Онлайн чтение книги Магия вернувшегося должна быть особенной A Returner's Magic Should Be Special
Глава 297. Рапсодия (Часть 12)

«Не стоит беспокоиться».

Присцилла отчётливо помнила яростную битву в Алтее. Тогда Дезир вызывал заклинания самых разных кругов, но его силы всё равно заметно уступали её восстановительной способности.

Драконья магия, определённо, вызвала затруднения. Более того, сам Дезир был жив и здоров, хотя применил два драконьих заклинания подряд. Продолжать бой приходилось с учётом возможности её повторного применения. Но Присцилла не собиралась безропотно отступать и позволять ему снова использовать драконью магию.

Его главная слабость — время, которое занимает вызов подобного рода заклинаний. Пока ей удаётся его отвлекать или прерывать, когда он пытается их вычислить, он не сможет ничего сделать.

— Разберитесь.

Кардинал Найнхарт по приказу Присциллы начал действовать первым. Он наморщил лоб, и в небе появилась палица в десять метров шириной. Палица ударила в землю, словно пытаясь её уничтожить.

— Я заставлю тебя пожалеть, что ты явился сюда.

БАМ

Земля запульсировала и закричала, словно началось землетрясение. В нескольких местах прогремели взрывы, другие участки провалились, взметнув тучи пыли и сведя видимость к нулю.

Удар был чрезвычайно силён — он уничтожил весь академический район. Разрушение не ограничилось одним ударом, а повторялось снова и снова. Время от времени появлялась палица, поднимающая бесконечные гряды пылевых облаков.

Найнхарт умел создавать объекты огромной массы и любой желаемой формы. С точки зрения физической силы это был навык высочайшего уровня.

БА-А-А-А-АМ

Несколько оглушительных взрывов последовали друг за другом.

Гигантская палица продолжала безжалостно плющить и уничтожать землю. Против одного человека это казалось слишком, однако Найнхарт чувствовал: среди бесчисленных взрывов мана Дезира оставалась спокойной и незыблемой. Что не могло не смущать, хотя у Дезира не было времени ни вызывать заклинания, ни блокировать атаки защитной магией.

«Почему он до сих пор жив? Он использует систему Аврора?»

Принимая во внимание усовершенствования, привнесённые Дезиром и Зодом, это походило на правду. К счастью для Найнхарта, у устройства есть предел. Если продолжать обстрел, ситуация естественным образом разрешится.

БУ-У-УМ

Если же его предположение ошибочно, то способности Дезира превосходят все пределы разумного. Спустя несколько десятков секунд непрерывных атак Найнхарт заметил: что-то не так.

В пыли стояла огненная дымка, искажающая атмосферу. Когда бы его атака ни вступала в контакт с пламенем, её перенаправляло, и всё в радиусе десяти футов от Дезира оставалось нетронутым. Узнав этот феномен, Найнхарт физически сдержался, чтобы не начать пялиться на глазах у своей Святой.

— Он… умеет управлять пространством?

Насколько ему известно, лишь один человек умел искажать пространство. Революционер Икар Квирго, посвятив всю жизнь совершенствованию своего искусства, достиг подобного уровня пространственной магии незадолго до того, как был сражён группой Скворец.

Пространственное искажение — абсолютная защитная техника. Магические заклинания и физические воздействия полностью аннулируются искривлением пространства вокруг заклинателя, так что ему с самого начала ничего не угрожает. Повторять атаки бесполезно.

Свэн Катарина, Лук Королевской Стражи, нашла её слабое место. Она испепелила источник своей силы, но провела настолько сильную атаку, что та полностью перекрыла искажение и нанесла Вороньей Маске прямой удар.

Иными словами эта магия была мощной, но не неуязвимой.

Что-то шло совсем не так. Хотя по силе атака Найнхарта не могла сравниться с жертвенной атакой Свэн, её должно было оказаться более чем достаточно, чтобы преодолеть искажающий барьер.

Однако Дезир разработал технику, которую можно было назвать неуязвимой. Он усовершенствовал магию, созданную Икаром, и довёл до логического завершения. Хотя эффект у заклинания был похожий, ничто не могло коснуться Дезира, даже если бы его обстреливали целую вечность.

Дезир молча поднял свой посох. С посоха заструился свет, и многочисленные массивы заклинаний заняли небо за пределами искажённого пространства.

Найнхарт ничего не мог с собой поделать — он был потрясён. Благодаря постоянному изучению всевозможных заклинаний и мер противодействия им кардинал мог сражаться против таких великих магов, как Зод Экзарион или Дезир. Преуспев в расшифровке магических систем, он справлялся с любой магией, даже если видел только часть техники. Но оказался не в состоянии понять технику, разворачивающуюся перед ним сейчас, как ни старался.

Не понимая её, одно он знал наверняка:

«Это опасно».

Найнхарт и другие кардиналы готовились, объединяя свои Благословения Света, способные аннулировать законы природы. Синхронизированные силы служителей церкви испускали над Академией экстраординарную энергию.

С неба донёсся душераздирающий звук, над головами разверзлась пропасть. Сам воздух, раскалываясь, бился в агонии.

Кр-р-р-рт! Кр-рт!

Трещина начала выпячиваться, словно что-то тёмное давило на неё с противоположной стороны, толкало и разрывало, перед тем, как водопадом пролиться в разрыв. С неба, извиваясь, словно живые, посыпались огромные чёрные шары, стремящиеся поглотить всё, чего касались.

С каждым поглощением, они делились надвое, постоянно множась. В считанные мгновения несколько тысяч больших чёрных шаров заняли территорию вокруг Академии, заслонив небо, как недавно уничтоженное Дезиром дерево — странное и необычное зрелище.

Божественная казнь, сошедшая со страниц священных церковных текстов, события Писания, воспроизведённые в реальном мире, и последний козырь Церкви Артемис, разыгранный против Дезира. Хотя эту казнь следовало использовать вместе со Взором Отца, на сей раз церковникам пришлось обходиться чем-то одним.

На самом деле, Церковь не могла полностью контролировать явление. Только для того, чтобы вызвать атаку, пришлось собрать все свои силы, но служители Артемис в лучшем случае могли определить направление атаки. Любой, кому не повезёт оказаться на её пути, будет расценён как враг.

Но против одного Дезира Армана этого более чем достаточно. Бесчисленные чёрные шары роились вокруг мага, стремясь стереть с лица земли само его существование.

Кр-ра-а-ак

Под грохочущей грудой чёрных шаров пространственное искажение Дезира продолжало работать. Каждый шар, касавшийся его, отлетал в сторону и уничтожался, уцелевшие рассеивались в той бездне, из которой пришли.

К сожалению, скорость их размножения превышала скорость разрушения, а всевозрастающая масса начала сливаться в единую гигантскую сферу; сфера с бешеной скоростью разрасталась. Такими темпами она легко поглотила бы не только Академию Хаврион, но и весь Дрезден. Придёт время, и Дезир не сможет защитить ни то, ни другое.

Так говорил здравый смысл.

Полоска света просочилась сквозь тьму, вызванную появлением чёрных шаров. Красный свет утрачивал свою красноту, а температура воздуха вокруг Академии начала повышаться.

— Аргх!

Кардиналы пытались сдержать жар своей аурой, но не могли даже дышать. Свет стал ослепительно-белым. Обжигающий воздух плавил дыхательные пути тех, кто пытался вздохнуть.

Зашипело.

Чёрные шары, окружавшие Дезира, пузырились, растекаясь. Сгустившаяся тьма просачивалась в воздух, словно была не более чем талым снегом.

Церковники тоже давно бы растаяли, если бы не способности Присциллы. Полупрозрачные золотые крылья, растущие из её спины, засветились ярче, как будто стремясь сравниться с жаром и сиянием сверхновой.

— Отдадим жизни за Присциллу!

— За Святую!

— Аргх-х-х!

Кардиналы черпали последние горсти своей ауры, Найнхарт не стал исключением. Он изо всех сил старался защитить Присциллу нематериальными барьерами.

— Он… хочет погибнуть вместе с нами?

Если бы он мог сотворить такое мощное заклинание на столь близком расстоянии, это означало бы взаимное уничтожение.

Кардиналы любой ценой пытались защитить Присциллу. В их головах проносилась единственная мысль: «Пока она жива, шанс есть».

За спиной Дезира показалась маленькая голубая сфера — исходная точка заклинания, свободно покачивающаяся в воздухе. На лице Найнхарта появилась безумная ухмылка.

— Ха…

Если подумать, это странно.

Благодаря Присцилле они держались, но за пределами их территории на данный момент всё должно было быть уничтожено. Ж, а ра могло хватить, чтобы расплавить всю Империю, или хотя бы весь Дрезден, но этого не происходило. По какой-то причине он действовал только в радиусе нескольких сотен метров от Присциллы. За его пределами все здания оставались невредимыми.

Всё потому, что Дезир не давал ему покинуть этот периметр, замкнув территорию пространственной магией, и одновременно справлялся с жаром, грозившим расплавить его самого.

Повторяя цвет исходной точки заклинания, белое пламя вокруг них становился всё горячее и горячее, оно обретало небесно-голубое сияние.

В тот краткий момент, когда уже казалось, что выдержать невозможно, жар остыл. Взгляд Найнхарта оторвался от земли и метнулся к Дезиру, а потом обратился вверх, чтобы увидеть тысячи голубых метеоров, дождём сыпавшихся на них.

«Подождите, это же абсурд! Нет, серьёзно, какого чёрта?»

Найнхарт не мог ясно мыслить.

Способности Присциллы больше не выдерживали. Её сила начинала убывать.

В палящем жаре раздался крик — чей-то разум не выдержал.

С неба сыпались заряды голубого пламени, карая их за то, что они выступили против Дезира Армана.

Это стало её последним воспоминанием.

***

Присцилла открыла глаза.

Оглядевшись, она увидела чудовищные последствия битвы. Земля обратилась в лаву. Она слышала, как вскипают у её ног пузыри. Никто не выстоял. Кардиналы, которые должны были защищать её до самого конца, бесследно исчезли.

— Ваше самопожертвование…

Кха

Присцилла не смогла договорить и закашлялась, выплюнув несколько сгустков крови. В её теле скопилось напряжение от применения своей силы, какого она никогда не испытывала.

Выглядела она не менее ужасно, чем окрестности. Лицо было бледным, как у мертвеца, а ожоги, покрывавшие её с головы до ног — страшнее, чем на лице Вороньей Маски.

Она лишилась левой руки.

— Ах-х…

Такой урон её телу нанёс единственный из бесчисленных голубых зарядов, пробившихся через всю защиту, созданную её подчинёнными, и это стоило им жизни.

Присцилла с трудом приподнялась, зажимая уцелевшей правой рукой самые серьёзные раны. Их окутал свет, но ничего не произошло. Она пыталась несколько раз, но священное сияние мерцало и колебалось.

Хлюп

Услышав, как кто-то приближается, Присцилла бросила попытки и холодно взглянула на подошедшего парнишку.

— Так ты овладел языком драконьего племени?

— Нет, это невозможно, только если я не стану драконом.

Они разговаривали совершенно спокойно. Если не обращать внимания на выжженные окрестности, тлеющие тела, отсутствующие конечности, обугленную плоть, смертельные раны, враждебные взгляды и серьёзный подтекст разговора, можно было подумать, два обычных человека ведут непринуждённую беседу.

— Тогда ты должен был достичь того же уровня, что Зод.

— Как третьесортному магу мне никогда не достичь такого уровня.

— Тогда… — Присцилла нахмурилась. — Что это за сила, чёрт побери?!

Её крик огласил опустевшие окрестности: крик протеста против силы, близкой к чему-то совершенно иррациональному, против несправедливости, уничтожившей её план, когда она была так близка к успеху.

— Просто…

Кап

Дезир остановился перед Присциллой.

— Я полностью отказался от драконьей магии.

Перед ним завис массив заклинания. Как он и говорил, массив по своей природе не имел отношения к драконьей магии: он выглядел как самый обычный массив современной магической системы, но было в нём что-то иное. Присцилла напрягла затуманенное зрение, изо всех сил пытаясь разглядеть, что именно привело её к гибели.

«Не может быть…»

На миг разочарование исчезло с её лица, невольно сменившись восхищением. Наконец-то она поняла, почему проиграла.

Перед ней было заклинание, созданное на основе новой, ни на что не похожей магической системы, раньше Присцилла такого не видела. Дезир не применял современные принципы вычисления к драконьей магии, не организовывал массивы для оптимизации заклинания. Он сделал нечто совершенно иное.

Дезир Арман действительно разработал собственную магическую систему.

— Магия вернувшегося должна быть особенной.