Онлайн чтение книги Испытание Court
Глава 23. Много шума из ничего

Проходит несколько секунд прежде, чем двери распахиваются полностью, и, пока мы ждем, я успеваю рассмотреть Большой зал. Я убеждаюсь, что его можно было бы назвать также тронным залом и что король и королева явно выставляют свое богатство напоказ.

Это кажется мне странным: близко общаясь с Мэйси и дядей Финном, я бы ни за что не подумала, что Двор ведьм и ведьмаков может выглядеть вот так. Двор вампиров? Черт побери, да. Безусловно. Но те ведьмы и ведьмаки, которых я знала по Кэтмиру, намного скромнее. Они не стремятся афишировать свои богатство и власть.

Но это же Двор. А если судить по тому, что мне известно о королях и королевах минувших времен, то именно ради этого они и устраивали свои Дворы – чтобы демонстрировать богатство и власть.

Когда мы входим в Большой зал, я понимаю, что мне только казалось, что коридор богато украшен. Теперь я вижу, что он выглядит довольно скромно по сравнению с этим залом с его огромными фресками на потолке, гигантскими люстрами и картинами, покрывающими стены целиком, за исключением исполинских окон, обрамленных шелковыми занавесками. Пол здесь выложен мрамором с золотистыми прожилками – в тон тому золоту, которым отделан сам зал и роскошная мебель. Троны тоже изготовлены из чистого золота и инкрустированы драгоценными камнями размером с кулак, а сиденья и спинки прикрыты подушками из лилового атласа – надо думать потому, что сидеть на золоте не так уж удобно. Впрочем, тому, кто желает иметь трон из чистого золота, все равно, что на нем неудобно сидеть, главное – продемонстрировать, что его владелец влиятелен и могуч.

Я немного удивлена тем, что король и королева не сидят на своих тронах. Мне не довелось познакомиться с ними, когда они посещали Кэтмир, но сейчас я вижу, что у них очень надменный вид. Правда, их подданные в этом зале смеются, болтают, лакомятся яствами, расставленными на роскошном фуршетном столе, который тянется вдоль всей боковой стены, и никто не выглядит особенно подобострастным.

Двери за нами затворяются с глухим стуком, и все в зале поворачиваются в нашу сторону еще до того, как гвардейцы окружают нас и ведут в переднюю часть зала – причем маршируют они очень замысловато.

Вперед выходит мужчина в причудливо выглядящем мундире и объявляет:

– Король Линден Цой и королева Имоджен Цой.

Только когда мы оказываемся перед тронами, король и королева выходят из толпы, облаченные в фиолетовые бархатные одежды. Король темноволос, подстрижен ежиком, камзол под фиолетовым плащом облегает его немного плотнее, чем тогда в Кэтмире. Королева возвышается над своей парой, и ее пшеничные волосы волнами ниспадают на усыпанное бриллиантами платье, переливающееся при каждом ее движении. Их головы увенчаны коронами, и, когда они усаживаются на свои троны – король слева, королева справа, – все гвардейцы кланяются им так низко, что, кажется, еще немного, и они поцелуют пол.

Еще больше я удивляюсь тому, что мои друзья делают то же самое – Мэйси, Иден, Дауд, Джексон, Хадсон и члены Ордена кланяются королю и королеве ведьм и ведьмаков. Пара секунд, и все в комнате следуют их примеру, так что единственным человеком, который остается стоять прямо, становлюсь… я.

Я тоже начинаю сгибаться, но Джексон и Хадсон одновременно сжимают мои локти, побуждая меня продолжать стоять прямо. И до меня доходит, в чем суть. Разумеется, они отвешивают поклоны – да, они принцы, но по положению они ниже, чем король или королева. Так что неудивительно, что Хадсон и Джексон не дают мне поклониться. Я сжимаю руку в кулак, смотрю на кольцо на пальце и напоминаю себе, что я тоже королева.

Тату с Короной на моей руке немного чешется от этого напоминания, и я неловко переступаю с ноги на ногу. Но продолжаю стоять прямо. Думаю, лучше держаться с королем и королевой ведьм и ведьмаков на равных, чем вести себя как какая-то «шестерка», которая просит их о чем-то. Кстати, о чем? О помощи? Об информации? Об убежище, как говорила Мэйси?

Король и королева смотрят на меня, слегка прикрыв глаза и раздраженно кривя губы. Не знаю, чем именно они недовольны – тем, что я не кланяюсь им, или тем, что мы имели наглость явиться сюда. Как бы то ни было, король и королева выглядят как люди, которые последний час сосали лимоны.

– Вы можете выпрямиться. – В зале раздается голос королевы, звонкий и мелодичный, и все начинают распрямляться.

Она ждет, пока все в зале сделают как велено, затем уставляется на Мэйси, которая неловко переступает с ноги на ногу, но при этом не перестает смотреть королеве в глаза.

– Зачем ты явилась сюда? – спрашивает королева, но ее слова звучат как обвинение, а не как вопрос.

– Я не знала, куда еще нам идти, – отвечает Мэйси, и голос ее не дрожит, но сама она трепещет, как лист, и мне хочется подойти к ней и предложить свою поддержку. Однако что-то подсказывает мне, что на сей раз делать этого не стоит, так что я продолжаю стоять на месте и пытаюсь не смотреть на королеву испепеляющим взглядом. – Кэтмир…

– Мы знаем, что произошло в Кэтмире, – резко бросает королева. – Как и то, что ответственность за это несете вы.

Мэйси с усилием сглатывает.

– Нам пришлось разрушить школу – у нас не было другого выхода. Приспешники Сайруса…

– Я говорю не о той нелепой истерике, которую закатили там эти принцы-вампиры, – рявкает королева. – Я говорю о захвате наших детей. Этого никогда не произошло бы, если бы…

– Если бы что? – рычит Флинт. – Если бы мы позволили Сайрусу прикончить нас?

– Скорее, если бы мы прогнулись и позволили ему выиграть, – вставляет Хадсон, – как это делает Двор ведьм и ведьмаков.

Глаза короля сужаются, превращаясь в щелки.

– Неужели ты думаешь, что сможешь получить от нас помощь, оскорбляя нас?

– Нет, я так не думаю. – Хадсон небрежно пожимает плечами. – Но вы и так уже решили, что не станете нам помогать. А все остальное – просто шоу.

– Мы ничего не можем для вас сделать, – резко произносит королева. – Валентина проводит вас.

– Вы хотите сказать, что вы не хотите ничего для нас сделать, – парирует Мэйси. – Я не понимаю почему, ведь мы просим у вас убежища.

– Вы не просите, а требуете, – гаркает король, – хотя не имеете на это права.

– Простите. – Мэйси покорно опускает голову. – Мы вовсе не хотели…

– Именно этого вы и хотели, – перебивает ее король. – Но мы отказываем вам в вашей просьбе не из-за твоей заносчивости – и не из-за заносчивости твоих друзей.

– Мы уже сделали для вас все, что могли, – говорит королева. – Нам следовало бы уведомить Сайруса в тот момент, когда сработала наша сигнализация – когда ты и твои друзья, не являющиеся ведьмами и ведьмаками, явились сюда, использовав портал.

– Сайруса? – повторяю я, настолько ошеломленная, что его имя вылетает у меня само собой. – Значит, теперь вы заодно с Сайрусом?

– Ничего мы с ним не заодно! – рявкает король, глядя Хадсону в глаза. – Но тебе ли не знать, что он сделал.

– Вам придется выразиться точнее, – отвечает моя пара, растягивая слова, и стряхивает со своего плеча воображаемую пылинку. – В последнее время мой отец был очень плохим мальчиком.

– Можно и так сказать, – вполголоса бормочет Флинт.

– Вы думаете, что вы единственные, кого волнует то, что произошло в Кэтмире? – Король выплевывает каждый слог так, как будто слова отравлены. – Думаете, только вы не находите себе места от тревоги за тех, кого он захватил? Он удерживает больше сотни детей ведьм и ведьмаков как с нашего Двора, так и из самых сильных ковенов. Мы должны обеспечить их безопасность, пока нам не удастся договориться об их возвращении.

– И вы считаете, что сможете обеспечить их безопасность, выставив нас? – тихо спрашивает Мэйси, округлив глаза.

– Мы не можем предоставить вам убежище или предложить помощь. Король вампиров пообещал мне, что пока мы выполняем это условие, наши дети будут в безопасности. – Королева сглатывает. – Моя дочь останется цела и невредима.

И тут я вспоминаю – в минувшем учебном году дочь короля и королевы была в Кэтмире ученицей девятого класса. Кажется, ее зовут Эмма. Мэйси как-то показывала ее мне в коридоре, но я с ней так и не познакомилась. Часть меня понимает, почему они не хотят нам помогать. Но другая, куда большая часть меня, разумеется, считает их глупцами. К этому времени они должны были усвоить, что верить Сайрусу хоть в чем-то – это огромная ошибка. Если он захочет причинить вред Эмме, то он это сделает, и ничто не заставит его передумать.

Судя по всему, я не единственная, кто так думает, потому что Хадсон смеется изумленным – и оскорбительным – смехом.

– Вы не можете всерьез в это верить, – резко говорит он, когда они поворачиваются к нему. – Ваши дети отнюдь не в безопасности. Я знаю отца, и за свою жизнь он не сдержал ни одного обещания. Он даже не знает, как это делается.

Мэйси вздергивает подбородок.

– Похищенным детям могут уже сейчас причинять вред.

Королева подается вперед.

– Как ты можешь это знать?

– Мэриз сказала, что она слышала, как человековолки говорили о том, что ученики Кэтмира нужны Сайрусу не в качестве заложников, а в качестве источника молодой магической силы. – Мэйси не упоминает о том, что Мэриз нас предала – может, моя кузина сомневается в том, что она нам сообщила?

Король и королева переглядываются, и мне начинает казаться, что они могут уступить, понять, что верить Сайрусу нельзя и что им нужна наша помощь. Но тут король поворачивается к нам снова и качает головой.

– Хотя молодую магическую силу действительно легче украсть и присвоить, Сайрус заверил нас, что нашим детям ничего не грозит, и мы не видим причин сомневаться в его словах.

– Не видите причин? – Хадсон закатывает глаза. – Да что с вами такое? Он же похитил ваших детей. Что в этом поступке говорит о его честности?

– А кто такая эта Мэриз? – спрашивает королева, проигнорировав реплику Хадсона и вскинув бровь. – Откуда нам знать, что ей можно доверять?

Мэйси начинает объяснять, но успевает произнести только три слова:

– Она была нашей… – когда король ударяет кулаком о подлокотник трона.

– Довольно! Мы больше не будем слушать вашу ложь. Вы сейчас же покинете наш Двор или поплатитесь. – Он уставляется на Хадсона и Джексона. – И не думайте, что мы не сможем помешать очередной вашей истерике разрушить наш Двор.

Хадсон фыркает.

– Ага, я с удовольствием посмотрю на эти ваши потуги.

– Выставив нас, – добавляет Джексон, – вы бросите на произвол судьбы ту единственную группу людей, которая могла бы помочь спасти вашу дочь.

На этот раз оскорбительным смехом разражается королева.

– Неужели вы действительно считаете, что у вас есть шанс в борьбе против Сайруса и той коалиции, которую он создал? Одиннадцать человек против армии в несколько тысяч?

– Если сам Сайрус не считает нас угрозой, то зачем пытается добраться до нас и запрещает другим помогать нам?

Это хороший вопрос. В самом деле, почему Сайрус лезет из кожи вон из-за каких-то одиннадцати человек? Из-за меня?

Я опускаю взгляд, смотрю на тату Короны на своей ладони и понимаю, что, возможно, у меня есть ответ на этот вопрос.