Глава 1

Онлайн чтение книги Нет орхидей для мисс Блэндиш No Orchids For Miss Blandish
Глава 1

На табличке с зеленым полем красовалась выведенная черными буквами надпись:

«Дэйв Феннер

Следствия»

Краска была свежей.

Дверь вела в небольшую контору — с рабочим столом, двумя креслами, красивым ковром и полками с книгами, новые корешки которых свидетельствовали о том, что ими мало пользовались.

Дэвид Феннер, утонув в своем кресле, положив ноги на край стола, с отсутствующим видом смотрел в потолок. Глядя на него, можно было предположить, что ему абсолютно нечего делать.

Феннеру было тридцать три года. Сильный, рослый, темноволосый, он был обаятельно некрасив. Твердый подбородок говорил о том, что он человек с характером, который всегда делал то, что считал нужным, и достаточно в этом преуспел.

Дверь слева вела в другое помещение, разделенное надвое деревянным барьером. По одну сторону барьера — зал ожидания для клиентов, по другую — владение Паолы Дола, привлекательной девицы, с умными глазами и силуэтом, о котором Феннер говорил, что он составляет единственную ценность в конторе.

Сидя за машинкой, Паола перелистывала модный журнал и зевала, посматривая на стенные часы. Было три часа двадцать минут.

Сигнал звонка, установленного на столе, заставил ее подскочить. Она положила журнал и вошла в кабинет.

— У тебя есть сигареты, детка? — спросил Феннер, немного привстав. — У меня не осталось ни одной.

— У меня есть три. Две я отдам тебе.

Она исчезла и вскоре вернулась с двумя сигаретами.

— Ты исключительно добра, — сказал Феннер, закуривая одну из них. — Спасибо. Ты отлично выглядишь сегодня.

— Да-а? — грустно протянула Паола. — А к чему мне все это?

— Чем ты сейчас занята? — Он постарался переменить тему разговора. — У тебя есть дела?

— Столько же, сколько и у тебя. — Паола уселась на край стола.

— Тогда ты должна просто подыхать от скуки! — усмехнулся Феннер.

— Так не может продолжаться, Дэйв. Звонили из бюро проката и сказали, что если ты не внесешь третьего взноса за мебель, они все отсюда вынесут.

— Невероятно! Никогда бы не подумал, что люди способны забрать обратно такое барахло.

— Завтра они унесут всю обстановку конторы, если ты не сделаешь третьего взноса. На чем же я тогда буду сидеть?

Феннер сделал испуганное лицо.

— Надеюсь, они не смогут унести с собой ту часть твоего тела, на которой ты сидишь?

— Дэйв Феннер, ты не можешь хоть минуту побыть серьезным? Если мы не найдем двухсот долларов до утра, то вынуждены будем закрыть лавочку.

Феннер вздохнул.

— Деньги, всегда деньги! Какой суммой мы располагаем?

— Десять долларов и пятнадцать центов.

— Так много? Но тогда мы просто богачи. Я знаю одного типа по ту сторону улицы, который располагает лишь исполнительным листом.

— Я начинаю думать, что ты сделал ошибку, открыв эту контору, Дэйв. Ты прилично зарабатывал в «Трибуне». Я никогда не верила в успех этого дела.

Феннер казался удивленным.

— Ты мне это говоришь? Тогда почему же ты бросила свою работу, чтобы уйти со мной? Я предупреждал тебя, что поначалу будет трудно, но тебя невозможно было переубедить.

Паола улыбнулась.

— Это, наверное, потому, что я люблю тебя, — нежно проворковала она.

— О, ради неба! — проворчал Феннер. — Не начинай все сначала! У меня и так достаточно неприятностей. Женщина с такими лицом и фигурой, как у тебя, может подцепить миллионера. К чему тебе растрачивать свою молодость на такую мелочь, как я? Признаюсь тебе: у меня все равно ничего не выйдет. Такова традиция нашей семьи: отец обанкротился, дед был нищим, а дядя, который был скупердяем, повесился, потому что ему казалось, что у него мало денег.

— А когда мы поженимся, Дэйв?

— Сегодня на вторую половину дня я отпускаю тебя. Пойди займись прической и сделай себе…

Паола пожала плечами.

— А ведь если бы ты попросил Рискинга, он вернул бы тебе твое место. Ты ведь был лучшим криминальным репортером в газете. Тебя там очень не хватает. Почему бы тебе не вернуться туда?

— Потому что они откажутся взять меня обратно. Прежде чем уйти оттуда, я наделал немало глупостей.

В приемной зазвонил телефон, извещая о приходе визитера.

— Кто бы это мог быть? — удивилась Паола. Она прошла в свой кабинет и закрыла за собой дверь. Минуты через две вернулась очень возбужденная.

— Посмотри, кто это! — Она положила перед Феннером визитную карточку.

Тот прочел и ошеломленно взглянул на Паолу.

— Джон Блэндиш?! Он здесь? Собственной персоной?

— Он хочет поговорить с тобой.

— Пусть войдет, кошечка, пусть он войдет.

Паола открыла дверь.

— Мистер Феннер примет вас, мистер Блэндиш. Войдите, пожалуйста!

Она посторонилась, давая Блэндишу пройти, и вышла из кабинета.

Феннер встал. Он представлял себе Блэндиша более крупным. Рост — ниже среднего, и не очень плотный. Только глаза его говорили о незаурядности этой натуры.

И и ляд был тверд, умен и энергичен. Чувствовалось, что мог человек сам пробил себе дорогу.

Блэндиш, в свою очередь, внимательно рассматривал Феннера, пока пожимал ему руку.

— Феннер, у меня к вам есть предложение. Мне кажется, вы — именно тот человек, который мне нужен. Думаю, что единственная возможность обнаружить похитителей моей дочери — это обратиться к услугам человека вашего склада: вы не стеснены служебными обязанностями и можете свободно располагать своим временем. Что вы думаете по этому поводу?

— Я думаю, что вы правы, — ответил Феннер без ложной скромности. — Во всяком случае, теоретически, потому что практически ваша дочь была похищена уже три месяца назад и все следы ее похищения успели остыть.

— Я понимаю это. Но прежде чем пуститься в эту авантюру, я должен был дать возможность властям обнаружить похитителей. И что же?! Они ничего не достигли. Теперь я сам хочу попробовать. И предупредил об этом полицию. Это комиссар Бренер посоветовал мне обратиться к вам. Он мне сказал, что вы — хороший журналист и у вас в этом городе есть связи с преступным миром. И прибавил, что, если я вам поручу эти поиски, он поможет всеми доступными ему средствами. Для начала я даю вам три тысячи, а если вы преуспеете, то получите еще тридцать. Вот мои условия. Что вы на это скажете?

Феннер был ошеломлен, но быстро пришел в себя и кивнул утвердительно.

— Я попробую, мистер Блэндиш, но ничего вам не обещаю. Парни из ФБР — лучшие полицейские в мире. И если уж им не удалось обнаружить мерзавцев, я тоже могу ничего не добиться. Но попробую.

— С чего вы предполагаете начать?

— Дело в том, что это я вёл репортаж для «Трибуны», когда похитили вашу дочь. Мой последний репортаж перед тем, как я ушел из газеты. И у меня сохранились записи тех дней. Я изучу их. Там, помнится, был один пункт, который мне показался странным. Я знал Рили и Бели лично. Это всего лишь мелкие жулики. Такое похищение совсем не их масштаба. Меня удивляет, как им удалось все это организовать. И второе: куда они исчезли? Они буквально растаяли как дым! А как объяснить, что до сих пор не найден ни один банковский билет из выкупа, который вы заплатили? На что же они живут, эти похитители?

Кроме того, у Рили была подружка, некая Анна Борг. Феды расспрашивали ее, но так и не сумели ничего из нее вытянуть. Я знаю, что Рили был без ума от нее, — и вдруг бросил. Все это как-то не вяжется.

Я немедленно поговорю с Бренером, мистер Блэндиш. Снова подниму все записи, чтобы ничего не упустить. Через два дня я отвечу вам — да или нет. Надеюсь ли я найти похитителей? — Он посмотрел на Блэндиша. — Вы не просите меня найти вашу дочь. Вы думаете…

Блэндиш нахмурился.

— Она мертва. Я в этом уверен. Она не могла остаться в живых: это невозможно… С людьми, подобными этим… Нет, она мертва.

Он достал чековую книжку и заполнил чек на три тысячи долларов.

— Итак, я жду от вас новостей через два дня?

— Договорились.

Феннер проводил Блэндиша до двери.

— Эти деньги не входят в основной счет, — сказал Блэндиш. — Я не ограничиваю вас. Постарайтесь связаться с людьми, которые за деньги могут дать вам нужные сведения. Я уверен, что это единственно возможный путь.

— Оставьте поле действий за мной, — сказал Феннер. — Надеюсь, что не разочарую вас.

Как только Блэндиш ушел, в кабинет ворвалась Паола.

— Что он от тебя хотел? — с беспокойством спросила она. — Он тебя нанял?

— Мы богаты, детка. Вот, посмотри. Три тысячи долларов! Больше не надо ломать голову, и главное, у тебя есть стул, на котором ты можешь сидеть!


Капитан Чарли Бренер из муниципальной полиции, крупный человек с пронизывающим взглядом, перегнулся через свой стол, чтобы пожать руку Феннеру.

— Никогда не думал, что буду иметь удовольствие приветствовать в своем кабинете частного детектива, — заявил он. — Садитесь. Как дела?

— Могли бы быть лучше. — Феннер взял стул. — Но я не из породы плаксивых.

— Я был удивлен, услышав, что вы хлопотали о лицензии детектива, — сказал Бренер, закуривая. — Ни одна собака не позавидует жизни детектива.

— Я не претендую на такую же хорошую жизнь, как у собаки, — весело парировал Феннер. — Должен поблагодарить вас за рекомендацию Блэндишу.

— Между нами говоря, Блэндиш довел меня почти до сумасшествия. Теперь, правда, с очень маленькой надеждой на успех, я предоставляю это вам, а я наконец-то обрету покой.

Феннер навострил уши.

— Что вы хотите этим сказать?

— Блэндиш не давал мне ни минуты покоя с того момента, как похитили его дочь. Если я и посоветовал ему обратиться к вам, то это было естественной защитной реакцией. Утром, днем и вечером он торчал в моем кабинете или висел на телефоне. Когда, наконец, я найду похитителей его дочери? Он спрашивал меня об этом тысячи раз. Я хочу, чтобы эти слова высекли на моей могиле, когда я умру.

— А я-то думал, что вы преподнесли мне подарок!

— Должен предостеречь вас: у вас такие же возможности найти похитителей, как получить приз за красоту.

— Но ведь должны же они где-нибудь быть…

— Естественно. Они могут находиться в Мексике и Канаде, на небе и в преисподней. Вот уже три месяца, как флики всего мира ищут их… и ни тени следа. Но я согласен с вами: где-то они находятся.

— А девушка? Вы тоже считаете, что она мертва?

— Да, она должна быть мертва. Зачем им оставлять ее в живых? Больше она ничего сделать для них не может, и к тому же опасна. Меня бы не удивило, если бы они уничтожили ее вместе с Мак Гованом, но я не мог нигде найти ее труп.

— А эта Анна Борг, — спросил Феннер. — Что с ней?

— Она по-прежнему в городе. Вот уже два месяца, как один из моих людей следует за ней по пятам. Но это потерянное время. Она нашла другого проходимца… Такое впечатление, что ей надоело ждать возвращения Рили. Сейчас выступает в «Парадиз-клубе».

— А кто этот новый любовник?

— Эдди Шульц.

— Я его знаю. Он член банды Гриссон. Высокий, красивый, плечистый парень.

— Да, это он. Банда купила «Парадиз» у Тони Роко. Теперь они выплатили ему долг, и в клубе совсем неплохо идут дела.

Феннер насторожился.

— А где они нашли фрик? Банда Гриссон не купалась в золоте, насколько я знаю.

— Я проверил. Шульберг финансировал это предприятие. Они заключили соглашение с Мамашей. Она заставляет коробочку работать и выплачивает из ее доходов долг.

Интерес к клубу у Феннера пропал.

— Насколько я понимаю, след их уже остыл?

— Да он никогда и не был горячим! Какое-то проклятие — это дело. Когда я думаю о затраченном времени, меня мучают кошмары. За эти три месяца мы продвинулись не больше, чем в первый день.

Его слова вызвали у Феннера гримасу разочарования: перспектива получить тридцать тысяч практически исчезла. Он уже встал, чтобы откланяться, но тут вдруг его осенило:

— А каким образом девица Борг зарабатывала свои деньги, когда она была с Рили?

— Она танцевала в «Космос-клубе». Это, конечно, давало ей немного, но ведь ее содержал Рили.

— В «Космос-клубе»? — Феннер на мгновение задумался, потом посмотрел на часы. — Ну что ж, не буду вас больше задерживать, капитан. Если я что-нибудь узнаю, то непременно сообщу вам.

— Вы ничего не узнаете, — усмехнулся тот, — потому что и узнавать-то нечего.

Феннер, поглощенный пришедшей ему в голову мыслью, вернулся в свою контору. Было уже больше шести, но Паола ждала его.

— Я не посмела уйти. А вдруг появится другой миллионер?.. О Дэйв! Я думала о том, на что мы истратим эти деньги, когда получим их.

— В этой фразе есть одно словечко: «когда». Вот именно — когда? Но раз уж ты на работе, то проведи это время с пользой. Пойди в «Музей ужасов» и посмотри, есть ли у нас что-нибудь на Пете Космоса?

Будучи журналистом, Феннер записывал разные сведения о гангстерах города, больших и маленьких. Эта коллекция уже не раз сослужила ему добрую службу при разоблачении всякого рода подонков.

Через пять минут Паола вернулась с пачкой вырезок из газет в руке.

— Я не знаю, что ты ищешь, Дэйв, но тут все, что мы имеем о Пете Космосе.

— Спасибо, сокровище! А теперь уходи, мне надо поработать. А что, если мы вечером пообедаем вместе, чтобы отметить нашу удачу?

Лицо Паолы расплылось в улыбке удовольствия.

— Поторопись тогда! Я надену свое новое платье! Мы пойдем в Шампань-Руж?

— Я скажу тебе, куда мы пойдем: в «Космос-клуб». Совместим приятное с полезным.

— В «Космос-клуб»? Но ведь там бывает только всякий сброд!

— Отвали, девочка. Мне надо работать. Я зайду за тобой в восемь тридцать.

Он заставил ее повернуться и шлепнул по аппетитному задику так, что она катапультировалась до самой двери.

Сидя за столом, он изучал вырезки из газет. Спустя полчаса позвонил по телефону, потом спрятал все в папку, погасил свет, запер дверь на ключ и поехал домой. Там он принял душ и переоделся. Потом достал свой полицейский специальный «кольт-33», сунул его в кобуру и надел на плечо.

Паола ждала его. В новом черном платье она была обворожительна. Платье выгодно подчеркивало ее формы, что не ускользнуло от взглядов Феннера, которые он бросал на нее.

Их машина влилась в общий поток.

— Я нашел кое-что о Пете. Он покраснеет как рак, когда я уличу его.

— Надеюсь, мы все-таки хоть что-нибудь поедим?

— Мы начнем с обеда, красавица, — пообещал Феннер, похлопывая ее по коленке.

Паола оттолкнула его руку.

— Это колено предназначено моему будущему мужу, — заявила она. — Я очень хочу предоставить тебе такую возможность, но ты должен попросить меня об этом письменно.

Феннер расхохотался.

Когда они подъехали к «Космос-клубу», там было уже полно народу, но метрдотель нашел для них столик.

Феннер осмотрел зал и признал, что коробочка совсем недурна.

— Настоящий морг в миниатюре, — заключила Паола, оглядевшись. — Я никак не могу понять, что привлекает людей в этом клубе? Они, видимо, просто привыкли к этому месту, потому и не идут в другое.

Феннер не слушал ее, изучая меню… Он был голоден. Подошел официант, чтобы принять у него заказ.

Когда им подали обед, оба были так голодны, что ничего не обсуждали. Если что и было не слишком вкусно, то, по крайней мере, оказалось вполне съедобным.

Паола выбирала себе десерт, когда Феннер отодвинул стул и встал.

— А теперь, девочка, за работу! Пойду повидаю Пете. Продолжай спокойно наполнять свой желудок. Я задержусь ненадолго.

— Иди, дорогой, и не беспокойся обо мне. Мне нужно рассказать самой себе уйму всяких вещей. Я отлично обойдусь без тебя.

Феннер не без труда стал прокладывать себе путь к конторе Пете. Не утруждая себя стуком, он просто распахнул дверь и, ударом ноги захлопнув ее за собой, вошел в комнату.

Пете, низко наклонившись над бумагами, сверял столбцы каких-то цифр. Он удивленно поднял глаза, узнал вошедшего и нахмурился.

— Какое вы имеете право врываться ко мне? Что вам от меня надо?

— Салют, толстяк! — нимало не смущаясь, сказал Феннер, присаживаясь на край стола. — Мы не виделись целую вечность.

— Что вам от меня надо? — повторил Пете, враждебно глядя на Феннера.

— Вы в последнее время видели Гарри Левана?

— Нет, и не хочу его видеть. Почему вы об этом спрашиваете?

— Я только что его встретил. Вас ждут большие неприятности, Пете. Гарри говорил мне о девице, которую вы увели прошлым летом в Майами. Она оказалась несовершеннолетней, Пете. Вы меня удивляете: эта малышка будет стоить вам два года.

Пете так и подскочил.

— Это вранье! — заорал он, побледнев.

— Не изображайте святую невинность, Пете. Гарри вас видел с этой девушкой. К тому же он не забыл, что, благодаря вам, получил три года за кассу Клайфорда. Он только и ждет случая, чтобы отплатить вам за это.

Лоб Пете покрылся испариной.

— Я убью его, подонка! Он не сможет этого доказать!

— Напротив, сможет. Он знает, кто эта девушка, и он говорил с ней. Она согласна подать жалобу.

Пете плюхнулся в кресло.

— Где она? — хрипло спросил он. — Я пойду к ней и улажу это. Где она?

— Я знаю, где она. И также знаю, где Гарри. Это будет стоить вам дорого, Пете, но денежные траты не смертельны. Только я вам ничего не скажу, если мы не сговоримся. Мне нужны сведения. Я охотно обменяюсь ими с вами.

Пете злобно смотрел на него.

— Чего же вы хотите?

— Очень немногого, Пете. Небольшое дельце. Вот и все… Вы помните Анну Борг?

Пете был удивлен.

— Да… но к чему?..

— Она работала здесь?

— Совершенно верно.

— У вас не создалось впечатления, что она знает, где прячется Рили?

— Она ничего не знает. Я готов поклясться в этом.

— Она говорила иногда о Рили?

— Еще сколько! Только и говорила что о нем.

— А как она познакомилась с Шульцем?

Пете задумался.

— Баш на баш. Вы мне скажете, где я могу найти Гарри и эту малышку?

— Обещаю.

— Спустя несколько дней после похищения Шульц приходил сюда. Он хотел повидать Анну. Сказал, что Мамаше Гриссон нужно поговорить с девочкой. Когда я объяснил ему, что феды следят за Анной, он велел мне позвонить ей по телефону и позвать ее сюда, в контору. Я не присутствовал при их разговоре, но два дня спустя Анна перестала работать у меня. Она сказала, что ей предложили более интересную работу. Когда Гриссон открыла «Парадиз-клуб», она перешла туда. Они теперь живут вместе, Эдди и она.

— А почему Мамаша интересовалась этой девушкой? — спросил Феннер.

— Этого я не знаю.

Феннер встал. Он склонился над столом и на листе бумаги записал два адреса.

— Вот. На вашем месте я бы как можно скорей связался с этими двумя. Гарри подыхает от желания засадить вас в тюрьму. Его молчание будет стоит вам приличного пакета.

Когда Феннер выходил, Пете уже протягивал руку к телефону.

Вернувшись в зал ресторана, Феннер увидел Паолу, оживленно разговаривающую с изящным, красивым парнем, который усиленно разглядывал ее декольте.

Феннер без церемоний оттолкнул его.

— Иди, Тото, тебя здесь уже достаточно видели.

Парень кинул взгляд на Феннера и решил, что ему лучше убраться восвояси.

— Совсем не нужно бояться этой большой обезьяны, — сказала ему Паола. — Хороший удар — и не о чем будет говорить.

Но парень уже отошел на середину зала.

— Ну что ж, курочка, ты довольно забавно выбираешь себе удовольствия, — улыбнулся ей Феннер.

— Твой друг Пете плюнул тебе в глаза?

— Нет, но не потому, что ему этого не хотелось. Пойдем, девочка, мне нужно еще поработать. Я хочу получить свой гонорар.

— Ты будешь работать один?

— Да. Я хочу повидать Анну Борг, а она, кажется, отчаянная, эта девица.

— Она доступная девица, не так ли?

— Да, — с улыбкой ответил Феннер, — но не беспокойся: я совсем не для того хочу ее увидеть.


Комиссар Бренер был прав, когда говорил, что банда Гриссон завладела «Парадиз-клубом», но ошибался в том, что они купили клуб у его бывшего хозяина — Тони Роко.

Роко был безжалостно ограблен.

Мамаша Гриссон пришла к нему в сопровождении Эдди и Флина и объявила: если он хочет сохранить свое здоровье, то должен передать клуб им, за что будет получать один процент от дохода.

Роко начал с карьеры жокея. Это был совсем маленький человечек, и огромная фигура Мамаши подействовала на него устрашающе. Правда, клуб, который он приобрел на деньги, заработанные на скачках, приносил ему мало дохода, но он им очень гордился. Однако Роко был достаточно умен и понимал, что, если он им откажет, жить ему останется совсем недолго, а он считал себя еще слишком молодым, чтобы умирать.

Мамаше совсем не улыбалось платить за клуб звонкой монетой или чеками: она знала, что сможет получить ого задаром. У нее, правда, было полмиллиона, но оформление клуба, меблировка, оснащение кухни и прочие усовершенствования стоили дорого. Поэтому она сказала Роко, что один процент от дохода — достаточно заманчиво, и отклонила все его возражения, когда он попросил пять.

— Подумайте, мой друг, — с волчьей улыбкой сказала ему она. — Один — это лучше, чем ничего. Одна банда давно точит зубы на ваш клуб, а они не станут медлить. Если вы откажетесь платить, они заложат бомбу под ваш сарай. А если клуб перейдет к нам, вы никогда больше не услышите об этих парнях. Они отлично знают, что с нами опасно связываться.

Роко прекрасно понимал, что никаких «парней» не существует и все это выдумки, но он так же хорошо знал, что, если откажет Мамаше, бомбу подложит банда Гриссон.

И он с мрачной покорностью передал свои права на клуб Мамаше. Контракт, который она состряпала со своим адвокатом, был весьма многословен, но Роко вся эта казуистика ничего не давала. Он даже не имел права голоса. Старуха, может быть, и будет ему что-то «отстегивать», но только если сама этого захочет. На этот счет у него не было никаких иллюзий. Он понимал: его доля будет так ничтожна, что не стоит за ней и приходить.

Мамаша была очень довольна таким оборотом дела. Но, может быть, она бы так не торжествовала, если бы знала, что Роко поклялся при первой же возможности свести счеты с бандой Гриссон. Когда-нибудь, надеялся он, старая волчица пожалеет, что так обошлась с ним. Его скромная внешность и крошечный рост никому, а Мамаше — менее других, не давали основания предполагать, до какой степени Роко может быть опасным противником. Под слащавой итальянской наружностью скрывалась мстительная и коварная натура.

Роко пришлось заняться продажей лотерейных билетов. Эта работа ему не нравилась, но надо же было чем-то зарабатывать себе на жизнь после потери клуба. Проходя по улицам, поднимаясь по лестницам, входя в квартиры — находившись за день до боли в ногах, он растил и лелеял свою ненависть к банде Гриссон: в один прекрасный день он рассчитается с ними!

Мамаша решила завладеть «Парадиз-клубом» не только потому, что могла получить его задаром, но и потому, что его расположение ее очень устраивало.

Здание в два этажа в глубине двора выходило на одну из основных улиц города. С одной стороны клуба был склад, с другой — фабрика будильников. Они пустовали с шести вечера до восьми утра.

Клуб был расположен так, что в случае появления полиции швейцар имел достаточно времени, чтобы предупредить об этом кого следует, и те успевали скрыться. Окружить дом было невозможно.

Прежде всего Мамаша заменила входную дверь стальной, толщиной в семь сантиметров, снабженной отверстиями, через которые можно было в случае необходимости стрелять. Все окна закрывались железными ставнями, запоры их открывались нажатием кнопки на столе у Мамаши.

Она велела также соорудить секретную лестницу, соединяющую первый этаж клуба с погребом склада. Владелец склада и не подозревал о существовании этой лестницы, которая давала возможность незаметно входить в клуб и выходить оттуда.

Отделка клуба была поручена одному из престижных декораторов, который дорого брал, но прекрасно знал свое дело. Белый с золотом вестибюль украшали зеркала. В ресторане — площадка для танцев. Оттуда можно было попасть в комнату, имитирующую грот, где с потолка свисали сталактиты. Вокруг зала появились ниши, предназначенные для привилегированных клиентов, которые хотели все видеть, сами оставаясь в то же время незамеченными. Все это освещалось зеленым светом, придававшим клубу несколько ирреальный вид.

В глубине ресторана, за дверью, тоже толщиной в семь сантиметров, был игорный зал с рулеткой и столами для баккара. Кабинет Мамаши имел выход в этот зал, так же как и в другие помещения клуба, где его члены принимали своих близких друзей.

Во втором этаже было еще шесть спальных комнат, предназначенных для особо доверенных клиентов, на случай если те захотели бы уединиться со своими подружками, не выходя из клуба. Дверь в конце коридора, запертая на ключ, вела в комнаты мисс Блэндиш.

Два месяца спустя после того, как его отобрали у Роко, клуб праздновал свое открытие и сразу стал пользоваться большим успехом. Все стремились побывать там. Мамаша вкушала сладость победы. Она объявила, что вступительный членский взнос установлен в 300 долларов. Несмотря на это, сразу появилась масса желающих.

Если бы старуха захотела, то смогла бы принять в первую же неделю пятьсот человек. Но она отказалась от этого: она старательно отобрала по списку триста самых богатых и влиятельных граждан Канзас-Сити.

— Только так, — объясняла она своей банде, — коробка станет первоклассным заведением. Не хочу, чтобы здесь околачивалась банда бездельников, которые устроят мне из клуба бордель. Я знаю что делаю. Клуб станет самым знаменитым. Подождите немного — и вы увидите.

Пышность интерьера смущала Флина и Уоппи. Последний не решался даже проникнуть в кухню, где фи лучших повара города колдовали над блюдами. Он, который мечтал стать шефом поваров, трепетал при виде их белых колпаков и непонятных для него названий блюд.

Док Вильямс чувствовал себя как в раю. Клуб дал ему возможность утолять свою жажду сколько захочет: каждый вечер он надевал смокинг и играл роль хозяина дома в баре, где каждый вечер и напивался.

Эдди тоже был доволен. Он заведовал игорным залом, в то время как Флин наблюдал за рестораном. Мамаша редко показывалась. Она занималась в своем кабинете отчетностью, подсчетом доходов и распределением денег.

А вот кто чувствовал себя совсем не в своей тарелке — так это Слим. Он быстро проходил по клубу, вечно надутый, всегда в одном и том же грязном костюме, который он носил годами. Он совершенно не участвовал в делах клуба и большую часть времени торчал в комнатах мисс Блэндиш.

Их теперь было две: по настоянию Слима рядом с комнатой девушки оборудовали еще и что-то вроде гостиной. Мамаша не хотела ему противоречить, хотя присутствие девушки в доме по-прежнему очень беспокоило ее. Она отлично понимала, какую опасность та таит для всех них. Ведь эта мисс была единственной уликой, свидетельствующей о том, что похищение совершила банда Гриссон. Если бы ее обнаружили в клубе, всем надеждам Мамаши, всем ее планам пришел бы конец… Единственное, на что старуха рассчитывала, — это то, что девушка в конце концов надоест Слиму. Вот тогда-то она ее и уберет!

В тот час, когда Феннер и Паола возвращались к себе, «Парадиз-клуб» только-только начал заполняться.

Мези, гардеробщица, принимала пальто и шляпы, которые протягивали ей входящие. Мамаша наняла ее, потому что ей понравилась ее фигурка. Совсем юная, красивая, без тени жеманства, она не протестовала, когда клиенты похлопывали ее, и никогда не упускала возможности подзаработать. Заняв свое место в гардеробе, Мези должна была еще следить и за тем, чтобы никто не проник на второй этаж без приглашения, — это входило в ее обязанности.

Волна клиентов на время отхлынула, и вестибюль опустел.

Мези увидела Слима, входящего с каким-то пакетом в руках. Один его вид всегда заставлял Мези дрожать. Поэтому она быстро отвернулась и сделала вид, что вешает чье-то пальто.

Слим поднялся на второй этаж, прошел по коридору и остановился перед дверью мисс Блэндиш. Убедившись, что поблизости никого нет, он вытащил ключ, отпер дверь и вошел в гостиную.

Каждый раз, когда он входил в эту комнату, она все больше и больше нравилась ему. С огромным ковром и большим телевизором, она казалась ему красивее всех комнат на свете. Не хватало лишь окон, но Слим был согласен с Мамашей, что опасно держать девушку в комнате с окнами.

Он остановился на пороге спальни. В ногах большой двуспальной кровати стоял второй телевизор: Слим был фанатиком и ни за что не стал бы смотреть на маленький экран.

Мисс Блэндиш, в розовом пеньюаре, который не прикрывал ее точеных ножек, в розовых туфельках, полировала ногти, сидя перед туалетным столиком. Она слышала, что вошел Слим, но не подняла глаз.

— Салют! — Слим подошел к ней. — Ты посмотри… Я принес тебе подарок. А мне вот никогда не делали подарков.

Мисс Блэндиш отложила принадлежности для маникюра. У нее, как всегда, был апатичный, безразличный ко всему вид, что раздражало Слима.

— Это стоит очень дорого, — прибавил он, глядя на нее, чтобы убедиться, что она его слушает. — Скажи… как ты думаешь, что это такое?

Он подтолкнул к ней пакет, но она даже не заметила его. Слим заворчал и положил руку на ладонь девушки. Потом ущипнул ее, но она даже не пошевелилась. Только на лице ее появилась гримаса отвращения, и она закрыла глаза.

— Встряхнись немного! — приказал он. — Что с тобой? Открой же пакет!

Она сделала слабую попытку развязать бечевку, но Слим, видя, как неумело она это делает, вырвал пакет у нее из рук.

— Я сам! — Он стал развязывать узел. — Ты видела сегодня Мамашу?

— Нет.

— Она тебя не любит. Если бы не я, ты давно была бы на дне реки. Не ценишь ты своего счастья. Когда я был маленьким, я видел, как из реки вытащили девушку. Она была вся раздутая. Одного флика вырвало, а меня — нет. Я хотел еще посмотреть на нее, но меня выгнали. У нее были волосы, как у тебя. — Он внезапно потерял терпение, выхватил нож, разрезал бечевку и разорвал пакет. — Это картина. Когда я увидел ее, я подумал о тебе. — Он с довольной улыбкой стал рассматривать картину.

Потом поставил картину перед мисс Блэндиш. Та смотрела на нее невидящими глазами, снова отвела взгляд.

Несколько минут Слим молча смотрел на девушку. За эти три месяца он заставил ее вытерпеть все оскорбления и издевательства, на которые был способен, а теперь его стала раздражать ее постоянная апатия. Ему бы хотелось встретить хоть малейшее сопротивление. Но она позволяла делать с ней все, что ему хотелось. Терпела и его садизм.

— Тебе не нравится? — спросил Слим, внимательно глядя на нее. — А ведь она мне стоила чертовски дорого… ну, скажи что-нибудь, наконец! Не будь манекеном!

Мисс Блэндиш задрожала. Она вытянулась на кровати, закрыв лицо руками.

Слим посмотрел на картину. Теперь и ему она была неприятна. Неожиданно он вонзил свой нож в полотно и с проклятиями стал резать его.

— В таком случае ты ее не получишь! — заорал он, швырнув искромсанную картину в угол. — Я слишком добр с тобой. Тебе бы не помешало немного пострадать. Люди, которые не страдали, всегда бесчувственны. — Он подошел к кровати. — Ты меня слышишь? Нужно, чтобы ты пострадала!

Мисс Блэндиш оставалась совершенно неподвижной. Можно было подумать, что перед Слимом труп.

Слим наклонился над ней и кончиком ножа коснулся ее горла.

— Я мог бы убить тебя! — завизжал он. — Ты слышишь? Я мог бы тебя убить!

Она открыла глаза и посмотрела на него. Капля крови выступила на белоснежной коже. Слим отвернулся, не выдержав ее взгляда, и сразу скис. К чему все это? Все равно она не принадлежала ему. Это не женщина — только ее безжизненное тело. Мысли его обратились к Мамаше и Доку. «Это все они! — подумал он, убирая нож. — Они испортили мне удовольствие. Сказочную фею с картинки они превратили в бесчувственный труп…»

Он вернулся в гостиную и включил телевизор. Несколько минут спустя он уже с удовольствием глядел на экран, где целовались мужчина и женщина.


В числе обычных клиентов Эдди заметил в вестибюле небольшого роста массивного человека в плохо сшитом смокинге.

Он неприязненно посмотрел на незнакомца: ему показалось, что тот похож на флика. Как только человек вошел в зал, Эдди подошел к Маку, швейцару.

— Кто этот тип? У него пасть флика.

— Он уже был здесь. Его приводил мистер Вильямс. Сказал, что если он придет один, без него, все равно его надо впустить.

Гарри Вильямс был одним из уважаемых членов клуба. Эдди решил, что все же не помешает предупредить о новичке Мамашу.

Он нашел ее в кабинете.

— Что там еще? — недовольно спросила она. — Я занята.

— Сейчас пришел один тип, у которого подозрительная харя. Расписался как Джой Дойл. Мак сказал мне, что он приходил уже с Гарри Вильямсом.

— Это не мне надо говорить, — нетерпеливо перебила его Мамаша. — Предупреди остальных. Посмотри, чтобы он не прошел в игорный зал и на второй этаж.

Эдди вернулся в зал и опять увидел Дойла, сидящего в углу. Флина поблизости не оказалось, и Эдди решил сам понаблюдать за Дойлом.

— Дамы и господа, — начал дирижер оркестра, — наступил момент, которого вы все так ждали. Мисс Анна Борг покажет вам свой новый танец; он немного, я бы сказал, рискованный, но… Итак, встретим Анну Борг!

Раздались аплодисменты. Одновременно послышалась барабанная дробь, в зале стало почти темно — только яркий свет прожектора очертил небольшой круг на эстраде. Появилась Анна.

Эдди улыбнулся. Ему сперва здорово попало, когда он связался с Анной, а у той как назло не слишком-то получался номер. Но теперь она полностью вошла в роль. Даже Мамаша признала, что это лучший номер в программе клуба.

Анна вошла в освещенный круг. На ней было золотистое платье, застегнутое спереди на молнию. Оркестр заиграл «Это мой мужчина», и Анна запела. Голос у нее был сильный и хорошо поставленный. Продолжая петь, она медленно опустила застежку молнии и освободилась от платья — бросила его в глубину эстрады. И стала танцевать.

Оставшись только в бюстгальтере и маленьких трусиках, она продолжала петь, но ее уже почти не слушали: мужчины пожирали глазами каждое ее движение.

В конце первого куплета она сняла лифчик, а к концу второго — трусики. В микроскопических плавках в виде фигового листочка она передвигалась между столиками, освещенная прожектором.

«Огромный успех!» — подумал Эдди, глядя, как она посылает воздушные поцелуи публике, когда номер закончился. Посетители были в восторге. Анна надела свое платье и ушла с эстрады. Снова вспыхнули лампы.

Эдди бросил взгляд в тот угол, где сидел Дойл, и удивился: пользуясь темнотой, тот исчез.


Феннер пил свой утренний кофе, когда у входной двери раздался звонок. Он пошел открывать, удивляясь, кому это он так рано мог понадобиться.

Небольшого роста рябой человек приветливо улыбнулся.

— Меня зовут Джой Дойл, — представился он. — Я из полиции. Я вас не разбудил?

— Входите же. Я пил кофе.

— Это комиссар сказал, чтобы я повидался с вами, — пояснил Дойл, бросая свою шляпу на стул. — Похоже, вы теперь занимаетесь делом Блэндиша.

— Похоже на то.

— Вот уже два месяца, как я слежу за девицей Борг. Была слабая надежда, что Рили постарается войти с ней в контакт, но комиссар считает, что я зря теряю время. С сегодняшнего дня я прекращаю слежку за ней. И принес вам копии всех своих рапортов. Сомневаюсь, что вы найдете в них для себя что-нибудь полезное, но кто знает — все может быть.

Он вытащил из кармана конверт и протянул его Феннеру.

— А я как раз собирался сегодня повидать эту девицу, — сказал Феннер. — Это единственное звено, которое связывает нас с Рили. До сих пор не верю, что он ее бросил. Во всяком случае, он сказал бы ей что-то перед тем, как уйти.

— Вы зря теряете время, — заявил Дойл. — Мы отвезли ее в комиссариат и несколько часов допрашивали. Рили бросил ее. И то, что она связалась с Шульцем, тоже говорит за это. Если бы она собиралась «помочь» Рили потратить выкуп Блэндиша, то даже не посмотрела бы на Эдди.

— Ну что ж… Тем не менее я поговорю с ней. Относительно нее у меня нет и тени сомнений.

— Будьте осторожны, — предупредил Дойл. — Прежде чем идти к ней, убедитесь, что там нет Шульца. Этот тип опасен.

— Я буду осторожен.

— Вчера вечером, — добавил Дойл, — я был в «Парадиз-клубе». Подумал, что, прежде чем прекратить слежку за ней, неплохо бы посмотреть, что за номер у этой красотки. Так вот — это здорово! Мне кажется, она недолго будет с Шульцем. С ее талантом, Анна может выступать и на Бродвее.

— Меня возмущает, что такая банда, как Гриссоны, может открыть свой клуб. Шульберг, должно быть, отвалил им немалый куш.

— Да. Я знал этот клуб, когда им управлял Роко. Вы посмотрели бы на него теперь! А эти подонки носят смокинги, правда, за исключением Слима. Этот не переменился.

Феннер скорчил гримасу.

— Если существует самый худший из подонков, то это он!

— Совершенно точно. — Дойл хмуро улыбнулся. — Он здорово меня вчера напугал. Когда Борг исполняла свой номер, я решил, что неплохо бы познакомиться с клубом поближе. Случай представился, когда погас свет. Я хотел взглянуть на второй этаж. Девица у гардероба сторожила лестницу, но мне страшно повезло.

Появились два типа и протянули ей свои шляпы. Один из них задел и опрокинул мешочек, в который девчонка складывала свои чаевые, и все монеты рассыпались. Девица и оба типа встали на четвереньки, а я пробрался на лестницу. На втором этаже оказалось семь дверей. Шесть из них ведут в спальные комнаты, а седьмая, в конце коридора, заперта на засов, да еще имеет дополнительный замок, что мне показалось очень странным. Зачем замок из коридора? Оттуда была слышна телевизионная передача, и дверь была заперта изнутри. У меня не было времени, чтобы осмотреться, так как номер Борг подошел к концу. Когда я уже достиг лестницы, услышал позади себя шум и обернулся. Дверь в глубине коридора была открыта, и на пороге стоял Слим с ножом в руке. Это зрелище мне совсем не понравилось, и я поскорее убрался восвояси. Буквально скатился с лестницы. Девица из гардероба смотрела на меня как на привидение, но я не стал останавливаться. Уже подходя к двери, услышал ругань. Это Шульц бежал за мной. Горилла, который стережет дверь, пытался задержать меня, но я ударил его, открыл дверь и пустился бежать. Шульц преследовал меня до самой улицы, потом отстал.

— Очень сожалею, что не присутствовал при этом, — улыбнулся Феннер. — Если я правильно вас понял, на втором этаже Мамаша содержит бордель. Вы рассказали об этом Бренеру?

— Конечно. Но мы ничего не можем сделать. Почти все члены клуба — крупные шишки, к ним трудно подобраться. Нам никогда не дадут ордера на обыск. К тому же, эта коробка — настоящий блокгауз. Входная дверь из толстого железа, и на окнах решетки.

— Никаких догадок относительно того, что происходит за запертой дверью?

— Никаких. Предоставляю вам догадываться об этом.

— Где я смогу найти девицу Борг?

— Она живет вместе с Шульцем на Малвер-Курт. Последний этаж. Но будьте осторожны.

После ухода Дойла Феннер потратил час на просмотр бумаг, которые он принес. Он не много узнал из них. Разве только, что Шульц выходит из дома в одиннадцать, а Анна — в час и завтракает в клубе.

Феннер позвонил Паоле в контору.

— Я приеду после завтрака. Сейчас еду повидать девицу Борг. Для меня нет писем?

— Звонил мистер Блэндиш. Он хотел знать, нет ли чего нового.

— Я позвоню ему. Больше ничего?

— Приходила толстая тетка, хотела, чтобы ты нашел ее собаку. Я сказала, что ты не выносишь собак.

— Возможно, со временем так и будет.

Он повесил трубку и позвонил Блэндишу.

— Я по-прежнему уверен, что Анна Борг многое может прояснить, — сказал Феннер, когда на другом конце провода отозвался Блэндиш. — Все зависит от того, как приняться за нее. Флики провозились с ней несколько часов и ничего не добились, а я постараюсь заставить ее говорить с помощью долларов. Вы сказали, что деньги для вас не имеют значения. Это по-прежнему так?

— Конечно. А что вы хотите предпринять?

— Я посулю ей ангажемент на Бродвее, который вы якобы устроите ей, если она поможет нам добраться до Рили.

— Попробуйте.

— Я вам позвоню после разговора с ней. — Феннер положил трубку.


Эдди Шульц внезапно очнулся от глубокого сна. Было около десяти.

Анна спала рядом. Она тихонько похрапывала, и Эдди с раздражением посмотрел на нее.

Потом встал и стал искать сигареты. У него болела голова, и чувствовал он себя отвратительно. Закурив, прошел в гостиную и налил себе стакан виски.

Алкоголь вызвал боль в желудке. Он поворчал, но виски придало ему немного бодрости. Мысли пришли в относительный порядок.

Эдди вспомнил про флика, которого видел прошлой ночью. Мамаша взбесилась, когда Слим доложил ей, что тот поднимался на второй этаж. Она была, конечно, права. Он допустил небрежность. Но что уж такого флик мог увидеть на втором этаже? Ничего. Это Слим закатил истерику. Эдди думал, что этот кретин убьет его. Если бы Мамаши там не было, Слим наверняка всадил бы нож ему в горло. Воспоминание вызвало у него холодный пот.

Все-таки это была ошибка Мамаши. Она оплошала, позволив своему дегенерату сохранить для себя дочь Блэндиша. А ведь могла распорядиться иначе!

Он вошел в спальню.

Анна проснулась, сбросила простыню и, лежа на спине, смотрела в потолок. На ней была прозрачная нейлоновая рубашка.

— Послушай, ты ведь сейчас не демонстрируешь свой номер, — проворчал Эдди, направляясь в ванную. — Накройся-ка, бесстыдница!

Он вернулся через десять минут, выбритый и посвежевший. Анна лежала в той же позе, по-прежнему уставившись в потолок.

— Вместо того чтобы изображать из себя статую, лучше бы сварила мне чашку кофе, — буркнул Эдди.

— Пойди сам приготовь. — Анна села в постели. — Эдди, мне тошно от такой жизни. Долго я не смогу выдержать.

— Тебе не нравится такая жизнь, да? Вот уже два месяца, как ты, наконец, проявила свои таланты, и это приносит тебе немало башлей. Ты выступаешь в лучшем кабаре города и получаешь 150 монет в неделю. И тебе этого мало? Что же тебе еще нужно? Больше фрика?

— Я хочу быть знаменитой, — заявила Анна.

Эдди пожал плечами и отправился на кухню варить себе кофе. Вскоре там появилась и Анна. Она надела пеньюар и причесалась. И сразу заметила бутылку виски, которую Эдди забыл убрать.

— Не можешь пробыть и десяти минут без выпивки, да? Ты что, хочешь стать алкоголиком?

— Заткнись! — зарычал Эдди.

Они пили кофе в полном молчании.

— Если бы найти спонсора, с каким бы удовольствием я бросила эту дыру!

— Если бы я нашел типа, который финансировал бы меня, я сделал бы то же самое, — насмешливо проговорил Эдди. — Ты кончишь изводить меня своим проклятым талантом? Почему ты не хочешь принимать вещи такими, как они есть? Таких, как ты, — тринадцать на дюжину! Не учитываешь ты этого, красотка!

— Вы, мужчины, все одинаковы. — Анна горько усмехнулась. — Франк был совершенно такой же, как ты. Единственное, что вас интересует, это моя анатомия. Вы не меня любите, а…

— Если обертка хороша, — проворчал Эдди, — к чему мне знать, что там внутри.

— А если бы я была некрасива, Эдди? Ты бы посмотрел на меня? Нет, разумеется нет. А ведь это была бы тоже я.

— К чему все эти разговоры?

— Я боюсь состариться. И до того, как это случится, я хочу добиться своего. Я хочу стать примадонной, а не маленькой певичкой в провинции за четыре цента.

— О! Скажешь тоже! Ты меня изведешь! Ведь ты отлично устроена, разве нет?

— А что происходит на втором этаже клуба? — неожиданно резко спросила Анна.

Эдди обернулся и бросил на нее злобный взгляд.

— Ничего. А почему ты это спросила?

— О нет, там происходят подозрительные вещи! Я не слепая. Мне кажется, что у Слима там есть мышка. Кто это? Что за девушка?

— Ты взбесилась? — набросился на нее Эдди. — Слим не интересуется девками.

— Я видела, как туда входили Мамаша и Док. Что там происходит?

— Ничего, — пролаял Эдди. — Заткнись!

— Вероятно, у меня было не все в порядке с головой, когда я решила связаться с тобой, — насмешливо проговорила Анна. — Все, что ты умеешь говорить, — это «заткнись»!

— Пока ты не перестанешь молоть чепуху, ты не услышишь от меня другого.

Он стал одеваться: наступило время идти в клуб.

Анна подошла к нему.

— Ты долго еще собираешься оставаться в банде Гриссон? Тебе не надоело быть под началом этой старой ведьмы и исполнять ее распоряжения?

— Опять ты начинаешь говорить ерунду? — проворчал Эдди, надевая пиджак. — Я ухожу. На сегодня ты уже и так испортила мне настроение.

Анна рассмеялась.

— Бедный малый, иди… Удивляюсь, и что я в тебе нашла! Спасайся, крошка! Там тебе найдется, что лизать!

— Ты искала этого! — завопил Эдди. — Меня тошнит, когда ты разеваешь пасть! Я тебе покажу, кто здесь командует!

Он схватил ее и бросил на кровать животом вниз. Одной рукой поднял пеньюар, другой стал больно хлестать по ягодицам.

Анна вырывалась и билась в его руках, издавая при этом звуки, напоминающие свистки локомотива. Эдди был страшно зол и бил ее до тех пор, пока не заболела рука. В дверь стали стучать возмущенные соседи.

Анна корчилась в слезах на кровати, когда он ушел, сильно хлопнув дверью.


Феннер, сидя в своей машине напротив, видел, как из дома выскочил Эдди, весь багровый от гнева. Он подождал, пока тот не уехал в своем «бьюике», потом вылез из машины, вошел в дом и поднялся на лифте.

Прежде чем позвонить, он убедился, что его револьвер заряжен и легко вынимается. Лишь после этого нажал кнопку звонка.

Он позвонил дважды, но никто не открывал. Феннер был уверен, что женщина дома. Он нажал на звонок в третий раз и не отнимал пальца от кнопки, пока не услышал шагов.

Две минуты спустя дверь распахнулась: на пороге стояла Анна, с лицом, перекошенным от боли и ярости.

— Что это вы выдумали? Здесь вам не пожарный пост! Уходите прочь!

Она попыталась захлопнуть дверь перед его носом, но Феннер успел просунуть ногу в щель.

— Мисс Борг?

— Я никого не принимаю. Убирайтесь!

— Но я пришел по поручению Спивака и Харта, — соврал Феннер. — Вы ведь не откажетесь меня принять?

Имена знаменитых импрессарио с Бродвея утихомирили Анну. Она сделала круглые глаза и недоверчиво спросила:

— Это что, шутка?

— Почему вы думаете, что я шучу с вами? — елейным голосом осведомился Феннер. — У меня к вам предложение, мисс Борг.

— Если это шутка… — начала Анна и осеклась.

— Если вы не хотите говорить об этом, малышка, я не буду настаивать. — Феннер отступил на шаг. — Но позвольте вам заметить, что в этом городе по меньшей мере восемьсот стриптизерок, которые с радостью отдали бы свой фиговый листочек, чтобы оказаться на вашем месте.

Анна больше не колебалась. Она отошла от двери, пропуская Феннера.

— Хорошо, проходите.

Она проводила его в гостиную, думая о том, с какой радостью оставит Эдди с носом.

Она уже успела рассмотреть все синяки, которые наставил ей Эдди. А если этот тип захочет, чтобы она немедленно показала им свой номер? Что она будет делать со своими синяками?

— Вас интересует работа в Нью-Йорке, мисс Борг? — спросил Феннер, выбирая себе кресло.

Глаза Анны широко раскрылись.

— В Нью-Йорке? О, это так приятно!

— Вы не связаны контрактом с «Парадиз-клубом»?

— Нет, у меня ангажемент на каждую неделю.

— Отлично. Садитесь, мисс Борг, и приготовьтесь слушать. История, которую я вам расскажу, похожа на сказку.

Анна, забыв о синяках, села, но тотчас же вскочила, вскрикнув от боли.

— Вы не сели на иголку? — заботливо осведомился Феннер.

— Моей фигуре будет только полезно, если я постою. Но скажите же мне, дорогой мистер, вы не шути…

— Это не шутки, мисс Борг. — Феннер старался, чтобы это прозвучало убедительно. — У нас есть клиент, у которого денег куры не клюют. Он хочет финансировать ревю на Бродвее. Музыкантов он уже нашел, и теперь ему нужна солистка. Но он поставил условие, чтобы мы нашли ее именно здесь: хочет помочь жительнице этого города стать звездой. Мы не нашли никого более подходящего, чем вы. Не хотели бы вы воспользоваться этой возможностью?

— Хочу ли я? Вы действительно считаете, что я могу стать знаменитой артисткой на Бродвее?

— Это зависит только от вас. Стоит только Спиваку позвонить нашему клиенту и сказать ему о вас — и дело в шляпе.

— О! Это слишком хорошо, чтобы быть правдой!

— Я вас предупредил, что это похоже на сказку, — небрежно заметил Феннер. — Один год на Бродвее, а потом Голливуд. Перед вами блестящее будущее.

— А когда будет заключен контракт? — Анна уже представила себе, как она укладывает чемодан и бросает Эдди.

— Я принесу его вам на подпись сегодня днем, а завтра, в это время, вы уже будете завтракать в Нью-Йорке.

— Вы абсолютно уверены, что ваш клиент хочет, чтобы это была именно я? — забеспокоилась Анна.

— Я очень рад, что вы заговорили об этом. Прежде чем мы поставим в известность нашего клиента, необходимо выяснить некоторые детали. Вы нам нравитесь, мисс Борг, но, если быть уж совершенно откровенным, нужно сказать, что нам очень не нравятся ваши связи.

— Что вы хотите этим сказать?

— А вот что… Люди, которые вас окружают, не принадлежат к сливкам общества, не так ли? Эдди Шульц, например… О вас будут много говорить и писать, мисс Борг, когда узнают, что вы будущая солистка ревю. И мы должны быть уверены, что говорить о вас будут только хорошее.

Анна стала проявлять признаки беспокойства.

— Я ведь не замужем за моими друзьями… Как только я окажусь на Бродвее, не будет и речи о том, чтобы продолжать с ними знакомство.

— Я в восторге, что слышу это, но еще совсем недавно ваше имя связывали с Франком Рили, а о нем теперь много говорят. Журналисты сделают соответствующие запросы. И если детали подобного рода попадут на страницы газет, ревю может и не состояться.

— Но я… я едва была знакома с Рили, — залепетала она, — меня познакомили с ним, вот и все… вы знаете, как это делается…

— Послушайте, мисс Борг, со мной надо быть честной. Я наводил о вас справки. Прежде всего, не думайте, что мне доставляет удовольствие совать нос в вашу личную жизнь, но если уж мы хотим сделать из вас примадонну, то надо избегать всякого рода скандалов. Вели не ошибаюсь, вы ведь были с Рили очень близки.

Анна безнадежно махнула рукой.

— Тогда зачем же вы пришли ко мне с фальшивыми обещаниями? Обнадежили меня? Я так и знала, что это блажь. Это слишком хорошо, чтобы быть правдой! — повторила она.

— Ну-ну, не отчаивайтесь! Главное, все хорошо продумать. Теперь послушайте меня, мисс Борг. Мы не можем отрицать того, что было. Это невозможно. Вот что мы сделаем: постараемся, чтобы эти факты принесли вам пользу, вместо того чтобы навредить. Мы запустим в прессу страшно трогательную историю. Мы расскажем все: что вы начинали с нуля, что влюбились в Рили, не зная, кто он на самом деле; мы расскажем о ваших усилиях вывести его на правильный путь, когда вы узнали его истинное лицо, и что вы потеряли всякую надежду на это, когда он похитил дочь Блэндиша. Вы понимаете? После того, как Рили исчез из вашей жизни, вы пытались стать прежней Анной, но вам помешал Эдди Шульц — он заставил вас жить с ним. И вот теперь эта возможность работать на Бродвее: вы увлечены, жаждете отдать всю себя искусству. А все, что вас связывало с Канзас-Сити, принадлежит прошлому. Вы — пострадавшая, раскаявшаяся девушка.

— Вы действительно думаете, что это сойдет? — неуверенно спросила Анна.

— Если это не выгорит, моя дорогая, то для вас все будет кончено.

Анна ощутила внутри странную пустоту. Она уже не строила никаких иллюзий относительно Бродвея: все это останется только мечтой.

— Каким образом вы сможете устроить все это? — спросила Анна. — Ах эти журналисты! Как я ненавижу их!

Феннер решил, что не стоит говорить ей о своей карьере журналиста: она могла бы пустить ему пулю в лоб.

— Я вам скажу, каким образом мы одержим верх. Боже мой! Какой это будет бум! Все газеты будут писать только о вас, и только хорошее!

— Что вы там еще рассказываете? — проворчала Анна.

— Послушайте… предположим, что благодаря вам найдут дочь Блэндиша. Вы можете себе представить, что это означает для вас?! Телевидение, радио, интервью, ваше фото во всех газетах. Блэндиш осыпает вас благодарностями, ваше имя на Бродвее двухметровыми буквами…

— Вы что, пьяны? — забеспокоилась Анна. — Я ничего не знаю о дочери Блэндиша. Где вы откопали это?

— Вы знали Рили и, возможно, располагаете данными, которые могут привести к нему.

Глаза Анны стали злыми.

— И что еще? Может быть, Франк и бросил меня, но я никогда не продаю своих друзей. За кого вы меня принимаете? За доносчицу?

Феннер пожал плечами и встал.

— Очень рад был познакомиться с вами. Я скажу мистеру Спиваку, чтобы он поискал звезду в другом месте.

— Подождите минуту! Если бы я знала что-нибудь, я бы сказала вам, но я ничего не знаю.

— Когда вы видели Рили в последний раз?

— В утро похищения. Ему позвонил Бели и заговорил о колье. Франк сказал мне, что они собираются его похитить.

— А о похищении девушки он говорил?

— Нет.

— Итак, вы больше не слышали о Рили с того момента, как он уехал в то утро?

Анна колебалась.

— Ах, все равно! Он позвонил мне из хижины Джонни Фрика.

Феннер глубоко вздохнул. Наконец-то! Новая ниточка, которую она утаила от полиции.

— Джонни Фрик? Старый хрен, который живет возле перекрестка Большого Дуба? Рили поехал туда? И вы не сказали об этом полиции?

Анна внимательно смотрела на него.

— Скажите-ка, кто вы такой? Все это была шутка? Вы флик? Звук открываемой двери заставил их повернуть головы. Послышались быстрые шаги, и дверь в гостиную распахнулась. В комнату вошел Эдди.

— Я забыл свой бумажник… — начал он и вдруг увидел Феннера.

— Простите меня, старина, — сказал Феннер и очень спокойно двинул Эдди правой прямо в подбородок. Тот покатился как подкошенный.

Анна бросилась в спальню, но когда она вернулась с револьвером, Феннер уже исчез.

Эдди медленно приподнялся, потирая подбородок. Он с трудом встал на ноги.

— Что здесь происходит? — бормотал он. — Проклятие! Он чуть не сломал мне челюсть, мерзавец! Что здесь делал этот проклятый журналист?

Анна с ужасом смотрела на него.

— Журналист?!

При виде ее изменившегося лица Эдди задрожал. Мысленно он уже видел, как все его благополучие затрещало по швам.


Перед Мамашей Гриссон на столе красовалось аппетитное блюдо, и она было собиралась позавтракать, когда зазвонил телефон.

Док, который ничего не ел, но составлял ей компанию, потягивая виски, снял трубку.

— Это Эдди… — начал тот дружеским тоном. — Мамаша у себя?

Док протянул ей трубку.

— Что произошло?.

— Плохи дела, Мамаша. Вы помните Феннера из «Трибуны»? Он пришел к нам в дом, пока меня не было, и разговаривал с Анной. Обещал ей, что она будет петь на Бродвее, если поможет в розыске Блэндиш. Анна рассказала ему, что в последний раз разговаривала с Рили, когда тот был у Джонни, и Феннер быстро смылся.

— Что?! — Лицо Мамаши побагровело. — Знаю я этого прохвоста. Он так прижмет Джонни, что старик расколется. Я всегда говорила, что его надо было спустить.

— Вот потому-то я и звоню вам, Мамаша… Ведь Анна не виновата. Она не знала того, что знаем мы.

— Приходи немедленно!

— Он наполовину разбил мне челюсть, этот… Я чувствую себя чертовски плохо. Будет лучше, если вы пошлете Флина.

— Не учи меня, что я должна делать! — рявкнула Мамаша и резко бросила трубку.

Док позеленел. С ужасом смотрел он на Мамашу.

— Не стойте как столб! — крикнула она ему. — Пойдите за Флином, Уоппи и Слимом. Быстрей!

Док выскочил из комнаты.

Несколько минут спустя все собрались.

— Слушайте меня внимательно, — сказала Мамаша. — Вода забурлила. Девка Эдди сказала журналисту о Джонни. Тот, по-видимому, сразу же отправился к нему. Если он немного потрясет старика, Джонни продаст всех. Вы трое должны немедленно убрать его. Если там окажется этот журналист, спустите и его, а тела заройте. Итак, действуйте!

— Туда четыре часа езды, — проворчал Флин. — Вы уверены…

— Вы слышали, что я вам сказала, или нет?! — Мамаша встала. — И жмите вовсю! Нужно, чтобы вы оказались там раньше Феннера.

— Лично я не поеду, — заявил Слим. — Это меня не касается. Я занят другими делами.

Мамаша прошлась по кабинету. Она была в такой ярости, что даже Слим забил отбой.

— Нет поедешь! И если ты не закроешь пасть этому старому ослу, то навсегда распрощаешься со своей игрушкой. Понял? А теперь убирайтесь все!

Слим, ворча, вышел вместе с Флином и Уоппи.

— Это действительно так опасно, Мамаша? — спросил Док.

— Все эти женщины! Женщины! — Мамаша стучала кулаком по столу. — Всегда одна и та же история! Баркер!.. Карпис… Дилинжер… Они все кончили одинаково из-за женщин! Все мои планы могут разлететься в прах из-за того, что какой-то девке вздумалось открыть спою пасть.

В то время как Уоппи и Слим направились к выходу, Флин, который собирался этим вечером встретиться с Мези, задержался в вестибюле.

— У нас есть дело, кукла. Хорошо, если я сумею вернуться к девяти часам. — И он побежал догонять остальных. Они уже садились в «додж».

Мези пожала плечами. Она не жалела, что их свидание не состоится. Развлечения с Флином были не слишком-то приятными.

Она надела пальто. Был час завтрака, и она была голодна. Стоя на пороге, она кивнула Маку.

— До вечера! Я буду здесь к девяти. Пойду съем чего-нибудь.

Мак с улыбкой смотрел, как она спускалась по ступенькам во двор.

Мези всегда завтракала в одном и том же месте. Там хорошо кормили, и это было недалеко от клуба.

Роко, который уже знал эту ее привычку, решил тоже там позавтракать. Если хорошо взяться, то, может быть, удастся завоевать доверие девушки. А от нее можно получить какие-нибудь полезные сведения, которые он сможет использовать против Мамаши.

Мези устроилась в углу зала и изучала меню.

— Добрый день, красавица! — Роко был сама любезность. — Вы позволите мне предложить вам позавтракать со мной?

Мези подняла глаза и улыбнулась. Она знала, что Роко был прежним владельцем клуба, и ей льстило его внимание.

— В этом нельзя отказывать. Всегда приятней завтракать в компании.

Роко взял стул и сел. У него болели ноги, и он очень устал. Он заказал завтрак, а для Мези — еще и особый салат из крабов.

— Ну как идут дела в клубе, малютка? Хорошо?

— Еще как! Сколько же они, должно быть, загребают денег! — Она вздохнула. — Я бы очень хотела иметь их хоть немного. Работаю за несчастные тридцать долларов, да немного чаевых. Но ведь мне нужно еще заботиться о свой униформе.

— Я был уверен, что вы зарабатываете больше. С такой фигурой, как у вас, вам нужно было бы работать в варьете.

Мези приняла вид оскорбленной невинности.

— Я предпочту умереть, чем ступлю хоть одной ногой в подобную коробку.

— Простите меня, — поспешил извиниться Роко, — ведь так легко ошибиться!

Принесли завтрак, и несколько минут они ели молча. Роко смотрел на девушку, соображая, с какой стороны лучше повести на нее атаку. И пришел к выводу, что самый верный способ — это деньги.

Мези покончила с завтраком и откинулась на спинку стула.

— Все было очень вкусно. Спасибо, вы очень любезны.

— Должен признаться, что я не очень-то могу теперь роскошничать. Скажите мне, дорогая, вам не помешали бы тридцать монет в неделю?

Мези с подозрением посмотрела на него.

— А что надо делать?

Он похлопал ее по руке.

— Не то, что вы подумали. Речь идет только о деле. Не хотите ли ненадолго зайти ко мне? Я вам все объясню.

— Нет, спасибо, — твердо ответила Мези. — Мне уже делали такие предложения.

Роко прикинулся обиженным:

— Вы меня плохо поняли, малютка. Я хотел поговорить с вами об одном деле, которое дало бы вам возможность зарабатывать эти тридцать долларов в неделю, но если это вас не интересует…

— Тридцать долларов в неделю? — Мези выпрямилась. — Но что мешает нам поговорить об этом здесь, сейчас?

Роко отрицательно покачал головой и встал.

— Это сугубо конфиденциально, и не будем больше говорить об этом. Я найду другую девушку, которая будет менее капризна.

Он сделал знак официанту и, расплачиваясь, вытащил толстую пачку денег. При этом постарался, чтобы Мези ее заметила. Когда он спрятал пачку, Мези вопросительно посмотрела на него.

— Ну что ж… — Роко сделал вид, что прощается. — Благодарю вас за компанию. До скорой встречи!

— Эй! Не торопитесь так! Я, может быть, еще передумаю. Где вы живете?

— В двух шагах отсюда, как раз на углу этой улицы.

Мези немного поколебалась, потом встала.

— Все-таки ужасно, что нам, бедным женщинам, приходится идти на риск, чтобы заработать хоть немного денег… Но предупреждаю вас, никаких разговоров о том, чтобы позволить…

— Эта мысль и в голову бы мне не пришла! — заверил ее Роко.

Он занимал небольшую квартиру на третьем этаже, как раз над гаражом, с выходом во двор, часть которого занимал парк машин.

Войдя, Мези была приятно удивлена: гостиная была обставлена с большим вкусом.

Мези с открытым ртом уставилась на диван.

— Это не слишком просторно для такого человека, как вы?

— Я люблю мебель побольше, чтобы оставалось место для маневрирования.

Пока она ходила по комнате и все рассматривала, Роко приготовил два виски.

— Идите садитесь, милочка. Нам нужно поговорить о деле.

— Ну начинайте. Я вас слушаю.

Роко чокнулся с ней, отпил половину стакана, надул щеки и одобрительно свистнул.

— Знаете, это очень крепкая штука! — заметила Мечи.

— Вы находите? — Роко уже поглаживал ее колено.

Мези усмехнулась. Ей не часто приходилось пить такой хороший скотч.

— С вами ничего не случится. — Роко снова наполнил ее стакан.

Он поставил его перед Мези и сел напротив.

— Я ищу умную девушку, которая смогла бы собрать для меня кое-какие сведения. То, что я вам сейчас говорю, строго секретно. Мне нужны сведения о банде Гриссон. Вы служите там и можете мне в этом помочь.

Это Мези совсем не понравилось. Она боялась Мамаши как огня и понимала, что следить за ней очень опасно. Она отпила немного виски, стараясь сообразить, что ответить. Роко казалось, что он слышит, как скрипят, проворачиваясь, ее мозги.

— Если вас это не устраивает, милочка, не будем больше говорить об этом.

— А какого рода сведения вам нужны? — осторожно спросила Мези.

— Любые. Я не был в клубе с тех пор, как Мамаша у меня его отобрала. Там есть тайные кабинеты?

Мези колебалась.

— Есть несколько. Иногда я боюсь, что явится полиция.

— Не будьте так скромны, расскажите мне кое-какие подробности.

Мези погрозила ему пальцем.

— Начнем с того, что вы дадите мне немного монет.

Роко достал свою пачку, отсчитал двадцать билетов по доллару и протянул их Мези.

Мези допила свой стакан.

— Подумаем… — Она уставилась в потолок. — Во-первых, у них есть столик с рулеткой. Это незаконно, да? Потом, на втором этаже — бордель. Это тоже ведь незаконно? Ну, что я еще могу сказать? Все двери железные, а на окнах металлические ставни. Пока флики попадут в дом, они уже ничего не увидят.

Роко с беспокойством смотрел на нее. Все это он уже знал. Он попробовал зайти с другой стороны.

— А куда они только что так быстро побежали? Я видел, как Слим, Уоппи и Флин выбежали и сели в «додж». Похоже, они собирались покинуть город.

— Я не знаю. Флин сказал мне, что у них какое-то дело. И вернутся они не раньше девяти часов…

— Постарайтесь вспомнить еще что-нибудь.

— Могу вам сказать еще одну вещь: у Слима есть девочка.

Роко отрицательно покачал головой.

— Нет-нет, милочка, только не у Слима. У него никогда не было девочек и не будет. Это не в его натуре.

Мези восприняла его слова неожиданно агрессивно.

— Еще скажите, что я врунья! А я вам говорю, что у него есть девочка, и он держит ее на втором этаже, в запертой на ключ комнате.

Интерес Роко возрос. Может быть, он, действительно, что-нибудь вытянет из нее!

— А почему он запирает ее?

— Этого я не знаю. Но если бы он жил со мной, то меня надо было бы запирать на двойной замок, чтобы добиться своего. — Она икнула. — Бедная девочка, я бы не смогла так. Слим почти не оставляет ее одну. Он целые дни проводит там с ней.

Роко слушал ее со все возрастающим интересом.

— И вы никогда не видели этой девушки?

— Один раз. Но, кажется, Слим прогуливает ее каждый вечер перед закрытием клуба. Думаю, он обходит с ней вокруг дома. Однажды вечером я пришла раньше обычного: мои часы спешили. Слим вместе с девушкой спускался по лестнице. Только я успела заметить их, как появилась Мамаша и заставила меня пройти в дамский туалет.

— На кого она похожа, эта девушка?

— Я не видела ее лица: его закрывала вуаль. Но у нее была странная походка. Она спускалась по лестнице, как слепая.

— Мамаша в курсе дела?

— Безусловно. И Док тоже. Они каждый день поднимаются в ее комнату.

Роко задумался. Он понимал, что эта история стоила того, чтобы хорошенько подумать.

— Мне нужно повидать эту девушку. Как это можно сделать?

Мези улыбнулась ему глупой, пьяной улыбкой.

— Вам нужно оказаться в клубе между десятью и одиннадцатью часами, и вы увидите ее гуляющей со Слимом.

Если Слима не будет до девяти часов, решил Роко, то сегодня ему не увидеть таинственную девушку.

— Не хотите ли вы сказать, что он выводит ее через главный вход?

Мези почувствовала страшную слабость. Комната качалась перед ней, голова кружилась.

— Есть потайная дверь… через подвал соседа.

Роко просиял. Теперь он был уверен, что не зря потратил свои денежки.

— Мне кажется, этот скотч оказался для вас слишком крепким, милочка. Прилягте на минутку.

— Это неплохая идея, — согласилась Мези.

Роко помог ей встать.

— Гоп-гоп, море волнуется, — бормотала она, цепляясь за него.

Роко взглянул на часы. Три. Он проводил Мези к дивану и устроил ее на этом широком ложе.

— Всегда одна и та же песня, — бормотала она с закрытыми глазами. — Вам говорят, что это очень секретное дело, а в конечном итоге — это всегда секрет другого.

Роко опустил штору. Он верил в добродетель этой девушки.

Мези только удовлетворенно вздохнула, когда он обнял ее.


Читать далее

Глава 1

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть