Онлайн чтение книги Сыщик на арене Kater undercover
Дамы двора и дамы сердца

Нужно просто спрятаться. Убежать.

Залечь на дно. И снова появиться, когда моя семья вернется из Луна-парка. Подумаешь, три-четыре дня на свежем воздухе – что тут сложного? В конце концов, мои хвостатые друзья Одетта, Чупачупс и Спайк живут под открытым небом, целые дни проводя на заднем дворе. Наверняка это не так уж и страшно! Почему бы мне не присоединиться к их веселому дворовому общежитию? Идея хорошая, немедленно им ее предложу!

Чтобы не дать Вернеру шанса засунуть меня завтра утром в переноску, я быстро выскользнул через кошачью дверцу из квартиры, потом из подъезда и пару секунд спустя уже стоял возле навеса над мусорными баками на заднем дворе. Здесь находится своего рода центральный штаб дворовых кошек, место встречи, куда Одетта, Чупс и Спайк всегда возвращаются. Оно и понятно: крыша навеса чуть ли не единственное место во дворе, куда падают солнечные лучи. К тому же она хорошо защищена от ветра и тут обычно уютно и тепло – в общем, отличное место, чтобы растянуться и отдохнуть с комфортом. Правда, не совсем ясно, от чего именно отдохнуть – несмотря на нашу дружбу, я до сих пор не до конца понимаю, чем Одетта и компания заняты целыми днями. Ну ладно, иногда они вместе со мной ловят преступников – а в остальное-то время что делают?

Как бы то ни было, сейчас штаб пустовал. Я запрыгнул на крышу и решил дождаться эту троицу, а заодно немножко погреться на солнце. Его лучи приятно щекотали мне нос. Замечательно! Уверен, что запросто смогу протянуть так пару дней.

Постепенно меня сморило, и я стал клевать носом. Неудивительно – ведь день был полон волнений: новость о поездке и о запланированной отправке меня в кошачий пансион, а потом еще и… м-м… мяв… ну хорошо, пожалуй, ничего больше сегодня не произошло. Но я все равно устал. Самое время немного вздремнуть!

Разбудил меня нежный толчок носом в бок. Я открыл глаза и прямо перед собой увидел прекрасные черные глаза Одетты.

– Привет, Уинстон, чему обязаны такой честью? – промурлыкала она мне.

Одетта – самая замечательная кошка в мире, она несравненно прекрасна, и мне невероятно повезло с ней дружить. Хотя почти все время она проводит на улице или во дворе, шерстка у нее нежная как шелк, и вообще она просто красавица. Поначалу она не принимала меня всерьез, называя «никчемным комнатным тигром». Но потом разглядела, что в глубине души я настоящий лев.

– Привет, Одетта, я так рад тебя видеть! Ты не поверишь, но я тут всерьез подумываю переехать на пару дней к вам во двор.

Одетта ничего не ответила, лишь уставилась на меня огромными глазами. А вот позади нее кто-то то ли громко зашипел, то ли хрипло рассмеялся. Это был незаметно подкравшийся Спайк – толстый полосатый кот. Он шипел, отряхиваясь, и, кажется, вовсю потешался. Интересно, над чем.

– Приветствую тебя, приятель! Что, говоришь, ты там надумал? Собрался провести пару дней во дворе? Хорошая шутка!

Я сел и сердито посмотрел на Спайка:

– Вот как? И что же тут такого забавного?

Спайк потянулся и, присев рядом со мной, от всей души зевнул:

– Да это же понятно. Его высокоблагородие господин Уинстон Черчилль на мусорных баках, днем и ночью? Это не просто забавно, а смешно до жути!

Какая дерзость! Я повернулся к Одетте. Вообще-то могла бы сейчас за меня и вступиться! Но она лишь склонила голову набок и промолчала. А появившийся Чупс только подлил масла в огонь.

– Спайк прав – самый благовоспитанный и породистый кот во всей округе вдруг ни с того ни с сего решил прикинуться дворовой шпаной. Да это же курам на смех!

– Эй, прекратите обижать Уинстона! – наконец-то встала на мою защиту Одетта. Прозвучало это, впрочем, довольно вяло и совсем не убедительно. Мое самолюбие ощутило болезненный укол.

Я молча встал и пошел прочь. Нечего сидеть тут и выслушивать, как надо мной смеются. Спрыгнув с навеса, я направился прочь со двора.

– Эй! – крикнула мне вслед Одетта. – Ты куда?

Я продолжил свой путь, даже не удостоив ее ответом. Тогда она тоже сорвалась с места и, догнав, поравнялась со мной:

– Уинстон, ну не дуйся! Никто не хотел тебя обидеть! Но согласись, твоя затея довольно-таки странная. Раньше ты никогда не изъявлял желания задержаться во дворе и после всех наших приключений торопился побыстрее укрыться в квартире.

Я остановился:

– Что значит – «укрыться»?! Я там живу!

– Ну пусть так, не важно. Пусть будет «торопился вернуться в квартиру». Сути дела это не меняет – так или иначе, всегда казалось, что тебе куда больше нравится жизнь в квартире. Без ловли мышей, но с уютным диваном.

Мяу! Что есть, то есть. Конечно, если бы не угроза пребывания в кошачьем пансионе, мне бы в голову не пришло провести отпуск во дворе. Но Одетте я об этом говорить не собирался. Вместо этого я тяжело вздохнул и театрально закатил глаза:

– Как же плохо ты меня знаешь, Одетта! Я бы и раньше с радостью согласился провести с вами день-другой во дворе – просто ты меня никогда не приглашала. А напрашиваться Уинстон Черчилль не привык!

На последних словах мой голос драматически задрожал, подчеркивая прозвучавший в них упрек. В конце концов, лучшая защита – это нападение. Одетта прищурилась и внимательно посмотрела на меня. Ох, что же она на это ответит?

– Иногда ты несешь такую чушь, Уинстон!

И она побежала обратно к Чупсу и Спайку – а я так и остался стоять, словно меня водой из ведра окатили. Святые сардины в масле! Все пошло совсем не так, как я рассчитывал!

Совершенно поникший, я приплелся обратно в квартиру. Вернер, довольно насвистывая, вышел мне навстречу, остановился и присел рядом. Я даже не посмотрел на него. Хотите – хватайте меня, везите в кошачий пансион, какая уж теперь разница. Все равно никому нет до меня никакого дела. Даже моим так называемым друзьям дворовым кошкам.

– Уинстон, приятель, с тобой все в порядке? Ты как будто… поник весь, что ли, – совершенно точно подметил Вернер. В ответ я все же чуть приподнял голову и жалобно мяукнул.

– Ой-ой, голос просто душераздирающий! Дай-ка угадаю – кое с кем повздорил, да? С той самой белой дворовой кошкой – дворянкой, так сказать? Дамой твоего сердца?

Ну да. Мое сердце давно принадлежит Одетте, и от внимания самого лучшего из всех открывальщиков консервов это, разумеется, не ускользнуло. Моя подруга даже пару раз навещала меня в нашей квартире. Вот только я для нее, несмотря на все пережитые вместе приключения, так и остался изнеженным домашним котом. Тут я снова повесил голову, а Вернер взял меня на руки и почесал мне шейку.

– Ах, мой бедный друг, томиться любовной тоской и впрямь тяжело! Но поверь мне, когда-нибудь у тебя с твоей прекрасной дамой все обязательно сложится. И если не с этой – так с другой!

Мяв! Даже слышать этого не желаю! Я хочу стать героем для Одетты, а не для какой-то там посторонней кошки!

Вернер как ни в чем не бывало почесывал меня за ухом:

– Взять хотя бы меня – я ведь тоже очень много времени потратил на поиски дамы сердца. И могу тебя утешить – даже я, потрепанный жизнью старый сухарь, влюбился по уши. Анна в самом деле женщина моей мечты!

Он сиял улыбкой, но я, к сожалению, не мог разделить его радость. Ведь я-то еще не потрепанный жизнью старый сухарь , а кот в самом расцвете сил! И очень надеюсь, что Одетта все-таки разглядит во мне единственного – и притом скоро! Я недовольно мяукнул себе под нос, и Вернер опустил меня на пол.

– Все образуется, друг мой. Сейчас вот уедешь на пару дней в кошачий пансион и это, возможно, сыграет тебе на руку. Знаешь ведь, как говорят: большое видится на расстоянии!

Святые сардины в масле! Что он имеет в виду? Ох уж эти человеческие пословицы и поговорки! Я вроде бы уже много лет живу с людьми в качестве домашнего питомца, но иногда все равно бываю сбит с толку.

Большое? На расстоянии? Кошачий пансион? Я стал нервно размахивать хвостом, пытаясь показать Вернеру, что ничего не понял. Он погладил меня по голове:

– Ну смотри, Уинстон: если ты пропадешь на пару дней, Одетта наверняка по тебе соскучится. Она заметит, как ей тебя не хватает, а когда ты вернешься, страшно обрадуется. Уверен, так и будет!

Я склонил голову набок и поглядел на Вернера. Определенная логика в его словах, конечно, есть. Вот только в кошачий пансион мне не хочется ни при каких условиях. Значит, нужно придумать, где еще можно провести эти три дня. А не отправиться ли мне со всеми остальными в этот самый парк развлечений? А потом мы вернемся, и Одетта поймет, как по мне скучала. Хороший план!

– Так, а теперь я раскрою тебе еще один секрет, – тут Вернер перешел на таинственный шепот. – Только никому его не выдавай!

Ха-ха! Очень смешно, Вернер! Ничего не забыл? Я кот. Как, интересно, я могу выдать кому-то твой секрет?

Вернер вновь достал из кармана маленькую черную коробочку и на этот раз сунул ее мне прямо под нос.

– Угадай, что это! – потребовал он. Я снова взглянул на коробочку. Ясно было одно – ничего вкусного там так и не появилось, уж это бы я унюхал. – Ну хорошо, дам небольшую подсказку, – расщедрился Вернер. – Это связано с нашим разговором про любовь.

Святые сардины в масле, да у него, никак, солнечный удар! Какое отношение к любви может иметь эта штуковина? Наконец мне стало немного любопытно, и я даже еще раз принюхался к черной коробочке. В этот момент Вернер ее открыл – раздался тихий щелчок, и… Внутри лежало кольцо – кольцо со сверкающим камнем!

Я в недоумении обернулся на Вернера. Кольцо? Ну и при чем тут любовь? Вернер захлопнул коробочку и улыбнулся:

– Ну что, удивлен? С этим кольцом, друг мой, я собираюсь попросить руки Анны.

Что-что Вернер собирается сделать? Я ничего не понял.

– Когда мы приедем в парк, я дождусь какого-нибудь подходящего, особенно романтического момента. Например, мы с Анной будем на колесе обозрения. И когда окажемся на самом верху, я достану из кармана футляр и спрошу, не хочет ли она быть моей женой. И тогда мы наконец станем настоящей семьей – Анна, Кира, бабушка, ты и я. Ну, что скажешь?

Ах вот что он задумал! Он хочет окольцевать Анну, чтобы окружающие сразу видели, что она – с ним.

Что я на это скажу? Cкажу только: «МЯУ!!!» Хорошая идея! А еще добавлю: теперь-то я просто обязан отправиться вместе со всеми в Луна-парк. Как кот семьи я не могу пропустить такое важное событие…