Онлайн чтение книги На графских развалинах
XVII

А где же, в самом деле, был в это время Дергач?

Отправившись, как обычно, вечером в подвал «Графского», к Волку, он вскоре заснул. Проснулся он опять от лёгкого рычанья собаки. На этот раз шум наверху был слышен совершенно отчётливо; он то усиливался, то стихал.

Наконец шаги послышались в соседней с подвалом кладовой. В узенькую щель железной двери просочился свет от зажжённой свечи. Кто-то зашаркал ногами по каменному полу, потом зашуршало брошенное на пол сено, и слышно было, как человек улёгся на охапку отдохнуть.

«Кого ещё это принесло сюда?» — подумал Дергач. И, потрепав Волка, чтобы тот молчал, Дергач, прокравшись к двери, заглянул в щель.

И хотя свеча тускло озаряла каменные своды кладовой, Дергач сразу узнал человека.

— «Граф», — прошептал он, чувствуя дрожь в коленях. — «Граф» вернулся к себе в своё поместье, но зачем? Чего ему здесь надо?» — Страшная мысль обожгла при этом Дергача…

Вот почему он видел графа и Хряща на станции главной линии. Они сами направлялись в местечко, а он, Дергач, не нашёл никакого места, куда убежать бы надёжнее, как сюда же, в местечко. Ясно, раз граф здесь, то Хрящ где-нибудь неподалёку.

Но что же делать сейчас? Волк еле сдерживается, чтобы не залаять, а граф и не собирается уходить. Может быть, он даже ночевать здесь останется? А на рассвете, если он заметит дверь, ведущую в подвал, и заглянет сюда? Тогда что? Тогда конец.

Планы бегства из этой ловушки один за другим промелькнули в голове Дергача. Нет… ничего не выходит. Тогда он достал фотографию, вытащил огрызок карандаша, завалявшийся среди прочей мелочи в кармане, и в темноте наугад написал:

«Яшка, я заперт… Хрящ здесь, в «Графском», скажи в милицию».

Дергач привязал фотографию к ошейнику, подтащил Волка к узенькому окну и просунул туда собачью голову.

Волк не заставил себя упрашивать…

Слышно было, как он бухнулся в воду и поплыл, направляясь к противоположному берегу.

Дергач забился в угол, свернулся и закидал себя сеном. «Всё-таки без собаки легче, — подумал он, а то она обязательно выдала бы лаем».

Несколькими минутами позже в соседнюю кладовую быстро вошёл ещё кто-то, и по голосу Дергач сразу узнал Хряща.

— Граф, — сказал он отрывисто, — что-то неладно…

Здесь где-то легавые… Я иду мимо пруда, слышу — бултых что-то от стенки. Гляжу, собака плывёт; я к ней… подождал, пока она станет выбираться… осветил ее фонарём — гляжу, у ней к шее какой-то пакет привязан… Я уже выхватил револьвер, чтобы её ухлопать, но она как бешеная рванулась в кусты и исчезла… Постой… собака упала в воду от этой стены… Погоди-ка, а куда ведёт эта железная дверь?

При этих словах Дергач ещё больше съёжился и почти что остановил дыхание.

В соседней комнате о чём-то шёпотом совещались.

Потом вдруг дверь разом распахнулась. Сначала Дергач не разглядел никого. Но потом он увидел, что оба налётчика предусмотрительно улеглись на пол, очевидно, опасаясь, чтобы тотчас из раскрытой двери не бабахнул по ним выстрел. В руках у них были наганы.

— Нет никого, — сказал граф.

Однако Хрящ двумя прыжками очутился возле вороха сена, лежавшего в углу, и сильно пнул его ногою.

Злорадный крик вырвался у него, когда он увидел перед собою сжавшегося в комочек Дергача:

— А… — так ты вот где… так ты следишь за нами… донесение кому-то с собакой послал, в милицию, что ли?… Чья это была собака?…

И Хрящ со всего размаха ударил Дергача. Тот зашатался и, делая отчаянную попытку если не оправдаться, то выиграть время, ответил:

— Я не в милицию писал, а мальчишкам знакомым, чтобы они завтра не приходили сюда, потому что здесь есть кто-то чужой. Это их собака, они здесь её прятали.

— А… я знаю… кто такие… — процедил Хрящ, обращаясь к графу. — Они на днях всё время вертелись тут, около усадьбы. Один из них сын того самого сторожа… Ну, знаешь какого… к которому я всё за фотографией хожу…

— Постой, — прервал его граф, — записка-то всё-таки может в милицию попасть… Чёрт знает, что в ней этот змеёныш написал. Её надо вернуть во что бы то ни стало… иначе всё дело может рухнуть… Собака, должно быть, до утра по двору бродить будет… Попробуй проберись во двор и убей её… и сорви написанное на ошейнике… Это ведь не шутка… Мы ещё ничего же не сделали… Хрящ ударил ещё раз Дергача и сказал зло:

— Вот ещё, путайся теперь с собакой!… Своего дела мало, что ли… Ну ладно… Останься здесь… Да свяжи руки этому гадёнышу… И смотри будь начеку… В случае чего… стукнешь, а сам туда подашься… там и встретимся.

И он исчез.

Вернулся Хрящ часа через полтора. Он был разозлён, и правая рука его была вся в крови.

— Проклятая собака! — сказал он. — Её заперли в баню… Я пробрался туда, ударил её ножом, но она, как остервенелая, впилась мне в руку… Тут содом поднялся, кто-то даже бабахнул мне вдогонку, да счастье моё, что мимо.

— А записка?

— Какая, к чёрту, записка! Там к ошейнику целая карточка подвешена была. Я рванул — половину сорвал, а половина там осталось. На, смотри…

Граф посмотрел на поданный ему обрывок и крикнул:

— Слушай, да ты знаешь, что это такое? Это-то и есть половина той самой фотографии, которая нам нужна; но только весь низ ее, который нам больше всего нужен, остался там… Как она попала к тебе? — спросил он, рванув Дергача за плечо.

Дергач ответил.

— Эх, ты! — ядовито сказал граф Хрящу. — Побоялся собачьего укусу. Ну что бы тебе её всю сорвать! И всё дело было бы кончено… А теперь что… весь участок оранжерей перерывать, что ли…

— Эх, ты тоже хорош! — огрызнулся обозлённый Хрящ. — Ваше сиятельство! Хозяин усадьбы — и не может показать место, где пальма росла.

— Дурак! Да когда нас мужичьё из усадьбы выгнало, мне всегото-навсего двенадцать лет было.

— А чья же это рожа на карточке?

— Это старший брат мой. Я на него очень похож был. Да и вся наша семья схожа собой была, это у нас фамильные нос и подбородок… Ну, а что. же теперь делать?

Хрящ подумал и сказал:

— Надо пока на всякий случай смотаться отсюда. Там переждём денёк, а тогда видно будет.

— А этого? — И граф мотнул головой, указывая на притаившегося в углу Дергача.

— Этого мы тоже с собой возьмём. Я его ещё сначала допрошу хорошенько, как и зачем он здесь очутился.

Налётчики быстро выбрались наружу, и, подталкиваемый пинками, Дергач побрёл по указываемой ему тропинке в лес.

Одна из веток зацепила его фуражку и бросила её на землю. Поднять её Дергач не мог, потому что руки его были крепко связаны.