Онлайн чтение книги Как раздать долги
Глава 4. В чужой монастырь…

После того как я выслушал не менее богатое на эпитеты и метафоры описание Пресветлой Алевтины в исполнении Тани, мы сели решать извечное «что делать?». Она полезла проверять мои расчеты, через раз поминая «ласковыми» словами всемогущего творца. Однако девочка не так безнадежна, как казалась на первый взгляд. Значит, не все потеряно.

– Это ж надо! – стенала Таня, просматривая имеющуюся у нас информацию по десятому разу, – умереть во цвете лет! Я так молода и красива и не хочу лежать в узком гробу в белых тапочках.

Хоть уши затыкай! Вот послала же Тьма такую помощницу, которой самой срочно требуется помощь. Ага, к тому же помощницу с ярко выраженной манией величия вперемежку с манией же преследования, а также чересчур богатым воображением и громким голосом.

– Может, хватит? – не менее тоскливо вопросил я, устав слушать, как девушка жалуется на злую судьбу. – Ты не померла, но гарантирую: еще несколько минут этого концерта, и не проживешь даже тех пяти дней, которые отвел наш загадочный маньяк!

– Сам убьешь? – уточнила Таня, отворачиваясь от монитора.

– Ага. – Я постарался скорчить рожу жуткого злодея.

Судя по скептическому взгляду девушки, не получилось.

– Тоже мне, страшный Темный князь, – фыркнула «помощница», – клоун ты, Габриэль, вот кто.

С минуту поразмышляв над тем, стоит ли обижаться, я пришел к выводу, что поступок будет нерациональным. На правду, как известно, не обижаются. Подыгрывая персонажу одной небезызвестной книги, так и хотелось спросить: стало бы Тане веселее, если бы я сейчас пошел и кого-нибудь убил, разорвав на несколько частей, после чего этими же частями подзакусив на глазах у девушки. А что? Достойный поступок нормального Темного князя.

– И? Зато у меня достаточно сил, чтобы защитить тебя. Не боись, все в лучшем виде сделаем. Быстро поймаем нашего маньяка, используя тебя в качестве наживки, сдадим его творцам, после чего разбежимся по домам. По мне, план великолепен.

– Поправка. Ты не просто клоун, ты очень наивный клоун. – Таня, поднявшись на ноги, принялась нервно мерить шагами комнату. Туда-сюда, туда-сюда. Несколько минут понаблюдав за мечущейся девушкой, я заработал себе головокружение.

– Давай будем оптимистами? Вот убьют, тогда посмотрим, что в плане неправильно. Где тут можно нормально выспаться?

Я широко зевнул, надеясь заползти на какую-нибудь кровать, уткнуться носом в мягкую подушку, накрыться теплым пледом и все пять дней просто поспать. Последнее время из-за крайне веселой и насыщенной жизни на отдых мне доставалась пара часов. Бывает, только-только глаза закроешь, а тут бац! Натаниэль развалил Цитадель, пытаясь достать из-под кровати плюшевого мишку. Надо бежать, исправлять. Опять, только глаза закроешь, Анабель чем-то или кем-то недовольна. Срочно устраняю проблему, иначе разрушенной Цитаделью дело не ограничится. А дальше Элли прибегает, жалуясь на светлую делегацию. Мол, они, нехорошие такие, испугавшись невинного ангела, забились в самую дальнюю темницу и наотрез отказываются оттуда вылезать. И вот-вот примчится Алир выяснять, кто тут его подданных обижает. Ха! Обидишь их, как же! Скорее веселый крестьянин трезвенником заделается.

В общем, вспомнив про дом родной, я постарался скорчить рожу пожалостливее. Ну же, тетенька Таня, посмотри, какой Габриэль несчастный! Неужели пожалеете для него дивана?

Таня нахмурилась, отшатнулась и даже обернулась, чтобы понять, на кого я так смотрю. Спустя мгновение мне в черепушку постучалась мысля, что я сейчас не шестнадцатилетний тощий подросток. А подобный взгляд в исполнении тридцатилетнего мужика можно интерпретировать как-то неправильно. Эх, и чем Алив мой привычный облик не угодил?

– Диван в гостиной в твоем распоряжении. Он раскладывается, – наконец сжалилась Таня, махнув на меня рукой.

– Благодетельница! – возрадовался я и немедля направился исследовать предложенный к использованию диван, не обращая внимания на трагические вздохи моей «помощницы».

Жизнь удалась!

Элли был абсолютно в этом уверен. Теперь он знал, что наверху точно есть кто-то очень добрый и хороший. И этот кто-то, если не повернулся к Элли лицом, так хотя бы убрал свою филейную часть из-под ангельского носа.

А как иначе объяснить то, что волшебное зеркало наотрез отказывалось пропустить светлых недотеп на Землю? Только чудом! Уж Анабель и разбить его обещала, и уговаривала всячески, и Алира присылала увещевать непослушное зеркало. И Леллин как только вокруг него не танцевал, читая все известные заклинания.

В общем, впервые за несколько веков Азраэль понял, что совершенно, просто-таки абсолютно счастлив. Он сиял, будто золотая фольга от шоколадной медальки, и с большим удовольствием смотрел, как светлые недо… друзья его князя накинулись на зеркало стаей гиен. И вот уже несколько часов подряд мучили его, оставив ангела в покое и, кажется, даже забыв про Азраэля. Правда, Элли подозревал, что музыка будет играть недолго. И как только Анабель поймет, что от зачарованной стекляшки не добьется ни веселого крестьянина, ни кого-либо другого и уж точно не получит вожделенный проход на Землю, сиятельная леди снова вспомнит про бедного и несчастного Азраэля.

Поэтому ощущение счастья попеременно сменяли грусть и тревога.

Элли потер шею и пригладил растрепавшиеся волосы. Сбежать он не мог. Как Цитадель оставить без присмотра? Точнее, ладно бы совсем без оного, тут ангел бы, ни секунды не думая, сделал ноги куда-нибудь подальше. Что замку-то сделается? А то ведь под присмотром толпы светлых императоров и эльфиек придется оставлять…

И что Габриэль в них нашел? Носится как ошпаренный, с выпученными глазами и идиотской улыбкой, книжки умные по политике и экономике читает, думает, как контакт со Светлой империей налаживать. Зачем? Как-то до этого нормально жили, светлые команды распугивали и земли без книжек поддерживали и укрепляли.

Тьфу!

– Элли, зайчик, что же ты погрустнел? – Анабель отвлеклась от ощупывания широкой рамы зеркала – княгиня надеялась, что сможет отыскать какой-нибудь еще рычажок, – и посмотрела на непривычно-задумчивого ангела.

– Мечтаю, как хорошо было бы закопать вас в саду под крыжовником, – честно ответил Элли.

– Почему под крыжовником? – удивился Алир. – Мне больше яблони нравятся.

– А меня под сливой! – не остался в стороне Леллин.

– В таком случае мне остается клумба с ирисами, – улыбнулась Анабель.

Элли только отмахнулся. Ну отказывались его принимать всерьез, и все тут! И совершенно не хотели понимать, что ангел по жизни не умел подтрунивать – всегда говорил то, что думал. А вся Цитадель считала его шутником. И все из-за милорда. Хоть бы раз Габриэль разрешил Элли обратить шутку в суровую реальность. Так нет, нельзя. Все равно, что волка посадить на капустную диету. Вкусно, но не интересно.

– Не, – помотал головой ангел, – яблони и так хорошо плодоносят, зачем им еще удобрение? И на сливу не жаловались. А вот крыжовник горький и мелкий, в том году всего на две банки варенья собрали. Надо бы его подкормить вами, он сразу в рост пойдет.

– Какой ты хозяйственный, – светлые хором одобрили благие намерения Элли, словно собирались коллективно соглашаться на роль удобрения для нерадивого куста.

– Ладно, мальчики, вы тут продолжайте развлекаться, а я пойду Натаниэля проведаю. Вдруг опять решит в прятки поиграть?

Сиятельная леди потерла поясницу и направилась из кладовки. Алир с Элли переглянулись: эльфийка заметно побледнела, хоть и старалась скрыть, что весь день ей нездоровилось. Так что следующим пунктом в их программе стоял отлов местного лекаря и препровождение к княгине.

– Не доведет ее упрямство до добра, – неодобрительно покачал головой рыцарь.

Азраэль мысленно потянулся к достаточно молодому (но, несмотря на возраст, весьма опытному) магу-целителю. Тот изволил проводить осмотр одной из служанок… в неформальной обстановке несколько нетипичными методами. Ибо, кроме молодости и острого ума, обладал привлекательной внешностью и никого недостатка во внимании противоположного пола не испытывал.

Услышав в мыслях вкрадчивое покашливание первого советника Темного князя, целитель поспешно извинился перед девушкой и стрелой вылетел из ее комнаты, успев схватить со стула штаны. Элли, едва скрывая веселье, заметил, что ему совершенно безразлично, чем занимается маг, пока у него нет пациентов, после чего попросил как можно скорее осмотреть княгиню и выписать ей каких-нибудь укрепляющих настоев: тихо беречь силы в стороне Анабель не согласилась бы ни за какие сокровища. Получив подтверждение, что тот только захватит из своих покоев необходимые вещи и сразу же направится к ее светлости, Элли вернулся сознанием в кладовку.

– И нас вместе с ней в могилу сведет, если что не так выйдет, – согласился с Алиром Леллин, откладывая книжку с заклинаниями, которые должны были помогать в открытии портала. – Они с Габриэлем друг друга стоят.

– Я бы на месте Ририэля еще спасибо милорду сказал, что он его невесту увел, – хмыкнул Элли, подключившись к беседе.

Друзья переглянулись и синхронно выругались, поминая остроухого заговорщика в сочных выражениях, чтобы тому лишний раз икнулось где-нибудь в другом мире.

– Так ты не скажешь, как открыть проход? – перевел тему бывший рыцарь, видимо, понадеявшись, что Элли случайно проговорится.

– А я не знаю. Не думал, что у него еще какие-то замки есть! – Нет, жизнь определенно удалась – окончательно уверился ангел.

– Честно? – подозрительно уточнил маг. – Нам-то ты можешь сказать. Обещаем, что не выдадим секрет Анабель. Да, Алир?

Тот с готовностью закивал блондинистой головой. Но, заглянув в синие-синие глаза Азраэля, светлые осознали, что их надежды беспочвенны. Даже если Элли что-нибудь такое и знал, заподозрить этого ангелочка в сокрытии правды не позволяла совесть. Знала ведь, гадюка (совесть, в смысле), что тот мастерски притворяется валенком, но продолжала отравлять жизнь Алиру и Леллину, объясняя сие тем, что истинные рыцари Света должны оставаться выше всего этого.

И как бы ее заткнуть?

– Интересно, а что ты станешь делать, если мы все-таки сможем его открыть? – Алир, печально вздохнув, продолжил прощупывание зеркальной поверхности. И в своем вздохе он постарался выразить, что в гробу он видел такой дружеский долг – в четыре часа ночи непонятно чем заниматься!

– Еще не придумал, – с готовностью отозвался Элли и совершенно случайно переместил горячий кофе отдельно от кружки, которая, спустя секунду после того, как ошпаренный Леллин подскочил до низкого потолка кладовки, ласково приложила его по голове и откатилась в дальний угол.

Остаток ночи прошел очень весело. Маг, свято уверенный в том, что крыжовнику сгодится и удобрение в виде бренного тела ангела, с кровожадными воплями гонял Элли по коридорам и этажам Цитадели. Еще бы! Такой замечательный повод подольше отлынивать от работы. Естественно, что весь груз обязанностей перекочевал на широкие плечи Алира, чему бывший рыцарь совершенно не обрадовался, но Анабель на двух раздолбаев из дружеской солидарности решил не жаловаться. Глядишь, они чуть-чуть подурачатся, а там Габриэль самостоятельно домой вернется.

А вдруг?

Проснулся я далеко за полдень, ощутив некое разочарование от того, что моему подъему никто не поспособствовал. Не поцеловали, не проворковали: «Милый, хватит дрыхнуть!», не предложили: «Пап, играть!» Даже: «Милорд, спасай!» – не проныли над ухом.

Ску-у-учно. Тьфу, тьфу, тьфу, чтоб не сглазить!

Несколько минут я разглядывал потолок и криво наклеенные обои, потом решил все-таки адекватно обдумать ситуацию.

Итак, что у нас имеется в наличии?

Маньяк – это раз. Таня и Алевтина – это два. Не расклад, а мечта самоубийцы. Или Темного князя, которому не хватает острых впечатлений. Уж даже не знаю, кого теперь стоит больше бояться. Или за кого. Не зря мне это рыжее бедствие подсунули, выдав за помощницу? Значит, Алевтина сама все просчитала и выстроила убийства по порядку, но почему-то сама вмешаться не смогла. Наверняка кому-нибудь из других творцов проспорила. Потом ждала, надеясь, что все рассосется. Этого не произошло, и тетушка решила, как обычно, действовать чужими руками. Крайним оказался я.

Зная свои особенности и возможности, я готов смело утверждать, что припекло ее сильно, раз уж она решилась использовать такой серьезный козырь (мания величия довольно мурлыкнула) как мое обещание. И припекло Алив не что-нибудь, а угроза жизни этой девчонки, иначе она выдернула бы меня давным-давно, сразу, как проиграла спор, а не дожидалась, пока перебьют большую часть старших курсов и выпускников. Хотя не могу представить, чтобы Алевтина могла дорожить чьей-то чужой жизнью. Обычно Пресветлую волнует исключительно ее собственная. А тут прямо нонсенс какой-то!