Онлайн чтение книги Каменные пациенты Stone Mothers
Глава 17

Бассейн в моем распоряжении. Я ни разу не бывала в этой часовне, когда она еще действовала, так что могу лишь догадываться обо всех произнесенных здесь отчаянных молитвах – о пациентах и от них самих, в течение века, пока шли службы. Я стою в дальнем конце, сложив руки, но прыгнуть в воду и нарушить безмятежность поверхности, как и говорил Сэм, кажется почти кощунством. Ротанговые кресла выстроились в ряд вдоль старых поперечных нефов[8]Архитектурный термин – помещение, отделенное от соседнего общего пространства колоннами..

Вода, как свинцовое зеркало, отражает лики святых без малейшей ряби. Я не могу не думать о прошлом этого помещения. Оно заполняет пространство. Гидромассажная ванна выключена; но из предбанника доносятся неясные звуки, и иногда парилка, которая находится в старой ризнице, издает шипение. Наконец я выполняю идеальный нырок, как меня учили в Кромер-Холле. Я не столько плаваю, сколько борюсь с водой, нанося удары вместо гребков. А затем захожу в парилку.

Свет медленно меняет оттенок, напоминая радугу в тумане. Я вытягиваюсь на мраморе, скрестив ноги. Поднимаю руки перед лицом. Из-за веса, потерянного после возвращения в Саффолк, я чувствую себя мешковатой, а не гибкой. Интересно, сколько еще лет красоты осталось моим рукам?

– Это, должно быть, одно из немногих помещений, которое мы никогда не «крестили». Ирония, однако…

Я подскакиваю, поскальзываюсь и трескаюсь локтем о твердый камень. Боль пронзает мое тело, отчего перехватывает дыхание. Как он попал сюда?

– У них есть предложение, – поясняет Джесс, будто читает мои мысли. – Минимальный трехдневный пропуск в спортзал. Они пытаются немного оживить выручку в межсезонье. Не думаю, что они пустят сюда гопоту, верно?

– Ты ведешь себя не лучше.

– С чего бы? Это только ты так думаешь.

Он ставит мне шах и мат. Я не могу разъяснить ему и не стать в очередной раз снисходительной. Я остаюсь сидеть, когда он ложится на плиту напротив и его тело издает шлепающий звук при соприкосновении с мокрым мрамором.

Механизм испускает новую порцию пара. Джесс приподнимается и разгоняет его, вырезая своими длинными руками веерообразные фигуры в клубящейся дымке.

– Плохие новости, – сообщает он. – Гринлоу сказала «нет». Она не даст мне никаких денег. – Я громко смеюсь, как бывает, когда вы не можете поверить своим ушам. Мой смех разносится эхом. – Я не шучу, малышка.

От шока кажется, будто окружающий шум резко выключили, так что я слышу свое дыхание и его. Поймать его на лжи – означает признаться, что я была вместе с Гринлоу. Понятия не имею, зачем ему лгать, но думаю – и размышляю я быстро, прямо здесь, в панике, – что должна пресечь это прежде, чем очередной виток недоверия выйдет из-под контроля. В его странном спокойствии чувствуется некое предвкушение, мне даже кажется, что он затаил дыхание. Я думала, что напоминание о семье сработает, однако я ошибалась. Я не знаю, что еще делать, но указать на его обман тоже не могу.

– Это значит, что ты собираешься обратиться к прессе?

– Нет, – отвечает Джесс. Я расслабляюсь, выдыхаю, и мир вокруг кажется вновь ожившим. Гидромассажная ванна включается, напоминая, что мы здесь не на своей собственной территории и не одни, и облегчение от этого снимает еще немного груза с моих плеч. Джесс тоже это чувствует, глубоко вдыхает пар и медленно его выпускает, словно на занятиях йогой, а затем быстрым, как у молодого человека, движением хватает меня за предплечье:

– Тебе придется восполнить эту недостачу.

– Джесс, ты делаешь мне больно! – Из-за боли от его хватки до меня не сразу доходит весь шокирующий смысл его слов. Он просит у меня денег. Требует их!

– Это лишь то, что ты мне должна.

– Я… что-что?

– Кто остался в Настеде и разгреб все дерьмо? Я сделал это. Все плакали, и удивлялись, и никто ни в чем не усомнился. Где была тогда ты? – говорит он. – Ты не дала ни пенни на похороны.

– Ты никогда меня не просил! – Никто не ожидал, что Джесс Брейм обеспечит «свободный бар» в «Социале» для всех желающих: выпивка лилась в глотки рекой так же споро, как и слезы текли из глаз. – Ты сделал это ради себя, чтобы унять чувство вины.

– Да, но ты же сбежала. – Пальцы, охватывающие мою руку, слабеют – от раскаяния или от скользкого пота? – Пускай это будет десять штук, положим, в нынешних деньгах. Это все равно меньше, чем ты должна.

– За кого ты меня принимаешь, за какую-то комиссию по компенсации криминального ущерба? Ни один адвокат не стал бы заниматься вопросами потери чертова заработка или еще чем-либо в этом роде в подобной ситуации. И вообще, компенсация – для жертв, Джесс. Не для людей, которые причина проблемы, в первую очередь. – Он не отвечает. Какие-то эфирные масла, распыленные в воздухе – кажется, можжевельник и ментол, холодят и очищают мое дыхательное горло и легкие. Они помогают мне дышать размеренно, и я благодарна за это. – И даже если бы я захотела дать тебе денег, я не могу. Не такую кучу, как эта.

– Марианна, у тебя два дома. Как ты смеешь сидеть здесь и заявлять, что ты нищая?