Онлайн чтение книги На острие ножа Knife Edge
21

18:10

В тот день допрос вел студент. «Критика и самокритика» – это был официальный термин. «Синоптики» называли это «накручивание». Слова лидера выкрикивались раз за разом прямо в лицо человеку, который и так в них верил.

Погрузись в грязь. Обними палача. Измени мир[9]Цитата из пьесы «Высшая мера» немецкого поэта и драматурга Бертольта Брехта..

Студент понял, что грязи будет предостаточно.

Спальня хозяев была самой большой комнатой в доме, поэтому ее использовали как зал для собраний. Окна закрыты, тяжелые шторы опущены – жара была невыносимой. Две односпальные кровати были задвинуты в угол, четыре деревянных кухонных стула стояли вокруг пятого. На нем сидел сильно вспотевший мужчина. Его русые волосы до плеч были собраны в растрепанный хвост, а взгляд маленьких темных глаз метался по комнате.

– Может, мы уже закончим? – предложил он. – Уверен, у всех нас есть более важные дела.

На нем были спортивные шорты и поношенная желтая майка баскетбольного клуба «Лос-Анджелес Лейкерс» с номером 23. Одна нога нервно дергалась.

Студент и их лидер сидели лицом к нему.

– Сперва нужно начать. – Голос лидера был тонким, даже пронзительным, с сильным акцентом. Бледное худое лицо, очки с оправой только по линии бровей, аккуратная стрижка и гладко выбритый подбородок. Он поставил на пол небольшую серую коробочку размером с пульт дистанционного управления. Две кнопки, один маленький циферблат под прозрачной пластиковой крышкой. Счетчик Гейгера. – Чтобы предупреждать о неизбежных атаках спецслужб, – пояснил он.

Мужчина на стуле снова заерзал.

– Так вы говорите, что эти сеансы работают, да? Значит, вы узнали об их важности еще в Турции и что здесь их тоже используют, да? – Он энергично почесал голову обеими руками, переводя взгляд со студента на лидера. – Но разве мы не разговариваем сами с собой? Кого волнует, что я думал в прошлом. Все мы знаем, что эта страна может стать нашей. Все столпы, на которых она держится, оказались полыми. Если нам предстоит война, давайте начнем ее!

Студент поднял обе руки:

– Мы знаем, мы согласны. Поэтому мы и здесь. Но вы же знаете, как мы работаем.

В этот момент в комнату вошла женщина и села на свободный стул. Около двадцати, высокая, слегка сутулая. Резкие черты лица – острый нос и подбородок, маленькие уши.

– Извините, что опоздала. Как прошел экзамен? – спросила она студента.

– Так, мы сюда не поболтать пришли, – прервал ее лидер. – Ячейка станет сильнее, только очистив себя. Начинаем.

Студент придвинул свой стул так, чтобы сидеть лицом к потному мужчине. Их колени соприкасались.

– Как долго ты был фашистом? – спросил студент.

Сидящий вздохнул:

– Опять это дерьмо? Ты же все знаешь. Ладно. Когда я учился в школе, я присоединился к Британскому движению[10] Британское движение (Британское национал-социалистическое движение) – неонацистская организация, основанная в 1968 году. Была основана как политическая партия, но проявила себя больше как группа давления, имеет долгую и неоднозначную связь с насилием и экстремизмом.. Был один парень на год старше меня, и он, казалось, знал, что творится в мире. Поэтому я на некоторое время увлекся его идеями.

– Отвечай на вопрос, – сказал студент. – Как долго ты был фашистом?

– Около пяти лет, плюс-минус.

– Неплохой срок для отношений с преступниками, – сказал студент. – У тебя, должно быть, появилось много хороших друзей. Вы поддерживаете связь? – Он наклонился вперед: – Ты поддерживаешь с ними связь?

Потный мужчина покачал головой:

– Это шутка? Правила – ваши правила – гласят: никаких компьютеров, телефонов, веб-сайтов, никакого присутствия в Сети. Мы невидимы. Даже если бы я хотел с ними общаться, мне бы пришлось писать гребаные письма!

– А ты писал?

Потный мужчина оглядел комнату.

– В чем смысл всего этого? Вот если честно? Вы знаете, что нет. Я провожу все свое гребаное время здесь, с вами. Мы все только и ждем, когда сможем оказаться полезными, сможем нанести какой-то ущерб. Принести войну в дом. Это то, ради чего мы тренируемся, разве нет?

– Когда ты осознал свои преступления? Скажи это вслух. Скажи нам.

Мужчина вздрогнул и наклонился вперед. Он повернул голову, обращаясь к лидеру:

– Мое преступление заключалось в том, что я не видел, как глобализация сделала всех нас рабами, что коррумпированный класс угнетателей контролирует так называемых левых, а также правых, что права человека – это империалистическое тщеславие и что выборы ни черта не значат.

Студент снова наклонился к нему:

– Какие у тебя есть сомнения по поводу нашего проекта?

– Никаких. У меня нет сомнений. Эта страна сейчас слаба, и все не так, как было, – это все знают. Наш анализ – ваш анализ – правильный. Время для восстания пришло. Институты дискредитированы, дисфункциональны. Все до единого. Господи, даже правящий класс нападает на собственный парламент и судей. Страна слаба, но наши ячейки сильны. Несколько метких ударов – и все может рухнуть. Так что нет, у меня нет сомнений.

Студент не сводил с него глаз.

– Но ведь это не совсем так, правда?

На лице мужчины появилось явное раздражение.

– Ладно, хорошо. Некоторое время мне было трудно соблюдать секретность. Сейчас двадцать первый век. Мне казалось странным использование старых технологий, но теперь я все понял. Лучший способ избежать обнаружения – не оставлять цифровых следов. Я прекрасно это понимаю. Пишущие машинки, письма, брошенные в почтовый ящик, невидимые чернила, телефонные будки и все такое.

Лидер снял очки – он начинал беспокоиться. Студенту пришлось рискнуть и спросить:

– Ты диверсант?

Вопрос застал мужчину врасплох, он выглядел потрясенным.

– Я кто?

– Ты диверсант? – повторил студент, слова застревали у него во рту. – Классовый предатель. Информатор.

Лицо вспотевшего мужчины в мгновение ока сменило насмешливую агрессию на крайний дискомфорт. Его рот приоткрылся, взгляд метнулся между студентом и лидером.

– Боже милостивый, вы это серьезно.

Студент ударил его кулаком по лицу. Лидер достал нож с деревянной рукояткой и длинным лезвием.

Погрузись в грязь. Обними палача. Измени мир.