Онлайн чтение книги Магия госпожи Метелицы
Глава 8

Оставив Федотову и Жорину пить чай с оставшимися пирожками, я поднялась на третий этаж и вошла в библиотеку. В нос ударил специфический запах старых книг, пыли и каких-то знакомых духов. Сидевшая за стойкой женщина подняла голову и вопросительно глянула на меня.

– Здравствуйте, Вера Борисовна. Мы с вами до сих пор встречались только в учительской и в буфете. Вот, заглянула посмотреть, какие книги тут есть, – начала я разговор, оглядывая помещение.

Надо признать, Нина Максимовна была права, рассказывая про странный интерьер библиотеки. Помещение смахивает на офис Гринписа, зоопарка или ветеринарной клиники, на храм книг оно мало похоже. На стенах множество постеров с изображением котят-щенков, на подоконниках лежат плюшевые Барсики и Полканы, на столах, где дети могут читать книги любимых писателей, стоят дешевые статуэтки китайского производства. Угадайте, кого они изображают?

– Фонд хороший, есть литература как по школьной программе, так и по внеклассному чтению, – пояснила Соева. – К сожалению, ребята сюда не забегают, они предпочитают телевизор и компьютер.

– Вот поэтому я и пришла, – обрадовалась я удачному повороту беседы. – Давайте сделаем совместное мероприятие, диспут, например, или…

– Уважаемая Виола Ленинидовна, – остановила меня библиотекарь, – с завтрашнего дня я тут больше не работаю, меня уволили. Велено отработать положенные по закону дни и уматывать. Если не подам заявление по собственному желанию, выгонят со скандалом.

– Кто? – оторопела я. – Почему?

По лицу Веры Борисовны скользнула тень улыбки.

– Одна из первых акций Карелии Алексеевны на новом посту: гнать Соеву в шею. Мне даже лестно. Не думала, что являюсь столь значимой для Линьковой личностью.

– Что плохого вы совершили? – продолжала я удивляться.

– Я не педагог, – вздохнула Вера Борисовна, – специального образования не имею, в школе никогда не работала, но наивно считала учителей грамотными людьми, они обязаны изъясняться на правильном русском языке.

Соева открыла ящик стола и вынула оттуда блокнот.

– Сейчас зачитаю вам перлы, которые выдает Карелия Алексеевна. На собрании коллектива она всем объявила: «Внимание! Многие дети стараются удрать с уроков в сортир. Вчера Обозов четыре раза на математике руку тянул и ныл: «Мне выйти надо». Неделю болел, вернулся на занятия и сразу в туалет захотел. Значит, так! Теперь вы пускаете учащихся младших классов в клозет только с большим желанием на лице. А старшим детям объясните: в выпускном классе в туалет ходить стыдно!»

Я засмеялась. Вера Борисовна укоризненно щелкнула языком.

– Тц, тц, тц. Совсем не смешно. Могу продолжить, вот обращение завуча к детям перед началом торжественной линейки по случаю окончания учебного года: «Всем построиться в верхнем правом углу коридора!»

Соева перевернула листок.

– Цитировать Линькову можно бесконечно. «Удача повернулась к вам задом моего лица». Это она заявила, сказав десятиклассникам про контрольную: «На оси координат крестиками проставьте кружочки». Я долго удивлялась, слушая Линькову, а потом показала свои записи Хатуновой и задала справедливый вопрос: «Может ли абсолютно безграмотная баба работать с детьми?» Полина Владимировна была человеком добрым, ответила: «Карелия Алексеевна прекрасный завуч, любит детей. Я с ней поговорю, попрошу следить за речью». Через день после беседы, когда я вошла в учительскую, Линькова демонстративно встала и, громко сказав: «В присутствии особо грамотных людей мне находится не хочется», – демонстративно покинула помещение. С той поры она начала ко мне придираться, делала массу замечаний не по делу, а теперь, заняв кресло начальницы, решила избавиться от меня. Но я, Виола Ленинидовна, о своем поступке не жалею. Педсостав молчит, не хочет с Линьковой отношения портить, а я лицемерить не приучена.

– Вы единственная здесь, кто правильно произносит мое отчество, – похвалила я ее. – Слышала много разных вариантов: Леопардовна, Лебединовна, Канделябровна…

Вера развеселилась.

– Последняя модификация нравится мне более всего. Кто ее автор? Карелия?

– Нет, староста первого «А», – уточнила я.

– Дети очень креативны, – кивнула Соева, – а взрослые невнимательны, и, как правило, им есть дело только до собственных проблем. Вашего отца звали Ленинид, что расшифровывается как «Ленинские идеи». На мой взгляд, Сигизмундовна или Вячеславовна намного труднее произнести.

Я села на стул, стоящий у стойки.

– Вы меня узнали!

Вера Борисовна открыла ящик стола и достала мой новый роман в бумажной обложке.

– Некоторые считают ваши книги пустым чтением, нет в них философских размышлений о смысле жизни, но я их люблю.

– Не обещала своим читателям таких произведений, – пробормотала я, – пишу детективы. Литература делится на жанры, только идиот считает, что все писатели обязаны строчить одинаковые романы и заставлять людей думать о мировых проблемах. Я развлекаю человека, предоставляю ему возможность отдохнуть, отвлечься от проблем. И давно вы знаете, кто я на самом деле?

– Увидела вас первый раз в коридоре и сразу поняла, что в гимназии появилась Арина Виолова, – чуть понизив голос, ответила Вера Борисовна.

– Но вы ни с кем не поделились своей догадкой? – предположила я.

– Друзьями в школе я не обзавелась, здесь симпатичных людей нет, – сказала Вера Борисовна. – А вот вы мне, в отличие от местной публики, приятны. Нет ни малейшего желания мешать вам бежать по следу. Читала про вас в Интернете, там в разных материалах рассказывается, что Арина Виолова сначала расследует преступление, а уж потом, опираясь на факты, пишет книгу. Вы старательно загримировались!

– Всего-навсего слегка изменила прическу, челку отстригла, – объяснила я, – и посадила на нос очки с простыми стеклами. Зрение у меня на самом деле прекрасное.

Вера Борисовна поплевала через левое плечо.

– Тьфу, тьфу, пусть оно таковым и остается, никогда не хвастайтесь здоровьем при посторонних. Вы же меня совсем не знаете. Вдруг я позавидую, пробью в вашей ауре дыру, через нее энергия утечет!

– Вы не похожи на злобную завистницу, – возразила я.

– Верно, – согласилась собеседница, – но в школе полно таковых. Например, Нина Максимовна сюда многократно забегала и выведать пыталась, какие отношения нас с Полиной Владимировной связывают, так и эдак подъезжала, но я непонимающей прикидывалась, под идиотку косила. И всякий раз, когда разочарованная Федотова из библиотеки уходила, со стены портрет шпица в шляпе падал. Нина бесилась, что ничего не выяснила, ее эмоции веревку пережигали, и плюх! Черная женщина.

– Спасибо, что не позвонили на телевидение, – поблагодарила я, – у вас был шанс стать звездой шоу. Кстати, он до сих пор еще в силе.

– Не понимаю, о чем вы говорите, – удивилась Вера. – Я редко включаю телевизор, не чаще раза в месяц. И не смотрю дурацкие программы, меня интересуют только рассказы о животных, птицах. Как вы догадались, что Полина скончается?

Я сначала не поняла вопроса, но потом сообразила, что имеет в виду библиотекарша.

– Что вы! Мое появление в гимназии никак не связано с кончиной Хатуновой. Издательство предложило мне поучаствовать в телепроекте «Чужой среди своих», я очутилась в школе только по этой причине. Объяснить вам суть шоу?

– Мне интересно все, что связано с вами, – ответила библиотекарша.

Выслушав мой короткий рассказ, Вера Борисовна пару секунд помолчала, потом воскликнула:

– Но теперь-то вы будете искать убийцу Хатуновой?

Я насторожилась.

– Откуда вам известно, что владелица гимназии умерла не своей смертью? Сотрудникам школы сообщили про сердечный приступ.

Вера растерялась, а я продолжала:

– Вы были близки с Хатуновой. Чтобы принять вас на работу, Полина выгнала из школы Людмилу Мусину. Кстати, преподаватели считают, что Люся работала лучше вас, она занималась с детьми, приучала их к чтению, школьники толпились в читальном зале. А вы просто выдаете тома, вид у вас неприступный, ученики опасаются к вам лишний раз подойти.

Вера Борисовна рассмеялась.

– Похоже, вы пообщались с Карелией Алексеевной. Эта дама нелепа во всем, начиная с имени, которое она получила в честь места рождения своего отца, республики Карелии. Завуч хотела пристроить на службу в гимназию Настю, свою дочь-неудачницу. Девице вот-вот тридцать стукнет, а она нигде не работает, потому что с трудом окончила школу и не получила высшего образования. Анастасия патологически глупа, ей не удалось освоить ни одну, даже примитивную профессию. Обычно такие курицы выходят замуж, рожают троих-четверых детей и становятся домашними хозяйками. Но Настя еще и патологически ленива, она не умеет даже чайник вскипятить. Полина Владимировна не хотела брать дочь Линьковой, я просто подвернулась ей в нужный час под руку. Карелия явилась к Хатуновой после уроков и попросила оформить на работу Анастасию. А я заглянула в гимназию рано утром, прочитала объявление в Интернете о вакансии библиотекаря. Директриса меня выслушала, но ничего не пообещала, сказала дежурную фразу: «Рассмотрю заявление и свяжусь с вами». И, вот уж странно, она соединилась со мной в районе шестнадцати, велела поторопиться в гимназию, чтобы без промедления оформиться на службу. Хатунова решила, что лучше уж незнакомая Соева, чем Настя, и придумала, как отказать Карелии. Начнет та дочь на должность пропихивать и услышит: «А я уже оформляю человека на работу, извините, вы опоздали с просьбой». Мусина уволилась по собственному желанию, она многодетная мать. Не стоит верить сплетням, которые ходят по гимназии. Женский коллектив, здесь вам еще не то расскажут! Уши завянут.

Я взяла со стола книгу в яркой обложке.

– Так приятно, что вы читаете мои романы, я всегда стараюсь закрутить сюжет. Но вот конкретно этим произведением недовольна. Может, следовало сделать главную героиню блондинкой? Пошутить насчет ее глупости?

– Образ безмозглой блондинки – шаблонный ход, – снисходительно заметила Вера Борисовна. – Не переживайте, детектив у вас, как всегда, получился захватывающим.

– Вам понравилось, что сюжетом является история непокорной брюнетки? – обрадовалась я. – Женщина-вамп в качестве преступницы показалась вам оригинальной?

– Она очень убедительна, – кивнула Соева, – действие лихо закручено.

Я вернула книгу на место.

– Вера Борисовна! Роман, который мы с вами только что обсуждали, на самом деле необычный. В нем впервые главным действующим лицом является мужчина, а не роковая темноволосая дама. Я вовсе не являюсь вашим любимым автором. Вы умный человек и понимали, что я рано или поздно загляну в библиотеку, поэтому подготовились, приобрели у метро мою книгу. Чтобы принять вас на службу, Полина Владимировна попросила Мусину уволиться, а за это купила ей дорогую шубу. Какой вывод можно сделать из всего вышесказанного? Либо вы близко дружили с Хатуновой, либо она была вам чем-то обязана, либо вы ее шантажировали. Сейчас вы не сомневаетесь, что Полину Владимировну убили. Вопрос: вы знаете, кто хотел причинить зло жене Пенкина?

– Да, – воскликнула Соева, – и могу сообщить имя этого человека. Но не бесплатно. Деньги мне не нужны. В письменном столе Полины есть тайник, он в левой тумбе. Если присядете перед ней на корточки, то увидите в центре изображение медведя. Надо нажать сначала на левый глаз, потом на правый, на нос, и откроется небольшой ящик, в котором лежит папка. Принесите ее мне и получите необходимые сведения. Вы правы, я не читаю литературу, в жанре которой вы успешно работаете. Мне требовалось расположить вас к себе, чтобы получить папку. Я не смогу войти в кабинет Хатуновой, не привлекая внимания, а у вас это получится.

– Мне тоже будет трудно незамеченной туда проникнуть, – возразила я. – Кто-нибудь из педагогов может заметить, что я заходила в кабинет директора, пойдут разговоры.

Вера сложила руки на груди.

– Виола Ленинидовна, сейчас дверь в кабинет Полины опечатана полицией. Полагаю, вскоре ее откроют, и там воссядет Карелия, тогда к папке будет очень трудно подобраться. Я бы могла сама подождать часов до шести, когда в гимназии никого не будет, и зайти в кабинет, но мне придется разорвать бумажку с печатью. Непорядок завтра непременно заметят, выяснится, что я оставалась допоздна на работе, а мне это не свойственно, поднимется шум. Не хочу привлекать к себе внимание, поэтому демонстративно покину библиотеку, как только содержимое тайника окажется в моих руках. Если хотите выяснить правду о Полине Владимировне, начинайте действовать. Мне без разницы, что вы придумаете, чтобы выполнить мое условие. Времени у вас в обрез. Папку надо принести до окончания последнего урока.

Я облокотилась о стол и слегка сдвинула локтем стопку книг.

– Где у меня гарантия, что, получив ее, вы расскажете мне нечто интересное? Вдруг вы меня обманете? И сообщение о тайнике в столе звучит странно. Зачем Хатуновой что-то прятать в кабинете? Ценные бумаги люди держат в банках. Вероятно, вы посылаете меня в кабинет начальницы, чтобы спровоцировать скандал. Или еще по какой-то непонятной мне причине.

Вера поморщилась.

– Сделайте одолжение, уберите руки. Я люблю строгий порядок и красоту.

Я отодвинулась от стола.

– Едва войдя в библиотеку, я поняла, что вы педант. Тут все лежит аккуратными стопочками, предметы расставлены по ранжиру, и вы любите красоту. Ручки в стакане одинаковые, а не разномастные. На тумбочке у стены чайные принадлежности, чашки с блюдцами с цветочным нежным рисунком, очень красивые, ложечки, похоже, серебряные, печенье лежит не на тарелке, а в корзиночке, заварочный чайник оригинальный, у него крышка в виде розы. Кружка на вашем столе из дорогого фарфора, с принтом в виде собак-кошек.

Соева выровняла случайно сдвинутые мной книги.

– Любовь к порядку похвальное качество. Доброе отношение к животным – тоже. И я в отличие от Марии Геннадьевны приемлю всех божьих тварей. Шитова злая баба, она ненавидит голубей. Ну да бог ей судья. Вернемся к папке. Стол для кабинета Полина привезла из дома, ей его подарил отец, он сделан по спецзаказу, тайник в нем соорудили, чтобы сделать приятное девушке, которая любила с детства все прятать. Я знаю о Полине много. Вы ахнете, когда услышите имя ее убийцы и узнаете, почему Хатунову лишили жизни. Несите папку, и тайна откроется.

Я развернулась и молча пошла к двери.