Онлайн чтение книги Леди Стерва
Глава 10

По дороге в Питер меня несколько раз останавливали гаишники, но вроде обошлось без происшествий. Правда, у меня сердце выпрыгивало при виде человека в форме.

Добравшись до Питера, я почувствовала, что силы мои на исходе. Так, коттедж Марка находится в Пушкине, это совсем рядом. Питер и прилегающие к нему окрестности я знаю как свои пять пальцев. Часто сюда моталась, изучила все парки и дворцы, знала наизусть все музеи. Нужную улицу нашла сразу. Мое состояние резко ухудшилось, кажется, подскочила температура. Как оказалось, это была даже не улица, а целый коттеджный городок в соснах. Я остановила машину у нужного мне строения, подошла к забору, который был выше человеческого роста раза в два, и нажала на звонок. На меня уставились сразу три видеокамеры. Ответа не последовало. Я оглядела коттедж. Трехэтажная махина поражала своими габаритами. Я снова нажала на звонок. Ворота открылись. Передо мной стоял бритоголовый мордоворот умопомрачительных размеров.

Он с пренебрежением посмотрел на меня, скривил и без того кривую морду и вяло спросил:

– Что надо, раненая птица?

– Марика, и притом чем быстрее, тем лучше.

– А может, тебе еще и хлеб маслом намазать – Его тыквообразное лицо стало еще более суровым.

– Можешь намазать, не откажусь.

– Тебе что, жить надоело, а ну мотай отсюда на все четыре стороны, иначе прямо у забора похороню. – Мордоворот пнул меня с такой силой, что я отлетела на капот своей «девятки».

Нервы мои были на пределе, здоровье оставляло желать лучшего. Руки затряслись, выступил пот. Но увидев, что мордоворот собирается закрыть ворота, я фурией бросилась на него, достала пушку, принадлежавшую Комару, и что было силы ткнула ею в живот этому идиоту. Он замер и уставился на меня своими пустыми, ничего не выражающими глазами. На минуту мне показалось, что сейчас он выхватит у меня пистолет и огреет им хорошенько по голове. Но, к моему удивлению, он стоял не шелохнувшись, как мумия, и даже, по-моему, затаил дыхание.

– Стой и не вздумай двигаться! – скомандовала я.

Видишь, у меня голова перебинтована, так вот, я – дура, сбежала из психушки, причем из буйного отделения! Двоих уже замочила. Ты будешь третий. У меня в руках боевой пистолет, сейчас я прострелю тебе твое брюхо и посмотрю, сколько жира вытечет. Мне терять нечего, за мной санитары гоняются! Если сейчас ты мне не скажешь, где находится Марик, то я нажимаю на курок. Понял?!

– Слышишь ты, ненормальная, пушку бы свою убрала, а то мне что-то щекотно. Не дури, убери пушку.

Я почувствовала какую-то приятную теплоту на шее.

Этот гад меня толкнул, я упала на капот и опять ударилась больным затылком. Точно, это кровь. Моя бедная пробитая голова заныла от страшной боли. И надо же мне было приложиться именно этим местом!

– Я даю тебе полминуты, – процедила я сквозь зубы, – а затем продырявлю тебе все твои кишки. Ты никогда не видел, как стреляют пациенты психиатрической лечебницы? Так смотри!

– Стой! В соседнем коттедже отмечают день рождения. Марк там. Но тебя туда не пустят, там охрана. Это дохлый номер, с тобой даже никто не будет разговаривать.

– Что ж, спасибо. Извини, друг. – Я опустила руку и нажала на курок. – С простреленными ногами ты не будешь меня преследовать. Я бы не стала этого делать, если бы точно знала, что ты не грохнешь меня прямо у соседнего коттеджа, но у меня, к сожалению, нет такой уверенности. Так что придется тебе пока отдохнуть, полежать на свежем воздухе.

Мордоворот упал, скорчившись от боли, и стал кататься по земле. Я думаю, что сейчас ему будет не до меня.

– Не скучай. Срочно доползи до ближайшего телефона и обратись в «скорую». Я думаю, что в следующий раз ты будешь немного гостеприимнее. – С этими словами я развернулась, сунула пушку в карман шортов и зашагала к соседнему коттеджу.

Самое странное, что я совсем не чувствовала страха и здравый смысл, кажется, покинул меня. Я вообще плохо понимала, что делаю. В затылке нестерпимо жгло, как будто кто-то выплеснул мне на голову стакан кипятка.

Наверное, я серьезно больна. Боль была такой сильной, что терпеть не было сил.

Я медленно шла вдоль забора. Боже мой, сколько же видеокамер здесь напичкано, и к чему такая бдительность?

Черт с этими камерами! Я перемахнула через высокий забор. Правда, для этого мне сначала пришлось залезть на охранную будку, но, к счастью, в ней никого не было. Видимо, охранник куда-то отошел. Да хоть бы он и был на месте, мне уже все равно. Я не боюсь умереть. Впервые я не боюсь смерти! Гае-то здесь должен быть человек, ради которого я проделала столь долгий путь. Если его не будет, то меня пристрелят как куропатку. Приближаясь к коттеджу, я почувствовала запах шашлыков. От этого запаха мне стало совсем дурно. Я уже забыла, когда ела в последний раз. Голова кружилась. Машинально я дотронулась до затылка. Ну вот, всю руку вымазала в крови.

Спрятавшись за большую и толстую сосну, я увидела красиво выстриженную поляну. Посредине стояло несколько совмещенных столов, уставленных всевозможными яствами и спиртными напитками. Сбоку двое молодых и шустрых парней жарили шашлыки. Перед столами была смонтирована сцена. На ней отплясывали ребята из лучшей, по моему мнению, отечественной группы. Да, красиво жить не запретишь! Это верно! В креслах уютно расположились человек тридцать холеных мужчин и вдвое меньше шикарных женщин. Все они весело смеялись, курили, говорили тосты, поднимали бокалы и смотрели выступление. Самая разогретая часть публики дружно танцевала. Мне понадобилась пара минут, чтобы отыскать глазами Марка. Выглядел он сногсшибательно. Белоснежная шелковая рубашка от Кардена, коллекционный костюм, ботинки из настоящей крокодиловой кожи, такие потянут на полторы тысячи долларов, не меньше. На дорогом галстуке сверкала обалденная бриллиантовая заколка. Одной рукой он держал бокал, а другой обнимал какую-то пергидролъную блондинку. Осушив бокалы, они поцеловались. Блондинка была изрядно пьяна и положила свои огромные груди на стол. Не знаю, конечно, как это выдерживал стол, но Марк, по-моему, от них тащился. Его полупьяный взгляд был направлен прямо на ее сиськи. Он что-то шептал даме на ухо, а она хохотала что было сил. Хороши, нечего сказать! Я перла к нему за семьсот километров в жутком состоянии, чтобы застать такую премиленькую картинку! Да, малоприятное зрелище, чего уж тут скрывать! Через несколько минут идиллия нарушилась. Я увидела, как два амбала в крайне возбужденном состоянии подбежали к Марку и наперебой что-то затараторили, при этом они сопровождали свою речь буйной жестикуляцией. Не трудно было понять, в чем тут дело.

Стоять за деревом не имело смысла, Марк наверняка даже представить себе не может, кто стрелял по ногам охранника, и неизвестно еще, что он собирается предпринять.

Трезвый рассудок подсказывал мне, что пришло мое время.

Не раздумывая, я выскочила на сцену. Артисты умолкли и тупо уставились на меня. Танцующие пары замерли.

Лицо Марка вытянулось и стало багряно-синюшного цвета. Я поправила окровавленную повязку на голове, взяла микрофон, подула в него и произнесла.

– Привет, Марк! Веселишься? Хорошо здесь у тебя, мне нравится. А это твоя женщина? Шикарная! Классные у тебя девочки! А я вот ехала к тебе, хотела увидеть! Не знала, что наша встреча будет именно такой. Думала, скучаешь, а ты телефон отключил, на дне рождения отдыхаешь.

Молодец, ничего не скажешь!

К горлу подкатил огромный комок, во рту пересохло, в глазах потемнело, я хотела еще что-нибудь сказать, но язык не хотел меня слушаться. Еще минута, и я потеряю сознание, а может быть, отправлюсь на тот свет. Второго мне даже хотелось больше.

Что было дальше, помню смутно. На сцене появились два огромных амбала. Один закрутил мне руки за спину, другой пнул что было сил в грудь и повалил на землю. И еще отчаянный голос Марка: «Не сметь! Не трогать! Не прикасаться к ней!» – и он, бегущий с распростертыми руками мне навстречу, как-то смутно запечатлелись в памяти. Больше ничего не помню. Пробел. Только дикая головная боль и жжение в области сердца. Я упала на землю и почувствовала приближение смерти. Я не боялась ее, нет! Я была готова встретить ее и крепко сжать в своих объятиях. Это совсем не страшно. Я захотела ее так, как женщина хочет мужчину, у меня давно не было столь дикого желания. Убийца собственного мужа и еще одного человека! У меня не осталось никого, даже мать меня не любит. Мой мужчина отключил свой телефон и развлекается с другой бабой… Что еще может желать человек в такой ситуации? Конечно смерти! Вдруг я почувствовала состояние экстаза, верхнюю точку блаженства! Мне больше не нужна жизнь, полная страха и ненависти!

Очнулась я в больнице. Перед глазами как в тумане проплывали люди в белых халатах. Очень сильно затекла рука. Ноющая боль пронзила изгиб предплечья. Неужели жива?! Мне захотелось встать, но силы покинули меня. В правую руку вдета капельница. Губы пересохли. Неудержимо клонило ко сну.

Проснувшись, я увидела сидевшего рядом Марика.

Его лицо было каким-то уставшим, бледным, словно он не спал несколько ночей. Интересно, сколько времени прошло, прежде чем я смогла открыть глаза. На стуле у кровати стояло судно. Боже, а это зачем?!

– Привет, – сказала я Марку. – Знаешь, я как-то скверно себя чувствую. Тело все занемело, не могу даже пошевелиться.

Марк взял меня за руку и стал нежно гладить по волосам.

– Тебе сделали пункцию спинного мозга. После этого всегда бывает такое состояние. Я знаю, мне тоже когда-то делали. У тебя ушиб головного мозга и небольшое кровоизлияние, а еще разрыв тканей на переносице. Это говорит о том, что тебе придется здесь немного поваляться.

– Ты знаешь, что со мной случилось?

– После того как я отвез тебя в больницу, сразу позвонил Любке в сауну. Она мне все рассказала.

После этой фразы у меня учащенно забилось сердце.

Руки затряслись.

– Что она тебе рассказала? – спросила я, затаив дыхание.

– Ну как что? – не понял Марк. – Как все произошло.

– А как все произошло? – переспросила я почти шепотом.

– Ну то, что твой муж взял у своих крышевых пол-лимона баксов и свалил в неизвестном направлении. Больше о нем ни слуху ни духу Хотя ты соврала мне, что вы развелись. Затем тебя похитили крышевые и держали на какой-то даче. Одного из них ты грохнула и поехала ко мне. А дальше ты перебила ноги одному из моих людей и наконец добралась до меня – Все верно. – Я с облегчением вздохнула.

– Ты так вздохнула, словно что-то скрываешь от меня. – Марик посмотрел на меня не без подозрения.

– Мне нужна твоя помощь.

– Я смогу помочь тебе только в том случае, если ты расскажешь мне всю правду. Втемную я играть с тобой не хочу. На сегодняшний день мне пришлось послать своих людей, чтобы они навели справки, кто такой Касьян и кто имеет на него влияние. Что-то я про такого не слышал. А с тобой у меня будет разговор особый. Я еще раз тебе говорю, мне нужна правда. Иначе на мою помощь можешь не рассчитывать. Тем более, ты убила его парня. Пойми, все очень серьезно. Серьезнее не бывает. В этой ситуации самое главное, сохранить тебе жизнь.

– Марк, забери меня отсюда, – взмолилась я. – Мы обо всем поговорим. Мне совершенно не хочется здесь лежать. Прошу тебя.

– Нужно потерпеть. Ты серьезно больна. Я поговорю с доктором. Давай, полежишь несколько дней, а затем я перевезу тебя к себе. Найму пару лучших врачей, чтобы они всегда были рядом. В моем коттедже, безусловно, тебе будет лучше, но сейчас, после пункции, тебе нельзя подниматься, иначе последствия могут быть самые плачевные.

Мне жутко захотелось спать. Я улыбнулась и уснула.

Через пару недель Марк перевез меня к себе домой. Правда, вставать он мне категорически запретил. Прикрепил к моей персоне парочку врачей, которые периодически вводили мне различные инъекции и заставляли глотать таблетки.

– Знаешь, не хотел тебе сразу говорить, – признался мне как-то Марк, – но с того момента, как ты объявилась на дне рождения, и до того, когда ты впервые открыла глаза, целых десять дней ты была в коме.

– Марк, с моим здоровьем все в порядке или есть что-то такое, что вызывает у тебя опасение? – забеспокоилась я.

– Не волнуйся, все будет в порядке. Я вот только поражаюсь, как в таком состоянии ты пропахала на машине столько километров. Врачи в один голос уверяют, что с таким ушибом и отеком даже крепкий мужчина загнулся бы после первого поворота.

– Я же у тебя особенная, ты что, забыл. – Я улыбнулась и взяла Марка за руку.

Через какое-то время я стала чувствовать себя совсем хорошо. Марк все время мотался по делам, а мне пришлось находиться под неусыпным наблюдением врачей.

Наконец наступил долгожданный разговор. Марик вернулся пораньше, я, как и прежде, лежала в кровати. Когда он зашел в комнату, я скинула одеяло, дав ему возможность рассмотреть все прелести моего шикарного тела.

Марк заметно разволновался. Я раскинула ноги пошире и притянула его к себе. Он наклонился, а затем последовал долгий и страстный поцелуй.

– Я люблю тебя, Марик. Ты будешь моим мужчиной, потому что я так хочу, так решила. Да, кстати, как ты относишься к той пергидрольной блондинке, которая была на дне рождения?

Марк засмеялся и стал жадно целовать мое тело.

– Отрицательно, – прошептал он.

После такого ответа мы занялись сексом. Это было слияние двух страстных и любящих тел. Гармоничное, смелое и открытое, полное неземного желания. Когда все закончилось, Марк нежно меня обнял и закурил. Мы лежали обнаженные, совершенно обессилевшие и тем не менее страшно довольные.

– Как я соскучился по твоему телу, голосу, повадкам.

Знаешь, когда я приехал в Питер, то звонил тебе постоянно, каждый час, со мной еще никогда такого не было. Однажды трубку взял какой-то мужик и сказал, что я свободен, чтобы я отдыхал. У меня аж в душе все перевернулось.

Я же не знал, что тебя похитили. Позвонил второй раз – ответ идентичный. А затем мне сотовая компания отключила телефон. Оказывается, на моем счету не осталось ни цента. Хотел заплатить, но в выходные это сделать невозможно. Поэтому ровно двое суток телефон молчал. Видимо, в это время ты и звонила. Так что никакой телефон я не отключал, а, наоборот, ждал звонка от тебя.

– Тебе отвечал Касьян. Свою трубку я разбила о его чугунную голову.

– Знаешь, Ян, скажи, а тебя там насиловали? Это никак не отразится на наших отношениях, просто мне необходимо знать.

– Нет, Марк, чего не было, того не было. Но должно было случиться в скором времени. Поэтому мне пришлось уносить оттуда ноги в срочном порядке. Что я и сделала, правда, для этого мне пришлось грохнуть охранника.

– Послушай, Яна, а как тебе удалось это сделать, ще ты взяла оружие? Хотя смекалки тебе не занимать. В этом я сумел убедиться, когда ты прострелила ноги моему человеку. – Марк громко засмеялся. – Чудная ты, Янка, отчаянная, без царя и Бога в голове.

– Кстати, а как поживает твой охранник? – улыбнулась я.

– Неплохо. Скоро начнет бегать. Ты преподнесла ему хороший урок, чтобы не расслаблялся на посту, а был более бдительным. Представляешь, если бы это была не ты, а кто-нибудь другой. Тогда бы, наверное, меня уже не было бы. Я ему еще строгий выговор влепил. Самое главное сейчас – разобраться со сложившейся ситуацией.

Скажи мне, где твой муж? Только не вздумай говорить, что ты развелась с ним той ночью, когда мы встретились на Поклонке. Я должен знать правду.

– Я убила его, Марк. Той ночью.

Марк выпучил глаза и вытянул лицо.

– Не понял.

– Господи, ну что здесь такого непонятного! Я нашла киллеров, заплатила им пятнашку баксов. Они поднялись ночью в квартиру и замочили его. А я стояла за дверью и слушала, как они это делают. Под утро они вытащили тело и бросили в Москву-реку. Ни о каком его долге я не знала. В домашнем сейфе лежала всего пятерка баксов. Куда он подевал такую сумму, не имею ни малейшего представления.

Минут пять Марк приходил в себя. Он молчал и смотрел на меня каким-то безумным взглядом.

– А где ты нашла киллеров? За что ты уготовила ему такую участь?

Мне пришлось закурить сигарету и начать долгий и нудный рассказ о том, как я выиграла конкурс красоты, о замужестве, о Регине, Любке и той сумасшедшей ночи. Я рассказала все как на духу, ничего не придумывая и не скрывая. Когда я закончила, Марк молчал, тупо уставившись в стенку. Не знаю, что там у него на душе, изменится ли его отношение ко мне после услышанного или нет, но я сделала свой выбор. Я открылась человеку, которого полюбила искренне, нежно и страстно, полюбила той любовью, на которую только способно мое отважное сердце.

– Ты сумасшедшая, – произнес Марк как-то глухо и задумчиво.

– Я знаю.

– У меня никогда не было таких чувств. Ну почему я полюбил именно сумасшедшую женщину?! Ведь вокруг полно совершенно обычных, спокойных. Я впервые влюбился как пацан и именно в такую авантюристку, убийцу и совершенно безумную женщину. Ну почему так устроена эта жизнь? Я хочу жениться на сумасшедшей!

– Подожди, Марк, я тебе еще не все сказала. Когда я увидела тебя там, в Крестцах, то еще не знала точно, что мне больше нравится, то ли твоя крутая тачка, то ли костюм, то ли бриллиантовая заколка на галстуке, то ли то, как ты соришь деньгами, то ли ты сам. А теперь я знаю совершенно точно, что я люблю тебя за то, что ты есть. Ведь ты сейчас совершенно голый, без своего нарядного прикида, а я по-прежнему тебя люблю. И даже еще больше!

Марк громко засмеялся и крепко меня сжал. Так в любви и согласии мы прожили ровно три недели. Три недели безумной любви, безразмерного счастья я дикой преданности друг другу.

В один из вечеров, когда мы сидели обнявшись у камина и смотрели на огонь, попивая кофе, Марк тихо произнес:

– Нужен труп.

– Что нужно? – не поняла я.

– Я разговаривал по телефону с Касьяном и посылал к нему своих людей на переговоры. Понимаешь, в криминальном мире, по воровским законам, так – нет человека, нет долга. Долг умирает вместе с человеком. Поэтому нам нужен труп. Труп твоего мужа. Да, кстати, тот парень, которого ты замочила на даче, жив.

– Как это? – не поняла я.

– Он выжил. Дополз до ближайшего дома, и там ему оказали помощь. На днях выписался из больницы. Винить ему некого, сам купился на твои сиськи и повел тебя на веранду к столу. Касьян ему за это дело еще по башке надавал и в должности понизил. Короче, чтобы замять этот вопрос, нам необходимо найти труп твоего мужа. Поэтому сегодня ночью, под утро, поедем в Москву.

– Боже мой, а как же мы найдем труп? – Я была в шоке. – Знаю приблизительно, но это не точно. Где-то в реке, не доезжая Каширского моста. А как ты себе представляешь его поиски?

– Обыкновенно. Возьмем парочку водолазов. Скорее всего, нужно найти киллеров. Уж они-то точно покажут место захоронения.

От этой мысли меня передернуло. Встречаться с милой троицей мне совершенно не хочется. А тем более искать и увидеть труп моего мужа. Пренеприятнейшее занятие, прямо скажем.

В середине следующего дня мы уже добрались до Москвы. Первым делом я позвонила Любке и попросила любой ценой найти Славика, хоть всю Москву для этого перевернуть. Но, к моему глубокому сожалению, ни Славика, ни этих двоих она так и не нашла. Ни сегодня, ни завтра, ни в последующие дни. Их местонахождение оставалось загадкой. Они погорели на каком-то деле, были в розыске, отмыли хорошую сумму денег и ушли на дно. А где это самое дно, оставалось только догадываться. О нем не знал никто, даже Любкин Борька.

Мы решили действовать сами. Приблизительно нашли нужное место. Дно обследовали трое водолазов, и еще с десяток ребят прочесывали лесные окрестности по соседству. Я сидела на берегу и курила. Марк все время разговаривал с кем-то по телефону. Мое сердце могло выскочить в любой момент от жуткого страха. Сколько адреналина выработал мой организм за эти долгие часы, одному Богу известно. Но результат был плачевным. Ни трупа, ни даже чего-нибудь похожего мы не нашли.

Куда он мог подеваться, не имею ни малейшего представления. Я уже было совсем сникла, но Марк постоянно меня подбадривал, вселял надежду и оптимизм. Но по-прежнему настроение было хуже некуда.

– Марик, послушай, знаешь, о чем я подумала. Труп никак не мог оказаться на середине реки. Они же не плыли с ним, а подошли к берегу, привязали камень на шею и сбросили в воду. Мы уже вдоль и поперек обшарили все вокруг, а результат плачевный. Это я говорю к тому, что, скорее всего, труп был найден местными жителями и увезен криминалистами как неопознанный. Может быть, фотографию печатали в газетах, показывали по телевизору в «Петровке, 38», но я уже целую вечность ничего не смотрела и не читала. Его, конечно, никто не опознал, уж больно он был изуродованный. Это в соленой воде труп долго не портится, его всегда можно опознать, а в речной ой очень быстро разлагается, да и рыбки поели.

– Откуда такая осведомленность?

– В детстве все мы мечтаем кем-нибудь стать. Только не всегда наши мечты совпадают с нашими возможностями. Так вот, я мечтала стать экспертом-криминалистом, чтобы выезжать на место происшествия и рассматривать трупы. Определять время убийства, орудие убийства, тяжесть телесных повреждений и так далее.

– Хорошенькая мечта! – присвистнул Марк. – Я всегда знал, что ты сумасшедшая, с самой первой минуты, как только тебя увидел. Вот я, например, хотел стать космонавтом. Да разве можно мечтать о таком в раннем детстве?! Криминалист! Ничего себе мечта детства! Считай, что ты им стала, правда неофициально, негласно, без образования.

– Ты не дослушал. – Я сделала обиженное яйцо. – Так вот, я прочитала массу литературы такого плана и эти сведения почерпнула именно оттуда. Короче, скорее всего, он уже закопан в братской могиле для неопознанных трупов. Знаешь, как это делают? Им роют яму, кидают всех вместе в целлофановых мешках, закапывают и даже табличку не ставят. Они числятся по номерам, а номера записаны у следователя. В следственной работе такое дело называется висяк. Это значит, оно висит мертвым грузом до тех пор, пока его не закроют. Криминалисты не любят такие дела, им нужны цифры и отчетность, а здесь не бывает цифр, да и отчета не напишешь. Такие дела обычно переходят от одного следователя к другому. Каждый хочет их с себя скинуть. Дают объявление в газету и периодически его повторяют. «Помогите опознать человека» или «Следователь просит помочь», в общем, что-нибудь в этом духе. Но труп никто не опознает. Заявление родственников о пропаже не поступает. Никому нет дела. Через определенное время дело закрывают за отсутствием фактов. Как будто никогда не было человека и никто его не убивал. Видишь, неподалеку деревня. Местные жители очень любят рыбачить. С утра до ночи они торчат на берегу. Скорее всего, кто-то обнаружил труп и вызвал милицию. В тот же день его увезли.

Марк внимательно слушал, а я продолжала:

– Можно, конечно, подойти к местным рыбакам и спросить, не находили ли они что-нибудь интересное в последнее время. Но тем самым мы только наведем на себя подозрения. Если они действительно обнаружили труп, то их явно предупредили, чтобы они сразу сообщили в органы о всех подозрительных. Поэтому нам лучше не нарываться. Ко мне уже один подходил, спрашивал, что мы здесь ищем. Я ответила, что на днях купалась здесь со своим другом. Мы хорошо порезвились в воде, и я потеряла бриллиантовое колье. Это выглядело довольно правдоподобно. Крутые машины, мальчики с мобильными, водолазы – все это взбудоражило местное население. Теперь им все станет ясно. Когда будем уезжать, надо сказать, что нашли то, что искали, иначе все местные жители будут с утра до ночи нырять в реке в надежде найти драгоценности. Надо их пожалеть, чтобы они не питали пустых иллюзий.

Мы не там ищем. Марк. Надо искать в библиотеке.

Надо поехать в читальный зал, взять подшивки «Криминального курьера», «Дорожного патруля», «Криминальной хроники» и как следует их изучить. Я уверена, что там мы найдем то, что ищем. Я узнаю его сразу, каким бы изуродованным он ни был. Только вот как мы докажем Касьяну, что это он, я не знаю.

– Вот видишь, как пригодилась мечта твоего детства, – улыбнулся Марк, и мы прекратили поиски.

Через пару часов мы уже сидели в городской библиотеке и листали подшивку криминальной хроники за последние два месяца. Марку это занятие показалось нудным и бесполезным. Он долго мучился, а затем ушел ждать меня в курильную комнату. Тем более что библиотекарша сделала нам уже несколько замечаний, так как у Марка не замолкал мобильный, а отключить его он не мог, ожидая важного звонка.

Итак, Марк ушел. Одной мне было намного спокойнее. При нем я заметно нервничала, и он это чувствовал.

Не прошло и сорока минут, как я нашла то, что искала. Несколько сухих строчек, но таких важных для нас с Марком:

«Следователь просит помочь. В Москве-реке найден труп неустановленного мужчины. Приблизительный возраст 25-30 лет. Одет: брюки темно-синего цвета, пуловер темно-синего цвета, рубашка белого цвета, трусы синего цвета, обувь отсутствует. Особые приметы: на передней челюсти отсутствует два верхних зуба. Справа вверху последний и предпоследний зубы сделаны из золота высокой пробы. На животе большой шрам, 20 сантиметров, после перенесенной операции аппендицита. Больше особых примет нет. По данным экспертизы, мужчина был убит тяжелым металлическим предметом, а позже был брошен в реку. В крови найдены наркотические вещества. Если вам что-либо известно о пострадавшем, убедительная просьба помочь следствию и позвонить по следующим телефонам…» и так далее. Это был он. Его одежда и ненавистный мне шрам. А передние зубы, так это ему маленький их выбил, когда показывал свои боевые искусства. Фотографии трупа не было, но ее и не требовалось. Я на все сто пятьдесят процентов была уверена, что это мой муженек.

В других криминальных газетах прошла такая же информация, и нигде нет ни одной фотографии. Я взяла подшивку и тихо, чтобы никто не слышал, стала выдирать заметку о своем супруге. Бумага предательски затрещала, и библиотекарша тут же подняла голову. Мне ничего не осталось, как улыбнуться и выйти из зала.

В курилке сидел замученный Марк и с кем-то беседовал по телефону.

– Сматываемся отсюда быстрее, – выпалила я, – библиотекарша видела, как я оторвала кусок газеты.

Мы засмеялись и выбежали на улицу. Хорошенькое дело! Подъезжают к библиотеке четыре джипа. Выходит парочка, идет в читальный зал, берет подшивку газет, выдирает клочок и, покатываясь со смеху, вылетает. Ну что можно подумать?

В машине я показала Марку заметку, он внимательно ее прочитал.

– Ты уверена, что это он?

– Даже больше, чем уверена.

– Да, дело плохо, – вздохнул Марк, – эту заметку даже нет смысла показывать. Словам никто не верит, нужны доказательства. А, насколько я понял, их нети не будет.

– Здесь только один выход. Мне нужно позвонить по указанным телефонам и сказать, что я опознала в этом мужчине своего мужа, который такого-то числа уехал из дома и не вернулся. А в органы я не заявляла потому, что он и раньше уходил, даже на более долгий срок. У него где-то есть женщина. Обычно, когда мы ссоримся, он уходит к ней. Ни ее адреса, ни ее имени, да и вообще каких-либо координат у меня нет. Его признают официально умершим. Это единственный выход из положения.

– А почему ты не захотела с самого начала сделать все, как у нормальных людей? Что за необходимость была убивать его дома? Убили бы где-нибудь в подъезде, когда он домой возвращался, или в машине бы взорвали. Так, по-людски, я понимаю, тем более он у тебя коммерсант. А коммерсантов мочат будь здоров, на тебя бы даже никто не подумал. Убили в связи с коммерческой деятельностью, и дело с концом. Каких-то ты киллеров нашла левых, так не делается. Теперь и нам столько суеты. Надо вас развести, выписать его из квартиры. В принципе, это дело шести секунд. Были бы деньги.

– По-людски не по-людски, откуда я могла знать, Марк. Я не хотела связываться с ментами, не хотела ничего им объяснять. Если бы меня вызвали в участок, я бы сразу написала чистосердечное признание, меня даже не пришлось бы просить. Это называется явка с повинной.

Да и хоронить его я бы не смогла. Там ведь надо плакать, а как я могу по нем заплакать. Пришлось бы приглашать родственников, устраивать поминки. Нет, это бы я не перенесла. Только не это.

– Понятно, – вздохнул Марк. – Но предложенный тобой вариант пойти в милицию и опознать мужа не принимается и не подлежит рассмотрению.

– Почему?

– Потому что это очень опасно. При допросе у тебя могут сдать нервы. Я не могу рисковать. На эту тему даже говорить бессмысленно. Попробую разобраться с этим Касьяном своим способом, если он не захочет решить этот вопрос цивилизованным путем. В принципе, он ничего из себя не представляет, обычный отморозок, три ходки сделал. Сколотил свою банду. Контролирует пару крупных рынков, ночных клубов и несколько фирм досуга. Гангстер хренов, чтоб он сдох. Яна, я с ним разберусь сам, тебе не надо в этом участвовать. Для твоей же безопасности нам нужно срочно зарегистрироваться и быть вместе. Хотя бы потому, что ты моя жена, Касьян не посмеет тебя тронуть. Уедем в Питер и заживем долго и счастливо. Янка, ты меня знаешь, Бог мне руки отрубит, если я тебя обижу. Всю жизнь буду тебя любить и на руках носить. А ты мне родишь, ладно? Для такого дела даже фигуры твоей красивой не жалко! Поэтому все проблемы, связанные с твоим бывшим мужем, предоставь решать мне.

Пусть это тебя нисколько не беспокоит.

– Хорошо, Марк, я сделаю все, что ты скажешь. Господи, как я люблю тебя. А еще больше хочу твоего тела.

Марк рассмеялся и крепко прижал меня к себе. Ночевали мы у меня в квартире на Кутузовском. Марк сказал, что это совершенно безопасно, что никто не караулит меня у подъезда. С Касьяном у них были свои дела и своя договоренность. Полночи мы лежали в джакузи и парились в сауне. А потом до утра занимались любовью.

– Я хотел бы познакомиться с твоей мамой, Яна. Знаешь, мне почему-то кажется, что она у тебя должна работать инструктором в тире.

– Почему именно инструктором? – удивилась я.

– Потому что яблочко от яблони не далеко падает.

Народная мудрость, черт побери. Не может же она быть рядовой производственницей, когда у нее дочь заядлая авантюристка!

– А между тем, так оно и есть. Она работает на обычном государственном предприятии. Больше времени проводит на работе и даже не вспоминает обо мне. А почему ты спросил о ней?

– Просто. Хотел посмотреть на женщину, которая родила столь безумную дочь.

– Марк, не строй пустых иллюзий. Даже если мы поженимся, то тебе совершенно незачем с ней знакомиться, ей не интересно то, что связано со мной.

В одни из выходных мы решили поехать на шашлыки в лес. Поселились в пансионате, который несколько лет назад был построен для отдыха правительственных шишек. Сняли номер люкс. Наслаждались соснами, тишиной и размеренным образом жизни. Я смотрела на Марка и поражалась той дикой любви, на которую оказалось способным мое сердце. Мне нравилось, что кто-то заботится обо мне, решает вопросы, связанные с моей уже ничего не стоящей жизнью. Да и вообще – здорово иметь сильное мужское плечо, за которое всегда можно спрятаться.

Я уговорила Марка отпустить охрану, чтобы побольше расслабиться и побыть вдвоем. Марик согласился, правда, с большой неохотой.