Онлайн чтение книги Когда заканчиваются сказки
6. По следам печалей

Дина сняла на выходные комнату в небольшом домике неподалёку от озера. Деревянный сруб, который на мгновение напомнил Василисе о доме. Две деревянные кровати, стол, шкаф – комната походила на их первое с Кирши задание в Старой Марге, обернувшееся сражением с целой стаей волколаков. Сердце сжалось от тоски и бессильного стремления вернуться. Лучше уж ещё одна стая волколаков, чем здесь, чем так, совершенно одной.

– Ты не одна. – Дина села на кровать напротив Василисы и заглянула в глаза. – Я хочу, чтобы ты это понимала. Я всегда буду с тобой, пройду с тобой через всё. Ты это понимаешь?

– Ты не понимаешь. И я не уверена, что смогу тебе объяснить. Или что ты сможешь это принять.

– Ты считаешь себя чародейкой Василисой. Это я уже поняла. – Дина говорила вкрадчиво и осторожно.

– «Считаю», – повторила Василиса, прокатывая слово по языку и размышляя, сколько времени должно пройти, прежде чем Василиса действительно в это поверит. Сможет ли она отказаться от прошлой себя? Настоящей себя. Надеть маску Светланы и продолжить размеренную жизнь с Диной или без Дины в этом новом мире. Что тут делают люди?

Чужая память подкинула аудиторию университета, офис в стеклянном здании, экран компьютера со строчками текста. Картинки казались бессмысленными и странными, но были частью её прошлой – или будущей? – жизни. Сможет ли она с ней смириться? Сможет ли стать частью этого мира и навсегда забыть о Вольском Царстве, Гвардии, Кирши, Атли, сражениях. Навсегда оставить свой дом?

– Я не могу, – пробормотала Василиса. – Я не могу. Не смогу. С тобой или без тебя, я не могу здесь остаться. Не могу. Не могу.

Она встала с кровати и схватила куртку с крючка, ноги впрыгнули в кроссовки.

– Света, – Дина постаралась её удержать, – давай поговорим.

Василиса дрожащей рукой отвела её руку и покачала головой.

– Мне надо пройтись. Подумать. Здесь так тесно и душно, мне нужно проветрить голову. Пожалуйста. – Она умоляюще посмотрела на Дину.

Та, помешкав, отступила на шаг и обхватила себя за плечи.

– Пожалуйста, не задерживайся и не ходи далеко. Уже темно.

Василиса рассеянно кивнула и вышла из комнаты.

Снег хрустел под ногами, Василиса почти ничего не видела в темноте, но упорно шла вперёд. Мимо плыли голые берёзы. Даже если ей придётся залезть в это чёртово озеро, даже если придётся утопиться…

Озеро лежало на снегу чёрной бездной. Оно поглотило весь жалкий свет безлунной ночи и манило Василису неизведанными глубинами. Людей в этот час уже не было, как и рыбаков. Василиса стояла на берегу совершенно одна и смотрела, как вода подбирается к носкам кроссовок и отступает, будто не решаясь к ней прикоснуться. Василиса тоже боялась коснуться воды. Ей безумно хотелось верить, что это прикосновение принесёт ответы, перенесёт её домой или позволит ощутить отголоски магии, но ещё больше она боялась, что ничего не произойдёт, что вода – это просто вода.

Собравшись с духом, Василиса присела на корточки и протянула руку к водной глади. Замешкалась на мгновение, а потом пальцы обожгло холодом. Василиса выдохнула, закрыла глаза и приложила ладонь к глазам. Вода. Это просто вода. Чародейка всхлипнула.

– Ну, – протянул скрипучий голос, – и чего ты тут устраиваешь, чужачка?

Василиса вскочила и обернулась. Она видела эту женщину утром. Рыбачка. Высокая блондинка с острыми чертами лица: прямой нос, широкая нижняя челюсть, высокие скулы. Короткие волосы небрежно взлохмачены, а брови такие белые, что практически исчезли с лица, уголки тонких красных губ опущены, маленькие серые глаза, щедро накрашенные сурьмой, смотрят с любопытством, но при этом снисходительно, сверху вниз. Сколько ей было лет, Василиса угадать не могла – что-то между тридцатью и пятьюдесятью.

– Простите?

Рыбачка поправила длинный чёрный плащ, и красный шарф соскользнул с плеча, открыв жилистую шею, на которой темнела татуировка руны «мир».

– Морена говорила, что ты объявишься.

У Василисы чуть не подкосились ноги от услышанного. Неужели!

– Морена? – прошептала она, боясь, что ослышалась.

– Даже в этом мире остались те, кто помнит истинных богов. – Женщина подняла руку, вода в озере за её спиной заволновалась.

– Но в этом мире нет магии… – Василиса ошеломлённо наблюдала за тем, как капли скачут по водной глади, будто озорные рыбки.

– Верно. – Рыбачка сжала руку в кулак, и вода тут же успокоилась. – Они забрали её и ушли, когда люди перестали верить.

– Они?

– Боги. Истинные боги.

– А ты…

– Ягиня, вечный страж Источника Светлояра. Меня оставила Макошь на случай, если боги захотят вернуться. Вот уже тысячу лет я храню покой этого озера.

Василиса обомлела.

Ягини – названые дочери Макоши, хранительницы её земель. Безымянные женщины, посвятившие себя служению богине, оберегающие секреты множеств миров и ведающие тайнами богов. Они старались не вмешиваться в жизнь людей, обитали в заповедных землях и общались лишь с теми, кого привела нить судьбы. По крайней мере, так о них писали в книгах, которые читала Василиса.

– А Источники – что-то вроде дверей между мирами?

– Да, однако проходить сквозь них могут только боги. Но для тебя Морена попросила сделать исключение.

Ягиня развернулась и быстрым шагом направилась вдоль берега. Василиса заторопилась следом. Полы плаща Ягини подбрасывал ветер, а концы длинного шарфа то и дело пытались отхлестать Василису по лицу.

– Ягини держат двери закрытыми для людей. Ни один смертный не может по своему желанию их отворить, – продолжала Ягиня, не оглядываясь. Ветер уносил её слова к воде, и Василисе приходилось изо всех сил вслушиваться, чтобы ничего не упустить. – Если люди вздумают путешествовать между мирами, это нарушит и без того хрупкое равновесие и может привести к катастрофическим последствиям. И поэтому тебя, чужачка, надо как можно скорее вернуть на место.

Ягиня поднялась на причал. Тяжёлые ботинки на толстой подошве загромыхали по дереву.

– Я не знаю, сколько миров тебе предстоит пройти. И сколько их вообще существует, я не знаю. Как не знаю, доберёшься ли ты в итоге до своего мира. – Ягиня развернулась, и Василиса чуть не врезалась лицом ей в грудь. – Но за каждую переправу тебе придётся заплатить свою цену.

– Но у меня ничего нет. – Василиса похлопала себя по карманам и достала подаренный Мореной клубок. – Кроме этого. Это путеводный клубок, но в этом мире он бесполезен.

– Сам по себе – да, – кивнула Ягиня и взяла клубок в руки. – Но вместе с уплаченной ценой он сослужит верную службу. Чтобы пройти в другой мир, ты должна что-то потерять, но именно эта потеря станет твоим проводником и поведёт тебя вперёд. И когда цена будет полностью уплачена, ты достигнешь дома.

Василиса ничего не поняла. Она терпеть не могла загадочные фразы и двойные смыслы и поэтому раздражённо хмыкнула:

– Что всё это значит? Как потеря может меня куда-то отвести?

– Давай узнаем, – загадочно улыбнулась Ягиня, сверкнув глазами. – Моя цена – твои слёзы.

Слёзы? Василиса нахмурилась. Что это вообще за цена такая? Ягиня вздохнула, запрокинув голову и продемонстрировав Василисе белые ровные зубы с удивительно ярко выраженными клыками. Серые глаза её глядели насмешливо. Наверное, для неё – тысячелетней – Василиса была не более чем неразумным ребёнком.

– Я заберу твои слёзы, и они отведут тебя туда, куда так рвётся твоя душа. Но для этого тебе придётся заново пережить прошлую боль, самые страшные твои воспоминания. Ты готова уплатить такую цену?

– Пережить? – удивлённо повторила Василиса. – Вроде как воспоминания?

– Воспоминания, – кивнула Ягиня. – Но будут они такими яркими, будто ты заново переживаешь прошлое. Все чувства, вся боль и страх будут реальны. Ты готова уплатить такую цену?

– Конечно! Грошовая цена за возвращение домой! – Василиса не могла скрыть радости, воспоминания, пусть и страшные, её не пугали. Пережила раз, переживёт снова.

И прежде чем Василиса успела среагировать, Ягиня двумя пальцами коснулась её лба, и Василису окутал золотой свет.

Солнечное летнее утро согревало просторную горницу. Мать сидела на лавке у окна и вышивала рубашки для деревенской ярмарки, а тринадцатилетняя Василиса у её ног дразнила рыжего кота клубком ниток.

– Можно я хотя бы в этом году пойду с тобой на ярмарку? – осторожно спросила она.

– Там опасно.

– Дуня рассказывала, что там музыка, танцы и угощения. Очень опасно!

– Дуне надо меньше болтать и больше тебя пороть, – усмехнулась мать.

– Дуня в отличие от тебя меня любит! – обиженно сказала Василиса.

Мать вздрогнула, чёрные запавшие глаза кольнули Василису, длинные худые пальцы сжали ткань рубашки.

– Никто не любит тебя так, как я, – с расстановкой сказала она. – Я ради тебя…

– …«пожертвовала всем», я помню. Но я уже большая, я могу сходить на ярмарку и постоять за себя, если что! – Василиса старалась звучать убедительно, но сердце зашлось от страха. Мать могла вспыхнуть в любой момент, но Василиса решила, что в этом году обязана попасть на ярмарку.

– Исключено, – твёрдо заявила мать. – Только я могу тебя защитить.

Василиса разозлилась, и клубок, повинуясь этой злости, в её руках вспыхнул. Кот зашипел и юркнул под лавку. Запахло палёной шерстью.

– Я сама могу себя защитить! – Василиса гордо продемонстрировала горящий клубок. Пламя, подчиняясь её воле, совсем не жгло ладони.

Пинок повалил её на землю. Клубок выскочил из рук и покатился по полу, догорая. Мать схватила резную прялку с лавки и хорошенько приложила Василису по спине. Василиса закричала, съёжилась и закрылась руками. А мать всё продолжала и продолжала колотить её прялкой, выплёвывая на каждый свой удар:

– Чтобы! Я больше! Такого! Не видела! Неблагодарная ты тварь!

Кости, кажется, трещали, хоть и выдерживали, но боль и без того была такой, что у Василисы потемнело в глазах, а крик очень быстро превратился в сдавленные стоны. Мать была жестокой, очень жестокой, но Василиса никак не могла усвоить эти уроки, снова и снова испытывала её терпение, пыталась что-то доказать и как-то изменить. Но ничего не менялось. И, наверное, никогда бы и не изменилось, но тогда, тринадцатилетняя, она ещё не могла этого понять, а потом раз за разом терпела боль и извинялась перед матерью за её же рукоприкладство.

Когда мать выдохлась, прялка полетела на пол и стукнулась о доски рядом с головой Василисы. Мать обессиленно рухнула на лавку.

– Проси прощения, – сказала она, стараясь отдышаться.

– Прости меня, мамочка, – всхлипнула Василиса.

– За что ты извиняешься? – голос матери не стал мягче.

Василиса продолжала лежать на полу, плакать, закрывая руками голову, словно боялась, что избиение начнётся снова.

– За то, что ослушалась тебя.

– Конкретнее!

– За то, – Василиса глотала слёзы, – что призвала чары, хотя мне того нельзя делать.

– Ещё.

– Что я неблагодарная дочь.

– Ещё.

Василиса не знала, что ещё.

– Ещё! – повторила мать громче.

– Я… я не знаю. – Василиса испуганно сжалась.

– За то, что разозлила меня! И заставила быть с тобой жестокой! – рявкнула мать, поднимаясь на ноги. – Боги! Боги, лучше бы я тебя не рожала! Слышишь? Лучше бы ты умерла!

Мать, пнув прялку, вышла из горницы. А Василиса ещё долго лежала на полу, захлёбываясь слезами и не в состоянии пошевелиться от боли. В тот день она поняла, что больше не может оставаться в этом доме.

Одно воспоминание сменилось следующим, и вот уже Василиса стояла посреди горящей избы, в руках у неё – зыбкое тельце Тирга, а перед глазами – окровавленное тело Беремира. Дым наполнял лёгкие и скручивал их болью, жар грозил поглотить её всю, и только тонкий магический щит стоял между ней и смертью. Ужас, боль, страх, запах дыма и крови, вспоротое горло наставника. Василиса, кашляя, повалилась на землю, понимая, что вот-вот потеряет сознание и огонь сожрёт её, чтобы насытиться.

Но тогда огонь её не тронул. Отчего? Миколка сумел её спасти, но как? В углу избы, за печью мелькнула тень. Белые волосы поймали отсвет пламени, и тень исчезла.

Ну, конечно, Морена.

С трудом Василиса перевернулась на бок. Она не помнила этого, тогда часть воспоминаний стёрлась, отравленная дымом пожара, а теперь… Теперь она вспомнила. Её взгляд зацепился за руну на руке Беремира. Кровавую руну. Василиса прищурилась, стараясь её разглядеть, но дым укутал её и утащил во тьму. Василиса снова потеряла дом.

Василиса открыла глаза, прикованная к алтарю. Над ней высилась тёмная фигура Белогора, дождевые капли падали с серпа.

– Нет! – крикнула Василиса. – Нет-нет-нет! Только не снова!

Серп вонзился в грудь и провернулся в сердце. Василиса закричала от боли…

Ягиня убрала руку, и Василиса рухнула на колени, продолжая кричать и судорожно хвататься за грудь, в которой болело раненое сердце. По щекам градом лились слёзы, но она едва ли замечала это. Когда Ягиня говорила, что воспоминание придётся пережить снова, Василиса не поверила, что оно будет таким ярким, таким … настоящим. Ночь вокруг неё рассыпалась золотыми искрами, освещая причал, словно сотня светлячков. Они ещё хранили отголоски воспоминаний, что вырвались на свободу.

– Так вот какой он, твой мир, – причмокнула губами Ягиня, словно после сытной трапезы. – Дым, боль и страх. И ты правда хочешь туда вернуться?

Василиса прохрипела что-то, сама не понимая что, – боль всё ещё бродила в теле, отдаваясь пульсацией в затылке и шумом в ушах. Сердце колотилось и жгло грудь.

Ягиня присела на корточки, поднесла к подбородку Василисы клубок и собрала на него несколько слезинок.

– Ты можешь остаться тут, в безопасности, – шепнула она, лукаво улыбаясь. – Кто знает, может, мир и не рухнет, если песчинка вроде тебя не вернётся на своё место. Я ничего не скажу Морене. А здесь – здесь ты не будешь одна.

Она ухватила Василису за подбородок и заставила обернуться.

На причале стояла Дина. Чёрные кудри разметались, а судя по встревоженному лицу, она многое успела увидеть.

– Что происходит? – Она переводила взгляд с Василисы на Ягиню и обратно. – Кто это? Что за хрень?

– Я не могу пустить её с тобой, – сказала Ягиня. – Но ты можешь остаться с ней. С той, кто действительно тебя любит, заботится о тебе, кто оградит тебя от боли, которой будет ещё очень и очень много, если ты вернёшься домой.

Василиса всхлипнула и, шатаясь, поднялась на ноги. Виски давило, но Василиса уже всё решила. Это был выбор без выбора, решение, которое не изменят боль и страх. Она держалась за призрачную путеводную нить, что связывала её с домом, и не собиралась отпускать. Не теперь, не так.

– Могу я попросить минуту времени?

– Минуту можно. Но не больше.

С благодарностью кивнув Ягине, Василиса вытерла слёзы и направилась к Дине. Когда она уже была достаточно близко, Дина схватила её за рукава куртки.

– Свет, что происходит?

Василиса улыбнулась так ласково, как только умела. Она не знала, что обычно говорят в таких случаях, если с кем-то вообще до этого ещё случались подобные случаи, поэтому сказала просто:

– Я возвращаюсь домой, Дин.

Дина замотала головой.

– Ты что? Какой дом? Мы же вчера… Ты… Я ничего не понимаю.

– Спасибо большое, что проводила меня. Без тебя я бы не справилась.

– То есть ты… не Света? – Дина разжала пальцы, и руки её безвольно повисли вдоль тела. Глаза влажно заблестели. – Вся та история про чародейку и переселение в чужое тело…

– Правда, – просто сказала Василиса. – И мне очень жаль. Я не хотела забирать её тело.

Губы Дины задрожали, и она сморщилась, замотала головой, будто не хотела признавать происходящее.

– Хочешь сказать, – выдавила она, глядя себе под ноги, – что Светы… больше нет?

Василиса не ответила. Ответ был не нужен, Дина и так всё поняла. Вернее, Василиса надеялась, что она смогла понять и что когда-нибудь сможет принять.

– Минута закончилась! – вороной гаркнула Ягиня.

Василиса обняла Дину, а та замерла, словно не зная, отстраняться ей или нет.

– Она очень сильно тебя любила, – прошептала Василиса, чувствуя, как бешено колотится сердце Дины. – И знала, что ты очень сильно любишь её.

Дина всхлипнула и задрожала. Её тепло, которое она всё это время щедро дарила Василисе, будто бы растворилось, рассеялось, оставив после себя холод и одиночество. Василиса чувствовала это, хоть и не могла объяснить, а поэтому ещё крепче обняла Дину в надежде поделиться с ней крупицами той нежности, что в ней ещё осталась.

– И что мне теперь делать? – сдавленно спросила Дина.

– Наверное, то же, что и мне. Идти вперёд, – ответила Василиса, утирая слёзы. – Прости меня. И спасибо за всё.

Она быстро поцеловала Дину в щёку и пошла прочь.

Ягиня коротко кивнула, когда Василиса поравнялась с ней, подняла влажный от слёз клубок над головой и заговорила нараспев:

С последним словом заклинания Ягиня подошла к краю и бросила клубок в воду.

Василиса охнула, испугавшись за клубок, но тут вода забурлила и забулькала, словно кипяток в котле, и на поверхность медленно поднялась маленькая красная лодка.

– Вот и первый твой проводник, – сказала Ягиня. – Как только ты сядешь в лодку – пути назад не будет. Я больше не открою врат, и ты не сможешь вернуться в этот мир.

Василиса не сомневалась. Красная лодка качнулась под её весом и двинулась по зыбкой лунной дорожке. Василиса оглянулась. Дина всё ещё стояла на причале, прижав руки к груди. Рядом темнела высокая фигура Ягини.

А потом, достигнув самого центра озера, с оглушительным всплеском лодка утянула Василису на дно.