Онлайн чтение книги Королевы завоеваний Queens of the Conquest: England's Medieval Queens
5. Блистательное потомство

Матильде исполнилось не более девятнадцати лет, когда она вышла замуж, являя собой «исключительный образчик благоразумия» и «совершенство добродетели»¹. Молодая герцогиня славилась «чистотой ума и безупречными манерами даже больше, чем знатным происхождением». Впитав благочестие праведной матери, Матильда «сочетала красоту и изысканное воспитание со всеми достоинствами христианской святости»². Она была «пригожа лицом и благородна сердцем»³.

Таких похвал удостаивались все венценосные дамы, которые вели добродетельную, непорочную жизнь. Летописцы-монахи обычно язвительно отзывались о тех, кто сбивался с пути или пренебрегал условностями, поэтому нет причин не доверять их словам о Матильде, хотя имеются и другие свидетельства, указывающие на бойкий и волевой нрав герцогини. Все единодушно превозносили красоту Матильды, чего опять же следовало ожидать, поскольку она была королевских кровей. Знатное происхождение обеспечило ей статус «прекраснейшей» из сверстниц⁴. Если в адрес венценосной дамы лесть не лилась рекой, это явным образом намекало на наличие внешних изъянов. Однако все очевидцы подчеркивали красоту и грацию⁵ Матильды, «изящество [ее] телосложения» и успехи в «женских искусствах». Она «отличались красотой лица, благородным происхождением, ученостью, прекрасным нравом и – что всегда достойно высочайшей похвалы – крепкой верой и горячей любовью ко Христу»⁶. Одним словом, она была «непревзойденным образцом мудрости и скромности»⁷.

У нас нет описания того, как на самом деле выглядела Матильда. Такое случалось нередко, ведь летописцы-монахи почти не уделяли внимания деталям внешности, что породило ряд ошибочных представлений. Известно, что Матильда заказала настенные росписи с изображением себя, Вильгельма, а также сыновей Роберта и Вильгельма Руфуса для часовни Святого Стефана в аббатстве Святой Троицы, которое она основала в Кане. Часовню снесли в 1700 году, но бенедиктинский монах Бернар де Монфокон успел снять с фресок копии⁸. На них обычно ссылаются как на подлинные прижизненные изображения, хотя они больше похожи на работы XIII века, особенно если присмотреться к коронам. В любом случае на портретное сходство не претендовали даже оригиналы. На копии фрески Матильда изображена с короной на голове, темными волосами до плеч, прямым пробором, длинным носом и вытянутым овалом лица. Гравюра Викторианской эпохи, выполненная с опорой на копию фрески, послужила фронтисписом к первому тому книги Агнес Стрикленд «Жизнь английских королев», однако художник Генри Колберн сделал Матильду и большинство средневековых королев серии похожими на королеву Викторию, которой посвящались книги. На основании этих сведений мы не можем уверенно утверждать, что Матильда была темноволосой и худощавой.

Существовало предположение, что Матильда была миниатюрного роста. Долгое время утверждалось, что ее рост составлял всего пятьдесят дюймов, или сто двадцать семь сантиметров. Эта оценка основывалась на исследованиях доктора Доминела, хирурга из Кана, который в 1819 году изучал кости Матильды, прежде чем их поместили в свинцовый ящик и запечатали. Но в 1959 году⁹ останки Матильды изучили повторно с использованием современных антропологических тестов. В распоряжении ученых не оказалось черепа и многих других костей, но, судя по большеберцовой и бедренной костям, рост Матильды, если кости действительно принадлежали ей, равнялся пяти футам¹⁰. Не так уж и мало с учетом того, что средний рост мужчины в те времена не превышал пяти футов и пяти дюймов. Идентифицировать останки должным образом было невозможно из-за осквернения гробницы и близлежащих захоронений в XVI веке. Не исключено, что не все кости, предоставленные аббатисой Анной де Монморанси, принадлежали Матильде¹¹. Согласно реконструкции, Матильда обладала широким тазом. Это объясняет, как ей удалось подарить Вильгельму десятерых детей, чего, вероятно, она не смогла бы сделать, будучи около четырех футов ростом¹².

Матильда не пользовалась противозачаточными средствами. Как все знатные дамы, она была обязана производить на свет наследников мужского пола, чтобы обеспечить герцогскую, а впоследствии – королевскую преемственность и снабдить армию мужа полководцами на время войны. Дочерей же выдавали замуж за выгодных союзников. Многодетные семьи не были редкостью. Роды случались почти ежегодно, как вскоре обнаружила Матильда. Младенческая смертность была высока, и многим матерям пришлось пережить горе, потеряв по меньшей мере одного ребенка. Из девяноста трех детей, родившихся у пятнадцати из двадцати средневековых королев Англии, в раннем возрасте умерли двадцать семь, то есть почти треть. Это печальное свидетельство рокового отсутствия во времена Средневековья надлежащих знаний в области родоразрешения, недостаточной гигиены и плохого ухода за младенцами, а также трагических последствий, которые возникали, если ребенок подхватывал инфекцию в эпоху до открытия антибиотиков.

На самом деле умерших младенцев могло быть и больше, так как их смерть не всегда фиксировалась в письменных источниках, даже если речь шла о детях самого короля. Даты рождения королевских отпрысков часто приходится высчитывать на основании косвенных данных, поскольку их тоже не всегда записывали. Так произошло с тремя из пяти героинь этой книги. Историки могут высказывать лишь обоснованные предположения относительно этих дат, принимая во внимание дату вступления родителей в брак, если она известна, возраст старших братьев и сестер и прочие факторы.

Чтобы произвести на свет как можно больше потомков, переживших юный возраст, высокородные дамы не кормили младенцев грудью. Достоин внимания пример Иды Лотарингской, бабушки Матильды Булонской, которая настаивала на том, чтобы самой кормить грудью своих детей из опасения, что с чужим молоком в их сознание проникнет дурная мораль¹³. Считалось, что с грудным молоком дети впитывают нравственность.

Матильда «принесла своему выдающемуся супругу желанных отпрысков: и сыновей, и дочерей»¹⁴. Вероятно, все представители «блистательного потомства»^15,, кроме одного, родились в Нормандии, но сведений о том, когда именно они родились, крайне мало. Те, кто появился на свет во время действия папского запрета, были с точки зрения церкви незаконнорожденными, как и сам Вильгельм. Летописцы об этом умалчивают, но, возможно, двусмысленный статус бросал тень на репутацию детей герцога¹⁶.

Старшего сына и наследника, которому вассалы Вильгельма по настоянию герцога присягнули на верность, пока младенец еще находился в утробе матери, назвали Робертом в честь отца Вильгельма и деда Матильды, короля Франции Роберта II. Юный Роберт фигурирует в документах, датированных 1054 и 1063 годами, как наследник Вильгельма и Матильды. В последнем документе он упомянут как «Роберт, их сын, которого они выбрали править страной после своей смерти»¹⁷. Содержание документа свидетельствует о том, что Матильда уже принимала деятельное участие в управлении герцогством.

Второму сыну Вильгельма и Матильды дали имя Ричард в честь трех предыдущих герцогов Нормандии. Его эпитафия сообщает, что он был герцогом Берне в Нормандии, но ни один письменный источник той эпохи так Ричарда не титулует¹⁸. Ричард упоминается как свидетель подписания хартий начиная с 1067 года. Гийом Жюмьежский датирует рождение Ричарда примерно 1055 годом, но самая поздняя из возможных дат, когда он мог родиться, – это 1059 год¹⁹.

Третий сын, по имени Вильгельм, позже прозванный Руфусом, или Рыжим, из-за румяного лица, рыжей бороды и вспыльчивого характера, родился незадолго до августа 1060 года. На момент смерти в августе 1100 года он переступил порог сорокалетия²⁰. Вильгельм Руфус больше всех походил на отца и тезку и потому был любимцем герцога.

Похоже, что Вильгельм выбирал имена сыновьям, а Матильда – дочерям. Матильда гордилась тем, что вела свою родословную от французских королей²¹. Ее гордость отражена в именах, которыми она нарекла дочерей, и в подписи на хартиях, где она обозначала себя «дочерью Бодуэна, герцога Фламандского» и «племянницей Генриха, самого прославленного короля Франции»²². Констанцию назвали в честь бабушки Матильды, французской королевы Констанции Арльской²³, Адель – в честь матери Матильды, принцессы Франции, а Матильду-младшую – в честь самой Матильды Фландрской. Аделизу (Аделиду или Аделаиду – сейчас эти имена взаимозаменяемы), возможно, назвали в честь Аделаиды Аквитанской, супруги короля Франции Гуго Капета; мать королевы Аделаиды, Адель, была дочерью Роллона Нормандского.

По поводу количества дочерей и их имен было много споров. Ордерик Виталий в разных книгах «Церковной истории» привел два списка. Аделиза, Констанция, Сесилия и Адель фигурируют в обоих списках, но Агата появляется только в более позднем. Вильгельм Мальмсберийский перечислил пять дочерей: Сесилию, Констанцию, Адель и еще двух, чьих имен не знал наверняка. Гийом Жюмьежский и более поздний летописец Роберт де Ториньи утверждали, что дочерей было четыре. На самом деле их, вероятно, было шесть.

Ни один из этих летописцев не упоминает дочь по имени Матильда. В 1086–1087 годах по приказу Вильгельма Завоевателя в Англии провели поземельную перепись, в результате которой все землевладения королевства и их стоимость были занесены в так называемую «Книгу Страшного суда». Дочь короля Матильда упомянута в «Книге Страшного суда»²⁴, а также в молитвенном свитке, составленном для ее сестры Сесилии в июне 1112 года монахинями аббатства Святой Троицы в Кане. Свиток содержит предписание совершать молитвы за королеву Матильду и покойных сестер Сесилии – Адилидис (Аделизу), Констанцию и Матильду²⁵.

Высказывалось предположение, что младшая Матильда вышла замуж за крупного нормандского феодала Вальтера д’Энкура²⁶, чью жену как раз звали Матильда. Надпись на могиле их сына Вильгельма в соборе Линкольна гласила, что он происходил из «королевского рода» и приходился родственником Ремигию де Фекану, епископу Линкольна, который также состоял в родстве с Вильгельмом Завоевателем²⁷. Вильгельм пожаловал Вальтеру д’Энкуру не менее пятидесяти пяти владений в Линкольншире, Йоркшире и других графствах. Вальтер и Матильда были благодетелями аббатства Святой Марии в Йорке. В Йоркском соборе находится могила Вальтера. Согласно эпитафии в соборе Линкольна, их сын Вильгельм «жил на попечении» при дворе короля Вильгельма II и умер в 1092 году, когда собор был освящен, или же позднее. Эти обстоятельства, а также тот факт, что несколько потомков Вальтера и Матильды носили имена Вильгельм или Матильда, породили теорию, отождествлявшую мать Вильгельма д’Энкура с Матильдой Нормандской²⁸.

Согласно молитвенному свитку, где три сестры перечислены в хронологическом порядке, Аделиза была старшей дочерью, родившейся в 1052 году или позже и названной в честь матери Матильды. Все сходятся на том, что Констанция была второй дочерью, родившейся в 1053–1055 годах. Восстановить порядок появления на свет остальных дочерей невозможно. Сесилия и Агата, вероятно, родились вслед за Констанцией. В июне 1066 года Сесилии могло быть от десяти до двенадцати лет, так что родилась она примерно в 1054–1056 годах. В 1068 году Агате исполнилось по меньшей мере двенадцать, значит она родилась самое позднее в 1056 году. Адель – самая младшая из сестер на основании трех источников – родилась в 1066–1067 годах. Как в эту последовательность вписывается Матильда-младшая – неизвестно.

Аделиза была «очень красива. Достигнув брачного возраста, она благочестиво посвятила себя Богу и приняла монашеский обет под опекой верного кузена и вассала отца Рожера де Бомона, славного своей мудростью»²⁹. Скорее всего, Аделиза умерла до кончины своего опекуна в ноябре 1094 года. Согласно церковному канону, вступить в брак или принять послушание дозволялось не раньше двенадцати лет. Если Аделиза являлась старшей дочерью, то она родилась в 1052 году или позже и могла удалиться в монастырь не ранее 1064 года.

Вероятно, Аделизу отдали под опеку Рожера де Бомона, потому что она приняла монашеский обет в аббатстве Святого Леодегара (Сен-Леже-де-Пре). Аббатство основал в 1050 году отец де Бомона, и Рожер де Бомон покровительствовал обители. Возможно, там Аделиза и была похоронена³⁰, хотя звучали предположения, что ее могила находилась в аббатстве Святой Троицы в Кане или, что менее достоверно, в соборе Байе³¹. Аббатство возглавила родная дочь Рожера, Обри, там же состояла монахиней Матильда, первая настоятельница будущего детища королевы Матильды – аббатства Святой Троицы в Кане. В молитвенном свитке аббатисы Матильды за 1112 год упоминаются Аделина, настоятельница приората Святого Леодегара, и Аделиза, тамошняя монахиня; любая из них могла быть усопшей дочерью Вильгельма и Матильды³².

Аделиза почти наверняка была той самой монахиней королевских кровей по имени Аделаида, которая примерно в 1071–1072 годах написала Ансельму из Аосты, аббату Бек-Эллуэна, а с 1093 года – архиепископу Кентерберийскому, письмо с просьбой прислать ей несколько стихотворений из его труда «Цветы псалмов», ныне утраченного. Ансельм отобрал несколько произведений и отправил ей в ответ, сопроводив молитвами и наставлениями: «Пусть возвышенный ум презрит все, от чего должно отказаться, даже если оно у нас есть; и да устремится смиренный ум к тому единственному, чего нет, но что во славу Господа следует сохранять вечно»³³.

Аделиза была достаточно взрослой, чтобы понять свои устремления, учитывая, что она родилась в начале 1050-х годов. Приведенный выше отрывок намекает на то, что, несмотря на всю свою набожность, Аделиза по-прежнему наслаждалась богатством и мирскими сокровищами, не готовая пожертвовать ими ради благочестивой жизни. Поэтому Ансельм увещевал ее искать любви Божьей. Тем не менее Аделиза, очевидно, сама решила принять монашеский обет, а не покорилась воле родителей посвятить дочь Богу, как произошло с ее сестрой Сесилией. Видимо, Аделизе удалось преодолеть мирские искушения, поскольку «мозоли, обнаруженные после смерти у нее на коленях, свидетельствовали о непрестанной молитве»³⁴.

Некоторые историки до сих пор утверждают, что у Матильды была еще одна дочь. Приорат Саутовер, ныне Льюис, в Суссексе был основан Вильгельмом де Варенном, первым эрлом Суррея, и его женой-фламандкой Гундрадой, или Гундред, в 1078–1082 годах. В документе, претендующем на роль уставной хартии, упоминается, что де Варенн учредил приорат во здравие «королевы Матильды, матери своей жены». Надпись на могиле Гундрады, датируемая XII веком, сообщает, что усопшая была «славным потомком герцогов и знатной особой». Предание позднего Средневековья, которое до Реформации распространяли монахи приората, гласило, что Вильгельм Завоеватель и Матильда были родителями Гундрады или же что Матильда была ее матерью³⁵. В 1846 году историк Томас Степлтон утверждал, что до брака с Вильгельмом Нормандским Матильда вышла замуж за Гербольда, потомственного защитника аббатства Святого Бертена в Сент-Омере, и родила от него Гундраду и двух сыновей: Гербольда Фламандца, эрла Честера, и Фредерика из Остерцеле-Шельдевиндеке. Предположительно, поэтому папа римский запретил брак Матильды с Вильгельмом в 1049 году³⁶.

Гундрада действительно была сестрой Гербольда³⁷, которого источники именуют «братом графини Гундред»³⁸, но ее родство с Фредериком основано исключительно на домыслах³⁹. Давно доказано, что так называемая уставная хартия, якобы выданная де Варенном, датируется XV веком и, видимо, является подделкой. В подлинной хартии нет упоминаний о родстве Гундрады с Вильгельмом Завоевателем и Матильдой. Матильда никак не могла быть замужем за Гербольдом до брака с Вильгельмом, поскольку во многих источниках названа девицей. Матильда была знакома с Гундрадой, своей соотечественницей, и подарила ей поместье[1] Здесь и далее под «поместьем» подразумевается манор (a manor) – основная хозяйственная единица и форма организации частной юрисдикции в средневековой Англии и Шотландии. – Примеч. перев. Карлтон в Кембриджшире⁴⁰, но никто из современников не сообщает об их родстве.

Легенда, зародившаяся в XV веке в Льюисе, вероятно, возникла в результате преднамеренной фальсификации документов⁴¹. Будь Гундрада дочерью Вильгельма Завоевателя, в эпитафии ее наверняка назвали бы потомком короля; будь она дочерью Матильды, ее бы не назвали «потомком герцогов». Убедительное доказательство того, что Гундрада не была дочерью Вильгельма и Матильды, содержит письмо Ансельма из Аосты, архиепископа Кентерберийского, адресованное их сыну Генриху I, в котором Ансельм отказывается узаконить брак сына Гундрады, Вильгельма де Варенна, второго эрла Суррея, с дочерью короля Англии, ссылаясь на кровное родство четвертой степени с одной стороны и шестой степени – с другой. Приходись Гундрада Генриху I сводной сестрой, их посчитали бы родственниками первой степени⁴².

То было время высокой детской смертности, однако у нас нет записей о том, что кто-то из детей Матильды умер при рождении или в младенчестве. Это кажется примечательным, если только потерю младенца не обошли молчанием. Тем не менее каждого из детей Матильды «в свое время преследовали несчастья»⁴³.

О материнских качествах Матильды утверждается, что она «походила на Марфу трогательной заботой»⁴⁴ о детях, к которым относилась очень трепетно⁴⁵. Факты свидетельствуют, что Матильда сама занималась воспитанием детей в их ранние годы, а возможно, и дольше. Роберт, например, оставался при матери большую часть детства и юности.