Онлайн чтение книги Осколки грёз
Глава 2. Стэнли

Холодный сентябрьский ветер продувал салон старого «Форда» насквозь. Тихое утро навевало спокойствие, которого так не хватало в моей жизни. Кажется, я снова успел застать рассвет в Уайт-Плейнс. Только на этот раз за пределами своей клетки. Обычно я засыпал в это время, не замечая столь прекрасного туманного утра.

Центральная часть Уайт-Плейнс была похожа на смешное подражание большим городам: неотремонтированный кинотеатр, заросший парк, пара продовольственных магазинов, один большой торговый центр и книжная лавка на углу третьего квартала.

– Приятель, напомни мне, пожалуйста, еще раз, зачем мы снова приехали в этот антикварный магазин? – услышал я рядом голос друга, который всматривался в потертые окна и вывеску на здании. Некоторые буквы в названии уже давно не горели.

– Сказал самый настоящий ботаник. Можно подумать, что твои учебники не выглядят старше тебя на полвека. Наверное, будет лучше, если ты оставишь свою задницу на кресле с подогревом.

– О’кей. Да, именно этим я сейчас и займусь. Только не забывай, что нам нужно еще заехать за Дереком, который будет очень зол, если ты долго будешь сдувать пылинки с каждого манускрипта.

– Да пошел ты, Райан.

Райан был моим другом детства. Смуглый брюнет со светло-серыми глазами, белоснежной улыбкой и недельной щетиной. Массивные толстовки, скрывающие худощавое телосложение, и широкие джинсы делали из него плохого парня, которым он вовсе не являлся. Расслабленный грудной голос постоянно пользовался спросом у девчонок, которые сходили с ума по любителю точных наук.

Я захлопнул дверь и вошел внутрь, подхватив с собой пару книг, одолженных у мистера Сэлмона пару дней назад.

Кажется, здесь снова не было ни единой живой души. Расписание читального зала, как всегда, пустовало, о чем свидетельствовали пустые, не заполненные подписями ячейки.

Однако голоса, доносящиеся из библиотеки, опровергали все мои предположения. Я обошел пару стеллажей, заставленных всяким барахлом.

И снова увидел ее.

Девушку с сонным, но выразительным взглядом. Длинные каштановые волосы струились по столу, прикрывая строки книги, на которой, судя по всему, она уснула. Неряшливый, но по-особенному домашний вид очень мило смотрелся с ее выразительной улыбкой.

Наверняка я чаще видел ее по утрам, чем те, с кем она жила.

Мы постоянно пересекались, но никогда не разговаривали друг с другом. Я даже не знал ее имени, но почему-то, находясь в этом месте, желал ее присутствия.

Отбросив лишние предрассудки, я прошел мимо в подсобное помещение, где располагался архив.

– Когда до тебя дойдет, Стэнли? – Мистер Сэлмон опечаленно посмотрел на меня, расставляя на полки новый привезенный товар. – Разве ты всю свою жизнь хочешь потратить на эти зарисовки?

– Все не так просто.

– Ты должен использовать свой талант в полной мере. Я буду напоминать тебе об этом постоянно. Если ты не позаботишься о самом себе, то кто? Так бывает, что вдохновение пропадает. Но это не значит, что ты должен все бросить, даже не попробовав.

Я лишь натянуто улыбнулся, услышав справедливую критику. Порой такие слова обжигают сильнее огня.

– Я постараюсь что-нибудь придумать. Обещаю.

Посмотрев на старика, которого уже считал своим другом, я вернулся в зал.

Вдалеке показалась девушка, что пару минут сидела за столом. Чем ближе я подходил, тем отчетливее видел приподнятый подол юбки.

Ей сильно повезло, что на моем месте не оказалось никого другого. Непристойные мысли быстро покинули мою голову. Я аккуратно опустил подол. Рука потянулась к ее ладони, а затем к плечу, чтобы помочь подняться. Я встал над ней, глядя сверху вниз. Зеленые глаза встретились с моими. В этот момент они казались такими невинными и удивительными. Хрупкая девушка была так близко. Беззащитная и прекрасная, словно Лилу.

Внезапная близость слегка обескуражила меня. Я никогда не был таким.

Испугавшись собственного порыва чувств, я выбежал из здания, запрыгнув обратно в автомобиль, и молча заерзал, лихорадочно пристегивая ремень.

Райан сделал вид, что не заметил мое странное поведение, просто включил радио и надавил на газ, чтобы успеть на занятие миссис Лесли. Вряд ли ей бы понравилось, что мы с парнями пропустили начало своего последнего учебного года в школе Леффела.

Мы перехватили Дерека на повороте в нескольких милях от Бронкса.

– Ты так напряжен, чувак. Только не говори, что сегодня впервые увидел обнаженную женщину.

– Очень смешно, Дерек. Когда придумаешь что-то смешнее, дай мне знать об этом.

Как будто подобных подколов с его стороны мне было недостаточно на тренировках! Дерек был капитаном школьной баскетбольной команды. Его мускулистое тело так и кричало о том, что любую свободную минуту он проводил в спортзале, а не за учебой. Крупные и резкие черты лица с густыми бровями дополняли притупленные янтарные глаза. Он походил на вожака в нашей небольшой компании. Парень со вспыльчивым характером, чем-то похожим на мой. Скорее всего именно это и поспособствовало нашему общению. Обычно он носил вещи от «Кит»[4]«Кит» – американский бренд одежды и стиля жизни, основанный в Нью-Йорке в 2011 году Ронни Фиегом. в стиле стрит-стайл: бомберы с оригинальными логотипами и дизайнерские спортивные штаны.

Друг закатил глаза и, проигнорировав мое недовольство, продолжил разговор:

– Слышали, что сегодня Джеффри устраивает у себя в загородном доме вечеринку?

Все взгляды с дороги тут же устремились в мою сторону.

– Нет, ребят, я пас. Вы же знаете, что я не любитель такой обстановки. Тем более, у меня еще есть незаконченные дела.

– Да брось. Ты разве так часто ходишь с нами куда-то? Это же последний год вместе. Ты хочешь провести его в одиночестве?

– Он прав, Стэн. Подумай хорошо, – сказал Райан, поглядывая на Дерека.

– Ничего не обещаю, – ответил я и погрузился в себя, чтобы разобраться в своих мыслях.

Каждый раз, когда я подходил к своему дому, мне хотелось свернуть в соседний переулок и никогда не поворачивать в сторону входной двери нашего особняка. Он был огромный, почти как на Манхэттене. Огромный участок с бассейном на заднем дворе, широкие балконы в нескольких комнатах второго этажа. Такие крупные таунхаусы в нашем городе можно было сосчитать по пальцам. Бо`льшая часть дома просто пустовала, становилась безжизненной и похожей не на уютное место, а на самую настоящую тюрьму.

Я ненавидел эту предвзятую и никому не нужную роскошь, ужасно мозолящую глаза.

Я ненавидел это место.

Чем ближе я подходил, тем тяжелее мне становилось цепляться за каждый глоток воздуха. Рука непроизвольно начала подрагивать, когда коснулась холодной стальной ручки двери.

– Я дома, – стеклянным голосом произнес я в привычную пустоту.

Никто из родителей не отозвался. В воздухе витал дым от сигарет, еще не до конца рассеявшийся в гостиной. Обычно распахнутая дверь в рабочий кабинет сейчас была заперта. Это означало только одно: отец вернулся недавно.

Словно тень, я прошел по коридору, ведущему к родительской комнате, где опять была слышна слезливая неразборчивая тирада матери.

Очередной скандал. Очередной день в этой чертовой семейке.

Если бы все происходящее можно было бы описать одной картиной, то я бы остановился на «Размолвке» Белмиро де Алмейды, где изображены подавленная жизнью в браке женщина и мужчина, безразличный к ее присутствию.

Такую картину я наблюдал больше десяти лет.

Солнечный день одного из майских дней. Мальчик лет шести бежит домой, чтобы показать свои первые успехи в творчестве, оставленные на листке бумаги. Он нарисовал школьную площадку с большими деревьями, усыпанными белыми цветами.

Знакомая мелодия на заднем дворе не играла, не сливалась с голосами птиц. Безжизненная тишина навеивала необъяснимое чувство тревоги.

Дверь со скрипом приоткрылась.

Мальчик, больше всего на свете боявшийся темноты, готов был оказаться в самой темной комнате, чтобы не видеть пролетавшие старые пластинки и мамины любимые сувенирные вазы. Разлетающиеся по паркету осколки от дорогой посуды, привезенной прямиком из Италии.

Нужно было бежать. Бежать подальше от этого места, незаслуженно названного домом, но мальчик просто не знал, где он сможет почувствовать себя в безопасности.

Мама.

Он хотел отыскать среди этого хаоса самого родного человека, который мог его защитить.

– Мама! Мамочка! – Крики ребенка усиливались. – Ответь, пожалуйста!

Из детских глаз капали слезы.

На мгновение разгром и ругань прекратились. В главном зале появился мужчина с взъерошенными волосами, царапинами на левой щеке, развязанным галстуком и в запятнанном крепким алкоголем костюме. Мужчина, которого мальчик называл папой.

– Че смотришь? Вали в свою комнату!

Резкий голос заставил вздрогнуть и оставшийся хрусталь.

– Где мама?

Рука, сжатая в кулак, ударила по столу.

– Зачем тебе она, эта шлюха? – не унимался он. – Как я мог раньше этого не замечать?

Мужчина кричал и метался по дому, словно искал хоть какие-то улики в подтверждение своих слов. Стоило последней любимой вазе мамы разбиться у мальчика на глазах, как его тело мгновенно покрылось мурашками от страха. Зажмурившись, ребенок сильнее вжался в угол между диваном и тумбочкой.

Спустя некоторое время, когда последняя мольба о спасении угасла, на пороге появился светлый лучик, озаряющий все вокруг. Мальчик мог узнать эту улыбку из тысячи. Женщина с небольшими морщинками на лбу, выцветшими светлыми бровями, короткой стрижкой, в голубом платье до колен.

Мальчик внимательно смотрел на нее, чтобы запомнить ее счастливой. Он ждал, когда все закончится.

– Боже мой… – от испуга она попятилась. – Что здесь произошло?

Дрожащий голос эхом отразился от стен. Сейчас дом больше походил на городскую свалку, чем на уютное семейное гнездо.

– Явилась, – мужчина издал истеричный смех. – Ну, проходи, дорогая!

Закончив свое издевательство, он ринулся в сторону женщины и ребенка. Мальчика отбросило в сторону от резкого удара. Боль усиливалась, но нужно было бороться. Искры в глазах сменились жгучим покалыванием. Голова кружилась.

Воздух. Кажется, он стал забывать, как дышать. Легкие нечем было наполнить, и вскоре его поглотила тьма.

Мальчик хотел помочь своей маме, но не мог. Последнее, что ему удалось запомнить, – ее тень на паркете, чистые, как океан, глаза, и кровь, растекшуюся на полу.

Чем ближе я подходил, тем отчетливее становились слышны тяжелые всхлипы. Тот день иногда всплывал в памяти, но я не хотел погружаться в воспоминания слишком глубоко.

Деванс был моим отцом, если так его вообще можно назвать. Он часто устраивал подобные допросы из-за того, что подозревал маму в измене. Однако, в отличие от моей мамы, именно он основал настоящий траходром в рабочем кабинете изжившей себя компании «Вернейд». Деванс был крупным инвестором недвижимости, по крайней мере раньше. Сейчас он походил на ублюдка и алкоголика с многолетним стажем, отравляющего не только свою жизнь, но и нашу с матерью.

Нелли работала секретаршей в его агентстве. Отношения быстро переросли в служебный роман. Постепенно статус любовников сменился на более серьезный. Все было хорошо, пока отец не получил повышение, возглавив компанию. Он мог буквально жить на работе, забывая о том, что у него есть семья, флиртовать с новыми секретаршами по ночам, пока мать в это время сидела дома и ждала его с ужином.

Никто не пытался сопротивляться такой жизни. Каждый был сам по себе. Надежда на лучшее угасала подобно спичке, затерявшейся во тьме.

В нашей семье поселилась ненависть. Невыносимая тишина с тошнотворным оттенком неприязни наполняла пустоту нашего загородного дома. Многие воспоминания имеют свойство стираться, но не те, что смогли причинить невыносимую душевную боль.

Мама неподвижно стояла у окна с носовым платком.

– Он трогал тебя? – спросил я, оставив теплое приветствие на следующий раз. Голос обеспокоенно дрожал.

Она повернулась в мою сторону и отрицательно замотала головой.

– Что ты! Твой отец никогда бы…

– Прекрати оправдывать его скотское поведение! Ты знаешь, почему я спросил тебя об этом.

– Это был всего один раз. Столько лет прошло, – не успев договорить, она расплакалась.

Я подошел к ней ближе и обнял сзади. Мне хотелось, чтобы тот кошмар, который начался в детстве, наконец закончился.

Сбросив с плеч сумку, я ворвался в кабинет отца без стука.

– Сколько это будет еще продолжаться?! – крикнул я этому ничтожеству.

– Тебя не учили стучаться? – совершенно спокойно спросил он, сидя в кресле за столом.

На полу снова валялись пустые бутылки из-под дорогого элитного алкоголя.

Не в силах больше держать всю злость в себе, я поднял одну из них и бросил в стену, в нескольких метрах от него.

Отец даже не моргнул.

– Кажется, ты хотел поговорить. Разве для этого необходимо разбивать все в доме?

– А как мне еще привлечь твое чертово внимание!

– Простым человеческим инструментом. Словами.

– Странно, до этого момента они не особо пользовались твоим уважением.

Он сжал зубы.

– Выбирай выражения, когда разговариваешь с отцом.

– Я не твой подчиненный, чтобы выслушивать твои претензии. Может, тебе стоит задуматься, чтобы собрать все свои шмотки и свалить отсюда?

Отец встал с кресла и подошел ко мне, слегка пошатываясь. Через пару секунд плевок оказался на моем лице.

– Пошел вон, – ответил он.

В жилах закипела кровь. С комом в горле я смахнул остатки слюны с щеки и, хорошенько размахнувшись, нанес удар отцу в предплечье. Без особых усилий сбив мужчину с ног, я спешно вышел из кабинета, не оборачиваясь на него.

Я не хотел, чтобы мать оставалась одна с ним в доме, поэтому выложил из кармана на стол пару купюр – доход с недавно проданных картин.

– Этого хватит, чтобы переночевать в отеле. Или можешь остаться у миссис Холли, Райана сегодня тоже не будет. Я вернусь поздно.

Она выглядела ужасно уставшей. Синяки под глазами давали понять о том, что несколько ночей ее мучила бессонница. От волнения и стресса лицо посерело.

Я валился с ног от усталости. Еще одна подобная сцена, и, клянусь, перестану терпеть этого ублюдка только потому, что он мой отец.

Поднявшись на второй этаж в свою комнату, я с силой захлопнул дверь, запер ее на замок и медленно осел на пол. Странно, но в этом мрачном доме все равно нашлось место и для меня, где можно было почувствовать себя живым.

Обычно в этом пространстве нельзя было и развернуться из-за устроенного мной творческого беспорядка. Я называл свою комнату «уголком художника», даже несмотря на то что бо`льшую часть в ней занимала обычная мебель – угловая тахта, письменный стол, шкаф и пара комодов.

Живопись помогала мне существовать.

Я никогда не посещал художественную школу. Родители с самого начала были против моего «ребячества». Можно было сразу понять, что стремление попасть в Калифорнийский институт искусств им не понравилось.

Помню, как первые краски подарила мне миссис Вернс – моя учительница по изобразительному искусству. Она смогла разглядеть во мне талант, который я постоянно совершенствовал под ее чутким руководством.

Мне нравилось изображать на простом листе бумаги то, что люди не могут увидеть и даже понять в реальном мире. Я видел все иначе. Искал в каждой детали свое предназначение. Сначала я начал с азов – пейзажей и натюрмортов, но позже стал рисовать иллюстрации к произведениям английской классики. Старался делать их в собственном неповторимом стиле. Такими, каким видит их мое воображение, моя душа.

Простое увлечение быстро переросло в смысл жизни. Рисование отвлекало меня от навязчивых мыслей, поэтому я часто пропадал допоздна в школе, чтобы не спугнуть внезапно появившееся вдохновение, которое в одночасье исчезало и вовсе не появлялось от нагнетающей обстановки дома.

На полу неподвижно друг за другом стояли холсты с моими работами, хаотично лежали эскизы и чертежи новых рисунков. Рядом с мольбертом висела большая лампа с регулирующейся стойкой. На стуле едва заметно покоились краски и кисточки. Стена, расположенная ближе всего к мольберту, открывала живописный вид на картины. Я повесил в своей комнате несколько лучших работ: это был и портрет Дориана Грея из книги Оскара Уайльда, пейзажи из произведения «Гордость и предубеждение», пара Пипа и Эстеллы из романа Чарльза Диккенса.

Скрежет входной двери донесся и до моей комнаты. Мама уехала. Мне тоже нужно было покинуть это место как можно скорее.

В голове промелькнула мысль о сегодняшней вечеринке. Я достал телефон из брюк и написал Дереку, чтобы он заехал за мной. Я надел вчерашние джинсы и схватил со стула черную футболку.

Хотелось расслабиться, поэтому подошел к мини-бару, чтобы достать бутылку коньяка.

Обычно алкоголь был у меня под запретом из-за проблем со здоровьем, но этот случай был исключением из правил.

«Плевать», – пронеслось в голове, когда я впервые за долгое время сделал глоток спиртного.

Приятный озноб прошелся легким покалыванием в горле. В груди начало жечь. Стакан опустошался и наполнялся вновь. Вскоре меня настигла слабость.

Мою прекрасную одинокую компанию нарушил дверной звонок. Сморщив лицо, я буквально вывалился из дома.

– Чувак, да ты в стельку! – с непониманием посмотрел на меня Дерек. – С тобой все нормально?

– Поехали, – вполне себе четким и серьезным голосом ответил я другу.

– Уверен?

– Да. Если ты сейчас же не сядешь в эту чертову машину, я сам сяду за руль.

Из машины показалась голова Райана. Оба смотрели на меня так, будто впервые увидели пьяного подростка. Никто из них не стал вдаваться в подробности, все поняв по моему подавленному состоянию.

Так было лучше. Я не привык делиться своими проблемами и эмоциями с другими. Всегда копил злость и ненависть в себе, пожирая собственные чувства.