Онлайн чтение книги Мир трех лун
Глава 10

В наш зал иногда спускаются слуги, обычно за каким-то инструментом, только кузнеца не видел, у того все на месте, на меня посматривают с интересом, но знакомство откладывали то ли до обеда, то ли до конца рабочего дня, только один, молодой и довольно наглый парень со странным именем Полип, сразу же взыграл, что не он теперь низший, начал отдавать приказы громко и важно, пусть даже в нашей большой комнате только Алата и Терда.

Я вскипел почти сразу, но заставил себя смириться: слишком мало здесь пробыл, чужак, все будут на стороне этого Полипа, он свой, лучше пока ни словом ни взглядом никого не раздражать и не настраивать против себя.

Правда, уже к обеду устал так, что ноги дрожат, как натянутые струны под ударами грубых пальцев, и очень хочется всех послать, а самому где-то лечь и дать отдохнуть измученному телу.

Терда взглянула на меня с неприязнью.

– Опять спишь?.. Бери бадью, принесешь воды из колодца.

– Там глубоко? – спросил я опасливо.

– Дурень, – сказала она с отвращением, – никто тебя не заставляет лезть туда. Там ворот! Иди, тебе покажут, как цеплять ведро на крюк и зачерпывать воду.

Алата засмеялась:

– А потом еще надо ведро поднять, понял?

– Не, – ответил я, – у меня ж руки короткие.

– Зато цепь длинная, – отрезала Терда таким злым голосом, словно уже сажает меня не на эту цепь, а на ту, что покороче. – Иди, там все покажут!

На заднем дворе, куда редко заходят благородные глерды, мелкие постройки, вроде кузницы и дворцовой оружейной, а также колодец, окруженный каменным забором мне до пояса, двое мужчин как раз крутят ворот, вытаскивая из колодца тяжелую бадью с водой.

Вытащили, вдвоем бережно перелили в подставленные ведра двух слуг, а те поперли их, щедро расплескивая по дороге, в сторону головного здания.

Еще там огромный чан, краем вделанный в стену. Когда нет подставленных ведер, мужики выливают воду в этот чан, но, как я заметил, уровень воды там не повышается.

Двое мужчин вышли из-за угла здания, величественные и властные, лица холеные, в каждом движении ощущение своей мощи и беспредельное высокомерие, оба в синих камзолах с множеством золотых пуговиц в два ряда, половина явно просто украшение, короткие воротники с узорчатым краем приподняты, там блестят золотые нити, золотые пояса, брюки тоже украшены золотом, а сапоги так и вовсе выглядят так, словно покрыты серебром.

Я услышал, как первый произнес важно и покровительственно:

– Королеве Орландии недостает решительности. Все, что делает, это просто удерживает власть. Боится сделать лишнее движение…

Второй уточнил с некоторым подобострастием:

– Боится вообще сделать движение! Для нее любое движение – лишнее. А это гибель…

Вид у него предельно презрительный, я подумал, что хоть и гад, но прав: любая формация без движения закисает и загнивает.

Первый подумал, сказал с брезгливостью:

– Однако ж у нас мирно, вот на чем играет. Народ, дескать, богатеет, а у соседей войны, мятежи, перевороты…

Второй громко фыркнул:

– Мирно! Даже эту мирность ей подсказывают глерд Мяффнер и глерд Тархантер. Я бы таких советников… Они от старости вот-вот рассыплются, потому и за мирность. А Орландия выполняет их советы лишь потому, что советуют ничего не делать, сидеть тихо и устраивать балы!

Они прошли вдалеке, продолжая беседу, голоса стихли, я с неохотой повернулся в сторону колодца.

Мужики поглядывают на меня с интересом, что-то уже услышали о новичке, а я сказал с почтительным изумлением:

– Чан никогда не переполняется? Или воду берут с той стороны, в зале?

Один из поворачивающих рычаг ворота сказал словоохотливо:

– Дальше вода сама.

– Ножками, – сказал второй.

– Нет, – возразил первый, – ползком. Как ящерица.

Толстая баба, переливавшая воду в ведерко, сказала ворчливо:

– Парень, не слушай зубоскалов. Вода просто течет, как обычно. Просто не вниз, а вверх.

Мужик шлепнул ее по заднице и засмотрелся заинтересованно, долго ли будет колыхаться.

– Э-э, – выговорил я, – как это вверх?

– Внутри стены, – ответил он, – и до самого верха. Прости, дружище, но, как это карабкается наверх, вместо того чтобы по щелям вниз, тебе никто не объяснит.

Второй гоготнул:

– А кто-то разъяснит, почему течет вниз?

Я преувеличенно громко ахнул:

– Магия?

Он усмехнулся:

– Как здорово, да? С магией всегда все понятно. А ты что так уставился? Это ты Улучшатель? И тут можешь что-то улучшить?

– Вряд ли, – ответил я. – Но если бы магией заведовал я, то воду попросту выжимал бы из туч. Это и проще, и вода там намного чище.

Он посмотрел как на дурака.

– Как может быть что-то чище колодезной воды?

– Вода из туч, – объяснил я. – Та вообще дистиллированная.

– А что такое… дистиллированная?

– Не стану же, – сказал я с достоинством, – вас приучать самогон гнать? Нехорошо. Налейте мне в ведерко, иначе Терда прибьет, если вернусь с пустым.

Они посмеялись, а, пока вытаскивали очередную бадью и наливали мне, я смотрел, как через двор прошел невысокий и грузный человек в плаще до земли и в широкополой шляпе с высокой тульей. При каждом шаге мерно тюкает в пол массивным посохом, здесь их именуют жезлами, хотя жезл в моем представлении нечто коротенькое, но когда посох вырезан из слоновой кости, украшен золотом и драгоценными камнями, то посохом называть уже как-то не то, посохи только у диких пастухов, которыми гоняют овец, а жезл даже звучит… э-э… звучно.

В двух шагах от меня остановились Карнар и еще один из слуг, бледный и неприметный, отзывается на имя Фрийд, постоянно согнутый, но с вечно недовольным лицом комнатного бунтаря и революционера.

– Маг Строуд, – пробормотал Карнар и сплюнул через плечо. – Ему лучше на глаза не попадаться.

Фрийд смолчал, и так знает, а я поинтересовался:

– Почему?

Он сказал зло:

– А вдруг болезнь нашлет?.. Просто так, чтобы позабавиться?.. Или потому, что ему суп пересолили…

– Лишь бы в жабу не превратил, – сказал Фрийд желчно. – Не хочу быть жабой. Вот бы в птицу.

– Нас не превратит, – ответил Карнар авторитетно. – Трудов много, а толку никакого. Это если бы нашего управителя…

– Тот обвешан амулетами, – напомнил Фрийд, – на все случаи жизни. Пойдем, а то уже смотрят.

С хриплым карканьем на край телеги села ворона и, сложив крылья, начала чистить перья, то и дело настороженно поглядывая в нашу сторону.

Карнар хмуро посмотрел на пернатое, но смолчал, только со вздохом подошел к телеге, где громоздятся мешки с зерном, взялся за углы мешка. Ворона почистилась и улетела, не отыскав, что украсть, Карнар сразу же присел отдохнуть, а мне велел:

– Хватит им воды! Помогай нам.

Я в недоумении посмотрел вслед исчезнувшей вороне, но смолчал, зато Фрийд бросил на меня беглый взгляд.

– Еще не знаешь?

– Чего? – спросил я.

Он сказал мрачно:

– Колдуны могут смотреть их глазами.

– Ух ты, – сказал я восхищенно.

Он поморщился:

– Что хорошего? Не люблю, когда наблюдают.

– А кто любит, – сказал я резонно, – да только у нас какие секреты? Пусть смотрят, не жалко. Да и не станут смотреть за нами, кому мы нужны?.. Это за голыми девками или за королевой разве что…

Он покачал головой:

– За королевой не получится. Там маги на каждом этаже. Не допустят.

– А если глазами мухи? – спросил я. – Муху могут и не заметить.

– Заметят, – ответил он. – Да и нельзя глазами мухи. У нее совсем другие глаза… Проще всего глазами собаки, коня, коровы, куда труднее глазами птиц… А вот рыбой еще никто не смотрел.

– А домашними или дикими? – спросил я.

Он хмыкнул:

– Интересуешься? Можно и дикими, но с ними трудно. Зато заглянуть удается дальше… Ладно, бери вон тот мешок, он побольше, ты вон какой здоровый, а я возьму этот… И вообще, не понимаю, что у тебя на уме? Ты должен думать сейчас, к кому пробраться в постель: к Алате или Терде. У Алаты сиськи покрупнее, зато у Терды задница шире… И ничего, что старая. Она не старая, это она не то снадобье однажды попробовала.

– Потому что дура, – сообщил знающе Фрийд. – Женщины все дуры. А ты не знал?

– Это все знают, – возразил я, – но мы же политкорректны, потому помалкиваем. А зачем она снадобье…

Карнар буркнул:

– Бородавку с носа хотела свести. У нее была размером с орех!..

– Свела?

– Не только с носа, – ответил он, – отовсюду! Да только постарела с виду, а была ж красивее Алаты. Они ровесницы…

– Да, – сказал я, – трудный выбор. А нельзя такую, чтоб и сиськи, и задница?

– Много хочешь, – буркнул он.

– Много, – согласился я. – Но это же хорошо?

– Но опасно, – ответил он.

– Кто не рискует, – сказал я, – тот не…

Он оглядел меня внимательно.

– Похоже, ты рискуешь здесь больше всех.

Холодок страха проскользнул у меня между лопатками, но я растянул губы в беспечной улыбке.

– Разве? За Алату набьют морду?

– Набьют, – согласился он. – Но это неважно. Мне кажется, начинаешь интересоваться даже тем, что тебя не касается.

Я изумился как можно правдоподобнее:

– Разве?

– Я видел, – проговорил он, – как ты прислушиваешься к разговору глердов Финнегана и Джуэла. Мой тебе совет, держись от такого подальше. Если и услышишь что-то нечаянно, постарайся уйти с того места и сразу забудь, что слышал. Не нашего ума это дело.

– Да я ничего, – ответил я как можно беззаботнее, – а о чем они там говорили? Мне если не о бабах, то и неинтересно. А чего они тут расходились? У нас же помещения для слуг?

– Через наш двор, – объяснил он обстоятельно, – ходить иной раз короче. Вот и ходят. И тогда это их двор! Потому что все принадлежит глердам… А теперь бери свое ведро и неси Терде. Сюда показывайся пореже, понял? Для тебя же лучше.

– Хорошо-хорошо, – сказал я успокаивающе. – Уже бегу.

Подхватив ведро, я сделал два шага, как за спиной раздался повелительный окрик.

В мою сторону уверенно идет крепкий мужчина, глерд, даже высокий глерд, судя по расшитому камзолу и обилию цепей на груди, к тому же на груди две крупные многолучевые звезды с гербами посредине.