Онлайн чтение книги Обсидиановое зеркало The Obsidian Mirror
3

Джейк смотрел в иллюминатор на синее небо.

Далеко внизу сверкали белоснежные Альпы, крохотная тень самолета двигалась по ледникам и долинам, до которых добирались только настоящие путешественники.

Такие, как Венн.

Потом юноша сосредоточился на своем отражении. План сработал – со школой покончено навсегда. Странно, он должен был чувствовать прилив сил, а чувствовал только усталость. В конце концов, в Комптоне не было никого, кому бы он симпатизировал. Джейк холодно и вежливо попрощался со всеми и уехал. Дэвис, Алек и даже Паттен стояли на крыльце и смотрели ему вслед. Он ни разу не оглянулся.

Теперь они, наверное, заняты своими делами и думать о нем забыли.

Прекрасно. Но проблема – и большая проблема – еще не решена.

Уортон сидел рядом и читал книгу. Джейк смотрел на его отражение в стекле иллюминатора. Слишком крупный для учителя. Бывший бейсболист международного класса. Иметь такого рядом – не вариант. Надо избавиться от него при первой же возможности.

Уортон словно читал его мысли.

Он перелистнул страницу и пробормотал:

– Что бы ты там ни планировал, забудь об этом. Я доставлю тебя до самых дверей аббатства.

– Я в состоянии сам о себе позаботиться. Уверен, вы хотите поскорее вернуться в ваш чудесный Шептон-Маллет.

– Так и есть. – Уортон глянул на Джейка. – Но инструкции директора предельно ясны. Сопроводить одного маленького паршивца по указанному адресу.

Джейк чуть не улыбнулся.

Уортон продолжал смотреть на него, потом положил закладку в книгу, а книгу – на откидной столик.

– Так ты расскажешь мне, в чем причина всего этого? Все эти выдумки…

– Это не выдумки.

– Венн – убийца? Такой человек, как он, – убийца? Брось! На слово не поверю, придется предъявить доказательства.

Джейк на секунду задумался, а потом сообщил:

– Я прочитал о нем все, что можно было найти. Он – лучший. Путешественник, альпинист. Докторская степень по тектонике плит. Виртуозный скрипач. Коллекционер керамики Киклады. Куда ни плюнь – везде преуспел.

Уортон кивнул:

– Видел его в кое-каких программах по телевизору. Какой-то цикл передач о вулканах. – Суровое лицо, голубые, как лед, глаза, откинутые назад спутанные светлые волосы – все это запомнилось Уортону по интервью и документальным фильмам о Венне. – Да, очень сильная личность. Целеустремленная.

Джейк рассмеялся, только смех его был безрадостным.

– Точно подмечено. Но вся его жизнь рухнула четыре года назад. Они с женой ехали на арендованной машине по узкой дороге вдоль побережья в Италии. Венн был за рулем. Там что-то произошло. Вроде грузовик выехал на встречную. Машина сорвалась с обрыва. Венн выжил. Его жена, Лия, нет.

Джейк проговорил все это без выражения, Уортону даже стало не по себе.

– Не представляю, как с этим жить дальше, – пробормотал он.

Джейк пожал плечами:

– Венн несколько недель пролежал в больнице. А когда вышел, стал прямо-таки другим человеком. Никаких фотографий, никаких интервью. Продал лондонскую квартиру и заперся в Уинтеркомбском аббатстве. Это аббатство в девонской глуши не одну сотню лет принадлежало его семье. Венн занялся каким-то секретным проектом. Прямо как одержимый. И с тех пор никогда не покидал аббатство и не разговаривал ни с кем, за исключением моего отца, Дэвида Уайльда.

«Ну вот и каминг-аут», – подумал Уортон, но голосом себя не выдал.

– То есть его лучшего друга.

Джейк, продолжая смотреть на небо, кивнул:

– Они еще с детства дружили. Бывали вместе в разных, скажем так, переделках. Папа не раз говорил, что он единственный, кому Венн доверяет.

– А ты где был все это время?

– Дома. В Лондоне. Отец с матерью разошлись. В ту пору они еще разговаривали.

Уортон ждал, но Джейк молчал, и тогда он ровным голосом уточнил:

– А почему ты после всего не жил со своей матерью?

– Она была слишком занята в Штатах, – сухо отрезал Джейк. – Не хотела, чтобы я мешался там под ногами.

Стюардесса с тележкой остановилась в узком проходе между рядами.

– Желаете напитки, сэр?

Уортон обрадовался возникшей паузе в разговоре, взял бокал с вином для себя и кока-колу для Джейка.

Открыл банку и подумал: «Это многое объясняет. Равнодушие парня – защита, за ним кроется глубокая рана».

Стюардесса покатила тележку дальше, а Джейк потянулся к наушникам, поэтому Уортон поспешил продолжить разговор:

– Ты что-то говорил о… об убийстве.

Джейк вытащил из уха наушник, который успел к этому моменту всунуть, и начал рассказывать, глядя прямо перед собой:

– На следующий год после той автокатастрофы, в июле, отец собрался в аббатство, чтобы участвовать в какой-то важной фазе проекта. Когда я попытался расспросить его о том, что это за проект, он не захотел отвечать. Сказал только, что он сверхсекретный. Но он был очень им увлечен, это точно. А у меня почему-то возникло ощущение, что это опасная затея. Я хотел поехать с отцом, но он меня не взял. Венн якобы поставил условие: «Никаких детей». В итоге я остался в Сент-Айвс с кузенами. Там было неплохо – пляж и все такое, но я скучал по отцу. Его не было две недели, потом три, потом четыре. Сначала звонил и слал имейлы. Отец в разговорах и в переписке всегда следил за тем, чтобы случайно не выдать какую-нибудь информацию о проекте. Один раз он упомянул о зеркале, но сразу осекся. Как будто проговорился о чем-то.

– О зеркале?

– Да. Он сказал: «Работа с зеркалом дала немало фантастических результатов». А когда я спросил, что это значит, сменил тему. Мне показалось, кто-то в этот момент вошел в комнату или вообще стоял рядом. Отец рассмеялся. Я это хорошо помню: то был наш последний разговор.

Уортон молчал.

Джейк перевел дух и продолжил:

– Больше он не звонил. А когда мы звонили в аббатство, в ответ получали предложение оставить голосовое сообщение. Через три недели тетя начала волноваться. Она обратилась в полицию. Полицейские приехали в аббатство и поговорили с Венном. Он объяснил, что мой отец уехал еще в воскресенье, чтобы к половине десятого попасть на лондонский поезд. Но на камерах видеонаблюдения на вокзале в Плимуте отца нет, и в Лондон он не приезжал. С того дня его никто не видел. Мой отец просто исчез с лица земли.

Уортон не знал, как реагировать на услышанное. Он пригубил вино, отметил про себя терпкий привкус и поставил бокал на столик. Самолет накренился, бокал заскользил.

Уортон придержал бокал и сказал:

– И ты остался один.

Джейк отпил глоток колы:

– Какое-то время я жил у тети, но это было как-то неправильно. Потом ей позвонил Венн. Напомнил, что он – мой крестный и поэтому должен обо мне позаботиться. И позаботился. Определил в школу в Швейцарии. Очень дорогую. И как можно дальше от него. – Тут он выпрямился и напрягся. – Понимаете, что Венн делает? Платит большие деньги, чтобы держать меня на расстоянии! И все потому, что он убил моего отца.

Уортон огляделся по сторонам:

– Говори тише. – Брюнет, который сидел через проход, посмотрел на них поверх газеты. – Нельзя вот так запросто обвинять человека в страшном преступлении.

– Почему это?

– Дьявол, да потому, что у него не было мотивов. Или были?

– А проект, над которым они работали! Мой отец слишком много знал.

– Это не факт. У тебя нет доказательств…

– Доказательства у меня есть.

Джейк произнес это тихо, но в его словах было столько яда, что у Уортона мурашки по спине побежали.

– О чем ты?

Юноша посмотрел на Уортона:

– Поклянитесь, что никому не расскажете.

– О, я тебя умоляю…

– Поклянитесь.

– Что за бред? «Гамлет»? Хорошо, клянусь.

Джейк какое-то время не спускал глаз с Уортона. Потом достал из кармана бумажник из темной кожи, старый и потертый.

– Это твоего отца?

– Да. Отец с ним никогда не расставался. Говорил, что он из кожи крокодила, которого они с Венном убили за то, что он терроризировал одну деревню в Африке. Отец очень им дорожил. – Джейк достал из бумажника фотографию и сложенный вдвое листок бумаги. – Последнее, что пришло от отца по почте. Не знаю, кто это послал. Марка британская. И вот что было внутри. – Джейк не очень охотно передал Уортону лист бумаги. – Почерк отца, можете не сомневаться.

Уортон надел очки и с нескрываемым интересом посмотрел на документ.

Письмо было коротким, и его явно писали в спешке – почерк неровный и ручка порой прокалывала бумагу.

Уортон медленно сложил письмо и откашлялся:

– Джейк, мне жаль. Действительно жаль.

Тот молча забрал у него письмо.

– О. – это Оберон? – спросил Уортон.

– Папа всегда так его называл. А вы заметили самое главное?

Уортон отрицательно покачал головой.

– Дата. – Джейк положил письмо на столик и постучал по нему пальцем. – По словам Венна, четырнадцатого отец сел на лондонский поезд. Но в письме указано Уинтеркомбское аббатство. Отец был там, когда писал это письмо. И из текста ясно, что он в тот вечер никуда не собирался.

Уортон еще раз перечитал второй абзац. «Если сегодня все пройдет гладко…»

– На тот вечер у них было запланировано нечто очень важное.

– Эксперимент. С Хроноптикой, как они это называли.

– И что это такое?

– Понятия не имею. – Джейк задумчиво смотрел прямо перед собой. – Думаю, эксперимент прошел удачно, а Венн не хотел ни с кем делиться их открытием. Возможно, они поругались. И он мог убить отца, чтобы заставить его молчать.

Уортон покачал головой – не очень правдоподобно.

– Ты просто ищешь виноватого в…

Джейк дрожащими от злости пальцами схватил письмо:

– Ладно, забудьте об этом.

Он вставил в уши наушники и отвернулся к иллюминатору.

– Джейк. Джейк, послушай…

Молчание.

Красивый брюнет, который сидел напротив и снова за ними наблюдал, быстро отвел взгляд.

Уортон потянул за провод, вытащил один наушник из уха Джейка и тихо попросил:

– Покажи мне фотографию.

Парень даже не пошевелился.

«Все, он от меня закрылся», – расстроился Уортон.

Но потом Джейк все-таки достал фото и подтолкнул его по столу к Уортону.

Маленький черно-белый снимок на зернистой бумаге. Сделан допотопной камерой.

С фотокарточки смотрел высокий улыбающийся мужчина в пальто из верблюжьей шерсти. Он походил на Джейка ровно настолько, чтобы Уортон мог с уверенностью сказать, что это Дэвид Уайльд. Снимок был сделан на улице. За спиной мужчины виднелись старинные лондонские автобусы и такси. В руке мужчина держал газету.

– Мне бы лупа не помешала. Не могу прочитать заголовок.

– «Битлз» штурмуют Америку. И дата – одна тысяча девятьсот шестьдесят пятый.

Уортон нахмурился:

– Шестьдесят пятый? Даже я тогда был еще ребенком. А твой отец…

– Еще не родился. – Джейк взял фотографию со столика. – Этого я не понимаю. Розыгрыш? Но чего ради? Зачем мне это присылать?

– Твой отец это не присылал. Тут все ясно. Прислал кто-то другой. Тот, кто два года выжидал после его… исчезновения.

– После его смерти.

– Этого ты не знаешь.

В глазах Джейка стояла тоска, но Уортон смог разглядеть за ней страх.

– Он – мой отец. И с ним случилось что-то ужасное, потому что иначе он бы мне позвонил. Он не мог просто взять и бросить меня. Я знаю.

Загорелись предупреждающие лампочки.

– Леди и джентльмены, пристегните ремни, – произнес приятный голос. – Наш самолет готовится совершить посадку.

Уортон обрадовался появившейся возможности подумать. Он не знал, что со всем этим делать. И почему, черт возьми, директор не рассказал ему об отце парня? Тогда этот разговор не застал бы его врасплох.

Самолет накренился и, подпрыгивая, как на кочках, начал соскальзывать к Хитроу. Уортон наблюдал за проплывающими мимо облаками и всеми мышцами тела ощущал снижение скорости самолета.

Джейка точно надо сопроводить до самого Уинтеркомбского аббатства. Это не вопрос. Кто-то должен присутствовать при встрече парня с его крестным отцом, учитывая, какие безумные идеи застряли в мозгу Джейка.

Потому что идеи эти, конечно же, безумные.

Шасси коснулись взлетной полосы, самолет подпрыгнул и снова жестко вошел в контакт с землей. Уортон вцепился в подлокотники кресла. Он ничего не имел против полетов, но вот приземление его всегда напрягало.

И еще – во всей этой странной истории оставался момент, которому он никак не мог найти объяснение. Фотография. Какой в ней смысл?

В зале прибытия они сняли свои чемоданы с «карусели» и переложили их в тележку.

Уортон потянулся за рюкзаком Джейка.

– Не надо, я сам. – Джейк закинул рюкзак на спину.

Но пока он поправлял рюкзак, оттуда донесся странный звук – как будто кто-то лениво зевнул спросонья.

У Джорджа глаза полезли на лоб.

– О нет. Только не это… Ты же не мог…

Джейк пожал плечами. В рюкзаке снова кто-то пискнул. Уортон заглянул внутрь. Комок шерсти распутался, появились лапки, и на Уортона посмотрели черные круглые глазки. Обезьянка снова зевнула.

Уортон быстро закрыл рюкзак и огляделся по сторонам.

– Не паникуйте. – Джейк спокойно покатил тележку от «карусели».

– При чем здесь паника? А карантин? Бешенство! Ты подумал о том, какой бы подняли скандал, если бы тебя поймали?

– Но ведь не поймали, так что успокойтесь. Ветеринар дал мне специальный препарат. Весь полет малыш проспал и теперь в полном порядке.

– Но обезьяна!

– Он не обезьяна. Он – мартышка.

В голосе Джейка снова зазвучали привычные надменные нотки, и это вывело Уортона из себя.

– Да мне плевать, хоть муравьед! Нам еще досмотр проходить.

Джейк пожал плечами:

– На этом этапе будет проще. Если поймают, Венн заплатит штраф.

Уортон, потея, шел за Джейком по длинным коридорам и траволаторам. Когда они наконец миновали скучающих таможенников, он почувствовал такое облегчение, будто ему удалось пронести через границу партию контрабандных бриллиантов.

На выходе из аэропорта Джейк открыл рюкзак. Сонная мартышка выбралась наружу и с любовью обняла его за шею. У малыша была коричневая блестящая шерсть. Он смотрел на Уортона с полным безразличием, как дети смотрят на случайного прохожего.

– Я не мог оставить его в этой дыре, – пробормотал Джейк, пока они стояли в очереди за такси.

– Спрячь ее, – прошипел Уортон.

– Его. Его зовут Горацио.

Когда они сели в такси, зверек окончательно проснулся и принялся есть виноград.

Водитель попытался предупредить:

– Если эта ваша зверушка мне здесь нагадит…

– Просто отвезите нас на Паддингтонский вокзал.

Уортон забросил чемоданы в багажник, забрался следом на теплое, поскрипывающее сиденье и вдохнул забытые запахи Лондона. После Швейцарии ему казалось, что он вдыхает туман. Оглянувшись, увидел, что за ними в очереди стоит тот самый мужчина, который сидел напротив них в салоне самолета. На секунду их взгляды встретились. Уортон даже вздрогнул – левую щеку незнакомца изуродовал глубокий шрам.

Такси влилось в поток машин.

– С вокзала до аббатства я и сам легко доберусь, – без особой надежды в голосе сказал Джейк.

Уортон помотал головой:

– Даже не думай.

– Я мог бы вас подкупить.

– Не подкупишь. Не трать время.

Они ползли под яркими рождественскими гирляндами Лондона. А за ними так же медленно и неотвязно тащилось другое такси.