“Непрошеная повесть” - потерянная и найденная классика

Сложно найти более красочную картину умирающей империи, чем та что изображена в «Непрошеной повести» Нидзё.

Эта небольшая книга написана в 13-м веке и относится к распространённому в те времена жанру дневниковой прозы – никки. Жанру, которым увлекались высокородные дамы и фрейлины, служившие в императорском дворце. В подобных произведениях они описывали свой быт, праздники и развлечения, обсуждали наряды других фрейлин, любовные похождения и дружбу – обратную сторону жизни владык Японии того времени.

Женщинам не полагалось интересоваться политикой, философией и науками, потому политическая жизнь и глобальные изменения в стране обходили фрейлин стороной и редко упоминались в их дневниках.

Нидзё с детства росла при императорском дворе и в 15 лет стала фрейлиной. В её обязанности входило быть красивой, развлекать императора и гостей, участвовать в праздниках и церемониях, прислуживать за столом, быть любовницей государя и его гостей.

Император Го-Фукакуса, при дворе которого служила Нидзё

Всё это она описывает в своей «Непрошеной повести». Вот только, в отличие от фрейлин, писавших дневники до неё, Нидзё жила во время крупных перемен.

Закончилась благополучная эпоха Хэйан, когда императорский двор был центром политической и культурной жизни. Появился первый самурайский сёгунат, фактически правивший страной, а император с министрами и фрейлинами превратился в марионетку, которую оставили ради сохранения традиций.

Вся жизнь двора свелась к исполнению этих традиций – молитв, праздников, парадных выездов. Старые аристократические семьи вырождались и нищали, а сами аристократы предавались развлечениям и интригам.

Нидзё была частью традиции – с рождения ей было уготовано стать наложницей императора. В былые времена - почётная должность, которая могла бы обеспечить богатство рода и успешную жизнь для Нидзё и её детей. Но в 13м веке потеряла свою значимость.

Придворные дамы хэйанской эпохи – примерно так могла выглядеть и Нидзё

Нидзё фактически стала проституткой, «девой для веселья», которой пользовались все, кто хотел. Попав во внутренние круги императорского двора она могла во всей красе увидеть, как низко опустились те, кто мог бы править страной, как увязли они в пороках. Как неумолимо на лощёных аристократов надвигается угасание и нищета, как шатко их положение, когда одна незначительная ссора с какими-то низкородными самураями из далёкой деревни могла лишить крова целую ветвь императорского рода. Как, осознавая своё положение, министры превращаются в капризных детей, а богоизбранный сын небес может командовать разве что своими женщинами.

Особо высвечивают угасание империи сравнения с «Повестью о Гэндзи», написанной в относительно благополучные для императорского двора времена. То и дело министры и фрейлины оглядываются на неё как на пособие, где указаны правила и традиции, согласно которым они должны себя вести. Однако копированием внешнего лоска и благополучия не исправить прогнившей шатающейся основы.

Участь «девы для веселья» не радовала Нидзё, а потому она стала постепенно отдаляться от двора. Всё чаще скрывалась в монастырях, уезжала на моления, а потом и окончательно стала монахиней, отправившись в паломничество по храмам.

В конце жизни она написала дневник, который назвала «Непрошенной повестью».

Немного истории

Рукопись «Непрошеной повести» была найдена случайно в 1940-м году, да и то не оригинал, а копия. В то время Японии было не до изучения исторического наследия, потому переведена на современный язык и издана она была только 20 лет спустя.

Сейчас книга считается важным произведением средневековой японской литературы, и считается неким переходным этапом. «Непрошенная повесть» по форме своей явно относится к классической хэйанской литературе, использует те же словесные штампы и образы, но при этом демонстрирует глобальность происходящих событий или не аристократические сословия. 

Обложка русского издания “Непрошеной повести”

Часть исследователей сомневается в существовании Нидзё.

Во-первых, потому что единственный источник информации о ней – это её собственные мемуары. Она не упоминается в исторических хрониках. Если судить по дневнику, она была видной поэтессой, но её стихотворения не появлялись в сборниках.

История весьма неохотно хранит имена женщин средневековой Японии, и даже самые влиятельные известны только по прозвищам или родственным связям – жена-такого-то или мать-такого-то. Возможно поэтому имя Нидзё не встречается нигде, кроме её собственной повести – вполне может быть, что в истории она осталась одной из безымянных жён и дочерей.

Во-вторых, уж слишком гладко закруглён сюжет повести. Если ранние никки – это хаотичные сцены, воспоминания, зарисовки окружающего мира, то у повести Нидзё есть чёткий сюжет, с началом и концом, с логичным завершением и буддийской моралью – за грехи ждёт кармическое воздаяние и саму героиню, и некоторых других описываемых персонажей. Уж не является ли это художественным произведением, замаскированным под дневник?

Впрочем, всё можно объяснить тем, что дневник Нидзё был написан в старости, когда писательница могла окинуть взглядом свою жизнь и придать ей художественную форму.