надо было взглянуть на облом с другой стороны. Оттуда поражение стало выглядеть настоящим чудом, спасением, будто ангел помог. В самом деле, если бы исполнилось безумное намерение, результат был плачевным. Неведомый избранник мог наградить букетом болячек, мог быть психом или алкоголиком, от которого родить урода стало бы легким уделом. Но главное, она не учла маленькую деталь: Иван Дмитриевич верит, что ребенок его, а значит... должен походить на «отца». А искать на площадях и проспектах похожее мужское лицо можно до глубокой старости, которая ей пока не грозит. Нет, плодотворный секс с первым встречным мог оказаться куда страшнее быстрого конца от пустого мужа.

Требовался иной путь. Но следовало торопиться. В эту ночь Иван Дмитриевич спросил прямо: когда супруга собирается забеременеть. Вика поклялась, что уже подходит к пику формы, дело буквально нескольких суток. Строгий супруг поверил еще раз.

Не теряя драгоценное время, она взялась основательно. Заявившись в самый крупный центр, помогавший бездетным парам, а для этого имевший в запасе обширный банк спермы, попросила выдать картотеку доноров. От такой наглости принимавший врач опешил, разгневался и потребовал немедленно покинуть кабинет. Вика предложила круглую сумму наличными, все, что у нее было на карточке. В ответ пообещали вызвать охрану. Видя, что надежда истекает, Викуся сыграла в открытую: сообщила, чья жена, и прямо сказала, что если не родит мужу, то очень скоро погибнет в случайной катастрофе. У нее остались считаные месяцы. Просьба была приправлена настоящими слезами и неподдельной истерикой.

Врач задумался. Конечно, он знал, что случилось с его коллегой. А тут подворачивается шанс отомстить за профессию: отвратительный подонок будет воспитывать чужого ребенка. Месть будет умна.

Дама была оставлена в кабинете наедине с секретной папкой, в которой хранились данные на всех сдатчиков. Она внимательно и жадно вглядывалась в фотографии, ища сходные черты. Все кандидаты деликатного донорства прошли тщательную проверку, многие имели здоровых детей. Обычные, нормальные, правильные, не особо красивые, но и не уродливые мужские лица, в основном до тридцати лет, больше студенты или спортсмены, распираемые тестостероном. Мужчины были качественные, иметь от таких здорового ребенка можно наверняка. Лишь одна незадача: никто и близко не смахивал на Ивана Дмитриевича, даже с поправкой на возраст. Муж Вики имел специфическую внешность, мерзкую, но незабываемую: Иван Дмитриевич напоминал помесь удава с хомячком. Никого похожего в картотеке не обнаружилось.

И этот шанс оказался битым. Вместо отчаяния проснулся спортивный интерес. Где еще обитает разнообразие мужских особей? Военные училища или боевые полки были отметены сразу, иметь дело с защитниками родины она зареклась еще в детстве, видя скорбный быт жен офицеров. Отделы кадров заводов и университетов не внушали доверия. Ну, в самом деле, как в таких случаях поступают героини кино?

Ответ был в кармане.

На огромной территории кинофабрики Мосфильма найти актерский отдел оказалось несложно. Добросердечные тетушки, снабжавшие фильмы и сериалы разноформатными звездами, согласились предоставить мужскую картотеку, причем спросили смешные деньги. Вдобавок старательно подобрали типажи.

С некоторым трепетом Вика прикоснулась к пыльным карточкам с фотографиями актеров известных, безвестных и вовсе невиданных. Пальчик откидывали одну за другой картонки с описанием личных данных, ряд худел, а похожего лика так и не явилось. И вдруг, в самой глубине коробки, буквально на последнем листке увидела его. Сомнений быть не могло: некий П.С. Перепонов был разительно похож. Да что там – вылитый Иван Дмитриевич. С сердцем, забившимся надеждой, Вика предъявила карточку, спросив «кто таков». Дамы кастинга поморщились и расстроились. Не актер, а так, пустое место, иногда снимался в массовках, но характер такой мерзкий, что на нем поставили крест, больше никуда не приглашают, хотели выбросить из картотеки, да руки не доходили. Но для Викуси мусор кино пах первым сортом.

Она позвонила. Чтобы не огорошивать незнакомого мужчину предложением сделать ребенка, представилась ассистенткой, которая хочет посмотреть его для большой роли. Забытый талант согласился прибыть на встречу немедленно.

Заметив его издалека, Вика в первое мгновение испугалась: так неприлично похож оказался П.С. Перепонов. Может быть, лет на пять младше – и только. Впрочем, лицом сходство заканчивалась. Герой массовки обреченно горбился, одет в заношенное пальтишко, ботиночки дырявые, а глазки голодно бегали в поисках, чего бы урвать. Но такие мелочи не портили в целом положительный портрет.

Поборов отвращение, Вика улыбнулась и шагнула навстречу неизбежному. И уже через часок, когда П.С. Перепонов заглотил пятую рюмку под салат и котлету, обмякнув и подобрев, предложила углубить знакомство в каком-нибудь уютном месте. Квартира кавалера была отвергнута вежливо, но твердо, а вот номер в частном и тихом отельчике вполне устроил обоих.

В постели сходство П.С. Перепонова стало вовсе ничтожным, но Вика стерпела, идя до конца по выбранной дорожке. А в ближайшие дни привыкла, не замечала и лишь упрямо рвалась к спасению, пропуская давно не стиранные носки и сальные рубашки.

Возвращаясь домой, она долго стояла под кипящим душем, словно сдирая с кожи следки мерзких касаний. Встречи продолжались с неделю, пока Вика бессовестно не исчезла.