В конце ноября в «Редакции Елены Шубиной» выходит новый роман Евгения Водолазкина — «Оправдание Острова». Это одновременно и псевдоисторический роман, и житие, и притча, и современная, наджанровая проза. Книга, в которой слились сразу несколько эпох: Средневековье, XX век и современность. Встретились приметы устройства самых разных государств в декорациях не существующего в нашей реальности Острова. Столкнулись характеры непохожих друг на друга людей: жадных до власти правителей и мудрых нестяжателей, молчаливых монахов‑летописцев и громогласных площадных ораторов, поборников нового и приверженцев старого… Художественный вымысел не мешает разглядеть четкие и узнаваемые контуры нашей реальности.
Почерк Водолазкина в этом романе узнаваем: книга продолжает традиции «Лавра», но при этом у «Оправдания Острова» другой месседж. Это глубокое размышление о сути времени и смысле истории. О том, всегда ли записанное слово имеет вес и силу. О том, как время влияет на людей. О том, что империи могут рождаться и приходить в упадок, а чистая, бескорыстная любовь длится и длится. О том, что отношения между людьми и сейчас остались ровно такими же, какими были столетия назад.
Роман «Оправдание Острова» мимикрирует под хронику, которую комментирует княжеская чета — Парфений и Ксения. С одной стороны, они средневековые князья. С другой — персонажи, живущие абсолютно вне времени. Они могут рассуждать о теории эволюции и заблуждениях Чарльза Дарвина, о том, почему в центре средневекового мира был Бог, а в центре нынешнего — человек. Они заполняют анкеты и ездят за границу, где пьют кофе с круассанами в тихом кафе и участвуют в создании фильма по мотивам их жизни…
История Острова напоминает историю средневековых княжеств с ее междоусобицами и братоубийственными войнами, обманами и подтасовками документов. Но есть в хронике и эпизоды, в которых легко считываются сегодняшние новости:
«И разделился Остров на части северную и южную, как в давние времена, и возобновилось противостояние, которое казалось всем забытым. Не было ведь тогда вражды между людьми Юга и Севера, а многие состояли в родстве, так отчего же они пошли войной друг на друга? Не лучше ли было князьям решить всё в мирной беседе?»
Водолазкин филигранно сплетает исторические события с теми, которых не было и быть не могло. Вот наследник престола играет в «ножички» и лишь по счастливой случайности уберегается от пущенного ему в сердце острого лезвия. А вот князь выходит с подданными на берег моря и творит молитву, после которой полчища саранчи тонут в море, едва не добравшись до суши и не пожрав все выращенное на ней.
Описывается в романе и своеобразное раздвоение личности историка, днем вынужденного писать панегирики власть предержащим, а ночью, пока никто не видит, описывающего их настоящий облик и все их злодеяния. Трудно и в этом случае не провести параллель с современностью…
А еще «Оправдание Острова» — это в каком‑то смысле детектив в духе «Имени розы» Умберто Эко. В повествовании идет речь о пророчестве, когда‑то продиктованном княжескому летописцу. По его воле пророчество исчезло, но люди возлагают надежды на то, что именно оно прольет свет на будущее Острова. Найдется ли предсказание? И что в нем будет написано на самом деле?
Этот роман — развернутая метафора того, что может происходить с историей. Хронику, о которой идет речь в романе, переписывали под диктовку правителей, из нее вырезали неугодные власти страницы, свидетели писали свою историю параллельно с официальной.
Автор говорит с читателем о дне сегодняшнем, помещая сюжет книги в средневековый и вневременной контекст.
«Работая над романом „Лавр“, я был лекарем, юродивым, паломником и монахом. Сейчас, десятилетие спустя, отважился стать хронистом — и ощутил, как велик груз ответственности того, кто запечатлевает минувшее. История — это одно из имен опыта. В конце концов, от жизни остается только история. Роман „Оправдание Острова“ посвящен, понятно, лишь части суши, но, подобно капле воды, отражает гораздо большее…»
