Онлайн чтение книги Макошин скит
Глава 2. Без нее

Прошло 3 недели, середина апреля

– Ты едешь? – мурлыкающий девичий голос из динамика, чуть кокетливый.

– Еду, – Рафаэль отозвался сухо, свернул к кафе и притормозил на стоянке. – Приехал.

Девичий голос посерьезнел:

– Так давай, мы тебя ждем…

Рафаэль вздохнул. Выдернул ключ из замка зажигания и решительно дернул на себя ручку, распахивая дверь и выбираясь из автомобиля. В лицо дунуло пропитанной солнцем сыростью, талым снегом и первыми, нераскрывшимися еще, почками.

Апрель стремительно расправлял плечи.

Рассеянно оглядевшись по сторонам, молодой человек привычно закатал рукава толстовки, снова нырнув в салон и достал из бардачка ежедневник, а с пассажирского сидения – фотоаппарат. Поставив машину на сигнализацию, направился ко входу в кафе.

– О-о, наконец-то! – радостные возгласы, протянутые навстречу руки: его команда была в полном сборе. – Раф, мы думали, ты окончательно потерян для фотографии.

Семен, его ассистент, прищурился, бегло посмотрел на фотокамеру и органайзер, с удовлетворением кивнул:

– Верно, хватит киснуть.

Раф посмотрел на него строго, так что Семен поперхнулся дальнейшими рассуждениями о неудачной личной жизни шефа, уселся за стол, улыбнулся подчеркнуто широко: меньше всего он хотел, чтобы ребята стали расспрашивать его и лезть в душу. Поэтому спросил первым:

– Что замышляем? Колитесь.

Кафе «Тростиночка» – небольшое уютное кафе недалеко от центра города: мягкие диванчики, крафтовый кофе, всегда свежая выпечка и приятная фоновая музыка – излюбленное место общих сборов творческой команды Рафаэля. Раньше, до ухода Карины, визажист Татьяна, стилист и креативный дизайнер Стас, ассистент Семен, менеджер по проектам худощавый красавец Гораций по паспорту Григорий Костылев, и он сам собирались здесь каждый понедельник. Делились наработками, обсуждали «косяки», планировали неделю и месяц вперед, отрабатывали и согласовывали планы по продвижению в соцсетях и по рекламе. Решали, за какие проекты возьмутся.

Спорили, обсуждали.

Рафаэль любил понедельники. Они зажигали его на неделю. И – особенно в последнее время, когда с Кариной стало творится что-то непонятное – согревали.

Раф пропустил три встречи: ездил к родителям Карины, в ее универ, поджидал на курсах, у репетиционной базы ее группы, пытался ее найти. Пока в один прекрасный день не понял – она не хочет быть с ним, она просила оставить ее в покое. Возможно, даже встретила кого-то другого – почему нет?!

Сделать как она просила – единственное, что стоит делать. И еще – жить дальше.

«Люди расстаются. Такое бывает», – убеждал себя.

Иногда – вот так, перешагнув через общие планы и совместное прошлое. Не прощаясь и не объясняясь. Одним росчерком вычеркивая кого-то из жизни. Больно, жестоко, но это как вырезать аппендицит – один раз и на всю жизнь.

Оно, может, и к лучшему – к чему драмы и объяснения?

Он горько усмехнулся своим мыслям, что не ускользнуло от внимания команды – ребята притихли, переглянулись с опаской. Семен, дернув мочку уха, сообщил:

– Ну, мы только тебя ждали… Тут дело крутое наклевывается… – Он еще раз окинул взглядом команду, словно надеясь получить от нее какую-то дополнительную поддержку. Остановил взгляд на лице Рафаэля. – Для «The Photograph».

Сердце пропустило удар. «The Photograph» – крупнейший журнал индустрии, мировой лидер и создатель трендов. «Дело» для Photograph – это может оказаться делом на миллион. Прорывом, не только для него, но и для всей команды.

По настороженным и одновременно восторженным лицам ребят он понял – они еще не все рассказали. Есть что-то еще, еще более важное, чем сам факт сотрудничества с журналом.

– И что за дело? – спросил, уже стараясь предугадать и тут же понимая, что не угадает – вариантов слишком много: – Ну, come on, ребята, не томите!

Стас усмехнулся:

– Ну, Го́ра, давай, жарь… – он легонько ударил ладонью по поверхности стола.

Гораций откашлялся:

– Журнал объявил закрытый конкурс, победитель получит контракт на три обложки и ТОП-баннер по всем соцсетям во время ежегодного фестиваля креаторов FineArt Rapsody… – он сделал драматическую паузу, позволив Рафаэлю осмыслить сказанное. – Photograph в этом году – их генеральный спонсор. От участников закрытого конкурса нужно концепт-фото.

Гораций перевел дух, вскинул подбородок.

– Закрытый конкурс? А мы как об этом узнали? – Рафаэль насторожился: сказанное было настолько невероятно, что верилось в него с трудом.

– Ты подошел к самом интересному, – Гораций криво усмехнулся, отхлебнул остывшего ежевичного чая. – У нас персональное приглашение!

Рафаэль остолбенел. Семен засмеялся:

– Отомри, друг. Их арт-директор видел твои работы для Insider в прошлом году…

Татьяна щурилась, с удовольствием наблюдала за его реакцией. Для каждого из них само приглашение – уже событие. Рафаэль же почувствовал, как перед ним, как перед поисковой собакой махнули просаленной тряпицей.

– С заброшенной бензоколонки?

– Они самые, – Татьяна кивнула. – Связался с нами через директ. Он хочет, чтобы ты представил свою работу на конкурс.

Раф почувствовал, как загорается внутри любопытство и жажда узнать подробности. Придвинулся ближе к менеджеру проектов и администратору Горацию:

– Покажи письмо!

Парень активировал лежавший рядом с ним сотовый, подгрузил приложение, нашел нужную ветку сообщений и передал Рафаэлю телефон. Фотограф пробежал глазами письмо – короткое приглашение, которое Гора пересказал практически дословно. Но Раф жадно цеплялся за строки, перечитывал еще и еще раз, пытаясь додумать то, что осталось за текстом – ожидания, контекст, настроение непростого заказчика. Читал снова и снова, не доверяя собственным глазам.

Арт-директор крупнейшего профессионального издания.

Сам.

Написал и предложил сотрудничество. Хоть и на конкурсной основе, но сам факт!

Рафаэль шумно выдохнул, отстраняясь от текста.

– Ты только сильно не радуйся, – Татьяна резонно отозвалась: – конкурс закрытый, так что если пролетим, то никто об участии в нем и не узнает, в портфолио такое не включишь…

– Отчего не включишь? Права на фото-то у нас останутся! – Семен возмутился.

Рафаэль кивнул:

– Это понятно. «Обещать – не значит жениться». Может ничего и не выгорит, только время зря потратим.

Ребята встрепенулись, отозвались почти хором:

– Но мы же потратим?!

– Конечно. Дай посмотреть техзадание, – он снова забрал сотовый из рук менеджера, открыл присланную арт-директором журнала ссылку.

Черно-белое фото. Горизонтальное размещение. Социальный контекст.

«Хм, – отметил, кивая собственным размышлениями: – Ясно, почему им работа для Insider понравилась».

Никакой обработки. Десять фото из одной локации. По сути – один шанс, либо «да», либо «нет». Концепт не зайдет и сразу вылетели.

– А сколько всего участников? – он с надеждой посмотрел на Горация.

Тот покачал головой:

– Ты что, такую инфу́ тебе никто не сольет. Может, десять, может, сто человек.

Рафаэль аккуратно положил сотовый на стол, почесал переносицу:

– Нужна концепция…

– Что-то, как для Insider? – Таня прищурилась, прикидывая, что она может предложить в плане образа, посмотрела на стилиста. Стас поймал ее взгляд, промолчал: у каждого крутились идеи. Будет мозговой штурм – выскажутся.

Рафаэль покачал головой:

– Нет. Им как было у кого-то не надо. Им нужна уникальная концепция. Неповторимая… Не знаю… У меня пока идей нет.

Он порывисто встал, прошел к панорамному окну, посмотрел на улицу. В памяти всплывали образы – он отбрасывал их один за другим. Что-то будет «работать» только в цвете, им нужно черно-белое. Что-то недостаточно концептуально. В какой-то идее не хватает социальной подоплеки…

– Может, какой-то косплей за основу взять? – неуверенно предложил Граций. – Сейчас это в тренде: всякие рете́ллинги, новеллизации…А? Золушку соединить с Катериной из «Грозы» Островского?

– Ага, будут они правами заморачиваться… – Стас покачал головой.

Рафаэль повернулся к ребятам:

– Надо думать. Бросайте все идеи в общий чат, любые рефы[1]Реф (сленг) – сокращенное от референс  – вспомогательное изображение, рисунок или фотография, которые художник или дизайнер изучает перед работой, чтобы точнее передать детали, получить дополнительную информацию, идеи., на которые напоретесь в сети.

Ребята переглянулись:

– Что мы ищем-то, хоть скажи?

Фотограф сосредоточенно смотрел перед собой. Уперев руки в бока, покачивался с носка на пятку.

– Понятия не имею, – проговорил, наконец. – Пойму, когда увижу.

* * *

Две недели до этого

Он сидел в чисто прибранной кухне неприветливого, будто затаившего на него обиду, дома. Косые оранжевые лучи скользили по паркету, оставляли длинные четко очерченные тени. Будто когти затаившегося монстра. Поставив локти на колени и положив подбородок на скрещенные руки, он слушал напряженный шепот и мысленно ругал себя: зря он это затеял. Зря он сюда приехал, это было ясно еще в тот момент, когда он попросил о встрече.

– Что вам нужно, – отрывисто ответил женский голос.

– Я хочу поговорить… О Карине. Могу я приехать?

– Ну, приезжайте, – безразлично пожали плечами.

Он почувствовал, что пожали. По голосу понял. По интонации.

И вот сейчас отчитывали как школьника.

– Я же вам еще по телефону сказала, Рафаэль, что ничего не знаю о Карине. Вашими усилиями мы почти не общаемся с ней с того случая…

Мать Карины, Светлана, поглядывала на него сердито, одновременно с неистовством кроша капусту для салата.

– Я не настраивал Карину против вас…

Выглядело, как жалкое оправдание. Хотя они и в самом деле никогда не обсуждали родителей Карины.

Светлана поджала губы, презрительно процедила:

– Ну, конечно… По своему собственному желанию дочь перестала звонить и на выходные приезжать к родной матери.

Рафаэль покачал головой:

– Я не могу за нее ответить, почему так произошло. Я даже не спрашиваю вас, где она… Я просто хочу знать, что с ней все в порядке.

– Не спрашивает, где она… – Светлана шумно ссыпала капусту в салатницу, грохнула разделочной доской по столу: – И правильно делаете, что не спрашиваете… Я бы, если бы и знала, не сказала…

Рафаэль поднял глаза, спросил тихо:

– Почему?

Он с удивлением смотрел на в общем-то миловидную, если бы не желчный взгляд и скривившееся в неприязненной гримасе лицо, женщину.

Светлана отбросила от себя нож, уперла кулаки в бока:

– Потому что я рада, что у нее, наконец, голова прояснилась… Что ушла от тебя, за ум взялась.

– То есть вы не знаете, где она?.. А если она в беде и ей нужна помощь? – еще один несмелый, бессмысленный вопрос.

Светлана фыркнула:

– Что там у нее может случиться?!

– Ну не знаю, – Рафаэль пожал плечами: – Заболела. Нет денег. Просто может быть ей одиноко и она запуталась и потерялась. И ей нужно с кем-то поговорить. Знать, что она кому-то нужна.

Светлана с раздражением закатила глаза.

– Ой, бросьте, Рафаэль! – она снова перешла на «вы». – Я понимаю, что у вас творческая профессия, тонкая душевная организация, – это было сказано с пренебрежительной интонацией, скорее как оскорбление, – но надумывать не надо… Это все не про мою дочь. Карина – взрослый, самодостаточный человек. Если она не хочет с вами общаться, значит, есть за что. – Светлана победно окинула взглядом съежившуюся фигуру несостоявшегося зятя, отвернулась, посмотрела в окно: – У какой-нибудь из подруг отсиживается. Деньги закончатся, приедет. Надеюсь, не к вам.

– Вы до такой степени не любите меня? Готовы игнорировать, что у Карины проблемы, лишь бы отвадить ее от меня?

– Я всего лишь хочу лучшего для моего ребенка, – Светлана снова повернулась к нему, посмотрела с вызовом.

Рафаэль понимающе кивнул:

– А я – не лучшее… Все верно.

– Не лучшее, конечно. Ни кола, ни двора, сомнительное настоящее, еще более сомнительное прошлое… – Она осеклась, заметив, как посерело смуглое лицо парня. – Простите меня за прямоту, но вы даже не знаете, какая у вас наследственность. Еще неизвестно, чем «наградите» своих детей.

Она снова вернулась к своему салату, двигалась прерывисто, раздраженно, всем своим видом показывая, что не намерена продолжать разговор.

Рафаэль, вздохнув, поднялся, посмотрел сверху вниз – мать Карины едва доставала до его плеча – усмехнулся:

– Если Карина появится, сбросьте хотя бы СМС, что с ней все в порядке.

Он достал из кармана куртки визитку, положил на стол. Пальцы замерли на шершавой поверхности.

Рафаэль посмотрел на Светлану, на мгновение их взгляды встретились, и Рафаэль понял – не позвонит. Закусив губу, решительно развернулся и вышел на крыльцо.

Стремительно направился к калитке. Оглянулся уже садясь в машину.

Двухэтажный дом в окружении голых яблонь; темная горбатая крыша и две открытые террасы – на первом и на втором этаже. Светлый облицовочный кирпич, коричневые рамы стрельчатых окон. И круглое чердачное окно с витражом: расчленённый фигурным переплётом на восемь частей распустившийся нежно-голубой цветок незабудки.

Все началось именно с него.

* * *

Кафе «Тростиночка», середина апреля

Стас и Гораций переглянулись.

– Раф, завтра надо дать ответ, участвуем или нет, прислать первые рефы хотя бы, концепт какой-никакой, – Стас морщился, будто от зубной боли, смотрел исподлобья. – Это крайний срок, по-хорошему – сегодня.

Рафаэль все знал – в письме арт-директора были четко прописаны сроки. Порывисто поднял руки к голове, взъерошил темные курчавые волосы, прошептал:

– Нет идеи, понимаешь? Концепта нет. И тут лучше вообще не светиться, чем влезть и облажаться. Понимаешь?

Они по-прежнему сидели в кафе «Тростиночка». К краю стола сдвинуты чашки и прозрачный чайник с зеленым чаем. В центре стола – ворох мятых салфеток, листов из блокнотов и стикеров. Результат их мозгового штурма. Ребята терли виски.

Татьяна с надеждой предложила:

– Может, разойдемся? Со свежими силами завтра соберемся и снова все обдумаем? Сегодня все равно одно по одному топчемся.

Парни покачали головами:

– Ты же слышала – сегодня надо хоть что-то выдать.

Татьяна опустила плечи, прикрыла глаза. Стас кивнул:

– Раф прав. В нашем деле стабильный рост важнее фееричной победы. Хотя не всегда…

В разговор вступил Семен.

– От нас ждут чего-то особого. Покажешь середнячка, скажут, что прежний успех – случайность. И выбросят в утиль.

– Ну так и я том, – Рафаэль положил кулаки один на другой, опустил на них подбородок. Прикрыл глаза. Что-то неуловимое вертелось в голове. Ускользало сигаретным дымом сквозь пальцы.

– Чего мы хотя бы ищем? – Татьяна пошевелила ворох бумажных шариков – их забракованные идеи.

Рафаэль сам толком не знал. Будь у него время, он бы продумал, просмотрел на компьютере прежние работы Photograph, вышедшие в финал конкурса, просмотрел б последние интервью арт-команды… Сейчас время – непозволительная роскошь. Но в одном он был уверен:

– Нужна необычная локация.

Семен вскинул голову:

– Необычная для нас или для них?

– Для них, конечно… Но в рамках стереотипов о стране. С чем у них ассоциируется Россия – Достоевский, снег, пугающие просторы и инфернальные холода.

Гораций оживился:

– Может, пока снег совсем не стаял, нату́рную съемку замутим, по ходу решим, подойдет или нет. По прогнозу видел, циклон прет, мокрый снег обещают.

Рафаэль покачал головой:

– Нет, по ходу ничего решать не будем. Мы же не школьники, в самом деле. Да и времени нет пальцем в небо тыкать… Нужно наверняка действовать.

Стас вздохнул.

– А что тогда?

Рафаэль молчал. Идея, будто гусиное перо щекотала под носом, свербела в горле, просилась наружу. Неясная, несформированная, но близкая, протяни руку и поймаешь. Рафаэль пока хватал пустоту.

Татьяна прищурилась, вспоминая.

– А что, если пройтись по этническим корням?

Гораций прищурился:

– А что? Этно-тематика сейчас в тренде.

Ребята одновременно усмехнулись на его очередное «в тренде». Стас скептически отмахнулся:

– Да ну, этнодеревню хочешь подснять? У них этих этнодеревень, как зимой снега, у них они появились раньше, чем у нас бизнес-центры… Этим их не удивишь.

Татьяна мотнула головой, упрямо поджала губы.

– Я думаю сделать как раз что-то знаковое, древнее, с мрачной историей, что-то дикое… Ну, как вам объяснить… С опорой на сторите́ллинг.

Стас хмыкнул:

– Сторителлинг… Скажешь тоже. Это что за зверь такой?

Гораций воодушевился, придвинулся ближе:

– Погоди-погоди, Татьяна дело говорит. Это сейчас тема из тем – сторителлинг…

– «В тренде»? – хором закончили за него фразу ребята и засмеялись.

Админ обиженно отмахнулся:

– Да ну вас… Ржете еще.

Рафаэль кивнул Татьяне:

– Говори.

Девушка поправила волосы, убрала за ухо темную прядь.

– Здесь недалеко, километрах в шестидесяти, есть старый скит, вроде как староверов, но может и язычников, название такое – под старину. Ну-у, то есть как есть… Был! Гнилое место, кто ни поселится, тот или помрет, или без имущества останется. Да и сам скит нет-нет, да загорается. Говорят, про́клятое место, никто туда не суется. Поговаривают, будто здесь в давние времена женский монастырь действовал. Скит. Еще при язычниках. Только его княжеские дружинники спалили вместе со всеми монахинями. Оттого место и нежилое до сих пор.

– Не было у язычников монастырей; и скиты у староверов были, – Семен уже гуглил информацию. – Значит и сожгли монголы, например, или при царе, – он отложил сотовый. – Но это не точно.

Татьяна отмахнулась:

– Я не историк и не религиовед. Да и не в том суть, сейчас столько всего намешано, пойди, разберись, где правда, а где додумано и за истину выдано. Я рассказываю, что слышала… Но место красивое, загадочное. Мрачное. Голые ветви деревьев, почерневший остов часовни, фрагменты росписи и пустые круглые глазницы окон, будто выколотые глаза великана. Скажи, Раф, чем не концепт?

– Скажешь тоже – великана. Тебе книжки писать надо, – Стас откинулся на спинку стула, смотрел отстраненно и скептически ухмылялся.

Рафаэль поднял вверх указательный палец:

– Татьяна дело говорит.

Стилист фыркнул:

– Бред…

Татьяна продолжала:

– «Бред» – это потому что не ты предложил, да? – Стас умолк. А Татьяна продолжала рассказывать: – Пару лет назад эту землю заселила община, присматривает за часовней. Разобрала старое пожарище, заложила новый фундамент. Своими силами стройматериалы закупает, своими силами возводит. А в соцсетях вчера видела – опять сгорела постройка. В комментах народ сразу про нечистую вспомнил и про эту легенду о сожженных заживо монахинях. Или как там они назывались у староверов. – Она окинула взглядом ребят, задержалась на сосредоточенном Рафаэле: – Я думаю можно раскрутить эту тематику, охота на ведьм, борьба с еретиками… Дико, стихийно, броско получится. И социальная тематика, опять же… Что скажешь?

Рафаэль задумался:

– А какой процент обработки фото допустим? – вместо ответа он посмотрел на Горация.

Тот соединил подушечки указательного и большого пальцев.

– Зеро, – отозвался.

Рафаэль кивнул, прикидывая, какие фото можно сделать.

– Значит, надо спецэффекты использовать… Есть парочка идеек. Нужны лампы, сухой лед… Надо проехать на эту локацию, посмотреть, можно ли снимать прямо там…

Семен кивнул:

– Я проеду завтра, посмотрю, пощелкаю местность с разных ракурсов. Ночную съемку будем делать?

Раф задумчиво кивнул:

– Пока не знаю. Нет, думаю, что нет. Наоборот, утро ранее. Когда иней на земле и пар изо рта.

Кажется, его пальцы сомкнулись, захватив, наконец, юркий хвост невесомой идеи.