Онлайн чтение книги Нелегко быть мужчиной после путешествия в будущее It's Not Easy to Be a Man After Travelling to the Future
Глава 198. Жестокое наказание

План Лин Сяо был совершенно безупречным, но не получил одобрения Лан Луофэн. Фактически, когда она услышала, что Лин Сяо все равно решил позволить Лин Лан учиться в Первой мужской военной академии, она пришла в ярость.

Лан Луофэн не хотела, чтобы ее дочь продолжала выдавать себя за мужчину. Лин Лан было уже 16 лет — это было лучшее время для развития молодой девушки, но поскольку она должна была выдавать себя за мужчину, чтобы ее не обнаружили, Лин Лан всегда вводили гормональные супрессоры, ограничивающие уровень эстрогена в ее теле, чтобы предотвратить развитие ее половых признаков. Военные всегда настаивали на том, что гормональные супрессоры безвредны для человеческого тела, и что как только человек перестанет их использовать, его тело быстро восстановит равновесие и вернется в норму.

Конечно, военные не изобрели этот гормональный супрессор для целей контрацепции, и он не был предназначен для превращения женщин в мужчин — скорее, он был предназначен для обеспечения выживаемости женщин-солдат на поле боя.

Имейте в виду, что в месяц всегда будет несколько дней, когда женщина будет испытывать неудобства и чувствовать себя некомфортно, их духовная энергия и физическая сила опускаются ниже их обычных стандартов. В обычное время все было нормально, но в случае битвы по этим причинам боеспособность женщины-солдата упадет, что является риском для ее жизни. Таким образом, любой женщине-солдату, которая собиралась выйти на поле битвы, заранее вводили укол гормонального супрессора, гарантируя, что их не побеспокоят женские проблемы в течение полугода.

Конечно, такие агенты, как этот гормональный супрессор, были отнесены к категории лекарственных средств с ограничением, недоступных для населения в целом. Тем не менее, в конце концов, в семье Лин было два поколения высших военных чинов. Несмотря на то, что Лин Сяо умер, оставленных им связей было достаточно, чтобы легко заполучить эти не столь востребованные агенты для семьи Лин.

С тех пор, как Лин Лан исполнилось 10 лет, она начала вводить себе эти гормональные супрессоры, и это продолжалось в течение 6 лет. Лан Луофэн всегда беспокоилась о том, что у Лин Лан могут возникнуть осложнения из-за длительного приема этих гормональных супрессоров. В конце концов, женщинам-солдатам не будут вводить подавители гормонов в течение длительного периода времени, как Лин Лан — они будут делать укол только прямо перед битвой в критические периоды, а после того, как битва закончится, они немедленно прекратят использовать подавители.

На этот раз внезапное возрождение Лин Сяо преподнесло Лан Луофэн большой радостный сюрприз, а также позволило ей положить большой камень, который она все это время держала на своем сердце. Лан Луофэн подумала, что, пока Лин Сяо вернется, выдача за дочери за сына естественным образом разрешится.

Вот почему, когда Лан Луофэн впервые услышала, что Лин Сяо неуклюже отправил их дочь в Первую мужскую военную академию, прежде чем узнал правду, хотя она была ошеломлена, она не волновалась или не злилась. В конце концов, Лин Сяо тогда просто не знал, что Лин Лан была девушкой. Поэтому Лан Луофэн рационально затащила Лин Сяо в их спальню, чтобы незаметно рассказать Лин Сяо этот секрет.

Лан Луофэн изначально надеялась, что Лин Сяо придумает способ отказать Лин Лан в приеме в Первую мужскую военную академию, но неожиданно ответ, который она получила в конце концов, все же заключался в том, чтобы позволить ее драгоценной дочери продолжать жить мужчиной еще 6 лет. Мало того, ей пришлось бы жить под одной крышей с группой других мужчин... Это заставило Лан Луофэн взорваться.

— Ни за что! Я не позволю своей дочери поступить в Первую мужскую военную академию. Лин Лан — девочка! — Лан Луофэн в настоящее время была чрезвычайно благодарна за то, что каждая спальня в семейном особняке Лин была оборудована звукоизоляцией — даже если они будут кричать друг на друга, никто снаружи не сможет их услышать.

— Я знаю. Обещаю, я все устрою как следует. Никто не узнает истинный пол Лин Лан, — Лин Сяо пытался успокоить истеричную Лан Луофэн, пытаясь успокоить ее.

Но эти его слова только разозлили Лан Луофэн еще больше. Она сердито ткнула пальцем в нос Лин Сяо: «Лин Сяо, на чем основано твое обещание? 17 лет назад ты обещал, что вернешься, но нарушил свое обещание, умерев на целых 17 лет, оставив меня и Лин Лан страдать и подвергаться издевательствам, что мы даже оказались в такой сложной ситуации. Теперь ты снова говоришь со мной об обещаниях? Будешь ли ты доволен только после того, как жизнь и репутация Лин Лан будут полностью разрушены?»

В этот момент Лан Луофэн совершенно не хотела верить всему, что говорил Лин Сяо. Как мать, ее заботы и опасения были намного больше, чем у Лин Сяо — она хорошо знала, что если истинный пол Лин Лан когда-либо станет известен, пока она учится в Первой мужской военной академии, жизнь Лин Лан действительно будет кончена. Никто не пожелал бы поверить в ее целомудрие и невиновность, тем более что она жила вместе с таким количеством мужчин в одном месте.

Даже если Лин Лан и Лин Сяо не возражали, как мать, Лан Луофэн не могла допустить, чтобы на ее собственную дочь смотрели косо и относились с пренебрежением. Это свело бы ее с ума!

— Я уже все спланировал, позволив Лин Лан дистанцироваться от Дохи, дистанцироваться от взглядов высших чинов вооруженных сил, чтобы она могла медленно исчезнуть и восстановить свой истинный пол, чтобы жить свободно... Но все это было разрушено тобой! Почему ты не вернулся раньше или позже, решив вернуться именно в это время?

Сказав это, глаза Лан Луофэн заблестели от негодования. Она ненавидела то, что Лин Сяо вернулся в такое случайное время, вернувшись в этот критический период, когда Лин Лан собиралась решить свой будущий путь... А затем самонадеянно изменил путь, который они уже проложили, в результате чего Лин Лан снова впала в такое опасное положение.

— Мне очень жаль, Луофэн, я был слишком нетерпеливым. Когда я увидел, что Лин Лан из-за травм упустила возможность поступить в Первую мужскую военную академию, я потерял контроль. Я просто не хотел, чтобы моя дочка была разочарована — она была такой выдающейся в академии скаутов; она, должно быть, хотела поступить в Первую мужскую военную академию… Я просто предположил, — Лин Сяо крепко обнял Лан Луофэн, неоднократно извиняясь: «Что сделано, то сделано. Я могу только исправить эту ошибку. Отказаться возможно, но риск, с которым столкнется Лин Лан, будет не меньше, чем если бы она поступила в Первую мужскую военную академию!»

Когда Лан Луофэн услышала, что в любом случае есть риск, она успокоилась и подождала. Лин Сяо немедленно воспользовался возможностью, чтобы объяснить ей причину своего решения.

Лин Сяо принадлежал к лагерю первого маршала. Многие военные не подчинялись маршалу — из девяти великих генералов четверо принадлежали к другим фракциям, а двое сохраняли нейтралитет. Если бы эти фракции не дрались друг с другом, постоянно борясь за власть, не сотрудничая друг с другом, маршал не был бы в безопасности на своем посту первого маршала более 10 лет.

Но даже в этом случае, при любом признаке неприятностей, противник будет искать предлог для нападения на маршала, поэтому маршал не мог гарантировать, что его позиция будет оставаться в безопасности. У Лин Сяо не было выбора, кроме как принять это во внимание. Следует знать, что маршал много вложил в получение специального допуска для Лин Лан в Первую мужскую военную академию.

Если Лин Лан в конце концов откажется от этого, фракции противника определенно не упустят эту возможность. Они установят свои цели на Лин Лан и будут наблюдать за ней из тени, чтобы выяснить истинную причину ее отказа... Даже если они ничего не найдут, они также могли изготовить что-то, что заставило бы маршала, который одобрил и сражался за ее признание, потерять лицо...

Это определенно привело бы к тому, что лагерь маршала опустился в пассивное и невыгодное положение. Как часть лагеря первого маршала, Лин Сяо, естественно, не хотел, чтобы это произошло, но, что наиболее важно, он боялся, что с его единственной парой кулаков он не сможет уберечь Лин Лан от опасности.

Даже если Лан Луофэн больше ничего не слышала, она поняла, что Лин Лан будет в опасности, если это приведет к долгосрочному наблюдению. Лан Луофэн была умной женщиной — она быстро сообразила, какой вариант будет более выгодным для Лин Лан. Решение Лин Сяо было правильным.

Тем не менее, хотя она понимала, ярость в ее груди все еще кипела. Именно этот Лин Сяо перед ней с его самонадеянностью заставил ее драгоценную дочь не иметь другого выбора, кроме как отложить восстановление своей истинной личности на 6 лет… Как бы она ни смотрела на Лин Сяо прямо сейчас, она просто чувствовала раздражение!

— Лин Сяо, ты все еще помнишь те обещания, которые давал, когда делал предложение? — Успокоившись, сказала Лан Луофэн.

Холодный пот выступил на лбу Лин Сяо, но он не осмелился не ответить: «Я помню».

— Тогда какое четвертое обещание ты дал мне? — Ледяным тоном спросила Лан Луофэн. В этот момент она казалась похожей на солдата.

— После замужества я позабочусь о том, чтобы моя жена была всегда счастлива и здорова. Я никогда не разозлю жену. Если я нарушу это обещание, моя жена может меня наказать, — память Лин Сяо была превосходной; он мог немедленно произнести свое 4-е обещание.

— Лин Сяо, сейчас я очень несчастна, очень плохо себя чувствую. Я очень, очень зла. Что ты думаешь я должна сделать? — Сказала Лан Луофэн слово за словом.

— Я знаю, Луофэн. Тогда скажи мне, я понесу любое наказание, — Лин Сяо поморщился. У него не было оправдания — это правда, что он не сдержал обещание, которое дал тогда. Он не только ушел на поле битвы, когда они только что поженились, что сильно огорчило Лан Луофэн, но и пропал без вести на 17 лет после этого, оставив ее самостоятельно содержать семью. А теперь, когда он вернулся, он сразу же создал новый беспорядок, из-за чего Лан Луофэн вскипела от ярости… Он действительно заслужил наказание.

— Я решила. Прежде чем Лин Лан восстановит свою женскую идентичность, я не позволю тебе ступить ногой в мою комнату… — Сказав это, Лан Луофэн отвернулась, не оглядываясь на Лин Сяо, открыла дверь спальни и вышла.

Лин Сяо завис, прежде чем он пришел в себя и побежал за ней, крича: «Луофэн, не обращайся со мной так, давай обсудим вещи должным образом…» Он бросился в погоню, умоляя Лан Луофэн взять обратно эти ужасные слова.

Наказание Лан Луофэн было слишком жестоким — разве это не заставило его стать монахом на 6 лет? Хотя он уже воздерживался и был им в течение 17 лет, в то время он был вегетарианцем и не видел мяса, так что, конечно, он мог это вынести. Но теперь все было по-другому. Его любимое блюдо искушало его каждый день прямо на его глазах, но его нельзя было есть? Это определенно был вид бичевания и оскорблений со стороны души...

Лин Лан увидела, как Лан Луофэн сердито бросилась назад, игнорируя преследовавшего ее Лин Сяо, и просто поняла, что ситуация, вероятно, была не очень хорошей.

Между тем, как только Лин Сяо прибыл в столовую, его первоначально неистовые эмоции безмолвно утихли, сменившись спокойной мягкостью. Тем не менее, Лин Лан все еще могла ясно ощущать этот след неловкости, оставшийся в его сердце... Похоже, против Лан Луофэн Лин Сяо был столь же беспомощен.

Недовольство Лан Луофэн было слишком очевидным. Хэ Сюян не осмеливался задерживаться; он быстро доел свой завтрак, а затем нашел случайный предлог, чтобы покинуть столовую. Взгляд Лин Лан сигнализировал Лин Циню следовать за ним и отослать его, но на самом деле это было сделано для того, чтобы убедиться, что вокруг никого нет, потому что то, что будет дальше, будет обсуждением только для их семьи. Было действительно очень важно, чтобы никто ничего об этом не узнал.

Несмотря на то, что Лин Сяо спокойно ел свой завтрак, он все еще наблюдал за выражениями лиц в столовой. Видя осторожность Лин Лан, в его сердце вспыхнула гордость: Посмотри, это моя дочь!

По сравнению с сыном, Лин Сяо потакал дочери еще хуже...

— Является ли решение поступить в Первую мужскую военную академию окончательным? — Получив подтверждение Лин Циня, что берег чист, Лин Лан пристально посмотрела на Лин Сяо, когда она спросила.

— Ну, нет, но риск отказа слишком велик и для тебя, и для меня, — Лин Сяо не стал уклоняться. Затем он подробно описал все возможные последствия отказа Лин Лан и заключил: «Окончательное решение все еще остается за тобой. Если ты действительно не хочешь идти, я, Лин Сяо, все еще могу принять последствия. Однако опасность для тебя будет немного больше».