Онлайн чтение книги Я другая
4

Вот так, не вставая с дивана, Элен и сочинила пару страниц своего графического романа. Юля крепко обнимала сводную сестру за шею, при этом продолжая спать. Элен и сама не поняла, как это получилось: вроде бы вчера Юля заснула спиной к ней. Теперь вот жди, пока она проснется. А может, не ждать?

– Доброе утро… – промямлила Юля, не открывая глаз, как только Элен попыталась высвободиться. – Сколько времени?

– Сколько-сколько. В гимназию пора!

– Лена, я не хочу сегодня учиться… Давай прогуляем?

– Ну давай. Ты сегодня просто отличные идеи подаешь! Я позвоню, скажу, что мы обе чем-то заразились. Так, ладно: ты пока просыпайся, я пойду насчет завтрака посмотрю.

День провели вместе. Элен вместе с Юлей посмотрела несколько ее любимых развлекательных программ: сериал про семейку дебилов, реалити-шоу, опять сериал – про другую семейку дебилов, а на закуску – идиотские мультики. Зато потом Элен отыгралась, продемонстрировав свою коллекцию шокирующих видео. Нарочно выбирала те, что полегче. И те, что связаны с людьми, знакомыми Юле.

– Вот это называется «Шестеро блюющих мужчин». В прошлом году на Осеннем балу все перепились и начали блевать. Я только успевала бегать и снимать. Гляди: вон твой Вова Лебедин. Пытается в урну попасть, но не попадает. Ты знаешь, когда его тошнит, он совсем не такой крутой.

– Фу-у… – Юля закрывала глаза ладошкой, но при этом смотрела на экран сквозь раздвинутые пальцы и смеялась.

– А вот Юра Белов из десятого «Б» и Марина Кустова из девятого «А». Думают, что их никто не видит.

Мальчик и девочка стояли возле стены гимназии, недалеко от запасного входа, который отпирали только в случае учебной пожарной тревоги (настоящих на памяти Элен не случалось).

– Пока они только целуются. Смотри, как Юра ее к стене притиснул. Упс! Куда это его рука полезла? Ай-ай-ай! Ты посмотри, что он делает! Интересно, что он там ищет? У нее же там ничего нету, кроме лифчика! Сразу говорю, порнухи не будет. Щас он ее полапает и уйдет на урок.

Следующий сюжет назывался «Чем физрук занимается у себя в кабинете».

– Снято сквозь окно, – таким был единственный комментарий Элен.

Остальное было ясно без слов: стол с газетой, на которой разложены недоеденные куски вяленой воблы, большая бутылка с беловатой полупрозрачной жидкостью, консистенцией напоминающей разведенное молоко, и физрук, вечно небритый дяденька, известный всей гимназии под прозвищем Еж. Сидит, задумчиво подперев голову рукой, что-то пишет в журнале, откладывает ручку, наливает в стакан жидкости из бутыли, выдыхает в сторону и опустошает стакан одним глотком.

– Самогон, что ли? – изумленно спросила Юля.

– Ага. Я прямо через стекло чувствовала, как эта гадость воняет. И как такого синюшника в гимназию работать взяли?!

Новый сюжет.

– Часть вторая, – произнесла Элен. – «Физрук и восьмиклассник».

Тот же кабинет, только самогон и рыба предусмотрительно спрятаны. Физрук втаскивает невысокого мальчишку в спортивной форме, заломив ему руку за спину, словно омоновец – футбольному фанату. Судя по выражению лиц, физрук ругается, а его жертва отчаянно просит прощения.

– Что этот мальчик такого сделал? – раскрыв глазки до отказа, со страхом спросила Юля.

– Мне рассказывали, что он не согласился с оценкой за отжимания и сказал, цитирую: «Да пошли вы!» Наш Ежик очень расстроился. Смотри: бац – и по уху!

Юля вскрикнула.

– Бац – и еще раз! – злорадно прокомментировала Элен. – А сейчас, смотри: журналом по заднице! Он творит все, что в башку взбредет! Сейчас ему взбредет поднять его в воздух и швырнуть на пол… Раз – и швырнул!

– Убери быстрее! Ему же больно! – вскрикнула Юля.

– Кстати, нет. Смотри: поднимается как ни в чем не бывало. Плачет, но больше от обиды. Видишь: никаких следов от побоев, на ногах стоит твердо. А теперь смотри: Ежик его сажает за стол, обнимает за плечо и начинает что-то так дружески на ухо шептать. Знаешь что?

– Уговаривает, чтобы он ничего никому не рассказывал?

– Точно. И ведь уговорит. Этот мальчик никому не рассказал. А вообще за такие вещи увольнять надо. А то и судить.

– У тебя про учителей еще есть что-нибудь?

– Про учителей – в основном про Оксану Федоровну, мою сестру. Я как-то раз летом с ними жила, у ее мужа Вити дом за городом. Знаешь, это было что-то ужасное! Витя ее постоянно в спальню уводил, по нескольку раз на дню, да и не только в спальню, а что рядом окажется. Я только успевала снимать.

– А зачем ты ее снимала? Она же твоя родная сестра!

– Тем хуже для нее.

– Мне кажется, ты не такая. Ты только делаешь вид, что не любишь людей. В твоем возрасте многие так делают.

Так и сказала: «В твоем». Будто сама она в каком-то другом.

– Я не многие. Я другая.

– Ладно-ладно, как скажешь. И что, сестра с ее женихом тебя даже ни разу не застукали?

– Ни разу. Они в такие моменты вообще ничего не замечали. А потом они возвращались, а я уже сижу как ни в чем не бывало, телевизор смотрю. Ручки сложила, пай-девочка вся такая. Есть про твою одноклассницу Олю Огинскую. Мы с девчонками к ней как-то в гости зашли, хотели ее на дискотеку позвать. Она говорит: я сейчас переоденусь. Я говорю: а я в туалет – а сама подкралась к ее комнате и дверь приоткрыла. Оля разделась и минут пять стояла голая, думала, что ей надеть. А потом еще на дискотеке удачный эпизод нашла: там две девки в кабинке туалета лесбиянились, а я под стенку мобильник просунула и все сняла.

– Зачем ты все это делаешь?

– Не знаю… Без цели. Хобби такое. Может, из меня когда-нибудь настоящий папарацци получится. Некоторые сюжеты в Интернете выкладываю, а некоторые просто не знаю, куда девать. Вот про Маринку с Юрой: ну лапает парень девку, и что? Подумаешь, какая невидаль!

– А ты не думаешь, что ты смогла бы на ВСЕХ сюжетах деньги заработать?

– Смотря как. Например, – Элен не удержалась от хвастовства, – на Оксанке пять штук заработала. Продала твоему обожаемому Вове фильм о том, как она с Виктором трахается.

– Необязательно продавать, – сказала Юля с прежним мечтательно-наивным выражением лица. – Вот смотри: Марина сейчас с Юрой встречается?

– Нет, конечно! Они уж полгода как разбежались! Юра сейчас сам по себе, а Марина – с Пашей Лукиным из одиннадцатого «А».

– Вот. А как ты думаешь, Паше бы понравилось, если бы ему кто-нибудь сказал: смотри, чем твоя Марина занимается, когда тебя нет! И показал бы этот сюжет. Там же даты нигде нет! И пусть Марина бегает, доказывает, что это было весной, а не осенью!

– И какой интерес мне все это делать?

– Никакого. Потому что интерес будет, когда ты этот сюжет Марине покажешь и скажешь: хочешь, чтобы это увидел Паша или твоя мама? Не хочешь? Плати!

«Эта девочка совсем не такая дура, какой кажется», – отметила Элен.

– Юлик! – сказала она. – Я шантажом никогда не занималась и не знаю, как это делается. Не то что я чего-то боюсь… Просто не любят меня в гимназии.

– Я знаю, Лена. Меня в классе все спрашивают: как ты живешь с этой Старухой Шапокляк в одной квартире? Но я-то знаю, Леночка, что ты очень хорошая!

– Ты тоже… Откуда у тебя только такие мысли про шантаж?

– Так в сериалах часто делают, – с детской непосредственностью сообщила Юля.

– Ладно, как говорил один мой знакомый: я обработаю информацию.

Вечером совершенно неожиданно, на два дня раньше срока, прикатили родители. Мама очень удивилась, застав обеих девочек сидящими за одним компьютером (Юля учила Элен играть в «Симс»).

– Девочки, так здорово, что вы наконец подружились! – восторженно взвизгнула она. Ее муж одобрительно хмыкнул и потрепал Юлю по волосам, потом – Элен. Та против обыкновения не отдернула головы и не вжала ее в плечи, чем привела отчима в хорошее расположение духа. Мурлыкая какую-то песню, он зашагал на кухню.

– Ты их тоже снимала? – прошептала Юля.

– Да. Пару раз. Поверь, это не лучшее зрелище.

Юля понимающе кивнула.