Онлайн чтение книги Надломленные души L'académie des âmes abîmées
13

Лану ввели в довольно темную комнату, обставленную старинной мебелью, которая сразу произвела на нее впечатление благородством форм, добротностью и ценностью материала и еще тем особым шармом, что свойствен почтенному возрасту. Позади письменного стола стоял очень пожилой седовласый мужчина, направивший на нее холодновато-пронзительный взгляд голубых глаз.

Когда она подошла, мужчина попытался ей улыбнуться, но остался бесстрастным, лишь губы его слегка дрогнули. Девушке сразу стало не по себе, ибо она сочла его любезность фальшивой. Тут она заметила, что в кабинете находился еще кто-то: на одном из стульев сидел тот самый паренек с перебинтованными руками, которого она встретила в первый день. Он во все глаза, не скрывая радости, смотрел на нее, словно был счастлив неожиданно встретить здесь знакомую.

Стоя в углу, Лео наблюдал за этой сценой. Когда их взгляды встретились, Лана почувствовала себя увереннее и осмотрела все помещение.

Да, мебель ничем не напоминала современную. Наверное, она была такого же возраста, как эти двое – Антон и Лео, – подумалось ей. Шкаф из орехового дерева, консоль, инкрустированная богатым орнаментом и отделанная позолоченной бронзой, светильники с абажурами, диван и кресла, обтянутые набивной тканью, – все это выглядело на первый взгляд чуждым и отстраненным, но в то же время внушало солидность и спокойствие.

Еще больше удивило Лану обилие самых разнообразных предметов, заполнявших полки, которые были расположены по обеим сторонам кабинета: книги, резак для бумаги, очки, регбийный мяч, часы, глобус, подарочный набор ручек, мягкие игрушки, куклы, рисунки и картины…

– Сядь, пожалуйста, Лана, – произнес скрипучим голосом старик с неподвижным лицом, показавшимся девушке очень неприятным.

Лео тоже сел рядом с директором.

– Думаю, кому, как не мне, следует вас представить. Лана, Дилан, познакомьтесь с Антоном, директором Института. Обычно учащиеся называют его Патроном или Наставником.

– О чем, представьте, я очень сожалею. Мне куда больше понравилось бы простое имя Антон, – шутливо заметил тот, хотя лицо его не выражало ни малейшей симпатии.

– Представляю тебе Лану и Дилана, Антон. Ты видел их личные дела и знаешь, почему они здесь оказались.

Антон оглядел новичков. У Ланы, довольно миниатюрной девушки-подростка, была затейливая прическа из черных волос с несколькими окрашенными синей краской прядями. Огромные, невероятной величины зеленые глаза были вдобавок подведены черным, что он нашел чрезмерным, но вполне гармонирующим с остальными деталями ее внешности: пирсингом в ноздре, бровях и ушах.

Хилый и физически слишком неразвитый для своего возраста Дилан, напротив, был подстрижен кое-как и непричесан. Глаза его беспокойно бегали, будто он все время был настороже или находился в поисках информации. К счастью, несмотря на все его семейные злоключения, зубы Дилану удалось сохранить, хотя они и явно нуждались в каждодневной заботе. Если подросток привыкнет ухаживать за собой, несомненно, скоро он превратится в юного красавца с тонкими чертами лица.

– Прежде всего прошу прощения за мой отстраненный и якобы холодный вид. Дело в том, что вот много лет назад часть лицевых мускулов атрофировалась, и поэтому физиономия кажется неподвижной. Лео не осмелился сказать, но здесь меня зовут еще и Мумией. И, как вы уже заметили, голос мой также претерпел изменения. Впредь прошу вас делать на это поправку. Вникайте в смысл того, что я говорю, а не доверяйте увиденному или услышанному.

Лана кивнула в знак согласия.

– Знайте, что на самом деле я очень счастлив, что могу принять вас в Институте, который мы с Лео основали тридцать лет назад. Нашей целью было собрать в его стенах молодых людей, которым пришлось испытать страдания, чтобы дать им шанс построить новую жизнь. Начали мы с того, что организовали что-то вроде частного пансиона в обычной парижской квартире всего лишь с двумя воспитанниками. Но вскоре нам поступили и другие заявки, так что места стало слишком мало. Прежде чем переехать в этот замок, мы сменили множество разных мест. Благодаря большому помещению теперь мы можем в полной мере осуществить наш давний замысел: принять множество подростков, предоставить им возможность развивать свои способности, самовыразиться, имея все необходимое для того, чтобы вновь войти в жизнь и добиться успеха. Такова наша Академия. А главная наша задача – помочь воспитанникам выйти из критической ситуации, вновь обрести гармонию и развить свои личные качества и способности.

Лана беспокойно заерзала на стуле. Что-то ее в этой речи настораживало, но что, она не могла понять. Патрон это заметил.

– Я знаю, что тебя смущает, Лана. То, что я говорю о подростках, оказавшихся в критической ситуации, и ты задумываешься о своем положении жертвы. Ты задаешься вопросом, не оказывают ли тебе благодеяние помимо твоей воли?

Каким шестым чувством он угадал то, о чем она действительно думала? Может, ему это подсказал большой опыт?

– Так вот, знай, мы здесь всегда выражаемся напрямую, называем вещи своими именами. Откровенность, искренность для нас являются главными ценностями. Я говорю то, что обязан сказать, и вовсе не хочу обидеть или шокировать кого-либо. Вы на самом деле и есть те юные души, что подверглись страданию. Вы – жертвы современного общества и его составляющих, если так можно выразиться. Но мы не благотворительная организация в полном смысле этого слова. Да, мы действуем, руководствуясь в первую очередь состраданием и сочувствием, но никогда не основываемся только на жалости. Наша миссия – исправлять ошибки других. Наша цель – обеспечить ваше дальнейшее процветание. На первый взгляд она труднодостижимая, но все же осуществимая.

Он наклонился к собеседникам.

– На самом деле мы – идеалисты. Наша глобальная задача – изменить мир, – произнес он с убежденностью. – И мы добьемся своего благодаря новым ценностям, которые привнесут в мир те, кого мы здесь взращиваем. – Сев поглубже в кресло, Антон одними глазами сделал знак Лео продолжать.

– Программа проста, – подхватил последний. – Прежде всего идентифицировать ваши проблемы, рассмотреть их детально. Затем оценить ваши способности и природные качества и позволить вам развить их. Потом определить ваши профессиональные наклонности и те особенности личности, которые приведут вас к успеху. Это достигается прохождением учащимися коллективных занятий, а также индивидуальных курсов.

Лео замолчал.

– У вас наверняка возникли вопросы, – добавил он после небольшой паузы.

Лана и Дилан не могли двинуться, буквально оглушенные всем услышанным. Все это – и невероятная цель, и само заведение показались им чем-то нереальным. Однако, несмотря на несколько казенную речь директоров, теперь они больше поняли об Институте.

– Нет, по крайней мере, сейчас… – растерянно пробормотала Лана. – Пока я слишком удивлена…

– Чем ты удивлена? Тем, что существуют люди, которые осмеливаются противостоять безжалостной машине современного общества? Видишь ли, то, что мы осуществляем здесь, так сказать, тайно, дает смысл и нашему собственному существованию. Запомните, вы оба, выражение, которое объясняет самую суть наших действий и которое вы будете часто здесь слышать: «Придать жизни смысл». Действуя таким образом, мы впишем нашу историю в сердце вашей и создадим из вас носителей тех ценностей, которые являются для нас основой жизни. А вы, в свою очередь, привнесете их в мир.

– Почему вы уверены, что мы оправдаем ваши усилия и окажемся достойными, будем на высоте? Неужели прежде воспитанники никогда вас… не разочаровывали?

– Мы убеждены, что вы заслуживаете наших усилий, – ответил Антон своим металлическим голосом. – Не сомневаемся, что вы достигнете успеха. Да, в нашем деле случались и промахи, но они носили случайный характер, это происходило скорее по нашей вине, а не из-за молодых людей. В вопросах воспитания и формирования гармоничной личности поражение всегда на совести наставника, в то время как достижения считаются заслугой того, кто прикладывает усилия ради получения знаний.

– Сейчас я постараюсь кое-что тебе объяснить, Лана, чтобы ты смогла лучше понять наш замысел, – вступил в разговор Лео. – Мы с Антоном познакомились во время Второй мировой войны в концентрационном лагере Треблинка, в Польше. Совсем еще дети, мы видели, как наши семьи погибли в газовой камере. Антон стал одним из подопытных кроликов, на которых нацисты проводили эксперименты, что и подорвало его здоровье. Нам помогли выжить русские заключенные, которые нас спрятали и кормили. После освобождения, несмотря на все пережитое, мы с огромным энтузиазмом решили начать новую, счастливую жизнь и участвовать в построении справедливого общества, где не будет места ненависти. Антон занялся бизнесом, а я стал профессором психологии. Однако с течением времени мы поняли, что человеческая природа нисколько не изменилась, что просто надежда была пустым занятием, и тогда мы решили не сидеть сложа руки и перешли к действию.

– В Торе – это священная книга, – говорится, что тот, кто спасает одну душу, спасает весь мир, – провозгласил Антон. – Слышишь, Лана? Спасти чью-то душу значит позволить осуществиться главному закону жизни – родиться на свет, чтобы существовать. Вы видели фильм «Список Шиндлера»?

– Видела, – ответила Лана, в то время как Дилан отрицательно покачал головой.

– Оскар Шиндлер спас тысячу двести евреев из лагерей смерти, в одиночку восстав против ненависти, которая охватила целый континент. Почему? Только потому, что он считал это своим долгом. Моральные ценности Шиндлера были настолько сильны, что не позволили ему подчиниться распространяемой повсюду нацистской пропаганде. На самом же деле он вырвал из лап смерти не только тысячу двести человек, поскольку у тех потом родились дети, у которых тоже появились дети, и так бесконечно. В итоге он спас десятки тысяч человеческих жизней.

– Все эти спасенные являются его детьми, точно так же, как Антон и я являемся детьми тех русских заключенных, которые спрятали нас, рискуя собственной жизнью.

– А теперь мы считаем своими детьми всех тех, кто прошел через нашу организацию, – вновь заговорил Антон. – Так мы спасаем, поддерживаем и сохраняем жизнь на Земле, и ничего нет важнее этой миссии в наших глазах. Это наш способ борьбы с варварством, наша возможность написать совсем другую историю, наша революционная деятельность, если хотите.

– Да… вы действительно спасли мне жизнь, – взволнованно произнесла Лана.

Дилан смотрел на девушку во все глаза. Что такое случилось, раз потребовалось ее спасать? Неужели девушку тоже бил отец? Но у нее не было ни следов ударов, ни бинтов на теле!

– А что значит – спасти жизнь? Это значит, человеку дается шанс преодолеть испытания и стать более сильным, научиться сопротивляться жизненным невзгодам. Если у нас все получится, тот мир, который ты сотворишь для себя, будет отчасти делом и наших рук тоже.

– Конечно, я понимаю… Но я чувствую на себе огромную ответственность. И я вовсе не уверена, что мне удастся создать такой мир.

Лео испустил короткий смешок:

– Сомнение говорит о благородстве твоей натуры, Лана. Главная задача – мобилизовать всю волю, и это поможет тебе исполнить свое предназначение.

Лана согласно кивнула.

– Могу я вас обнять? – внезапно спросила она.

– Еще как можешь! – воскликнул Лео.

Она бросилась к ним, крепко обхватила их и разразилась рыданиями, давая выход переполнявшим ее эмоциям.

Дилан оставался бесстрастным, как сторонний наблюдатель.

– А у тебя есть вопросы, Дилан?

Подросток с трудом выплыл из своих раздумий и заерзал на стуле.

– Думаете, я смогу учиться вместе с другими, ведь я здорово отстал?

– Повторяю: важна только воля, – ответил Лео. – А я знаю, ее тебе не занимать, ты быстро справишься с тем, что называешь отставанием.

– Я не умею так красиво говорить, как Лана, – пробормотал он, смущенно поглядывая на девушку, но…

– Ты и этому научишься, – прервал его растроганный Лео.

– Я очень вам благодарен за все.

Эта неловкая признательность тронула старичков.

– У меня есть еще вопрос, – заявила Лана.

– Прошу тебя.

– Кто вам рассказал… ну, в общем, кто попросил вас вмешаться?

Этот вопрос не давал покоя и Дилану. Кто мог их предупредить, посвятить в произошедшее с ним? Конечно, он молился и в первые минуты поверил, что ему были посланы ангелы, пусть и одетые в черное. Но теперь требовалось рациональное объяснение.

– Мы вам это откроем, когда вы пройдете период адаптации.

– Какой период?

– В течение двух месяцев вы будете проходить что-то вроде испытательного срока. Познакомитесь с правилами Института, пройдете тесты и посетите первые занятия. По окончании этого периода произойдет церемония клятвы . Во время ее вам сообщат о тех, кто контактировал с нами. Но Лео и ваши кураторы вам объяснят все лучше, чем я.

– Это значит, что в течение испытательного срока вы… можете нас отправить обратно?

– Не значит, – усмехнулся Лео. – Но ты, если захочешь, сможешь нас покинуть по своей воле.

Вмешался Антон:

– Сейчас Лео познакомит тебя с нашим заведением, Лана. Дилан уже прошел этот этап утром.

Лео направился к выходу, и Лана к нему присоединилась.

– Можно еще вопрос? – сказала девушка на пороге.

– Конечно, – ответил Антон.

– Замок произвел на меня странное впечатление. Все в нем – и мебель, и предметы, и даже архитектура – словно состоит из разрозненных элементов. И даже здесь, в вашем кабинете, на полках столько разных вещиц…

Лео озорно подмигнул Антону.

– Помню, я говорил, что ты ничего нам не должна. Так вот, я немного слукавил. В конце периода адаптации я прошу каждого воспитанника передать мне какой-нибудь предмет, который ему особенно дорог или является для него символом чего-либо. И он занимает почетное место в этой коллекции.

– Вы хотите сказать, что все эти предметы – дары учеников?

– Так и есть. И вот что я скажу тебе, Лана. Из многообразия элементов, стилей, красок и рождается гармония мироздания. Подумай над этим.

Лана и Дилан неожиданно для себя вдруг посмотрели совсем другими глазами на это напоминавшее барахолку нагромождение предметов. Каждая реликвия воплощала юного человека, драму, спасенную жизнь, а также была знаком благодарности.

Новички вышли из кабинета, думая о том, какой предмет однажды им придется здесь оставить.

Лео вместе с Ланой совершил настоящую экскурсию по замку, его изумительным зданиям, лабиринту коридоров и аллей, садам и парку. Лану завораживал энтузиазм ее проводника, и она уже видела себя в роли прилежной ученицы, окруженной друзьями. Но больше всего удивляло поведение воспитанников, которые встречались то тут, то там. Что бы они ни делали – шли на классные занятия, играли или прогуливались в саду, – их отличали неизменная доброжелательность и спокойствие. Большая часть, завидев Лео и его новую подопечную, кивали им, улыбались или просто адресовали ласковые взгляды. Некоторые, поравнявшись с Лео, здоровались с ним за руку, шутили или спрашивали о школьной программе. И он всегда отвечал им с большим расположением, не как учитель, а скорее как любящий дядюшка, а еще вернее, отец. И когда он представлял Лану, ей всегда говорили: «Добро пожаловать!»

Как же эта приятная обстановка была непохожа на ту тревожную атмосферу, что царила в ее лицее, где всякий норовил друг друга поддеть, высмеять, толкнуть, сказать что-то обидное, где всегда витала агрессивность и раздавался чересчур громкий смех.

Возможно ли было создать такие полные доброты и гармонии отношения между воспитанниками, получившими серьезные жизненные травмы, которые уже вследствие одного этого не могли быть психологически здоровы? Уж не угодила ли она в один из так называемых реабилитационных центров, а если называть вещи своими именами, попросту в психиатрическую лечебницу для подростков, которых пичкают успокоительными и антидепрессантами, чтобы они выглядели безмятежными и приветливыми? Она поделилась своими сомнениями с Лео.

– Сейчас я кое-что тебе покажу, – заявил он.

Он повел ее в сад, попутно рассказывая о свойствах того или иного растения, которые им встречались. Лео был наделен редким даром красноречия, смаковал слова, подбирая наиболее точные и выразительные, и радовался как ребенок, когда находил наиболее подходящие, и тогда в его глазах вспыхивал огонь вдохновения. Вскоре они оказались перед заграждением, которое Лео открыл, приложив указательный палец к сканеру, и они прошли во внутренний двор, в глубине которого стояло внушительного вида строение. Лана рассмотрела движущиеся силуэты, но из-за значительного расстояния не смогла разобрать, что делали эти люди – занимались какой-то работой или просто прогуливались.

– А вот и наш Хаб, – проговорил старичок.

– Что?

– Хаб. Не спрашивай, почему корпус так назвали, я имени не выбирал. Изначально это был «центр адаптации». А потом для старичков заведения он стал просто Хабом. Мания какая-то у людей всему что ни попадя давать английские названия… – вздохнул он.

– Хорошо, ну а все-таки, что такое этот Хаб?

– Место, куда мы определяем молодежь, получившую значительные психологические травмы, которой будет трудно сразу же принять правила Института и не нанести ущерба другим воспитанникам, не нарушить гармонию заведения.

– Им назначают специальное лечение?

– Речь идет не о лечении, а об индивидуальной подготовке. Главная задача – успокоить их, довести до такого состояния, чтобы они могли безболезненно влиться в коллектив.

– И удается?

– Чаще всего – да. С некоторыми все проходит гладко и быстро. Другим требуется времени побольше.

– А что потом, когда им становится лучше?

– Они присоединяются к воспитанникам.

– Ну, теперь понятно! – воскликнула Лана. – Вот почему в замке царит атмосфера всеобщей любви «волшебной страны Диснейленд» – потому, что маргиналы находятся в изоляции.

Она тут же пожалела о своем замечании, на которое, впрочем, Лео не обратил внимания, продолжая наблюдать за горизонтом.

– Простите… Я не собиралась вас критиковать, – проговорила она. – Просто меня удивила такая всеобщая… доброжелательность. Создается впечатление, что все друг к другу привязаны, относятся с любовью и уважением. Я к такому не привыкла.

– Не надо извиняться. Я тебя отлично понимаю. Да, так и есть, наши воспитанники стремятся к покою и очень его ценят. Все они стараются оставить в прошлом все невзгоды и начать жить по новым правилам. Сама атмосфера Академии, теплый прием, который оказывают старожилы, помогают новичкам интегрироваться, принять правила игры. Но это равновесие каждую минуту может оказаться под угрозой. Вот почему мы изолируем в Хаб тех, кого ты назвала маргиналами. Они останутся там до тех пор, пока не свыкнутся с мыслью, что им предлагается совсем другая жизнь.

– Понятно. И в чем проявляются их… психологические травмы?

– О… По-разному бывает. В молчании, постоянном сопротивлении, порой насилии…

– В попытках самоубийства, – дополнила перечень Лана.

– Да, и это тоже, – подтвердил ее спаситель.

– Тогда почему меня не отправили в Хаб?

– Я счел, что в этом не было необходимости. У тебя достаточно внутренних ресурсов, чтобы прийти в Институт, не нарушив его стабильности. Да, ты хотела покончить с собой. Но это был акт отчаяния, бегство от ужаса, а не отказ от жизни.

– Даже не знаю… – пролепетала девушка в смятении. – Наверное, так и есть.

– Постепенно ты полностью избавишься от своего кошмара. Но прежде тебе придется выдержать еще одно испытание.

Обеспокоенная Лана нахмурилась.

– Нам необходимо решить одну проблему. И чтобы это сделать, понадобится твоя помощь. Но за тобой остается право отказаться.