Онлайн чтение книги Лазурь и Сумрак Azure and Claude
1 - 1

1.

В основном моя работа состоит в том, чтобы убираться в чужих комнатах.

Почему это я вдруг стал заниматься уборкой — спросите вы. Потому что без этого самоубийства не совершаются.

Вычисть всё и оставь записку — и ни у кого не возникнет сомнений, что это было самоубийство. Всё нужно прибрать. Это важно.

Порядок действий следующий:

1. Захватить тело.

2. Создать видимость пребывания в печали.

3. Привести в порядок окружающее пространство (ключевой момент).

4. Написать записку.

5. Умереть.

Но нет, я не говорил «совершить самоубийство».

2.

Моей целью оказалась девушка с бегающим взглядом. Этому заданию суждено было стать моим последним.

Все люди, которых я доводил до самоубийства прежде, явно были нечисты на руку. Но столь юной и безобидной на вид цели у меня никогда не было.

Она была тощей и бледной, всегда смотрела в пол и крайне сдержанно смеялась.

3.

Но ошибки быть не могло. Раз уж она стала моей целью, то она, должно быть, ужасный человек.

Других же я убивал, не колеблясь, верно?

Я закрыл глаза, представил лицо моей цели, которая находилась далеко от меня, и захватил её тело.

В тот солнечный августовский денёк я приступил к своему последнему заданию.

4.

Цель смотрела в окно.

Она сидела в кабинете для старшелассников, видимо, в середине класса. Остальные попеременно смотрели то на доску, то в свои тетради, усердно что-то записывая.

И только эта девушка, моя цель, лениво поглядывала наружу.

Ничего особенно примечательного там не было. Автобусная остановка, магазинчик Лоусон, аптека, Джойс. Сильнее всего выделялась броская реклама Бон Карри на щите. В общем и целом, обыкновенный провинциальный пейзажик.

5.

Я попытался двинуть её рукой. Ручка показалась непривычно огромной, скорее всего, потому, что ладонь у моей цели была крохотная.

Я попытался аккуратно переписать то, что появлялось на доске. Цель сопротивлялась слабо, так что я с лёгкостью смог это сделать.

И вдруг я заметил, что учитель смотрит на неё с заметным удивлением. Причина этого станет ясна позже.

6.

Желая взглянуть на реакцию цели, я написал: «Привет» — в её тетради.

Затем временно вернул ей контроль. Цель сжала и разжала руку, чтобы удостовериться, что ей ничего не мешает.

Это означало, что она поняла, что её контролировали. Некоторые и вовсе этого не замечают.

Она крайне заинтересованно посмотрела на «Привет», которое я написал. И больше ничего.

7.

Урок закончился, и настал обеденный перерыв. Я снова захватил тело цели. Вот тут-то всё и начинается.

Для начала нужно было разобраться с её друзьями. Я должен был показать им, что моя цель страдает.

Я мог бы заставить её вздыхать чаще, есть меньше или говорить невпопад.

Проделывая подобное, я бы смог убедить окружающих в том, что она проявляет «суицидальные признаки», и сделать предположение реальностью.

8.

Я оглядел класс в попытке отыскать её друзей.

Но никто не подошёл и не заговорил с ней. Куда уж, никто даже не посмотрел в её сторону.

Все разошлись по компаниям и принялись за обед. Я ждал, пока кто-нибудь позовёт её.

9.

Прошла уже половина перерыва, а цель всё ещё оставалась в полном одиночестве.

Наконец, я понял, что для неё быть самой по себе — вполне обычное дело. Моя цель оказалась очень и очень одинокой.

10.

Сперва я решил, что это будет только мешать, но, обдумав, пришёл к выводу, что это гораздо выгодней. Если кто-то, кто ни с кем не поддерживал связь, вдруг умрёт, ни у кого не будет возникать подозрений.

Её одноклассникам и сказать будет нечего, кроме как: «Она всегда была тихой и незаметной...» К ней отнесутся, как к «чужой».

11.

Я отпущу её ненадолго. Моё присутствие здесь не требуется.

Даже без моего вмешательства цель сможет сыграть роль «того, кто намеревается совершить самоубийство». Я временно перестал её контролировать.

12.

Всё это время я подчинял цель из своей однушки. Я могу захватить тело человека, где бы он ни был, пока я ещё помню его лицо.

Я завёл будильник и погрузился в послеобеденный сон. Контроль над людьми требует большой выносливости.

После я должен был заняться самой важной частью: «приведением вещей в порядок». А до тех пор мне нужно было набраться сил.

13.

Я проснулся и проверил, как там цель. У неё только что окончился последний урок, и она раньше всех вышла из кабинета.

Она ничем не занималась после уроков. Она просто достала плеер с наушниками и направилась прямо домой.

Когда она зашла в свою комнату, я вновь захватил её тело. Я изучил помещение её глазами.

Первая мысль была: «Это вообще ЧТО такое?»

14.

На мгновение я просто выпал. Мне нужно было убраться у неё в вещах, но убирать было нечего. В комнате букально не было ничего, кроме кое-какой мебели и нескольких тетрадей.

Ни журналов, ни книг, ни телевизора, ни компьютера, ни подушек, ни кукол, ни растений. Комната выглядела совершенно пустой.

15.

В зависимости от человека, даже принимая во внимание мои возможности, выполнение этой части задания могло занимать до пяти часов. Но с этой девушкой я управился в две минуты.

Из мусора там были разве что бутылки с алкоголем, которыми был набит нижний ящик её стола. Я стал было складывать их в пакет, но потом подумал и оставил эту затею: с ними самоубийство выглядело бы только правдоподобней. Поэтому я вернул их на место.

16.

Я смог найти только один единственный след человеческой личности в этой комнате: ворох компакт-дисков на полке да CD-плеер с наушниками.

Арета Франклин, Дженис Джоплин, Билли Холидей, Бесси Смит. У неё определённо был вкус на депрессивное.

Всё это как нельзя лучше подходило комнате, поэтому я и их оставил.

17.

В первый раз задание давалось так просто. Тут не требовалось даже почву заготавливать.

Даже если бы я заставил её совершить самоубийство здесь и сейчас, проблем бы не возникло. Продолжать возиться с ней и дальше было уже не нужно.

Я ощущал себя... не разочарованным, а скорее обманутым. Но я всё ещё был благодарен за такую простую работёнку.

18.

Под конец, я написал прощальную записку рукой цели. Вырвав страницу из тетради по истории, я вывел: «Всё бессмысленно. Я убиваю себя».

Если бы эта девушка писала её сама, полагаю, записка была бы резкой и простой и не содержала бы в себе обвинений конкретных людей.

19.

Я положил записку в её карман и направился к выходу из дома.

Как вдруг цель в первый проявила сопротивление. Причем такое сильное, что я даже поверить в это не мог. Она просто взяла и вернула контроль над собой.

Она разжала челюсть и сказала:

— Стой.

Своим усилием она случайно порвала губу, и из неё стала сочиться кровь.

Я был удивлён, однако почувствовал облегчение. До этого всё шло до отвратительного гладко.

20.

Цель произнесла:

— Я хочу кое-что поменять в записке.

21.

Вместо того чтобы заговорить самостоятельно, я заставил сказать саму девушку:

— Ты о чём?

Со стороны это выглядело так, будто она говорит сама с собой.

Она ответила мне:

— Ты изменишь «Всё бессмысленно, я убиваю себя» ради меня? Пожалуйста.

— Зачем?

— Я хочу, чтобы люди думали: «Это к лучшему, что она умерла». Если это возможно...

22.

Я немного помолчал, но потом решил, что в этом нет ничего страшного. Я переделал записку так, как она попросила.

Я почувствовал, как цель силиться сказать: «Спасибо тебе огромное».

Видимо, она даже не собиралась просить пощадить её жизнь. О чём, черт возьми, вообще думает эта девушка?

И тут я кое-что осознал.

23.

Могло ли быть так, что она намеревалась совершить самоубийство с самого начала?

Она тщательно убралась в своей комнате, обдумала, что хочет написать на прощание. Могло ведь это произойти без моего вмешательства?

Раз так, то я занимался тем, что пытался убить будущую суицидницу, которая и без того желала своей смерти.

24.

Я определённо не этого хотел. Не так уж и весело убивать того, кто и так хочет повидатьса со смертью.

Поэтому я решил сперва помучить её, и только потом убить.

Я захватил её тело, приготовил ещё одну записку, оставил её на столе в гостиной и вышел из дома. А затем заставил цель гулять ночь напролёт.

25.

Городок стоял в необычно холмистой местности. Повсюду были косогоры да лестницы, и никто особо не ездил на велосипедах. На пути встречалось много крутых склонов с извилистыми тропками на вершинах.

Я раз за разом водил её по округе. Её ноги были такими тоненькими, что, казалось, могли сломаться, стоит ей споткнуться.

26.

Ночь выдалась ужасно сырой и шумной: вовсю стрекотали сверчки. Девушка вскоре взмокла от пота.

У неё, кажется, нестерпимо болели ноги после трёхчасовой ходьбы в неудобной обуви.

Боль пронизывала её стопы и икры. С каждым шагом она ощущалась всё острее. Из-за неё она даже не могла поднять голову.

27.

К тому времени, когда её жажда стала невыносимой, я вернул ей контроль перед торговым автоматом. Но она не выкинула ничего неожиданного.

Только купила и выпила то, что выбрала сама.

Даже после этого усталость продолжила нарастать. Боль усугублялась. Девушка только сильнее захотела есть.

28.

После восьмичасовой прогулки цель, наконец, пришла туда, куда нужно.

Я привёл её на обзорную площадку, откуда открывался вид на весь город. Когда она взобралась по спиральной лестнице на самый верх, я вернул ей свободу.

Отходив непривычно длинное расстояние, она рухнула на месте. Я усадил её на стул, который приготовил заранее.

Я сел напротив неё по ту сторону стола.

29.

Цель уплетала заварную лапшу за сотню йен так, что за ушами трещало. Позабыв о своём желании умереть, она уложила локти на подлокотники и взглянула вниз на город.

— Мило, — заметила она.

Ей, видимо, не хватало сил даже на то, чтобы думать, не говоря уже о том, чтобы стараться держать лицо. Она отвернулась, скрестила ноги и откинулась на спинку стула, улыбаясь.

30.

Цель перевела взгляд и спросила меня:

— Кстати да, ты собираешься убивать меня или нет?

Я хотел объясниться, но не подобрал нужных слов. У меня тоже не было сил на то, чтобы думать.

Естественно, цель утомилась после восьми часов непрерывной ходьбы. Но я устал не меньше, заставляя её ходить эти восемь часов.