Онлайн чтение книги Жестокие духи Vicious Spirits
1

Миён любила свою мать.

Миён оплакивала свою мать.

Мать Миён преследовала ее.

Раньше она нечасто видела сны, а когда видела, то они были о ее жертвах. Но теперь, похоже, ей снилась и мать.

Ночью Ку Йена пришла к Миён. Ее кожа была такой бледной, что казалась прозрачной. Возможно, именно так и выглядят кумихо, когда умирают. Они становятся призрачными существами, преследуют вас.

– Омма [5]Омма (кор. 엄마) – мама, мамочка., – сказала Миён. Этим невинным словом маму зовут дети. Миён не называла так Йену с самого детства. Лишь однажды. Однажды, когда Йена умирала у нее на руках. – Прости.

– Прости? – На пороге смерти голос Йены звучал глухо, отстраненно. Дрожь пробежала по спине Миён.

– Я должна была спасти тебя.

– Как ты могла спасти меня, если и себя спасти не можешь? – спросила Йена, и в ее словах, тяжко повисших в воздухе, прозвучала тоска. Это был не вопрос, скорее обвинение.

– Что ты такое говоришь? – По спине Миён холодком пробежал страх.

– Ты не можешь спасти себя, потому что даже не знаешь, в какую беду ты попала. Моя милая девочка. Моя глупая секки-я [6]Секки, или секки-я (кор. 새끼) – букв. «детеныш», часто используется сленговое ругательство, которое точнее всего будет перевести как «ублюдок», хотя иногда могут ласково называть так ребенка (зависит от ситуации)..

Слова задели Миён, но она не могла медлить.

– Какая беда? Ты про то, что у меня нет ёву кусыль? [7]Ёву кусыль (кор. 여우구슬) – лисья бусина. – Миён и до этого беспокоилась, что потеря лисьей бусины худо обернется. Но она и представить не могла, что на ее матери это тоже отразится.

Йена отвела взгляд. Свет в ее глазах запульсировал, а затем исчез вовсе.

– Я плохо подготовила тебя.

– Нет, ты сделала для меня все, что могла.

– А теперь тебе придется справляться самой.

– Как? – Холод проник в Миён так глубоко, что свело кости.

– Хотела бы я, чтобы у нас было больше времени. – Йена вздохнула и начала таять, растворяясь в темноте.

– Омма! – вскрикнула Миён. Холод со спины перетек к ногам и рукам. Она едва могла двигаться, как будто сама ее кровь замерзла.

– Как ты будешь дальше жить без меня? – спросила Йена. – Как ты собираешься выжить?

– Возможно, я не сумею, – ответила Миён за мгновение до того, как ее тело окаменело. До того, как она стала каменной, такой холодной, что не могла даже пролить слезы, стоящие в глазах.

– Возможно, ты не сумеешь, – повторила Йена, прежде чем мир превратился в ледяную пустоту. Пустоту, что была темнее самой тьмы, вакуум, поглощающий все, к чему прикасается.

И когда Миён проснулась, ее глаза горели. Не от слез. Ее щеки были сухими, как кость.

Когда Миён начала сниться погибшая мать, она подумала, что это всего лишь сны. Своего рода защитная реакция. Что так она оплакивает потерю. Но теперь она беспокоилась, что сны означают нечто большее. Что-то было не так. С тех пор как Миён потеряла лисью бусинку, ей казалось, что она живет в каком-то странном пограничном состоянии. Не совсем человек, но и не совсем кумихо. К тому же Йена приходила к ней все чаще и чаще. А ее загадки становились все более угрожающими. Все это наверняка связано.