Онлайн чтение книги На поле Фарли In Farleigh Field
Глава пятая

Столовая Фарли-Плейс

Май 1941 г.

Эта новая столовая нравилась Фиби больше, чем тот гулкий, с дубовыми панелями зал, в котором семья обедала до войны. Теперь они переместились в бывшую музыкальную комнату. Ее стены были покрашены в голубой с золотой каймой, высокие стеклянные двери выходили на озеро, и сейчас столовую заливал солнечный свет. Фиби, которая так и не согрелась, обрадовалась царившему в комнате ощущению безопасности и тепла. Не найдя на буфете яичницы-болтуньи, она едва успела набрать себе в тарелку кеджери, когда вошел ее отец в сопровождении прыгавших вокруг него английских сеттеров.

– Надеюсь, ты оставила что-нибудь и для меня, юная леди, – сказал он, подходя к буфету. – Отойдите от меня, сумасшедшие животные! Бекона вы все равно не получите. Война идет.

– Я думала, ты уже позавтракал, – заметила Фиби, отправила в рот порцию риса и с сожалением почувствовала, что тот почти остыл. Однако благодаря копчушкам все равно был вкусный.

– Позволь тебе напомнить, что мой завтрак был прерван самым грубым образом, – проворчал лорд Вестерхэм, снимая серебряную крышку с подогретого блюда. – А, отлично, тут достаточно. Наверное, никто еще не проснулся?

– Дайдо уже встала. Она хотела, чтобы я показала ей труп.

– Эта девица плохо кончит, если будет продолжать в том же духе. – Он поднял глаза на леди Эзми, которая вошла в комнату с конвертом в руке. – Ты слышала, Эзми? Твоя чокнутая дочка пожелала поглядеть на труп мужчины, который свалился к нам на поле.

Он занял место во главе стола. Собаки уселись рядом на полу и замерли в ожидании. Леди Эзми слова мужа почти не удивили.

– Да, я что-то такое слышала, когда пила чай, – ответила она. – Ну, ей, наверное, было любопытно. Мне в ее возрасте тоже было бы интересно. А чей это труп?

– Какого-то чертова солдата, хотя полковник твердит, что не похоже на его ребят. Как по мне, что-то тут нечисто.

– Мамочка, это я нашла труп, – сообщила Фиби.

Графиня к этому времени взяла ломтик поджаренного хлеба и села рядом с мужем.

– Правда, милая? Вот так неожиданность!

Фиби поглядела на нее. Проницательная Гамби верно угадала, что страшная находка напугала Фиби, но матери, которая спокойно распечатывала письмо, такое и в голову не пришло.

– От Клемми Черчилль! – впервые за утро оживилась леди Вестерхэм. – Я все ждала, когда она мне напишет о том приеме в саду, который устраивают в Чартвелле в следующем месяце.

– Прием в саду? – внезапно взревел лорд Вестерхэм. – Разве Клемми Черчилль не в курсе, что идет война?

– Конечно, в курсе, но Уинстон тоскует вдали от Чартвелла, ему необходимо развеяться, вот она и устраивает этот небольшой прием в доме, по которому он так скучает. Помолчи и дай мне дочитать, Родди.

Она пробежала глазами по странице и вздохнула:

– Бедняжка!

– Едва ли супругу премьер-министра можно назвать бедняжкой, – пробормотал лорд Вестерхэм, дожевывая кеджери.

– Она пишет, что Уинстон выбивается из сил, с трудом урывает пару часов сна и в результате постоянно раздражен.

– Уинстон всегда был раздражительным, – хмыкнул лорд Вестерхэм. – Сколько я его знаю, вечно одно и то же: если что-то идет не так, как ему хочется, он взрывается. Впрочем, вряд ли любой другой на его месте оставался бы спокойным, понимая, что проигрывает войну.

Продолжая читать, леди Эзми заметила:

– Ты ведь знаешь, как он любит Чартвелл. Я бы пригласила их с Клемми погостить у нас, но…

– Эзми, мы и так набиты как сельди в бочке, – возмутился лорд Вестерхэм. – Нельзя же постелить премьер-министру на раскладушке в комнате горничной! – Он фыркнул, представив себе эту картину.

– Ну что за глупости, милый, – спокойно ответила жена, не отрывая глаз от письма. – О нет! – воскликнула она. – Какая жалость.

Лорд Вестерхэм вопросительно приподнял бровь.

– Помнишь, я говорила, что ему все равно нужно побывать в наших краях в следующем месяце. На аэродроме Биггин Хилл устраивают торжество в память об отважных ребятах, погибших в Битве за Британию. Клемми просила меня помочь ей с приемом в Чартвелле, но Уинстон прослышал о ее планах и наложил запрет. Никаких развлечений во время войны. Все нынче экономят, и мы обязаны подавать пример, а не заполнять дом гостями и прислугой ради одного уик-энда. Не правда ли, очень на него похоже?

– Уик-энд – дурацкое американское словечко, – вставил лорд Вестерхэм. Несмотря на давнее знакомство он так и не смирился с тем, что мать Черчилля была американкой.

– Помолчи и не мешай читать, Родди, – нахмурилась леди Вестерхэм. – Ах, какая великолепная идея. Послушай, Родди. Она предлагает приехать к нам в гости на чай сразу после церемонии. Можно все устроить на свежем воздухе. Дескать, для Уинстона будет чудесным сюрпризом, если мы соберем здесь его старых знакомых и соседей.

– К нам на чай? Премьер-министр? А чем ты их будешь кормить, одуванчиками? Или они захватят свои продуктовые карточки? – съязвил лорд Вестерхэм.

– Не начинай, Родди. Ты ведь и сам был бы рад увидеться с Черчиллями. И потом, у нас же есть огороды. Уже подоспеет клубника, будут огурцы и кресс-салат для сэндвичей. Как-нибудь справимся. Так я напишу ей, что мы их ждем с нетерпением, ты не против?

Не успел лорд Вестерхэм раскрыть рот, как дверь отворилась и вошла Оливия, старшая из его дочерей. Хотя Ливви было всего двадцать шесть, ее фигура уже начинала приобретать солидные очертания, достойные матери семейства. Мелкие складочки на корсаже темно-синего платья с круглым белым воротничком подчеркивали крупный бюст. Волосы она закалывала в узел на затылке, что не шло к ее круглому лицу.

– Чарли немного кашляет, – сообщила она. – Надеюсь, он ни от кого не заразился. Па, а почта уже пришла? От Тедди ничего нет?

– От Тедди ничего, только пара счетов и письмо твоей матери от миссис Черчилль, – ответил лорд Вестерхэм. – Твой муж, скорее всего, слишком весело проводит время, чтобы еще и письма строчить.

– Не говори так, Па. Он всего лишь исполняет свой долг. Куда послали, туда поехал.

– Да уж, Багамы явно не передовая. – Лорд Вестерхэм перевел взгляд на жену.

Та рассеянно улыбнулась и заметила:

– Тедди очень повезло. Говорят, там чудесные пляжи.

Вошла Дайдо, и все обернулись к ней. Голые руки и плечи ее покрывали мурашки, лицо разрумянилось от свежего воздуха.

– Надо же, все семейство в сборе, – обрадовалась она. – А ты-то почему за столом, мамочка? Ты же вроде говорила, что одно из немногих наслаждений, доступных замужним женщинам, это завтрак в постели.

– Милая моя, раньше я с удовольствием предвкушала яйцо всмятку и тоненькие полосочки чудесного свежего хлеба на завтрак, но тосты с маргарином – не та вещь, ради которой стоит задерживаться в кровати.

– Мне сказали, что ты отправилась поглядеть на труп, Дайдо. – Отец скептически оглядел ее наряд. – Ты что же, прямо в этом и пошла? Да у тебя голова не в порядке! Там же кишмя кишат чертовы солдаты, которые маются от безделья. Ты плохо кончишь, девочка.

– Между прочим, Па, солдаты были со мной очень милы. И в любом случае я опоздала, труп уже убрали, – беззаботно ответила Дайдо, набирая в тарелку остатки кеджери. – О, класс, молодчина миссис Стаббинс. Она снова раздобыла для нас копчушки.

– Вот уж не думал, что настанет день, когда мы будем радоваться такой малости, как копчушки, – сказал лорд Вестерхэм. – Конечно, эти крупицы лучше, чем ничего, но как же я скучаю по своей собственной паре копчушек, которой не нужно делиться ни с кем. – Он погрозил дочери пальцем: – Но в будущем, Диана, не вздумай бродить одна по поместью, тем более в таком виде. Выглядит так, будто ты напялила пижаму.

– Это последний писк моды, Па. Во всяком случае, когда еще выходил «Вог», в нем об этом писали. Впрочем, что проку в моде, когда торчишь в деревне. – Она поставила тарелку на стол рядом с прибором Фиби, погладила по голове сеттера и развернула салфетку. – Если бы ты отпустил меня работать в Лондоне, Па, тебе больше не пришлось бы обо мне беспокоиться. И я была бы при деле, правда? Я же умираю от скуки. Идет война. Вокруг столько всего интересного. Я тоже хочу поучаствовать!

– Мы это уже обсуждали, Дайдо, – ответил лорд Вестерхэм. – Ты слишком молода, чтобы в одиночку жить и работать в Лондоне. Можешь помогать ухаживать за скотиной на нашей ферме, можешь даже учить детей в деревенской школе, но не более того. И это мое последнее слово. Я не желаю больше возвращаться к этому разговору.

Дайдо вздохнула и уселась в дальнем конце стола. За дверью послышались медленные тяжелые шаги. Вошел Сомс с серебряным подносом для писем, и все головы повернулись к нему.

– Вам письмо, миледи, – произнес дворецкий. – Посыльный принес.

На лице леди Вестерхэм отразилось удивление.

– Господи, какое оживленное утро. От кого бы это могло быть?

Семья замерла в ожидании. Графиня взяла конверт, узнала герб и улыбнулась:

– А, это от леди Прескотт. Интересно, что ей нужно? Мне казалось, мы ужасно скучные и старомодные для их круга.

– Может, она просто хочет одолжить стакан сахару, – фыркнул лорд Вестерхэм. – В такое время всем приходится туго, даже Прескоттам.

– Только не Прескоттам, – возразила Ливви. – Как ни выйду гулять с коляской, к их дому обязательно подъезжает фургон с продуктами.

– Что она пишет, Ма? – нетерпеливо спросила Дайдо.

Леди Вестерхэм опустила глаза к бумаге и с довольной улыбкой прочла вслух:

Дорогая леди Вестерхэм,

Хотелось бы поделиться с Вами нашими добрыми вестями, прежде чем до Вас дойдут слухи из деревни. Наш сын Джереми чудом вернулся домой невредимым. Конечно, он очень слаб, так как страдает от воспалившегося пулевого ранения, но у нас есть все основания рассчитывать на его полное выздоровление.

Когда он немного окрепнет, мы намерены устроить небольшой званый обед в его честь. Надеемся, что Ваша семья сможет к нам присоединиться.

Искренне Ваша,

Мадлен Прескотт

Аккуратно сложив письмо, она окинула семью сияющим взглядом.

– Не правда ли, чудесная новость? Нужно немедленно написать Памеле, она придет в восторг.

– А почему это Памма придет в восторг больше всех нас? – возмутилась Дайдо. – Или она у тебя любимая дочка?

– Ты ведь знаешь, Дайдо, как Памма относится к Джереми. Я даже думаю, что если бы не эта дурацкая война, они бы уже объявили кое о чем, – загадочно улыбнулась леди Вестерхэм.

– Ой, Ма, можно подумать, ты ждешь не дождешься, когда выдашь нас всех замуж. Не сказала бы, что из Джереми Прескотта выйдет верный муж.

– Многие в молодости ведут разгульную жизнь, но потом, когда приходит время завести семью, остепеняются, – беззаботно ответила леди Вестерхэм. – Главное, что теперь он дома, так что все будет хорошо. – Она поднялась на ноги: – Пойду сейчас же напишу Памме.

Дайдо проводила ее взглядом.

– И где же мне, по-вашему, искать мужа? – пробурчала она. – В этой глуши из женихов разве что свиноводы.

– Вонь от него будет жуткая, – хихикнула Фиби, – но зато у тебя всегда будет отличный бекон.

– Вообще-то это был сарказм, Фибс, – сказала Дайдо. – Просто хотелось напомнить всем, что, в отличие от сестер, я не выезжала в свет.

– Я не заказывал эту чертову войну, – отрезал лорд Вестерхэм. – А ты еще молода, успеешь натанцеваться, когда все закончится.

– Если разучишь немецкие народные танцы, – добавила Фиби.

Лицо лорда Вестерхэма побагровело.

– Не смешно, Фиби. Совсем не смешно. Немцам нас не победить! Разговор окончен.

Он бросил салфетку и быстрым шагом вышел из комнаты.

Тем же утром, несколькими часами позже, капитан Хартли, адъютант полковника Притчарда, явился к командиру с докладом.

– Мы проверили жетоны, сэр, во всем Западно-Кентском полку не нашлось такого солдата. Более того, на сегодняшней поверке все были на месте, кроме Джонса, который получил увольнительную на двое суток по случаю родов жены, и Паттерсона – он в госпитале с аппендицитом.

– И что же нам теперь делать? – Полковник недоуменно почесал голову, сдвинув набок фуражку. – Узнайте, как звали этого шутника и почему он был одет в нашу форму.

– Нельзя исключить вероятности того, что это шпион, сэр. Ведь в форме нашего полка он мог бы спокойно разгуливать по округе, не так ли?

Полковник Притчард шумно втянул воздух сквозь стиснутые зубы.

– Мне, конечно, доводилось слышать о таком, но мало ли о чем болтают.

– О, я уверен, что вокруг нас предостаточно пособников врага.

– Вы так считаете? – Полковник уставился на своего адъютанта. – Чтобы англичане по доброй воле работали на фрицев?

– Боюсь, что это вполне возможно, сэр. И если бы нужно было с ними связаться, нет лучшего способа, чем сбросить парашютиста темной безлунной ночью.

Полковник Притчард смотрел вдаль, на лужайку. Ему с трудом верилось, что это все та же зеленая Англия родная, воспетая Блейком[13]Намек на стихотворение Уильяма Блейка, ставшее известным как гимн «Иерусалим».. Край, где отныне им грозила опасность. Куда без разбора падали бомбы. А теперь, возможно, рядом еще и шныряют шпионы.

– Отошлите жетоны в военную разведку. Пусть приезжают и забирают труп. Мы сделали что могли, – распорядился он.

Внимание его привлек приближавшийся быстрым шагом солдат. Тот остановился, вытянулся в струнку и отдал честь:

– Разрешите обратиться, господин полковник. Меня сегодня посылали забрать с поля труп. Меня тогда еще что-то насторожило, а потом я понял, что именно. У него под погон была заткнута пилотка, да только кокарда на ней была не та.