Онлайн чтение книги Ладья The Rook
3

– Меня зовут Мифани, – проговорила она, обеспокоенная тем, как неуверенно звучит ее голос. Лицо, которое она видела в зеркале, могло действительно принадлежать кому-то по имени Мифани, но требовалось некоторое время на осознание, что это она сама. А женщину, которая прежде жила в ее теле, она про себя называла Томас.

– Я Мифани, – снова сказала она, на этот раз чуть убедительнее.

– Ты была жаворонком, Томас? – поинтересовалась она вслух, выбираясь из постели. Бо́льшую часть предыдущего дня она провела, отсыпаясь и читая документы, которые оставила ей эта женщина. Она уснула около полуночи, прикрыв лицо статьей о дипломатических отношениях Шахов с Большим Барьерным рифом. Сейчас было пять утра понедельника, и она проснулась взвинченной, испугавшись, что опаздывает.

Мгновение она раздумывала, не позвонить ли, прикинувшись больной, но множество факторов вынудило ее отказаться от этой идеи. Прежде всего, складывалось впечатление, что автор письма с неохотой предполагала даже возможность пропуска работы. К тому же перспектива остаться одной в этой искусственной квартире еще на день представлялась жутковатой. Нет, сейчас определенно была пора выходить на работу и разбираться, что там, черт возьми, творится. Она проковыляла в душ, а потом стала перебирать в уме многочисленные варианты одежды и в итоге остановилась на костюме. По крайней мере, всю эту одежду купила сама Мифани Томас, а значит, ей не следовало беспокоиться, что выяснится, что она выглядит не так, как Мифани Томас.

Накануне утром она заметила, что на кухне оказалось на удивление мало еды для завтрака.

«Ошибочка вышла, а, Томас? Что это за “чрезвычайно способный администратор”, которая не позаботилась оставить завтрак для женщины, что будет обитать в ее теле, когда она сама потеряет память? Ни печенья с начинкой, ни замороженных круассанов! Ну как так?»

Тем не менее она отыскала кофе в зернах и кофемолку и вскоре уже сидела за чашкой кофе и листала толстую фиолетовую папку.

«Томас, похоже, почетная дама, но она всего лишь расфуфыренная канцелярская крыса, – подумала она с сожалением. – Даже если она работает в этой паранормальной версии МИ5, она наверняка занимается всякой скукотищей. “Боже! Какой-то оборотень пожирает королеву! Принесите формы и попросите ее заполнить их в трех экземплярах, и мы найдем возможность ей помочь в следующем квартале”».

Фыркнув, Мифани открыла папку и стала читать инструкции, которые оставила ей Томас для подготовки к работе в офисе.

Через полчаса на ней уже сидел один из безобразных костюмов, которые висели в шкафу, и она беспокойно объясняла какому-то мужчине по телефону, что ей нужна машина как можно скорее и да, она торопится, да, ей действительно стоило предусмотреть все заранее. Следующие пятнадцать минут она провела в фойе своего дома, высматривая машину. Когда та, наконец, появилась, она назвала адрес крайне неряшливому водителю и только тогда была вынуждена признать, что не знает, где находится.

Пока водитель изучал свою карту, она просматривала фиолетовую папку. Она успела прочитать лишь короткую сводку, которая показалась ей невероятно сложной. В кабинете своей квартиры она нашла несколько стикеров, которые решила клеить на все страницы, что считала важными. В результате отмеченными оказались все страницы, причем некоторые по три раза. Томас, видимо, не нашла необходимости в указателе, хотя оглавление, пусть и нечеткое, но сделала.

– Так вы, значит, не знаете, где находится этот дом? – спросил водитель. Он был пожилого возраста и носил старомодную плоскую кепку.

– Нет, – призналась она, переворачивая страницу и с ужасом обнаруживая там совершенно новую для себя тему.

– А чей тогда это дом?

– Мой, – отвлеченно ответила она, поглощенная чтением и не замечая его удивленного взгляда. Она вообще всю дорогу не отрывалась от своих бумаг, и даже когда они приехали, понятия не имела, где находится дом. Поблагодарив водителя, она подняла взгляд на здание, перед которым они остановились, и пришла в изумление.

«Черт возьми! Я что, наклюкалась?»

– Значит, большой у вас дом, – заметил таксист.

– Да, похоже на то, – согласилась она.

– И со вкусом, – добавил он. – Я бы сказал, середина девятнадцатого века.

– Да?

– Да. Видите, элементы вокруг окон и фронтонов не дадут соврать, – объяснил он.

– И еще над дверью год выгравирован: 1841-й.

– На другом конце дорожки стоит «Роллс-Ройс» с водителем в фиолетовом костюме, – указал он.

– Да, это, наверное, за мной, – сказала она и, закрыв папку и расплатившись с таксистом, выбралась из машины.

– Если вам когда-нибудь понадобится такси с водителем, которому захочется отстегнуть приличных чаевых, попросите диспетчера назначить Хуригана, – крикнул он ей вслед. – Я даже могу надеть фиолетовую рубашку, если хотите.

– Спасибо, – бросила она через плечо.

Водитель «Роллс-Ройса» вышел из своего автомобиля, и она внимательно его оглядела. На этот счет в папке была специальная заметка.

Служащие

Система званий в Шахах достаточно сложна, это результат многовековых традиций и действий руководителей, считавших отсутствие изменений свидетельством культурной стабильности.

Но проще говоря, если ты обладаешь даром и не состоишь в Правлении, то ты пешка. Если ты не одарена, то в Правление никогда не попадешь и будешь служащим.

Конечно, в этих рамках существует множество различных уровней. Пешки не всегда стоят выше служащих – по крайней мере, сейчас. Пешка и служащий могут находиться на одном уровне полномочий; и тот, и другой могут быть руководителями низшего звена и заведующими теми или иными подразделениями. Служащий может иметь пешек в качестве подчиненных и наоборот. При этом все же сохраняются некоторые предрассудки. Так, если стоит выбор между пешкой и служащим, то в большинстве случаев предпочтение будет отдано пешке. Но все равно служащих больше, чем пешек.

Служащие привлекаются из разных источников. Разумеется, мы набираем людей из правительства, армии и духовенства. У нас есть агенты-рекруты, которые работают в университетах и наблюдают за теми, кто обладает способностями и умеет проявлять осмотрительность. За лучших и самых толковых всегда приходится бороться, но мы обладаем исключительным бюджетом, а наши люди способны обнаруживать таланты на самых ранних стадиях. Кроме того, мы принимаем людей из частного сектора.

Служащие играют в Шахах крайне важную роль. Они работают в администрации, разведке, безопасности, медицине – везде. Существует лишь несколько подразделений Шахов, куда служащие не могут быть приняты, и все это – должности, где ключевым является обладание даром.

Одна из групп служащих, о которых тебе следует знать, это личные помощники членов Правления. В нее входят секретари, водители, телохранители и прочие. Телохранители сопровождают членов Правления во время торжественных мероприятий и в период повышенной боевой готовности. Так что да, в твое распоряжение попадет несколько человек, которые периодически будут тебя защищать, но когда я потеряла память, их, скорее всего, рядом не оказалось. Отличить личных помощников от обычных служащих можно по фиолетовой одежде – она с давних времен считается их традиционной формой. В конце этой папки я прилагаю список твоих помощников с их фотографиями.

Служащие связаны с Шахами различными средствами. Контрактами, религиозными обетами, клятвами верности, законными и незаконными наказаниями за разглашение государственной тайны, всевозможными угрозами страшной мести. Люди не знают настоящих секретов Шахов, пока сами не становятся их частью и не лишаются возможности отсюда уйти. Хотя у них, конечно, и причин уходить не бывает. Они делают свою работу и получают хорошие деньги, а мы предоставляем им высокопрофессиональных и понимающих психологов.

– Доброе утро, ладья Томас, – поздоровался мужчина в фиолетовом, открывая для нее дверцу машины.

– Доброе утро, – ответила она неуверенно.

– В Ладейную?

– Э-э, ну да. То есть, раз сегодня понедельник, значит, мне надо в Ладейную, верно? – она попыталась обратить свое сомнение в шутку.

– Как и в любой день с понедельника по пятницу, – сочувственно уточнил водитель.

– Такова цена этой работы, пожалуй.

Он улыбнулся, хоть и немного удивленно.

«Отлично, я уже не вписываюсь», – подумала она мрачно.

– Что ж, пора нам ехать.

Раньше Мифани уже листала кое-какие материалы о Ладейной, но теперь почувствовала, что с ними следует ознакомиться подробнее. С некоторым волнением она просмотрела оглавление и нашла то, что было нужно.

Ладейная

Самая заметная и самая скрываемая из всех цитаделей Шахов. Расположенное в Сити здание компании «Хаммерстром» было приобретено несколько лет назад с подачи тогдашнего ладьи Конрада Грантчестера. Оно служит штаб-квартирой для операций внутри страны и бараками для баргестов, а также вмещает временные камеры для содержания под стражей и допросов. Кроме того, в нем располагается арсенал Шахов и альтернативные квартиры ладей для использования при чрезвычайных ситуациях или в случаях, когда мы остаемся на работе допоздна и не ночуем дома. И то, и другое случается с удручающей регулярностью. Во внешнем мире известно лишь то, что здание используется несколькими юридическими и бухгалтерскими фирмами, но на самом деле каждая из них обслуживает исключительно членов Шахов. В открытых для общественности секциях находятся банк, ресторан и паб. Ресторан отвратный, не ходи туда.

На то, чтобы привести здесь все в соответствие с заданием Грантчестера, потребовались годы. Было устроено множество потайных ходов, проложена особая проводка, добавлены скрытые защитные укрепления. Также Грантчестер был ответственен за удивительно безвкусную отделку в твоей секретной квартире. Если ты спросишь, насколько безвкусную, то я, пожалуй, не стану портить сюрприз. Все равно сама увидишь. Но какого черта – меня ждут предательство, покушение на жизнь и перспектива стирания всей моей личности, так неужели мне нельзя довольствоваться хотя бы малым? Ведь там реально кошмар. Просто холостяцкая берлога, возведенная в абсолют. Самое большое внимание уделено звуковой системе, а ковер такой толстый и густой, что попасть в ванную можно только с помощью мачете. Ее обставили так специально, чтобы заставлять женщин ложиться в постель к здешнему жильцу.

Эта квартира во многих отношениях – худшая часть твоей новой жизни. На фоне ее дизайна то обстоятельство, что кто-то пытается тебя убить, кажется почти терпимым. Всего в здании две такие квартиры, и мне просто повезло получить ту, чей прежний жилец не умер, а вырос до второго по значимости человека в группе и моего непосредственного руководителя. Он спрашивает об этой квартире каждый раз, как мы видимся, а это случается не меньше трех раз в неделю. Так что поменять в ней что-либо существенное я не могу.

Тем не менее ты как ладья – одна из главных в Ладейной. Следовательно, имеешь доступ ко всем зонам и знаешь все потайные ходы, а другие люди обязаны выполнять твои приказы. Все потайные ходы отмечены в электронном органайзере, который лежит в ящике стола в твоем кабинете, а также на схемах в папке. Открываются они с помощью твоих отпечатков пальцев или ладоней и ключей доступа, которые я указала в первом письме. Официально эти ходы предназначены для обеспечения секретности и безопасности ладей, но лично я убеждена, что на самом деле их сделали потому, что Грантчестер за годы оперативной работы стал настоящим параноиком. И еще потому, что он любил уединяться где-нибудь с женщинами.

Такая вот Ладейная. Скрытая от посторонних глаз, она служит тайной крепостью, защищая обычных людей вопреки их неведению. Это к слову о том, насколько люди готовы игнорировать очевидное.

– Ладья Томас, вам к парадному входу или в гараж? – спросил водитель.

– О, сегодня такой приятный день, – ответила она. – Давайте к парадному.

Машина притормозила, и Мифани подняла взгляд в предвкушении увидеть этот бастион скрытой власти. У нее округлились глаза, когда она заметила, что перед зданием был разбит лагерь. На тротуаре ютились небольшие палатки, а перед дверью пикетировали неряшливо одетые люди с плакатами, пестрившими красными восклицательными знаками.

«ХВАТИТ ЗАГОВОРОВ! – пылал один из них в руках у мужчины с пышной бородой. – ТРЕБУЕМ ПРАВДЫ!»

«МЫ ЗНАЕМ ПРАВДУ!» – возвещало сразу несколько плакатов у маленьких детей.

Протестующие скандировали какой-то рифмованный лозунг, в котором не был выдержан размер, но из которого становилось понятно, что здание компании «Хаммерстром» – это тайная штаб-квартира правительственного ведомства по сверхъестественным делам.

– Поверить не могу, – пробормотала она сама себе, ошеломленно наблюдая, как жители делового района проходят мимо протестующих, отводя глаза. Она посочувствовала и тем, и другим. Казалось, от такого здания, как это, меньше всего следует ожидать, что внутри находится что-то интересное. Около девяти этажей в высоту, сложенное из невзрачного серого камня, здание компании «Хаммерстром» действительно выглядело, как место, в котором самые скучные фирмы вели свои самые скучные дела. Ни скульптур, ни украшений, ничего такого, что могло бы дать хоть какое-то представление о том, что находится внутри. Чтобы это узнать, пришлось бы заходить внутрь. Но кто станет это делать, если есть дела поважнее?

Водитель открыл дверцу, и она, вдруг встрепенувшись, поняла, что ей пора выходить из машины. Поблагодарив его, она приняла его руку и сделала несколько нерешительных шагов навстречу парадному входу. Протестующие, завидев низенькую женщину, осматривающуюся с широко раскрытыми глазами, подумали, что она могла быть здесь новенькой, и сгрудились вокруг нее.

– Мисс! Мисс! – раздалась какофония голосов, пока, наконец, в роли их представителя не утвердился бородатый мужчина.

– Мисс, возможно, это вас шокирует, но знайте: в этом здании устроен один из величайших заговоров в истории! – заявил он.

– Да ну? – слабо отозвалась она.

– В этом здании правительство скрывает от нас правду! – пояснил он.

– Правду?

– Да! – ответил он и умолк, выдерживая драматическую паузу.

– Насчет чего? – не выдержала Мифани.

– Прошу прощения?

– Правду насчет чего? – уточнила она вяло.

– Да насчет всего, что они скрывают! Вы в курсе, что британское правительство уже двадцать лет скрывает свидетельства высадки пришельцев?

– В самом деле скрывает?

«В самом деле скрываем?» Она решила поискать что-нибудь о пришельцах в бумагах, что оставила ей Томас.

– Да! И это не все! У них есть люди, которые участвуют в тайных операциях по всей стране. Мы не знаем точно, что они делают, но требуем, чтобы нам рассказали! Подпишете нашу петицию? Можем также включить вас в список рассылки.

Одной рукой он сунул ей под нос свой планшет, а другой махнул в воздухе стопкой брошюр.

В итоге она подписала петицию. От рассылки отказалась, но приняла несколько самодельных брошюр, вложив их в свой портфель. А затем, к ужасу протестующих, прошла прямо в здание, минуя видавшие виды вращающиеся двери.

Она очутилась в маленьком спокойном вестибюле с крупным спокойным охранником за столом. Лифтов было три, а в указателе перечислялся целый ряд фирм, каждая из которых, как она знала, была вымышленной. Осмотревшись, она заметила, что охранник спешно поднялся и поправил галстук.

– Доброе утро, ладья Томас, – проговорил он, отводя взгляд от ее синяков и глядя на ее туфли. – Как прошли выходные?

– Хорошо, – ответила Мифани, слегка застигнутая врасплох. – Да, очень, очень… хорошо, – добавила она, не сумев придумать никаких уточнений.

Возникла неловкая пауза, но, к ее тайному удовольствию, крупный охранник выглядел куда менее непринужденным, чем она.

– Да-да, заходите, если желаете, – выдавил он и, протянув руку под стол, нажал на кнопку, с жужжанием пропустив ее сквозь дверь из матированного стекла.

Она шагнула вперед, поблагодарив его, и очутилась в до боли ярком коридоре, который вел (если она не ошибалась) в обход лифтов, через арку металлоискателя, в другой вестибюль, чуть более крупный и обстоятельный, чем тот, из которого она пришла. Когда она оказалась там, из-за стола поднялся чуть более крупный и обстоятельный охранник.

– Доброе утро, ладья Томас, – начал он.

– Доброе. Выходные у меня выдались дерьмовые и самые длинные на моей памяти, – призналась она совершенно честно.

– Ох, да, выглядит ужасно, – проговорил он неловко, очевидно, имея в виду ее синяки. – Ну, если желаете, проведите там пропуском и проходите, – добавил охранник, указывая на вращающиеся двери в стене. Створки состояли из металлических пластин, соединенных тяжелыми арматурными стержнями. Она осторожно провела пропуском по небольшой черной панели и услышала череду звуковых сигналов, а затем глухой металлический лязг. Двери начали вращаться, и она, наконец, прошла сквозь них.

И это безусловно был уже настоящий вестибюль. Высокий потолок изящно изгибался над головой. Вдоль стены тянулись двери лифтов, и Мифани вспомнила, что какие-то из них вели в подземный гараж, а какие-то – на верхние этажи. Они специально находились только здесь, чтобы все, кто попадал в здание, были вынуждены проходить многоуровневую защиту с особенно крупными и хорошо вооруженными охранниками, что сидели за столами посреди вестибюля. Это было красивое помещение, и здесь повсюду мельтешили люди, наполняя его своей суетой.

Ее каблуки застучали по мраморному полу, и у Мифани перехватило дыхание, когда все присутствующие замолчали и расступились перед ней, открывая путь к особому лифту. Все взгляды были устремлены на нее, и она думала только о забрызганных грязью туфлях и синяках под глазами. Она выпрямила спину и аккуратно прошла к двери. Было ли это только в ее воображении, или та женщина, Томас, в самом деле ощутила ревность? Мифани, не сбавляя шаг, осторожно кивнула. Один мужчина слегка ей поклонился, а какой-то пожилой джентльмен в твидовом костюме отсалютовал коротким, быстрым движением. Как ей следовало на это ответить? Повинуясь внезапному импульсу, она остановилась перед пожилым джентльменом и улыбнулась. Взгляд она устремила прямо перед собой.

– Да, ладья Томас?

Она удивилась тому, с какой почтительностью этот мужчина, по меньшей мере на двадцать лет старше ее, обратился к ней.

– Ой, э-э… вы сейчас заняты? – спросила она неловко, совершенно не зная, что говорить.

– Не занят, если нужен вам, мэм, – ответил он, по-прежнему смотря перед собой.

– Пройдемте, пожалуйста, в мой кабинет. Я хотела бы узнать ваши мысли по поводу проекта, над которым вы работаете.

Сказав это, она начала двигаться к лифту. Делать это, решила она, следовало с дерзким видом. Пока мужчина не ответил ей, выдав страх и проявив почтение, она не оценивала в полной мере ту власть, что получила вместе с телом Мифани Томас. Он не просто боялся того, что она могла с ним сделать, – дело было еще и в авторитете, который она имела благодаря своему званию.

Когда двери лифта захлопнулись, она ощутила, насколько неудобно ему было ее сопровождать. Она намеренно встала сзади, чтобы ему пришлось нажимать на кнопку и выбирать этаж, потому что забыла, на каком находится ее кабинет. Он вытянулся по струнке и всеми силами старался не смотреть ей в глаза.

– Так… – начала она, но он тут же ее перебил.

– Да, ладья Томас?

– Да-а, – медленно проговорила она. – Над чем вы сейчас работаете?

– Мой отдел погружен в зачистку после вспышки чумы на станции «Слон и замок». Все тела тщательно расчленяют, ведется работа со свидетелями.

– О, хорошо, – слабо ответила она. – Значит, все идет хорошо?

– Да, вполне.

– Превосходно. Это очень… радует. – И после продолжительной паузы добавила: – У вас есть какие-либо… наблюдения? Или… предложения?

То, что началось с краткого испытания ее авторитета, превращалось в унизительный опрос, в котором ни одна сторона не знала, что говорить.

– Нет, нет, мы следуем стандартной процедуре, – поспешно заверил он.

– Хм-м, – протянула она, словно найдя искусный способ не говорить ничего. Последовала еще одна кошмарная пауза.

– Однако… – начал он.

– Да? – Она ухватилась за начало новой фразы, будто за мятный леденец на подушке.

– Должен признаться, только прошу не сочтите это за критику группы, но я думаю, что процесс идет не так эффективно, как мог бы.

– В самом деле? – спросила она, задыхаясь так, будто только что спустилась с горы Синай с массой новых сведений[3]На горе Синай в Египте, согласно Библии, Моисею были даны Десять заповедей.. – Давайте устроим встречу, и вы изложите свои мысли подробно. Пройдемте в мой кабинет, и вы согласуете время у моего ассистента.

В этот момент дверь лифта открылась, и она, не зная, куда идти, дальновидно пропустила его вперед.

Ее помощница, которую, если верить папке, звали Ингрид Вудхаус, выглядела точь-в-точь как на фотографии. Видная женщина в фиолетовом, она поднялась и вежливо поприветствовала свою начальницу.

– Доброе утро, ладья Томас, – поздоровалась секретарь. – Как вы?

– Отлично, спасибо. У этого джентльмена есть ряд идей, которые я желала бы услышать, так что если найдешь в графике время, когда мы оба окажемся свободны, будет превосходно.

Пока Ингрид и мужчина, чьего имени ей не удалось узнать, определяли время встречи, Мифани с любопытством осматривалась вокруг.

«Да, пожалуй, оно того стоило, – подумала она. – Сама бы я этот кабинет никак бы не нашла. К тому же этот бедняга, похоже, в самом деле думает, что у него могут быть какие-то интересные идеи».

Она формально улыбнулась вспотевшему мужчине (которого Ингрид называла полковником) на прощание, и тот вышел с заметным облегчением, а Мифани переключила внимание на свою помощницу.

– Как провела выходные? – спросила она, чтобы пресечь всякие расспросы о случившемся с ней самой.

– О, хорошо, – ответила Ингрид. – Помните, я рассказывала, что на этих выходных ко мне из Йорка приезжает дочь, Эми?

– Ах, да. Значит, хорошо провели время?

– Да, очень мило, – сказала Ингрид. – Вот отчет о текущей ситуации, – сказала она, передавая Мифани кожаную папку. – Вам принести кофе?

– Да, кофе было бы чудесно. Сделай, пожалуйста, – сказала Мифани, неуверенно проходя в кабинет.

Остановившись на мгновение, она осмотрелась, пытаясь вобрать дух своей предшественницы. Просторное, красиво обставленное помещение. Две из четырех стен представляли собой толстые стеклянные листы, сквозь которые открывался вид на Сити. На остальных двух висела целая коллекция портретов. В углу на массивном столе стояла ваза с композицией из роз. Много места занимал старинный стол, по бокам от которого находилась зона отдыха с диванами и кофейным столиком. Она несмело уселась за свой стол и с некоторым беспокойством посмотрела на многочисленные стопки бумаг, разложенные перед ней. Все они выглядели строго и важно. Мифани осторожно расчистила место на столе и открыла папку, которую ей дала Ингрид.

В ней тоже упоминалась чума на станции «Слон и замок» и приводились краткие итоги этого случая. Также за выходные произошло три инцидента, ни один из которых не требовал участия коммандос баргестов (что бы это ни значило), а на это утро было запланировано нападение на олений культ при участии Э. Гештальт. Под наблюдением находилось семеро человек на территории Большого Лондона и тридцать четыре на Британских островах в целом. Началась подготовка к ежегодному анализу работы.

«Что ж, все идет очень хорошо, – подумала она. – Если бы я в этом больше понимала, наверняка пришла бы в восторг. Вроде бы все под контролем, так что можно перейти к тому, что там у меня запланировано».

Мифани с любопытством осматривала ящики стола, когда вошла Ингрид с чашкой кофе и ежедневником, который выглядел таким толстым, что им, наверное, можно было забить корову. Мифани задумчиво сделала долгий глоток, и секретарь принялась излагать ей расписание.

– Ингрид? – сказала она.

– Да, ладья Томас?

– Э-эм, прости, что перебиваю, но можно мне добавить сливок и сахара в кофе, пожалуйста? – Секретарь непонимающе посмотрела на нее. – Мне захотелось чего-нибудь новенького. – Мифани почувствовала необходимость объяснить резкую смену привычки, которая (насколько она знала) установилась много лет назад. – Это потому что…

«Почему? Потому что хочу набрать вес? Потому что мне сказали, что нужно употреблять больше сахара?»

– …потому что не выспалась. Нужно разбавить кофеин, но не отказываться от него полностью. Чтобы голова не болела.

Ингрид посмотрела на нее чуть удивленно, в чем Мифани, конечно, никак не могла ее винить, но кофе забрала и вышла его совершенствовать.

«Боже, кто бы знал, что будет так сложно притворяться собой?» – подумала она и открыла папку Мифани.

Убийство членов Правления

Одна из причин, по которой мне так сложно разгадать этот заговор, состоит в том, что в истории Шахов членов Правления убивали сравнительно редко. Учитывая, что это силовая структура с многовековой историей, функционирующая под покровом тайны с обилием традиций в стиле барокко (и иногда рококо) и на принципах бюрократии, а также что большинство ее членов обучены убивать и обладают сверхъестественными способностями, а члены Правления обладают авторитетом, сочетающимся с воистину пугающей свободой действий, следовало бы ожидать, что убийства внутри организации должны происходить чаще.

Но нет.

Известны, однако, убийства, совершенные сторонними организациями (сверхъестественными и не только – как когда у лорда Палмерстон застрелили слона), а также множество смертельных случаев во время операций, но незаконных убийств членов Правления, совершенных другими его членами, насколько мне известно, было всего четыре. Кроме этого, конечно, имели место официальные казни, в том числе величайшее побоище 1788 года, которое лишь впоследствии было признано правомерным. Как бы то ни было, четыре незаконных случая были следующими:

1. В 1678 году лорд Чарльз Хаксли был брошен в колодец по приказу своей жены, леди Аделии Хаксли.

2. В 1679 году леди Аделию Хаксли забил до смерти чайником любовник ее мужа, слон Роджер Торвилл.

3. В 1845 году ладья Анжелина Корфекс была сбита коляской. Позднее выяснилось, что сделать это приказал ее контр-партнер, ладья Кассандра Бартлетт.

4. В 1951 году слона Дональда Монтгомери задушила собственным галстуком ладья Джунипер Констебл.

Естественно, убийство одного члена Шахов другим лежит вне закона – не только потому, что это убийство, но и потому что ослабляет защищенность Британских островов. В трех из четырех вышеперечисленных случаев виновных быстро выследили, быстро допросили и затем, уже совсем не так быстро, казнили. Исключение составила ладья Кассандра Бартлетт, которой удалось успешно скрыть свою причастность к гибели Корфекс: об этом стало известно лишь после ее смерти из ее дневников. Видимо, она была чертовым гением, раз смогла провести Шахов с их выдающимися возможностями слежки.

Я хочу сказать, это еще не сделано.

И уж точно не сделано в отношении меня.

Кто бы ни пытался меня убить, кому бы ни удалось стереть мне память, эти люди подвергают себя огромной опасности. И я не могу даже представить, что они попытаются сделать это в Ладейной.

Поэтому одна из моих первых мыслей – тебе следует запросить себе постоянного телохранителя. Только нужно как-то это обосновать и быть готовой к тому, что затем последуют разного рода предположения насчет тебя. И тогда кто-то всегда будет рядом с тобой, хотя мы, честно говоря, не хотели бы привлекать к тебе столько внимания. Я сама не запросила телохранителя как раз потому, что знала: пользы от этого не будет.

– Ладья Томас, мне только что позвонила помощница вашего контр-партнера и сказала, что на выходных все тела находились за городом на разных заданиях и в ближайшие несколько часов ни одно не будет на месте, поэтому вашу встречу, запланированную на утро понедельника, придется отложить, – сообщила Ингрид, входя с обновленным кофе.

– Моего контр-партнера? Да… – проговорила Мифани, сначала с вопросительной интонацией, но затем якобы переводя фразу в задумчивое утверждение. После чего смогла выдавить из себя лишь констатацию очевидного: – Так, значит, встреча откладывается.

– Верно, – подтвердила Ингрид. – Весь ладья Гештальт должен успеть вернуться после вашей встречи с директрисой Имения, кроме, может быть, Элизы – это зависит от того, как пройдет штурм оленьего культа.

– О, хорошо, – проговорила Мифани, пытаясь осмыслить услышанное.

«Кажется, я начинаю понимать, – подумала она. – Одна из двух ладей. Ладей же две. Как в шахматах. Я одна, а вторая – мой контр-партнер. Ладья Гештальт».

Это имело толику смысла. У нее было лишь смутное понятие о том, что делать дальше, но сейчас ее беспокоило не только это.

«Что значит “весь ладья Гештальт”?»

– В полдесятого у вас встреча с бухгалтерами Верхнего дома по вопросам бюджета операции на станции «Слон и замок», – продолжила Ингрид, очевидно, решив не замечать, что ее начальница испытывает проблемы с пониманием английской речи.

– Это там, где чума? – оживившись, спросила Мифани, довольная, что ей удалось вспомнить.

– Да. В десять-пятнадцать у вас получасовая встреча с главой Имения, а потом, в одиннадцать – с ладьей Гештальт. Встречу с министром обороны я отменю.

– А в этом нет ничего страшного? – спросила она, пораженная тем, с какой легкостью ее секретарь готова пренебречь министром обороны.

– Конечно.

– Ну ладно, – проговорила Мифани с сомнением. – И, надеюсь, у меня сегодня будет немного времени просмотреть кое-какую статистику.

«И заодно получше узнать организацию, которой я, кажется, руковожу».

– Если появится свободное время, я постараюсь ничем его не заполнять, – пообещала Ингрид.

– Буду тебе признательна.

– Да, – продолжила секретарь. – Раз уж вы ничего не заказали на обед, может быть, я выберу что-нибудь, что вы сможете поесть в кабинете?

– Нет, я бы хотела куда-нибудь сходить, – сказала Мифани. – Посмотри, получится ли забронировать для меня столик в каком-нибудь месте с классной кухней.

– Хорошо, – ответила Ингрид, немного удивленно. – В «Кристифаро»? – Мифани кивнула. – Я распоряжусь, чтобы вам подали машину. После обеда приедет начальник службы безопасности Кловис из Верхнего дома, а потом у вас будет ужин с леди Фарриер.

– Хорошо. Так по какому поводу будут эти встречи? – спросила она, беря ручку и готовясь сделать себе пометки.

– Директриса Имения желает пройтись по списку возможных приобретений, а встречу с начальником службы безопасности вы назначили сами, и, боюсь, я не знаю, для чего.

– Ох, ладно, я уверена, что смогу вспомнить, – проговорила Мифани.

– Ужин у вас запланирован в «Симпсонс», – сказала Ингрид. – Я сообщу вам, когда подадут машину.

Мифани согласно кивнула, и Ингрид выплыла из ее кабинета, словно клиппер на всех парусах.

«Думаю, мне стоит подучить матчасть об устройстве этой организации».

Как на самом деле устроена эта организация

Существует непрерывный поток информации, поступающей к нам от гражданских служб. Неестественные явления не ограничиваются только лишь кладбищами, моргами и штабами неприглядных культов. Не пойми меня неправильно, многие из них происходят именно в таких местах, но еще больше – случается в совершенно обыденных обстоятельствах, и это делает их куда более печальными. Люди скорее смирятся с появлением ожившего трупа на кладбище, чем в кафе-мороженом или примерочной модного бутика. На кладбище они ему тоже не обрадуются, но это их не так сильно возмутит.

Для того чтобы выявить все, что касается нас, мы получаем весь этот поток информации, бо́льшая часть которого не имеет совершенно никакого значения. Стопки отчетов, страницы графических данных, тонны различных сведений. У нас есть команда аналитиков, которые просеивают все это, и интеллект, который, основываясь на всевозможных деталях и мелочах, выявляет тенденции, показывающие, например, что рынком пшеницы манипулирует вампир.

Кроме того, мы соединены с государственными структурами посредством Панических линий. С различными высокопоставленными чиновниками из всех ветвей власти, национальных и местных, проводятся тайные совещания, которые организуются таким образом, чтобы казаться одновременно и конкретными, и расплывчатыми. Мы не говорим им остерегаться гремлинов или желчных бурь, но показываем какие-нибудь продуманные презентации, в которых часто используется слово «неестественный», чтобы они наверняка уловили смысл. В результате мы получаем панические звонки от шефов полиции, министров правительства, представителей аристократии, офицеров вооруженных сил, советников, агентов разведки, священнослужителей, хирургов, дипломатов, главврачей и прочих. Также у нас есть свои люди во всех ключевых организациях, которые держат нас в курсе наиболее значительных событий.

Тем не менее, несмотря на все эти связи, мы остаемся в тайне. Наше имя не может появиться ни на одном клочке бумаги за пределами организации. Более того, лишь немногие за ее пределами знают, что мы существуем. Люди получают телефонный номер, по которому могут звонить, и информация поступает к нам по своим извилистым каналам. Наша компьютерная сеть не соединена с внешней системой. Если кто-нибудь попытается нас выследить, у него ничего не получится, а вот мы его найдем.

Встречи с бухгалтерами показались Мифани чрезвычайно скучными, несмотря на то, что из них она узнала, насколько дешево можно втайне от всех удалить зараженные чумой тела и расчленить их. Заслуга в экономической эффективности этой работы лежала на вежливом джентльмене, которого она заставила подняться с ней на лифте (его звали полковник Холл). Поэтому она сделала себе в уме пометку как-нибудь его вознаградить. Несмотря на свою скуку, Мифани постаралась быть милой с бухгалтерами, которые тревожно ерзали на стульях и словно побаивались ее.

«Похоже, Томас обладала тем еще авторитетом, – задумчиво проговорила Мифани. – Жаль, что ей приходилось контролировать этих зануд».

– Ладья Томас? – позвала Ингрид.

Она тихонько вошла в кабинет, оказавшись за спинами несчастных бухгалтеров, и ее голос напугал Мифани до полусмерти.

– Да, Ингрид? – отозвалась Мифани, оторвав взгляд от цифр, которые, как выяснилось, оказались на удивление полны смысла. Томас говорила, что была способным администратором, и какая-то часть этого таланта, очевидно, передалась и ей.

– Директриса Имения уже здесь.

Заметив реакцию бухгалтеров, Мифани заключила, что эта личность представлялась им слишком внушительной и пугающей, поэтому вежливо предложила им удалиться и приготовилась встречать директрису. Точнее, попыталась это сделать, но Ингрид настояла на том, чтобы встать в дверном проеме и громко объявить гостью.

– Фрау Блюмен, главная инструктрикс Имения! – прокричала она в кабинет.

– Да, спасибо, Ингрид, – поблагодарила Мифани и встала, чтобы поприветствовать полную женщину, которая вплыла в комнату, слегка покачиваясь. Фрау Блюмен была почти идеально круглой и могла влезть в проем только боком и втянув грудь. Ее светлые волосы составляли замысловатую фигуру с завитками и косами, и, войдя, она всей своей массой двинулась к Мифани с распростертыми руками.

– Маленькая Миффи! Моя Liebchen[4]Милая ( нем .).! Что случилось с твоими глазами? – прогорланила она с сильным немецким акцентом. Она была первой, кто осмелился прокомментировать фингалы, все еще украшавшие лицо Мифани. И прежде чем та успела ответить, директриса заключила несчастную ладью в мощные объятия и крепко прижала к себе.

– Рада вас видеть, фрау Блюмен, – проговорила Мифани, задыхаясь.

Ее сжали еще сильнее, а потом отпустили.

– Фрау Блюмен? – переспросила она. – К чему этот официоз, Мифани? Нет уж, мы же договорились, когда ты доросла до Правления, что будешь называть меня Штеффи. Ты же не дралась, верно? Разумеется, не дралась! Ты это дело с детства ненавидела, а сейчас что с тобой случилось? Да я же вижу, что-то не так.

Заметная симпатия этой женщины грела душу, но ее привычка задавать вопросы и тут же самостоятельно на них отвечать слегка сбивала с толку.

– Меня, э-э, кое-кто попытался ограбить.

– Вот идиоты несчастные! – хихикнула женщина.

Мифани мялась в нерешительности. Женщина явно ее очень любила, но пока Мифани не знала, кем именно та была, ей нельзя было слишком раскрываться, так что она просто пожала плечами.

– Ты такая спокойная! Я бы ожидала, что ты будешь тут дрожать вся в слезах. Ладно, дай мне на тебя посмотреть. – Она схватила Мифани за плечи и притянула ее лицо прямо к своим глазам. – Хм-м, тебя ударили… сколько, два дня назад? Или, может, чуть больше? Ой, бедная моя Миффи! Это, конечно, были обычные преступники? Ничего сверхъестественного? Все-таки твоя сила – это не секрет. В сообществе-то таких дураков нет. А сейчас я бы выпила горячего шоколада. Будь добра, попроси секретаря принести мне… ах! Чудесно. Спасибо огромное. Так, Миффи, бери кофе и садись со мной на диванчик поудобнее, поговорим, не спеша и с удовольствием.

Она проводила Мифани к дивану и поместила свою мощную массу на лежавшие на нем подушки.

– Штеффи… – начала Мифани, запинаясь. – Что ты имеешь в виду насчет того, что моя сила это не секрет? В смысле, я как член Правления…

Ее спешно прервали.

– Liebchen, даже если бы ты не работала в Правлении, все знали бы о твоих способностях. Господи, ты же лучшая за последние десятилетия! Мы все знали о твоем потенциале. Учителя у нас в Имении всем о тебе разболтали! – Она сделала долгий глоток горячего шоколада и подвигала челюстями. – И конечно, я всегда знала о твоих умственных способностях. Ты бы доросла до Правления, даже не будь у тебя дара.

Интерес Мифани вспыхнул еще сильнее. По письмам можно было сделать вывод о скромности ее предшественницы, но сейчас она имела возможность услышать мнение о себе от другого человека.

– В последнее время я много об этом думаю, Штеффи. Мне хотелось бы узнать, как ты оцениваешь мой потенциал.

Фрау Блюмен удивленно изогнула бровь.

– Что ж, рада слышать, что ты стала больше задумываться о своей карьере. – Мифани опустила глаза, пытаясь изобразить скромного, но способного администратора. Такого, который не потерял память и не пытается теперь собрать по крупицам любую доступную информацию. – Это очень хорошо. Когда тебя привели ко мне в Имение, ты вцепилась водителю в руку, сама вся в шоколаде, в глазах одни слезы. Моя бедненькая Liebchen. Ты держалась за него так, будто он был надувным матрацем, а тебя уносило в Черное море. В тот момент у тебя во всем мире оставалась только Фарриер, и когда ты поняла, что она к тебе не благосклонна, я увидела, как последняя надежда затухает в твоих глазах. Вот глупая женщина! Ты была от нее без ума, но она из-за слишком большого самомнения этого не увидела. И все равно, еще до того, как ты к нам попала, мы слышали о твоих способностях, поэтому были весьма осторожны. Я прочитала все отчеты о тебе и пришла к выводу, что твои способности были чем-то совершенно новым и не похожим ни на что, что встречалось во всех Британских островах прежде. И естественно, мы хотели узнать их предел, только опасались на тебя давить. Большинство детей, которые к нам попадают, сюда приводят гораздо более искусным образом, чем привели тебя. Вот что случается, когда руководителям доводится делать то, чего они не умеют. Она может являться в сновидениях, он перебил кучу нацистов голышом – и за это мы готовы им кланяться до земли, – но что же до общения с людьми, то, скажу я тебе, их умения далеки от совершенства.

Штеффи покачала головой в ответ на глупость вышестоящих, а затем поинтересовалась, нельзя ли ей угоститься печеньем. Мифани ответила, что можно, и отдала распоряжение Ингрид, которая вошла с невозмутимым видом и тарелкой, полной маленьких лакомств.

– Превосходно! Спасибо, Ингрид. В общем, как только мы услышали о твоем даре, то сразу сообщили об этом Фарриер и Уоттлмену. Так уж заведено, что мы сообщаем Правлению обо всех, кто подает надежды. Я и сегодня утром приехала из-за этого! Но они почувствовали наш восторг и захотели сами увидеть тебя первой, чтобы наладить связь и сделать так, чтобы ты стала им предана. Но власть и авторитет помутили не только мысли твоего отца, но и совершенно ошеломили тебя, маленького ребенка. Поэтому к нам ты попала с травмой, которую, к моему большому огорчению, ты так полностью и не залечила.

Мифани сидела, сжимая свой кофе в руках. Она отчетливо видела то, о чем рассказывала Штеффи, хотя воспоминаний на этот счет к ней определенно не возвращалось. Просто все складывалось в цельную картину. Письма, которые она прочитала, действительно создавали впечатление, что Мифани Томас пережила некоторое расстройство.

– Продолжай, – тихо попросила она.

– Так вот, Миффи, не хочу, чтобы ты думала, будто я тобой не горжусь, но потенциал твоего дара, несомненно, был гораздо больше, чем ты когда-либо использовала. Ты просто должна это знать. И все же ты никогда особенно не любила его применять. Ты достигала ровно столько, сколько тебе было нужно, никогда не перебирая меру, и уж точно не собиралась стать хорошим оперативником. Господи! Да ты могла облажаться, если бы на тебя кто-нибудь стал кричать. А можешь представить, что случилось бы, окажись у тебя пистолет? – Штеффи улыбнулась и издала невеселый смешок. – Нет, было очевидно, что тебя нельзя посылать, например, в канализацию, лес или дом, где решил поселиться какой-нибудь монстр. У тебя была хорошая память, быстрый ум, и ты так погрузилась в организацию, что не было и речи о том, чтобы выпускать тебя куда-нибудь. Поэтому мы предоставили тебе возможность продвигаться в администрации. Пусть и не без доли сожаления.

– Хм-м, – протянула Мифани. Она уже собиралась спросить, насколько мощным был потенциал Томас, но в кабинет вошла ее секретарь.

– Простите, что прерываю, ладья Томас, но ладья Гештальт прибудет встретиться с вами через пятнадцать минут.

– Сюда? – удивилась Штеффи. – Скажи мне, Ингрид, в котором из тел сегодня Гештальт?

«В котором из тел?» – изумилась Мифани.

– Сегодня будут близнецы, фрау Блюмен, – ответила Ингрид.

– Ох, в таком случае мне лучше вас оставить, – проговорила дородная женщина, содрогнувшись. – Если ты беспокоишься, что не раскрыла всех своих сил, Миффи, то посмотри на это. Выдающийся воин, мастер сверхъестественного и, по моему мнению, полный провал как личность. – Она покачала головой. – В любом случае скоро мы встретимся еще. Мы так увлеклись воспоминаниями, что не успели пройтись по кандидатам на поступление в Имение.

Блюмен положила папку с делами на кофейный столик, похлопала старую ученицу по щеке и вышла из кабинета. Оставшись одна, Мифани подошла к своему столу и добавила несколько пометок к списку названий и имен, которые ей следовало поискать. Правление. Имение. Штеффи Блюмен. Уоттлмен (который убивал нацистов голышом?). Фарриер. Но чтобы разобраться с ближайшим будущим, она вернулась к дивану и торопливо открыла раздел, посвященный Гештальту.

Ладья Гештальт

За девять лет до моего рождения одна несчастная женщина родила четверню. Троих мальчиков и одну девочку. Двое мальчиков оказались копиями друг друга. Но это было еще не самое странное. Самое странное было то, что когда все четыре пары глаз открылись, из них смотрело лишь одно сознание. Это был Гештальт.

Гештальт немного сбивает с толку, потому что оно/он/она/они состоит/состоят из четырех тел. Люди стараются не называть Гештальт никак иначе, так как путаются в построении грамматики. Однако, каждый раз писать «Гештальт» вместо того, чтобы использовать местоимение, довольно утомительно. Поэтому, если мне понадобится в этом описании применить местоимение, я буду называть Гештальт «оно». Хотя в обычной речи этого не делаю – это было бы грубо.

Его родители по понятным причинам были весьма огорчены своим диковинным отпрыском. Думаю, что когда у тебя четверо детей и все они делают одно и то же одновременно или один делает что-то, пока остальные трое без чувств лежат на полу, это чертовски пугает. К тому же, восстановление после родов четверни тоже не проходит легко. В общем, когда на четвертый день рождения этих детей появились Шахи и предложили родителям забрать их себе, облегчению последних не было предела. К сожалению, такое случается часто, когда речь идет о детях, которых принимают к себе Шахи. Все это странные дети, которые имеют странные потребности.

Гештальт приспособилось к Шахам, будто четыре необычных, сплоченных общим разумом утенка – к воде. Или, может быть, один необычный разум, населяющих сразу четырех утят. Черт его подери!

Вот почему работать с Гештальтом так раздражает.

В общем, Шахи привели Гештальта в Имение. Обучили его и вырастили в такой любящей среде, какую только можно создать в подобном месте. Оно росло с другими детьми, которые тоже были необычными. С мальчиками с бивнями. С девочками-подростками, которые могли общаться с облаками и получать вразумительные ответы. С несчастными юношами, имевшими психический контроль над фламинго. Если говорить об обитателях Имения, то расти там неплохо, особенно если ты отличаешься от других и имеешь способности, лежащие за пределами понимания простых смертных. Но в случае с Гештальтом что-то не срослось.

Во-первых, у него было совсем мало друзей. Ты, наверное, думаешь: «Но их же было трое братьев и сестра, кто им еще нужен», но в этом ты ошибаешься. Нельзя забывать, что Гештальт – это одна личность с восемью глазами. Это распространенная ошибка – считать его четырьмя разными людьми. Гештальт пользуется этим как преимуществом. Его тела говорят разными голосами, а также имеют разные манеры. Тела не двигаются в унисон и не сидят неподвижно, пока оно не решит, что хочет этого. Оно – превосходный актер, способный заставить свои тела общаться или даже спорить между собой. Причем так живо, что становится легко забыть, что все это лишь один разум, управляющий своими марионетками.

Другие дети в Имении забывали, что Гештальт обладает общим разумом. Они просто считали его братьев и сестру снобами. Я-то знаю, потому что сама все видела. Мы провели вместе в Имении всего год, а потом Гештальту исполнилось девятнадцать, и оно выпустилось. И заметь, я тогда была крайне застенчивой девятилетней девочкой, а Гештальт – четырьмя поразительно красивыми блондинами, которые считались претендентами на то, чтобы стать следующими звездами Шахов. Я безумно влюбилась в одного из братьев – того, который не был близнецом. И пока я наблюдала за ними, мне стало понятно, что Гештальт определенно не был обычным человеком. И даже не был четырьмя слегка необычными людьми. Но это была чрезвычайно сильная личность, и все это понимали.

Я читала о Гештальте, и, пока я училась, оно добилось больших успехов. Оно обладало превосходной памятью, очень живо соображало (не забывай: четыре мозга вместо одного), быстро и легко усваивало информацию. Обычное образование давалось ему мгновенно, а тщательный надзор преподавателей позволил ему в совершенстве овладеть своим даром.

К девяти годам Гештальт могло контролировать различные сочетания своих тел, вести несколько бесед одновременно и координировать причудливые турниры, где его тела сражались друг с другом.

К двенадцати было подтверждено, что Гештальт могло бодрствовать непрерывно. Оно могло спать одним из тел, тогда как остальные были начеку. Таким образом оно держалось пять месяцев.

К пятнадцати тела осторожно путешествовали по планете, чтобы выяснить, насколько велико может быть расстояние, на котором оно сможет безопасно существовать. Оказалось, что его можно беспрепятственно поместить на разных сторонах земного шара.

Гештальт вышел из Имения и тут же стал заниматься оперативной работой. Вскоре за выдающиеся успехи оно получило статус ладьи. Четыре его тела составляли одну команду. За шестнадцать лет такой работы оно успешно выполнило целый ряд заданий, казавшихся невыполнимыми, величайшим из которых было уничтожение 488-летнего вампира, который на протяжении 252-х из них тайно контролировал пшеничную промышленность.

При этом представь, что в эпизоде, случившемся в 1980 году, на то, чтобы убить шестидесятилетнего вампира, понадобилось сорок пять солдат.

Гештальт сурово.

Ладьей оно стало пять лет назад, и мне приходилось работать с ним во множестве операций. Я вижусь с ним каждый день и встречаюсь лично каждый понедельник, среду и пятницу в девять утра. Как правило, из-за этой своей множественности по меньшей мере два тела Гештальта всегда находятся на местах и руководят операциями. Обычно ладью не вызывают, если проблема не особенно серьезна, но Гештальт любит надирать задницы и, должна признать, отлично умеет координировать действия во время операций. С другой стороны, как минимум одно из тел всегда остается где-нибудь в офисе. И все же это лучше, чем если бы там оставались все четверо, особенно учитывая, что ни одно из них, похоже, не умеет как следует работать с документами.

Если окажется, что убить тебя хочет именно Гештальт, то тебе следует быть очень осторожной.

– Ладья Томас? – тихо проговорила Ингрид.

Мифани, вздрогнув, подняла глаза.

– Ладья Гештальт здесь.