Онлайн чтение книги Пока Бог спит
Глава 1

1

Серая круговерть перед глазами сменилась дневным светом. Затрясло. Под лапами Завра захрустел камень. А затем наступила тишина обычного мира, из которого они ушли какой-то час назад. Или целую вечность по личным ощущениям.

Завр сделал еще несколько шагов и остановился.

– Приехали, – сдавленным голосом сказал Мезенцев.

Олег быстро огляделся, преодолевая дурноту, выругался и съехал с бронированной спины, придерживая одной рукой станнер. Земля качнулась у него под ногами, но он устоял, выпрямился и закинул ремень на плечо. Очень хотелось отстегнуть защитную маску, нагнуться и вывалить на землю все съеденное накануне отъезда, но Олег усилием воли не позволил себе этого сделать.

Вокруг подымались отвесно изъеденные эррозией стены безводного каньона, упираясь далеко вверху в узкую полоску белесого неба. Слабый ветерок равнодушно шевелил стебельки чахлой травы, пробивающиеся вдоль русла. Никого и ничего здесь больше не было.

Кроме их экспедиции, разумеется. Олег хмуро посмотрел на две скрюченные фигуры в нескольких шагах перед собой и еще одну чуть в стороне. Всех троих рвало. Четвертого видно не было.

«Высадка, можно сказать, прошла удачно», – подумал Олег, стиснув зубы.

– Воины, мля! – зло выдохнул он. – Защитнички, вашу мать! По возвращению на базу каждому по два наряда! Как поняли? Ответа не слышу!

Его слова оказали нужное действие, хотя и не сразу. Сопя и сморкаясь, трое подобрали оружие и вытянулись более или менее по стойке смирно.

– Где мой заместитель? – потребовал Олег, обводя всех взглядом.

Санчес и Отеро Рэм переступили с ноги на ногу, все еще окончательно не придя в себя. Стоявший же чуть в стороне Зег Такан кивком указал куда-то Олегу за спину. Олег обернулся.

В нескольких метрах позади него тяжело поводил боками Завр – Зверь Прямого Пути, странная помесь стегозавра с трицератопсом, покрытая в придачу толстенной чешуей – главный транспорт экспедиции.

Завру тоже было нехорошо. Его погонщик, Коля Мезенцев, сам с лица зеленоватый, чем-то подкармливал зверя с руки, вынимая угощение из сумки на поясе и поглаживая своего подопечного другой рукой по носу. Рядом, вполне бодрые на вид, присутствовали Энгар дар Солан, отрядный маг, и начальник экспедиции Ермаков с неизменным ноутбуком, который он носил на манер офицерской планшетки на ремешке через плечо. На спине Завра, привалившись к гребню, дисциплинированно сидел старик Локтев в наглухо застегнутом камуфлете.

А из-за Зверя Прямого Пути как раз выходил сержант Омбре Равий, волоча станнер за ремень и вытирая рот рукавом.

– О! И это чудо проблевалось! – не оставил и его без приветствия Олег. – Про наряды слышал? Так тебе как сержанту – не два, а три! Понял?

– Так точно! – глухо подтвердил Равий, вытягиваясь перед Олегом.

– Встать в строй! – велел Олег и, когда Равий выполнил команду, продолжил: – В какой богадельне я вас набрал, дети разных миров? Воины, блин! Чудо-богатыри… Не вы! В какой руке солдат должен держать сапог, когда сидит за столом, я вас спрашиваю?! Или здесь вам не тут?!

– Олег… – начал Санчес.

– Разговорчики в строю, вольноопределяющийся! – оборвал его Олег. Но отвлекаться не стал. – Впрочем, вижу, – констатировал он, – что все уже пришли в себя. Хорошо. Только в следующий раз большая просьба: не сигать с Завра до завершения синхронизации – а то не только осторожность, но и как вас звать, забудете! Новобранцы, что ли? Почему напоминать нужно?

– Извините, командир, – возразил Санчес, никак не могущий избавиться от студенческих привычек, – но лично мне совсем не хотелось блевать на голову кому-нибудь из вас! А спрыгнул я после остановки – синхронизация уже должна была завершиться.

– Интеллигенты, Яппур вас побери! – уже серьезно разозлился Олег. – После остановки он спрыгнул! А надо было – после команды! После команды – учили же вас!

– Не ругай их, Ростовцев, – подал голос Мезенцев. – Они не виноваты. Тут «дорожка» просто сумасшедшая. Я ни разу еще с таким не сталкивался! А я и в Поднебесной, и в Цитадели все облазил.

Олег ничего не сказал. Паузой воспользовался Энгар.

– Вам следовало обратиться ко мне, – сообщил он со своей неизменной рассудительностью. – У меня на этот случай есть очень хорошее противорвотное заклинание. Вот мастер Локтев – обратился.

«Блин, – подумал Олег, – а ведь он прав. Но у меня из головы просто все вылетело! Кто мог подумать, что на Прямом Пути так заворачивать станет?! Никогда такого не было».

– Ладно, – хмуро сказал он вслух. – Проехали. Будем считать, что прибыли. Полный разбор действий при инфильтрации отложим на потом. Сейчас нужно найти место для лагеря и произвести разведку… – Олег посмотрел на Ермакова. – Виктор Петрович, какие будут распоряжения?

Ермаков улыбнулся.

– Вы обеспечиваете нашу защиту, товарищ капитан, – сказал он. – Я главный только по исследовательской части. Зачем я буду вам мешать? Командуйте!

Олег мысленно вздохнул. Все было так. Но Ермаков, хотя и происходил из пятидесятых годов Советского Союза, армейской субординации все-таки не понимал.

– Хорошо, – сказал он. – Тогда нам, в первую очередь, необходимо убраться отсюда. И как можно скорее. Виктор Петрович, Энгар, Мезенцев, Семен Михайлович, вы вроде бы должны в здешних местах ориентироваться. Куда нам двигаться сейчас? – Олег жестом показал в уходящие в разные стороны концы каньона. – Кстати, Семен Михайлович, а чего вы там сидите? – спросил он у продолжавшего пребывать на спине Зверя Локтева.

– Так ведь команды не было, – объяснил тот, не двигаясь с места. Все засмеялись.

– Слезайте! – велел Ростовцев, махнув рукой. – Теперь порядок движения будет пеший…

– Это хорошо, – закряхтел Локтев, сползая по бронированному боку Завра, чего тот словно и не заметил. – Это правильно. А то я совсем тут слежался, самое время кости размять…

Он спустился на землю, зачем-то отряхнулся и только потом отстегнул маску открывшую красное лицо с пышными седыми усами. Локтев здорово походил на Буденного, похожего на Марка Твена.

Энгар в это время произвел какие-то магические пассы руками, а затем повернулся несколько раз из стороны в сторону, явно сканируя окружающее пространство.

– Затрудняюсь пока сориентироваться без привязки к местности, – сказал он. – Но рекомендовал бы пройти немного вперед. Там не так далеко каньон расширяется, и встать лагерем будет несравненно удобнее.

2

Каньон расширялся в широкую песчаную котловину, окруженную все теми же выветренными скалами, вдалеке переходящими в пологие холмы. Там и тут из безводной земли подымались отдельные утесы, точно игрушечные острова в высохшем игрушечном море.

Остановившись у выхода из ущелья, Ростовцев внимательно осмотрел раскинувшуюся впереди долину в бинокль. Пейзаж напоминал отчасти среднеазиатскую пустыню, если бы не сюрреалистические сооружения на вершинах большей части торчащих из песка скал. Причем на первый взгляд даже непонятно было, развалины это или их так и строили. Нигде не видно было ни одной живой души, только далеко в том, что казалось затянутым белесой дымкой небом, парила какая-то одинокая птица. Обыкновенная птица. Ничего особенного.

– Вот мы где, – раздался у Олега за спиной голос старика Локтева. Судя по последовавшей паузе, он обвел взглядом открывшуюся местность, явно вспоминая, как она выглядела когда-то. – Хозяйство Вады, будь ему Земля пухом…

– Разве они здесь сидели, Семен Михайлович? – спросил Ермаков. – Вы не путаете?

– Да как же я могу спутать, Виктор Петрович? – удивился Локтев. – Я же сюда чуть не каждый день ездил! Это же Северный полигон Лабораториума! Вон за теми холмами начинался наш участок…

Ермаков помолчал немного. Потом сказал задумчиво:

– Хрен знает… Я-то здесь не бывал. А так скалы и скалы… Но если это Северный полигон, то мы здорово промахнулись: в Купол-то мы входили с юга! Как такое могло получиться? Мезенцев, что можете сказать?

– Не знаю, – отозвался Мезенцев от своего монстра. – Что знал, я уже сказал: дурдом какой-то, а не Серота. Вот вы со специалистами бубны свои распакуете, пошаманите – может, что и узнаем.

Локтев крякнул от такого заявления, но ничего не сказал. Энгар же вообще не принимал участия в разговоре, явно производя какое-то магическое действие.

– А что это там? – спросил Санчес, указывая на ближайшую скалу вершину которой украшали какие-то странные решетчатые фермы, перекрученные и торчащие в разные стороны.

– Клетка для дракона, – ответил Локтев. – Тут у Вады на каждом острове кто-нибудь сидел. Или что-нибудь. Вроде мордийского червя. Вада экзофауной занимался очень активно.

– На острове? – спросил Отеро.

– Так здесь же водохранилище было, – пояснил Локтев. – Вот по всей этой котловине. И дальше на юг. А каньон, по которому мы шли, – это русло Ангеррана. Раньше вся эта местность совсем иначе выглядела, молодой человек. Эх, какие тут были леса! А какая рыбалка!.. – он безнадежно махнул рукой.

«Однако», – подумал Олег, сумев, наконец, соотнести местность с заложенной у себя в памяти картой и оценить масштаб изменений. Сам он в Городе, разумеется, никогда не был, но фото– и видеозаписи видел. В том числе и Ангерранское море – водохранилище, обеспечивавшее оросительное хозяйство Города. Водохранилище занимало практически половину долины Эйр-Рабат от южных отрогов Фар-Рабатских гор до самого Города и, действительно, изобиловало живописнейшими островками, покрытыми буйной растительностью. Ничего похожего на расстилающийся сейчас перед ними апокалиптический пейзаж. Разве если очень внимательно присмотреться…

– Ладно, – сказал Олег, отрываясь от бинокля. – Северный полигон так Северный полигон: нам, казакам, все равно – что водка, что пулемет… На местности мы, считай, сориентировались. Город получается строго на юг примерно в ста кэ-мэ. Где будем становиться лагерем, господа хорошие?

Энгар вышел из исследовательского транса и указал куда-то вдоль скалистого берега.

– Вон в том направлении есть подходящее место. Совсем неподалеку. Бывший залив, я полагаю.

– Ну, тогда пошли, хромоногие! – скомандовал Ростовцев. – По часам время уже к вечеру… Только бурка казаку во степи станица! А с бурками у нас нынче напряженка. Вперед! Защитнички – не расслабляться!

Маленький отряд двинулся вдоль берега высохшего озера.

3

До места добрались без происшествий.

Бывший залив и вправду оказался удобным убежищем. Можно было пройти рядом и не заметить узкого входа, теряющегося среди береговых скал. Энгар запечатал устье маскировочным и охранным заклинаниями, и все принялись разбивать лагерь.

Дело было нехитрое. Штопорный якорь для привязи Завра, палатка для людей да кострище. Олег назначил Такана и Отеро дежурными по лагерю, выставил охрану (первому идти на пост выпало Равию, сразу же залезшему на береговой откос и слившемуся там с местностью), прикинул позиции на случай обороны, проследил за разгрузкой. Мезенцев принялся возиться со своей магической скотиной. А специалисты, наконец, взялись за дело, ради которого их сюда и доставили.

Олег и Санчес под руководством Локтева (больше, по его словам, доверить было некому) сняли со спины Зверя Прямого Пути здоровенный кофр и оттащили на указанное место. Локтев уселся на раскладной брезентовый табурет, поднял обтянутую кожей крышку и углубился в содержимое.

Содержимым ящика были талисманы. Совсем не мощные и настолько специализированные, что до последнего времени на Панге подобные образцы изделий пред магов не находили никакого практического применения. Разве что в быту. Польза от них была меньше, чем расходы на прокорм оператора. И только недавно, каких-то сто лет назад, специалисты Лабраториума нашли для этого хлама новое поле деятельности.

Весьма нетрадиционное. Правильно подобранный оператор, вооруженный таким талисманным набором – или Т-комплектом – мог выполнять функции контрольно-измерительной аппаратуры весьма широкого профиля. Вот таким оператором и был Семен Михайлович Локтев. Со своим чемоданом старик Локтев неизменно участвовал во всех экспедициях Лабораториума, в том числе и той, последней. Когда некуда стало возвращаться…

Олег и Санчес посмотрели, как ветеран талисманного дела выкладывает на специальную дощечку лист бумаги и вооружается карандашом, и отошли. Возле Завра Коля Мезенцев, по совместительству выполняющий функции «радиста», водил руками по гладкой деревянной колоде – связному амулету, – пытаясь связаться с базовым лагерем по ту сторону Купола. Выражение лица у него при этом было безрадостное.

– Полный ноль, – сообщил он подошедшему Олегу и Санчесу Это была уже его вторая попытка. Первый раз он пробовал связаться еще в каньоне, на марше. Но ничего не добился.

– Энгару показывал? – спросил Олег, озабоченный не меньше Мезенцева. Без связи задуманная экспедиция в Город теряла всякий смысл.

– Показывал, – кивнул Мезенцев. – Говорит, что с деревяшкой все в порядке.

– Так, – сказал Олег, поскольку надо было что-то сказать. Потом, подумав, добавил: – Но ты еще попробуй. Мало ли что…

– Попробую, – согласился Мезенцев. Но без особого энтузиазма.

Олег с Санчесом отошли. У установленной уже палатки сидел в классической позе лотоса – даже завидно было глядеть – Энгар, погруженный в транс. На свой лад занятый исследованием магополя. В другом конце стоянки, на такой же, как у Локтева, раскладной брезентовой табуретке сидел Ермаков, что-то наигрывая на клавишах ноутбука, ощетинившегося пробниками экспресс-лаборатории. В палатке ворочались Такан с Отеро, укладывая наиболее ценный груз. Все были заняты. Все при деле.

Вокруг заметно потемнело – день клонился к вечеру. Олег хотел было забраться на береговой откос – еще раз окинуть взглядом подступы. Так, на всякий случай: что-то не давало ему покоя в окружающей обстановке, он никак не мог сообразить, что, какая-то мелочь. Но его отвлек Санчес.

– Емай меня сожри! – сказал он, оглядываясь с таким видом, будто только что тут очутился. – Олег! А ведь здесь ни одной тени нет! Посмотри!

Олег послушно остановился и посмотрел на Санчеса. Потом себе под ноги. Тень была. Правда, какая-то маленькая и очень неуверенная. Точно такое же пятнышко ютилось у ботинок Санчеса. Не отбрасывали теней ни палатка, ни сидящий около нее Энгар, ни Локтев с чемоданом. Даже громадный Завр стоял освещенный с одинаковой равномерностью со всех сторон, кроме брюха, – там все-таки наблюдалось некоторое сгущение тьмы.

В целом картина выходила достаточно ирреальная, если приглядеться.

Олег сообразил, наконец, что это его и беспокоило с самого момента их появления здесь. Только осознать никак не удавалось из-за слишком уж привычного пейзажа вокруг. Сейчас же, как на «чудесной картинке» из детской книжки, необычность этого места ударила по глазам. Стало даже как-то зябко.

– Ну, ачего ты хочешь? – Олег поглядел на белесое «небо», стараясь отогнать ощущение неуюта. – Солнца нет, вместо неба вот эта дрянь, которая светится всей поверхностью. Поневоле получается бестеневое освещение. Как думаешь, фридмон это все-таки или что еще? – задал он первый пришедший в голову вопрос.

Вопрос вышел дурацкий, но Санчес на него купился – похоже, и сам хотел отвлечься от обострившейся нереальности окружающего.

– Какой фридмон?! – возмутился он. – В фридмоне бы вообще никакого неба не было – полная свертка в замкнутый шар! А здесь горизонт нормальный, только купол этот! Сваниссен руку бы дал себе оттяпать, лишь бы все это самому увидеть…

– Ничего, может, увидит еще, – сказал Олег. – Будут же сюда еще экспедиции. Раз дорогу нашли.

– Думаешь? – спросил Санчес насмешливо. – Это, по-твоему, нашли? Вошли в Купол с юга, а внутри оказались с севера! Ничего себе! А чего на Пути было? Тебя когда-нибудь раньше выворачивало на «дорожке»? Меня – нет, и я не знаю никого, кого бы выворачивало! А тут, похоже, даже Завр готов был проблеваться. Вон Ник его эльсанской метелкой кормит – верный признак, что зверюге нехорошо. Это пряпу-то – которому вообще на все начхать!

– Мало ли что в первый раз бывает, – Олег пожал плечами. – Потом разберутся… Главное – что пройти можно. Мы это доказали…

– Доказали? – зловеще переспросил Санчес, как всегда готовый на любой спор, дай ему только завестись. – Это мы сюда вошли! Посмотрим, сможем ли мы отсюда выйти!

Олег посмотрел на него.

– Ну, ты вообще! – сказал он. – Спиноза… Яппур недоделанный. Неужели действительно сомневаешься?

Санчес подумал.

– Да, в общем-то, нет, – вынужденно признался он. – Это я так, в порядке дискуссии. Местность эта просто действует – сам, наверное, ощущаешь – лезет всякая чушь в голову!

– Лезет, – согласился Олег. – Ну, так и что? В Золотых Чертогах тоже поначалу лезла. И в Мордии… Помнишь нижний уровень? Ничего, потом прошло.

Санчес передернул плечами, – но уже как-то заметно бодрее – и подтвердил:

– Верно, прошло.

– Ладно, идем, что ли, кухарить, – сказал Олег, – а то вот-вот солнце совсем закатится, хоть его и не видно – народ жрать захочет, а у ребят еще и тюки не распакованы. Сделаем доброе дело…

– Давай! – поддержал идею Санчес и тут же внес дополнительное предложение: – На тебе костер, на мне продукты. Договорились?

– Ну ты жу-ук! – восхитился Олег, шагая вслед за Санчесом к палатке. – Огонь-то поддерживать надо. А продукты достал – и все.

– А подогревать?! – оскорбился Санчес. – Думаешь, так просто… Тревожный свисток с берега заставил их прерваться на полуслове.

В следующую секунду оба уже бежали со станнерами в руках к притаившемуся на краю обрыва Равию. Следом, топая ботинками, рванулись от палатки Рэм с Таканом – на свои позиции.

– В чем дело, сержант? – спросил Ростовцев, падая рядом с Равием.

– Свет в холмах, – кратко ответил тот, показав стволом, где. – Далеко и очень быстро перемещался. Звука никакого не было. Или был очень слабый: я его не слышал. И, по-моему, пыль. Хотя я не уверен – далеко было и темно уже. По-моему…

– Да понял я, – прервал его Олег. Подумав немного, сказал: – На ровер больше всего похоже… Ерш твою меть! – выругался он, не сдержавшись. – Сколько их, по-твоему, было? Один или несколько?

– Не знаю. Может, и не один. Не могу судить, – сержант пожал квадратными плечами.

Олег еще подумал.

– Л-ладно, – сказал он, затем встал, отряхнулся. – В общем, благодарю за службу, сержант. А также поздравляю всех с приобретенными неожиданностями. Тревоге отбой, дальнейшие действия по распорядку. Бдительности не терять. Как только что показал опыт – здесь вам действительно оказалось не тут! А мы с тобой, вольноопределяющийся, идем кашу готовить!

– Какую кашу? – не понял никогда не бывавший в России Санчес.

– Овсянку, блин! – не преминул воспользоваться случаем Олег.

4

Ужинать собрались, когда солнце уже окончательно зашло. Энгар управился с исследованиями раньше, чем Семен Михайлович с его талисманной экспресс-лабораторией, и докладывал Ермакову первым.

– Здесь есть люди, – сказал он, усаживаясь у костра, в котором горел брикет привезенного с собой топлива. Олег протянул ему одноразовую чашку с едой, и дар Солан благодарно кивнул. – И людей много. Совсем недавно какая-то группа перемещалась довольно быстро в холмах – нас они, по всей видимости, не заметили. Кроме того, есть остаточные следы других посещений. Зачем-то сюда наведываются регулярно. Впереди, примерно километрах в двадцати, западнее и восточнее, скорее всего, находятся поселки, судя по концентрации ментального фона. Дальше к югу напряженность ментала повышается, из чего я делаю вывод, что основное население сосредоточено где-то там. По карте это соответствует территории самого Города. Магофон обычный. Никаких отличий от наружного, что, на мой взгляд, несколько странно – после всего, что наблюдалось последние пятьдесят лет.

– Активность Черных Туманов завершилась восемь лет назад, – заметил Ермаков.

– Нам так и не удалось выявить, с чем были связаны Черные Туманы, – возразил Энгар. – Да и начались они на тринадцать лет позже. Но, во всяком случае, здесь никаких их следов не ощущается, могу ручаться. Но это не главное. В зоне максимальной концентрации ментала – что, как я напомню, соответствует собственной территории Города – наблюдается очень мощная магическая составляющая.

– Насколько мощная? – спросил Ермаков, отмечая что-то на карте.

– Точно сказать не могу. Я опасался обнаружить себя и не проявлял чрезмерной активности. Это не Великий Маг, во всяком случае. Но гроссмейстер – совершенно однозначно. Понятное дело, я не могу сказать, кто это может быть.

Ермаков хмыкнул.

– Не велика проблема! Магов такого уровня, конечно, на Побережье побольше будет, чем Великих, но все же известны они все. Если связь есть – вычислить можно не сходя с этого места. Но этого всего я, дружище, в общем, ожидал, пусть и не в таком виде. Это существенно, но в данный момент не основное. Ты мне скажи…

– Как ожидали? – удивился Энгар. – Почему? Не было же никакой возможности проникнуть под Купол…

Ермаков рассмеялся.

– Господи, Энгар! – сказал он. – Ну что вы за народ такой – маги? Монбасса точно так же удивился, когда я ему сказал. Горы роете, чтобы разобраться в природе феномена, «Теоретическую магию» Козловского до дыр зачитали, а нет, чтобы посмотреть на график, как обычный человек. Тогда бы вы сразу поняли, что магические выбросы из купола – никакая не аномалия, а просто выход избытков чьего-то повторяемого заклинания. Ты хронограммы этих выбросов помнишь?

Энгар подумал.

– Серия импульсов примерно одинаковой мощности, – сказал он. – Потом пауза неравной протяженности. Потом снова серия. Потом пауза. Потом опять… И передний фронт на графике… Елки-палки! – выругался он на земной манер. – А ведь действительно похоже!..

– Кто-то долбит в самом эпицентре мощнейшим заклинанием! – закончил за него Ермаков. – А паузы ему нужны то ли для восстановления сил, то ли еще для чего. Ну, ты же сам маг, знаешь, что нельзя одним и тем же заклинанием работать непрерывно! Собственно, нашу экспедицию только поэтому и разрешили, раз уж это мимо тебя прошло: потому что подтвердилось, что здесь действительно кто-то есть; значит и условия под куполом вполне пригодны для человека. Но в данный момент это вторично. Ты мне главное скажи: как со связью? То, что наш переговорник здесь не работает – это я уже знаю: мне Мезенцев сказал. Что ты добавить можешь? Реально восстановить работу этой деревянной колоды или проще будет ее выкинуть?

Энгар подумал.

– Выкидывать ее не стоит, пожалуй, – сказал он в конце концов. – Сам амулет вполне исправен. Я это знаю. Но наружу пробиться через купол невозможно. Так же, как и оттуда к нам. Совершенно глухой блок. Очень похожий на блокаду Поднебесной и Вечный Туман Восточных пределов. Природа их мной, сами понимаете, не улавливается.

– Ясно, – заключил Ермаков. – Значит, вся наша экспедиция накрывается медным тазом. Без связи мы работать не можем, – он недовольно скривился. – Придется возвращаться…

– Не спешите, пожалуй… – остановил Ермакова Энгар. – Ну, во всяком случае, давайте не прямо сейчас. Мне хотелось бы один эксперимент произвести, если будет такая возможность. Может, связь и заработает.

– Что, серьезно? – насторожился Ермаков. – А чего ж ты говорил…

– Нет, барьер и в самом деле не пробиваем, – качнул головой Энгар. – Но у меня появилась одна мысль, делиться которой я не хочу, предварительно ее не проверив. Слишком уж она неожиданна. Никто такого раньше не пробовал. Во всяком случае, насколько я знаю.

– Ну, хорошо, проверяй, – согласился Ермаков. – Сколько времени тебе потребуется?

– День или два. Наверное. В зависимости от результатов.

– Хорошо, – повторил Ермаков. – Проверяй. Думаю, это время мы без связи продержимся. Контрольный срок у нас был трое суток в любом случае. Но если нет, скорее всего, придется возвращаться. Слишком ситуация здесь может оказаться рискованная… Ага, вон и наш дедушка талисманного дела идет. Что скажете, Семен Михайлович?

К костру подошел Локтев, держа в руке густо исписанный листок бумаги. Он протянул листок Ермакову и тяжело опустился рядом с остальными.

– Жрать хочу, – сказал он. – Вымотался, как собака. Чего у нас сегодня на ужин?

5

– Как? – сдержанно поразился Ермаков. – И это все?

– Нет! – ответил Локтев категорично. – Выпить я тоже бы не отказался.

Энгар отложил ложку, молча полез за пазуху, вынул оттуда серебряную плоскую фляжку и протянул Локтеву. Семен Михайлович так же молча взял, отвинтил крышку и сделал изрядный глоток. Завинтил и отдал обратно.

– Ну вот, – сказал он удовлетворенно. И обратился к Олегу с Санчесом, которые все это время сидели за болванов: – Ребята, давайте, что есть!

Санчес принялся накладывать из термоса в приготовленную одноразовую посуду, а Локтев, не отрываясь, следил за его манипуляциями. Ростовцев вскрыл упаковки с хлебом и соком, раздал всем остальным.

– Что, так хреново? – спросил Ермаков.

– Все равно, что в высоковольтный щит голым лазить, – ответил Локтев, принимая у Санчеса чашку с ложкой. – Или под пулеметом в степи лежать… – он принялся за еду, и голос его стал неразборчивым.

Все терпеливо смотрели, как он ест.

– Семен Михайлович, – не выдержал, наконец, Ермаков. – Не томи. Что удалось узнать?

Локтев выскреб ложкой чашку и облегченно выпрямился, поставив ее на колени.

– Удалось? – переспросил он. – Да. Удалось. Та же хрень, что и снаружи, только изнутри. Совершенно непонятно, что это такое!

– А вот Энгар говорит, что Купол напоминает ему Барьер в Поднебесной и Туман над Восточными Пределами, – заметил Ермаков.

– По какому параметру? – Локтев по очереди посмотрел на начальника и на мага. – По неощутимости? Так и раньше было известно, что это не магический объект. На Восточной Стене и в Поднебесной я был, если вы помните… Похоже, конечно. Но как похоже? Как ежик на слона. Или как Энгар, вон, на Завра. Есть, конечно, общее – но разницы гораздо больше. Барьер в Поднебесной темпоральный. Это хорошо изучено. Там компактифицировано две временных координаты, по сути, получился гигантский темпостат: время линейное, ничего никогда не меняется. Ну, почти… В Восточных пределах… Я не уверен, исследования завершить не успели… Но скорее всего там помудрили с безразмерными характеристиками, в результате весь край живет совершенно не по нашим фундаментальным законам – я бы в него не советовал лезть даже на Звере Прямого Пути. Причем даже на Звере, выведенном в нашем Лабораториуме. А здесь… Я бы предположил, что по фронту Купола кто-то изменил третью пространственную координату. Точнее пока не скажу – данных мало. Но именно изменил. Не схлопнул. В результате образовалось нечто вроде стружки, – Локтев задумался, оценивая придуманное сравнение. – Да, вроде стружки. Завиток такой… Стружка эта закручена сама на себя и находится в перенапряженном состоянии… Извините, – прервал он свои рассуждения, – это уже частности. Но это действительно как стружка с острыми заусеницами. И заусенцев этих очень много. Того и гляди зацепишься. Почему и не люблю с ним работать. Отчего оно выглядит именно так – не знаю, – Локтев пожал плечами.

– Но схожесть все-таки есть? – спросил Ермаков скорее утвердительно. – Я имею в виду… э-э, возникновение, скажем, этого Купола, Барьера и Тумана?

Локтев пожал плечами.

– Вы мне этим вопросом плешь проели еще там, снаружи, – сказал он. – Я понимаю, куда вы клоните. Но точного ответа все равно дать не могу. Про Восточные Пределы совсем ничего не скажу. Там все настолько давно было, что можно только гадать, какого талисмана это работа. А насчет Барьера и вот этого… – он ткнул большим пальцем вверх, на продолжающее оставаться белесым небо (точнее, Купол). – Безусловно, есть вероятность, что и то, и другое – работа вашей любимой Шкатулки. Мощность у нее немереная, и каждый заряд рассчитан был на новые параметры работы – по крайней мере, так в записях говорится. Сам я, увы, с ней не сталкивался. Да, может, это и Шкатулка, ну и что? Что нам с этого? Или она у вас имеется с собой, и вы намерены ее применить против ее же порождения? Так я бы вам не советовал: один Всевышний знает, что из этого получится.

– Шкатулки у меня нет, – ответил Ермаков, о чем-то размышляя. – И никаких ее следов за все это время обнаружить не удалось. По мне, так лучше бы она и не появлялась никогда. Кой дурак вывез ее из Поднебесной!

Локтев понуро вздохнул.

– Ортега де Вака, – сказал он. Вздохнул еще раз. – Во время Второй Трансподнебесной… Вы несправедливы к нему, Виктор! Это был замечательный человек и настоящий ученый. Кто тогда мог знать, что все так обернется? Не всякий способен быть оператором настолько сильного талисмана. Вы вот, например…

– Ладно, оставим вопросы талисмановедения, – сказал Ермаков. – Тем более что дело это пока еще весьма темное, несмотря на все научные усилия. Вернемся к нашим баранам… Насколько я понял, вам вовне тоже пробиться не удалось (Локтев энергично замотал головой, подтверждая). Значит, связь нам обрезало накрепко, и вся надежда только на идею Энгара. А что, Семен Михайлович, вы скажете про внутреннее пространство Купола?

Локтев пожал плечами.

– Талисманной активности здесь не наблюдается. Обычный фон. Точнее говоря, обычный с учетом тех возмущений, которые вызывает коллекция Лабораториума. Ничего особенного. А вот что наверняка будет всем интересно, так это то, что, по крайней мере, одна установка Тесла в Городе работает. И будь у нас ровер или коптер – мы преспокойно могли бы на них передвигаться.

– Ну, это я уже в курсе, – с непонятной усмешкой ответил Ермаков. Усмешка, впрочем, относилась не к Локтеву. – Да, вон, и Равий видел, что в холмах кто-то как бы на ровере проехал… Ай да народ! – неожиданно восхитился он. – Мы там сидим пятьдесят лет снаружи и думаем, тут живого места нет! А они совсем даже напротив – на роверах разъезжают, пользуются, можно сказать, всеми благами цивилизации! Хотел бы я знать, кто у них тут такой шустрый оказался… Впрочем, информации нам пока хватит. Будем сидеть тихо, и ждать результатов эксперимента Энгара. Если связи не будет – придется уходить, ничего не поделаешь. Разведку мы в любом случае выполнили. И доказали, что попасть сюда можно. Если связь будет… Вот тогда и решим. В свете вновь открывшихся обстоятельств. Что-то еще?

– А как твои замеры? – спросил Локтев, выжидательно глядя на Ермакова.

– Ах да, – кивнул тот. – Мои замеры… Мои замеры показали примерно то же, что и ваши. Электрическое поле Тесла где-то в одну треть номинала – так что меня никто своими сообщениями не удивил – повышенные CO₂ и температура. Влажность, наоборот, пониженная. Это, скорее всего, связано с перераспределением водяного пара в верхнюю часть подкупольного пространства – вы, наверное, заметили, что Купол имеет цвет облачной дымки? Вот этим он и объясняется – я проверил спектрометром… Заметно повышена и ионизация, что характерно для замкнутого э-э… в нашем случае можно сказать «объема». Тут явно имеется отличие, по крайней мере, от изолята Поднебесной: там фоновые условия стабильны, здесь – явно идет накопление показателей. Такими темпами, если сравнить результаты измерений пятидесятилетней давности, лет через пару тысяч все подкупольное пространство превратится в нечто наподобие перегретого атомного котла, а еще тысяч через десять рванет, как гигатонная бомба. Так, что мало никому не покажется… Этакое Сверхвремя Темных Сил для всего материка. Вот такие у меня получились измерения, товарищи. На этом совещание предлагаю закончить в виду позднего времени. И, как говорит капитан Ростовцев, отбой! Усем пить спирт!!

6

Олегу приснился сон. Дурацкий.

Сначала ему снилась Земля и переброска на вертолете. Трясло. В открытую дверь задувал ветер и мешал Олегу проверять снаряжение. Потом без всякого перехода Олег оказался в воздухе, под парашютом. И завис там, как муха в патоке – ни вперед, ни назад, хоть вывернись. Он и вертелся, пока не надоело. Потом повис, высунувшись до пояса из подвесной системы и созерцая свои собственные ноги в берцах. Но так и не сдвинулся ни на миллиметр. А внизу расстилалась бесконечная, плоская, как стол, равнина в геометрических узорах полей, похожая на замысловатый персидский ковер. Высота была огромной, и ничего больше, кроме этого узора, различить было невозможно. А Олег висел без движения и с тоской думал, что торчит тут уже бесконечную прорву лет. Никому не нужный и забытый. Что последние команды поступали неизвестно уже когда. Что его собственные сигналы, по-видимому, ни до кого не доходят. И что неизвестно сколько еще ждать, когда парашютные стренги распадутся от времени – тогда хотя бы можно будет шлепнуться на эту мозаику внизу и узнать, какова она на ощупь… Тут Олег сообразил, наконец, что он – это не он вовсе, а спускаемый аппарат инопланетного зонда, сброшеный когда-то на Пангу с летающей тарелки, зависший в пангийской стратосфере и так и не сумевший связаться со своим Центром управления полетом… – и проснулся.

«Приснится же черт-те что!» – удивленно подумал Олег, лежа на спальнике и глядя в темноту. Нет чтоб нормальное что-нибудь. Про драконов, например. Или про Мордию, откуда ребята вытащили его едва не по частям. Да хотя бы и про Северный Кавказ… А тут, блин – инопланетный аппарат, сброшенный с летающей тарелки! Зелененькими человечками, блин… К Фрейду бы с таким сном. На что он вообще нужен?

Олег посмотрел на часы – пять утра, два часа до подъема – и решил уже больше не спать. Все равно скоро вставать. Наступающий новый день обещал быть весьма насыщенным, и требовалось обдумать кое-какие особенности предстоящей деятельности. А лучшего времени, чем рассвет, для такого дела было не найти. Это он знал еще с курсантских лет.

Олег вылез из палатки со станнером под мышкой, согнал с поста Равия, а сам занял его место на береговом откосе. Дежурить как простому часовому ему, в общем-то, не требовалось, но лучше было совместить, так сказать, приятное с полезным. Да и голова у Олега в одиночестве всегда работала плодотворней.

Странное здешнее небо постепенно светлело, точно гигантский экран. Наступал очередной бестеневой день. Олег сидел на откосе, обдумывая сложившуюся ситуацию, автоматически сканируя окрестности, и краем глаза рассеянно наблюдал, как просыпается лагерь.

Первым из палатки выбрался Мезенцев и отправился кормить и осматривать своего монстра, всю ночь простоявшего без единого движения, словно его тут и не было. Это вообще было свойство Зверей Прямого Пути: сохранять неподвижность в неактивном состоянии. Никто не мог объяснить, в чем тут дело.

Скорее всего, выведенные для работы в измененном пространстве, существа воспринимали нормальную реальность как нечто вроде выключения. Или сна. Или транса. В который им по необходимости приходилось время от времени впадать для восстановления сил.

Потом проснулся Локтев, то ли от возрастной бессонницы, то ли просто по жизни бывший «жаворонком», и сразу зарылся в свой чемодан. Несмотря на ругань по поводу условий работы с Куполом, Семен Михайлович не собирался упускать ни одной возможности провести наблюдения.

Хотя что он мог добавить к материалам, набранным за восемь предыдущих лет, Олег не представлял. Он честно признавался себе, что ничего не понимает в многомерной топологии. Осложненной, в добавок, талисманными и магическими искажениями и требующей для осмысления весьма сложного матаппарата. Впрочем, в обычной топологии он понимал немногим больше…

У Олега с магоматематикой были проблемы. Вот станнер, дуромет или кинжал – это пожалуйста. Простые и понятные вещи, доступные в обращении любому нормальному человеку, будь он землянин или пангиец.

Правда, эти и прочие чудеса техники, состоявшие в употреблении у населения трех уцелевших после гибели Города баз, в подавляющем большинстве все равно произведены были либо талисманно, либо магически. Тот же аналог радиостанции, связной амулет, представлял собой десятикилограммовую деревянную колоду, соответствующим образом обработанную магией, – но над этим фактом Ростовцев старался особо не задумываться.

Тонкости дела могли до посинения выяснять философы и этологи пополам с психоаналитиками, выявляя степень толерантности земного и пангийского сознаний и подсознаний применительно к повседневной практике чуда. Олег чисто по характеру своей специальности предпочитал теоретической абстракции конкретную практику.

Просторы Панги с их удивительным мироустройством, чудесами и приключениями привлекали его куда больше. Потому, как и на Земле, здесь он тоже пошел в Армию (хотя после уничтожения Города название повисло в воздухе). Польза от него как офицера была в этом несомненна. Высокую культуру земного типа в пангийском варварском окружении невозможно было поддерживать без вооруженной защиты. Разве что в Жгучих песках с их несовместимыми с жизнью условиями людям никто не угрожал.

Во всех же остальных частях света, от Великой Стены на востоке до прибрежных скал Ампера на западе и от отгороженных от всего мира долин Поднебесной на севере до смертельных нагорий Черной Цитадели на юге, всяк живущий, казалось, только и ждал удобного случая перерезать глотку любому проходящему, а то и соседу. С самой банальной целью добыть себе немного монет. А то и просто новые сапоги.

«Да уж», – подумал Олег. С местной жизнью он успел познакомиться, что называется, очень тесно. Сразу после переноса. Ему еще повезло, что материализовался он в сравнительно малонаселенных окрестностях Черной Цитадели, где к пришельцам с Земли относились вполне патриархально. Про высоко цивилизованное Побережье лучше было вообще ничего не говорить.

Олег хмыкнул. Дикари, чистые дикари. Совсем почти как в анекдоте: непонятно, зачем страуса бреют!

Предаваясь таким рассуждениям, Ростовцев дождался, пока из палатки появился Санчес и начал готовить завтрак, потроша упаковки с темпостатированными продуктами.

Экспедиция готовилась из расчета, что внутри купола условия мало соответствуют человеческим. И с собой было взято все, что только можно, включая консервированные дрова. Лишний груз, конечно. Но Завру, с одной стороны, это что слону дробина. А с другой стороны, зато не надо питаться подножным кормом – в здешних местах пойди его найди.

Хотя какая-то живность тут водилась. В небе черной точкой парил стервятник, по земле время от времени шуршали какие-то не то ящерицы, не то змеи. А ночью внизу, на бывшем дне высохшего водохранилища, кто-то не очень крупный, но явно голодный все время завывал дурным голосом – видимо, не мог найти добычу.

От костра донесся дразнящий запах кофе и ветчины. Олег с предвкушением принюхался и потер через камуфлет зачесавшийся бок. Вот еще бы броню снять. А то нарядились почти что в скафандры. Но кто, опять же, мог быть уверен, что не потребуется? Да может, и потребуется еще в самое ближайшее время. Может, придется срочно лезть на Завра, уходить в Сероту, а там камуфлет – хоть какая-то, но все же защита. В здешней свистопляске не помешает.

Из палатки появился проснувшийся Ермаков со своим неизменным ноутбуком. Среди населения Трех Баз ходили легенды, что Ермаков и спит с ним в руках, как Гэндальф с палантиром, но при ближайшем рассмотрении эти слухи не подтверждались.

Ермаков окинул взглядом лагерь – Мезенцева с Завром, торчащего из талисман-лаборатории Локтева, Санчеса, колдующего над костром – пригладил волосы на голове и вскарабкался на обрыв к Олегу.

– Доброе утро, – поздоровался он. – Как прошла ночь?

Ермаков был человеком не совсем обычным. По слухам – сам он о себе рассказывать не любил – на Пангу он попал из конца пятидесятых, где работал инженером в каком-то номерном «ящике», чуть ли не у самого Курчатова. На Панге он сделал тоже неслабую карьеру. Был бардом, военным инженером, послом Шертора в Бисане (где, кстати, познакомился с неким столяром-краснодеревщиком Акино, тоже пришельцем с Земли) и, наконец, возглавлял кафедру в Академии магии Ландора – что для землянина и вовсе ни в какие ворота не лезло. Все это больше напоминало какой-нибудь фантастический роман в духе Роджера Желязны, чем реальную историю, и напрочь не соответствовало образу советского интеллигента, каким его представлял себе Олег.

И если бы не услышал подтверждения от старика Локтева и кое-кого из ветеранов Трех Баз, то вовсе бы не поверил в такое. А так – пришлось. Во всяком случае, в том, что Ермаков был одним из тех, кто пришел в эти места вместе с принцем Акино, чтобы построить будущий Блистающий Град, Олег нисколько не сомневался.

– Солдат спит – а служба идет! – отбился Олег банальной фразой. – Доброе утро, Виктор Петрович.

После чего заверил начальника экспедиции в отсутствии происшествий за прошедший период.

– Отсутствие новостей – тоже хорошая новость, – философски заметил на это Ермаков, после чего спросил: – А как ты, товарищ капитан, оцениваешь ситуацию?

– Если вообще – то положительно, – ответил Олег, который все дежурство только об этом и думал. – Под Купол мы проникли практически без проблем. Условия здесь оказались просто райскими по сравнению с тем, что ожидалось. Здесь есть население, значит в будущем можно будет воспользоваться их услугами. И, что самое главное, спецхран – более чем вероятно – не пострадал. Иначе бы тут такое было!.. Значит, мы – в смысле Базы – сможем воспользоваться запасами и наработками Лабораториума, восстановить промышленность, пусть и не в таких масштабах и не сразу – и начать в итоге жить по-человечески. Выстроить, в конце концов, новый Город – где-нибудь в Черных Песках или на крыше Поднебесной, где нас не так сильно будут доставать…

– Соображаешь… – одобрил Ермаков. – Но, в общем, вычислить задание, с которым нас послали, не такое уж сложное дело. Это достаточно очевидно. А не слишком ли мы слабо вооружены в выяснившихся обстоятельствах?

– Ну, – сказал Олег, – маг и восемь станнеров для наших целей вполне достаточно, если что. Мы же не войну вести собираемся. А от случайного нападения всегда отобьемся. Энгар, конечно, не косая сажень в плечах, но в случае чего «Град» вполне способен заменить по мощности залпа. Да и мы поддержим. А уж если совсем припрет – так Мезенцев со своей зверюгой есть. Нырнем в Сероту – и адьё! Другое меня сейчас смущает. Отсутствие связи, во-первых. Без связи мы здесь как на одной ниточке висим – на Завре. Случись что – так даже и помощь не вызовешь. Но это пока не так важно. А вот второе – эта самая работающая установка в Городе – это, на мой взгляд, серьезно. То, что вчера в холмах проехало, не может быть ничем, кроме ровера. Значит, техника у местных работает. А где ровер – там и коптер может найтись. Это ведь были два распространенных транспорта в Городе, верно? И очень даже возможно – связь. Что такое комбинированная облава на машинах и вертолетах, я вам объяснять не буду. Зажать нас могут крепко, если что. А если у них еще есть настоящее оружие, автоматы, например…

– В Городе не было оружия.

– Хорошо, если так, – согласился Ростовцев. – А если было? Сам он появился на Панге всего десять лет назад, в Городе никогда не бывал и, понятное дело, не очень хорошо представлял, чего там было, а чего не было.

– Да не было, – повторил Ермаков. – На кой, спрашивается? Охотничье, разве что…

Он внезапно осекся.

– Было все-таки? – быстро спросил Ростовцев. – Много? Ермаков, хмурясь, подумал.

– Было, – подтвердил он. – Охотничье, спортивное… Сколько – сказать затруднюсь. Никто же не считал! Поточно его не делали. Так, для любителей. Ну, наверное, несколько тысяч стволов. Патроны… Ну, сколько можно дома держать?

– И то ладно… – Олег слегка успокоился. Охотничье оружие может быть всякое, конечно. Но вот патронов к нему точно большого запаса не должно было быть. Хотя если что-то сохранилось – надо будет иметь в виду на всякий случай. – И еще момент. У этих коптеров характеристики какие? Нам говорили, что это электровертолеты, но подробностей я не помню.

Ермаков подумал.

– Да что-то вроде как у Ми-один… Знаете про такой вертолет? Только, может, скорость повыше. Да двигатель практически бесшумный. На том же принципе, что у роверов.

Ростовцев кивнул.

– А зачем вам? – спросил Ермаков.

– Так в случае чего знать же надо, с каким упреждением стрелять. И с какой мощностью. Рассеянным пучком из станнера вертолет точно не собьешь – масса не та. Надо будет из багажа лазерные прицелы достать. На всякий случай. Вы там внизу, Виктор Петрович, не распорядитесь от моего имени?

– Отчего же? – сказал Ермаков. – Распоряжусь. А вы, значит, товарищ капитан, считаете, что аборигены могут представлять для нас опасность?

Олег подумал.

– Ну, – сказал он. – Не то чтоб я был в этом уверен. Но не учитывать такое однозначно нельзя. И не нравится мне этот народ, полвека просидевший в глухой изоляции неизвестно в каких условиях. Во всяком случае, идиллией здесь не пахнет. Так что лучше подготовиться заранее.

– Согласен, – кивнул Ермаков. – А вот скажи-ка, к примеру… О, Энгар проснулся! Кажется, его эксперимент принес какие-то результаты. Давайте, товарищ Ростовцев, договорим позже, хорошо? Все равно я планирую после завтрака устроить совещание на предмет что делать дальше. Вы не возражаете?

– Нет конечно! – ответил Олег, которому и самому интересно было узнать, получилось ли что-то у Энгара или нет. – Только, Виктор Сер-греевич, про прицелы не забудьте!

– Само собой, – пообещал Ермаков, начиная спускаться по склону. – Вообще-то я могу и сам их достать – мне все равно в багаж надо будет кое за чем. Они где у вас лежат?

– У Мезенцева спросите, – сказал Олег. – Он знает.

– Хорошо.

7

Олег посмотрел, как Ермаков сбегает вниз, взбивая ногами пыль и придерживая болтающийся на ремешке ноутбук. Потом перехватил поудобнее станнер и пристально обвел взглядом горизонт, прикидывая, что станет делать в случае появления экзотического коптера.

Он, конечно, представлял, что это такое и чего можно от него ждать – видел фильмы по истории Города. Но ощущал Олег себя все же не совсем обычно. Уж не повседневно, это точно. Словно бы и вправду живьем попал в пангийскую Страну Мертвых. И ощущение это было до невозможности явственным.

Город погиб пятьдесят лет назад. Орда варваров со всего Побережья атаковала первое на Панге государство землян с неслыханной до той поры мощью. В жесточайшей битве обе стороны использовали сильнейшие заклинания и еще более сильные талисманы, сравнимые с атомным и термоядерным оружием Земли. Подробностей не сохранилось, ибо до недавнего времени считалось, что в этой бойне уцелевших не было. На месте сражения образовался непроходимый купол неизвестной природы, неизменно приводивший в изумление всех, кто отваживался впоследствии забраться в те места.

Затем началось нашествие Черных Туманов, и местность, и так-то безлюдная, стала и вовсе недоступной. Что там творилось все эти годы, не мог бы сказать ни один человек. Только восемь лет назад первая разведочная группа из Базы Трансподнебесной экспедиции оказался в этих краях.

И вот теперь он, Олег Ростовцев, появившийся в этом мире без малого через полвека после великой битвы и никогда в жизни не видавший местной «исторической родины» иначе как на картинках, находился не просто «около» – внутри того самого объекта «феномен под названием «Купол». И готовился помериться силами не только со сгинувшей некогда невероятной техникой, но и с людьми, неизвестно как выжившими здесь (где, по идее, выжить было некому). А стало быть, могущими представлять опасность. Натуральный какой-то ужастик с Земли, из жизни Голливуда, что с таким удовольствием любили пересматривать некоторые ветераны Трех Баз. Причем пангийцы едва ли не чаще, чем земляне.

Олег посмеялся мысленно. Для него земные фильмы представляли теперь разве что ностальгический интерес. Здесь, на Панге, хватало куда более интересных вещей. Например, все еще не раскрытая тайна Поднебесной, представлявшей собой невообразимо огромную подземную страну в прекрасно сохранившемся состоянии – и без единого следа каких-либо жителей. Куда они все подевались? И каким образом, если страна была сверхнадежно изолирована от окружающего мира (только на специально выведенных в Лабораториуме разновидностях Зверей Прямого Пути экспедициям Города удалось проникнуть туда)? Или руины Черной Цитадели? До сих пор исследователи спорят, кто вообще построил эти сооружения, рассчитанные явно не на человека?

Олег покосился вниз. Ожидающий завтрака желудок не желал терпеть лишнего даже ради загадок истории. Пора бы уже было просыпаться Равию, а Санчесу занимать место его, Олега.

В лагере же происходило что-то несколько не совсем обычное.

Сперва Ермаков, спустившись с откоса, о чем-то переговорил с Энгаром. Причем маг, как всегда, сохранял свое олимпийское спокойствие. Ермаков же в начале разговора решил, видимо, почесать в затылке. Да так и чесал там все время, пока разговор не завершился. Причем ясно было, что вид у руководителя слегка обалделый.

Потом Ермаков вместе с Мезенцевым, оставившим в покое Завра, перерывали тюки со снаряжением и что-то вынимали оттуда. Судя по всему, прицелы.

А вот затем началось нечто непонятное. Вместе с «водителем гиперпространственной кобылы» они вытащили на свободное место чурку связного амулета и с присоединившимся к ним Энгаром принялись тщательно ее изучать. Чуть ли не обнюхивать.

Дальше – больше. К троице подошел проснувшийся Равий. Ермаков, о чем-то посовещавшись с Энгаром, вручил сержанту вынутый из багажа топор. И Равий, лихо этим топором орудуя, буквально на раз-два-три-четыре превратил ценный амулет в кучу дров (наглядная демонстрация превосходства холодного железа над высокомудрой магией, блин!). После чего все, казалось, потеряли к инциденту интерес и занялись завтраком.

Ростовцев закрыл рот и поймал себя на том, что тоже чешет в затылке. Это надо же! В их распоряжении имелось не так уж много полевых коммуникаторов, чтобы переводить их на дрова. Неработающее здесь связное устройство могло пригодиться в другом месте. Олегу казалось, что вчера Ермаков чисто риторически предлагал его выбросить. Или в деревяшку вселился какой-нибудь демон, от которого так лучше всего избавиться? Да нет, чушь!

8

– Чего это было? – спросил он Санчеса, когда тот поднялся его сменять.

– А, – тот усмехнулся, – заметил? Впрочем, не заметить было трудно. Цирк с конями! Энгар ночью сумел как-то связаться с базой. Я не понял: не то через астрал, не то через ментал, не то через Страну Мертвых – что-то уж больно экзотичное. Ну, доложился непосредственно связисту – что мы и как. Тот обещал поутру представить доклад начальству. А когда они оба уже обо всем договорились, тут связиста-то и осенило: а как докажешь, что ему все это не приснилось? Начальство-то, конечно, про магию понимает, но строго в пределах общеобразовательного курса. Что делать? Начали они думать над доказательством. И знаешь, что придумали?

Олег посмотрел на кучу дров, возле которой уже опять возился Энгар.

– Ну, не знаю, – честно признался он. – В принципе, в основе лежит обыкновенная симпатическая магия, если я ничего не путаю. Что они могли придумать? Вот разве если на базе амулет так же на дрова рассыплется за компанию с нашим?

Санчес глянул на него насмешливо.

– Каким это образом? Связь блокирована начисто, ты забыл? Да даже если и так, амулет-то передает воздействие на наложенное на него заклинание, а не свое собственное физическое состояние. Разрубленный он просто перестает работать.

– Ну, тогда что? – сдался Олег, которому, в общем-то, больше хотелось добраться до завтрака, чем до какой-то мелкой тайны.

– А они со связистом изобрели портативные переговорники! – сообщил Санчес небрежно и замолчал, наслаждаясь эффектом.

– Чего изобрели? – не понял Олег.

Он, конечно, не забыл о существовании портативных радиостанций и мобильных телефонов – из земной своей жизни. Но в здешнем быту они не прижились. Просто в силу того, что магические амулеты были куда проще и практичней. Однако на данный момент научная мысль Лабораториума (или того, что от него осталось) так и не смогла продвинуться дальше той самой десятикилограммовой переносимой доски. Что-то там было связано с чисто технологической невозможностью уложить заклинание более плотно на слоевую структуру древесины. Потому на Базах обходились обычными проводными телефонами, а в Городе связь работала совсем на другом принципе.

– Энгар, оказывается, додумался, как минимизировать заклинание, – пояснил Санчес, распираемый наполняющей его информацией. – Кстати, это его именно после прохода сюда пробило на озарение. Говорит, наблюдая состояние Сероты, обнаружил, как она закручивается каким-то сверхплотным образом и может быть ужата уже не до клеточных, а до атомарных структур. Представляешь, все будем щеголять с наручными коммуникаторами? Как в каком-нибудь фантастическом романе. А может, и не только с ними. Энгару светит шнобелевская премия по магофизике – это однозначно! – он довольно захохотал.

– Все равно не понял! – прервал его Олег. – В чем прикол-то? Ну, изобрел, ну и что?

– Так врубайся! – укорил Санчес. – Связист на базе до такого сам никак не додумается. Не того сияния ум. Как наш Коля Мезенцев. Амулетом пользуется, но не более. А если он такое Ученому Совету выдаст – как привет от Энгара, так это совсем другое дело. Должны они будут сообщение проверить? Должны! А если окажется, что новое заклинание работает – тогда значит и в самом деле Энгар отсюда связь обеспечить способен. А значит, мы можем отсюда не уходить, а продолжать работу. А это, сам знаешь, голубая мечта компаньеро Виктора. Да и не одного его, я думаю, – Санчес покосился в сторону лагеря. – Понял теперь?

– Понял, – вынужден был признать Олег. – А коммуникатор-то зачем порубили?

Санчес посмотрел на Олега, как на слабоумного. Потом хмыкнул.

– Дикарье-с! – произнес он с непередаваемым апломбом офицера царской армии, каковым не являлся. – Азия-с!

Как всегда, когда Санчес пытался шутить в расчете на Олега, мексиканский менталитет не совпадал с русским, и шутка пропадала впустую.

Бичем пангийской системы тотального перевода со всех языков на все был тот факт, что, передавая точное содержание речи и даже его самый закрученный смысл, система эта не могла транслировать подсознание говорящего. И стандартные земные различия в психологии народов и стран продолжали сохраняться.

Можно было, как вот сейчас Санчес, стопроцентно воспроизвести заимствованную в чужой культуре шутку, полагая ее в самый раз уместной – и промахнуться с точностью до наоборот. Олегу и самому приходилось попадать в подобные ситуации неоднократно, потому он всего лишь вздохнул и повторил вопрос:

– Ну, а все-таки?

Санчес смущенно почесал лоб.

– Ну, это, в общем, шеф на Энгара наехал. Примерно как ты: а вдруг, мол, не сработает? Так и будешь на базу являться, как глюк? Еще решат, что и вправду привидение, экзорцизм устроят! Нам-то, мол, связь нужна. А не исследование снов не то по Фрейду, не то по Юнгу, не то по дону Хуану! А Энгар в ответ оскорбился и в бутылку полез: должно сработать – и все тут! А шеф ему – докажи! А Энгар говорит – как? А шеф – не знаю, как, но доказывай немедленно, иначе я прикажу грузиться на Завра и возвращаться. Пока не спятил тут с такими экспериментаторами! Ну, тогда Энгар и говорит, что можно из нашего комм-алтаря сделать по его находке маленькие переговорники. Носимые. Каждому из нас. И это-то и будет доказательством! А Ермаков говорит – это если они работать будут! А Энгар стоит на своем – будут, мол, и все! Ну, Ермаков и приказал – сделать! Ну, и… В общем, сделали.

Олег озадаченно посмотрел на Санчеса.

– Это что, – спросил он. – Это вот эти поленья… Которые они нарубили… Это вот нам и придется… Носить с собой? В качестве переговорников?

– Точно! – подтвердил Санчес с самым довольным видом, наслаждаясь произведенным эффектом. – Именно так и никак иначе! Мобильные телефоны фирмы «Пиноккио и сыновья» – отныне и навсегда! Круто, да?!

9

– Значит так, – сказал Ермаков, открывая оперативку. – Экспериментом нашего мага мы пока поставлены в смешную позицию. Связь, вроде бы, у нас теперь есть, но неизвестно, какая. Как я понимаю, подтвердится это только ночью? – он посмотрел на Энгара.

Маг молча кивнул. Он сидел насупленный, поскольку для участия в совещании ему пришлось оторваться от создания носимых переговорников.

– Таким образом, – продолжил Виктор Петрович как ни в чем не бывало, – нам остается только сидеть здесь и ждать у моря погоды. Причем неизвестно, сколько. Мне такой расклад не нравится. Раз уж мы сразу не вернулись назад, я как начальник экспедиции волен принимать решение единолично. И я его приму. Но поскольку ситуация у нас здесь необычная, я хотел бы сначала посоветоваться со специалистами, чтобы не сделать ошибки по вопросу, в котором слабо компетентен.

– И какие же твои намерения, Витя? – спросил старик Локтев.

– Простые, – решительно ответил Ермаков. – Я намерен идти в Город.

Локтев крякнул и дернул себя за ус.

Олег раскрыл было рот, чтобы возразить, но потом решил дослушать до конца. Такой прыти он не ожидал. Хотя, если вспомнить похожую на приключенческий роман здешнюю жизнь руководителя экспедиции, то следовало бы догадаться. Олег все время забывал, что за обликом интеллигента скрывается изрядный авантюрист.

– В свете этого, – сказал Ермаков, – я хочу знать: во-первых, Николай, реально пройти этот отрезок Прямым Путем? Или Завр для этого еще недостаточно отдохнул?

Коля Мезенцев кашлянул и нахмурился.

– Виктор Петрович, – сказал он, – Завр беспокоится, находясь здесь, но с ним все в порядке. Прямоходы не устают в нашем понимании, вы же знаете. Дело не в этом. Я уже говорил, что «дорожка» здесь очень неоднородная. И куда нас выкинет при попытке войти в Сероту, вам не сможет сказать даже сам Емай. В чистом виде гейзенбергова неопределенность. За пределы Купола я берусь нас вывести в любой момент – поскольку там точность роли не играет. Но здесь, внутри… Только в крайнем случае.

– Понятно… – протянул Ермаков с неопределенной интонацией. – Что ж, постараемся иметь в виду… Еще что-то?

– Да, – кивнул Мезенцев. – Почему вы определяете местное население как враждебное? Вражеское даже? Я, например, не вижу это с такой уж очевидностью. Вполне возможно, что это просто уцелевшие люди. И тогда наша экспедиция принимает дополнительный смысл. Как спасательная…

Олег только головой покрутил, услышав такое.

– Хорошо бы, если так, Коля, – сказал Ермаков. – Я был бы только рад. Но будем смотреть правде в глаза. Если в Городе остались выжившие, значительную часть из них составляли варвары Великой Орды Корга – а это, между прочим, был тот еще субчик. И армия была ему под стать. Несколько сот тысяч горожан, лишенные технологической защиты, против армии бандитов вряд ли смогли сделать что-то серьезное.

– Но принц… – возразил было Коля.

– Принца не могут обнаружить вот уже пятьдесят лет, – ровным голосом оборвал его Виктор Петрович. – Нигде. Здесь его, как вы можете видеть, тоже нет. Иначе бы все тут выглядело иначе. Талисманной защиты у горожан не было. Более того, оператор Шкатулки, единственный на тот момент кроме принца талисмановладелец сопоставимого ранга, выступил против принца в день битвы… Не вскакивайте, Коля. Это чуть ли не единственное, что установлено достоверно. Вот Семен Михайлович может подтвердить, он участвовал в этих измерениях вместе с остальными тауметристами.

Семен Михайлович молча покивал, подтверждая. В этот момент он особенно был похож на старого Марка Твена.

– Короче, Коля, у меня нет оснований считать этих местных жителей уцелевшими горожанами. То есть, там, конечно, кое-кто, возможно, и уцелел… Но не они правят в этом остатке Эдема, могу поспорить. Дальше. Вся производственно-технологическая система Города разрушена. И не восстановлена. Иначе бы тут не было пустыни. Без городской же промышленности все те сотни тысяч человек, что оказались здесь заперты, обречены были просто на голодную смерть. Я не хочу даже представлять, что здесь могло происходить в первый год… – Ермаков помолчал. – Но из наших здесь мог и вовсе не выжить никто. Хотя, судя по разъезжающим роверам, выходит, кто-то все-таки прожил достаточно, чтобы научить ими пользоваться завоевателей. Это все только предположения, Николай. Но эти предположения базируются на твердой почве. А вот вам факты. Точнее, один только факт, но он своего стоит. Около пяти лет назад с Куполом начали происходить странные вещи. Во-первых, он принялся светиться по ночам – вы это сами видели. Слабо, но светится. Во-вторых, время от времени стало твориться нечто вовсе феерическое. Молнии, бьющие из центра Купола в небо. Сериями. Средь бела дня. После каждой такой серии следует интервал – четкого срока нет, иногда в несколько дней, иногда в недели – затем все повторяется. Сопровождается эта канонада чем-то навроде полярных сияний по всей поверхности Купола. Зрелище весьма впечатляющее, могу тебе сказать. Так вот. Природа всей этой иллюминации – магическая. Наши ученые мужи, – что земляне, что пангийцы, – так и не смогли решить, что это может быть такое. Правда, нет худа без добра. Им удалось, благодаря всей этой катавасии, рассчитать параметры Купола – так стала возможна наша экспедиция. Правда, мы ожидали, что условия здесь гораздо хуже и на наличие населения не рассчитывали. Иначе бы подготовились иначе. Но сейчас об этом говорить поздно. Мы уже здесь. И действовать нам нужно с тем, что имеем. И против совсем не дружественных сил.

– Но… – еще не сдался Мезенцев, которому, похоже, хотелось отыскать хоть какие-то аргументы против услышанного. – Может, это кто-то из наших… магов? – предположил он.

– Коля, – сказал Ермаков терпеливо. – Если даже это кто-то из, как ты выразился, «наших», магов… Хотя это очень маловероятно. Но пусть так. Так вот. В любом случае «наш» маг – это непременно член Лабораториума. Он должен был знать, что оставались люди в Поднебесной, в Черной Цитадели и на полигоне Эбо. Разведывательная сеть на Побережье. Еще несколько групп в других местах. За семьдесят лет из Города было отправлено много экспедиций во все концы света.

– И что? – похоже, Коля уже все понял, но хотел услышать это от начальства.

– Наш маг, – сказал все это время молчавший Энгар, – знал бы. что снаружи будет наблюдение. Он сигналил бы установленным кодом. Хотя бы вашей земной «морзянкой».

После паузы, длившейся несколько дольше, чем могло бы показаться, Коля кашлянул и негромко сказал, глядя в землю:

– Да, я думаю, вы правы, Виктор Петрович. Извините меня…

– Ничего, – сказал Ермаков. – Я должен был ответить на твой вопрос. Давайте пойдем дальше…

Но в этот момент с берега, где сидел на посту Санчес, раздалась трель тревожного свистка. Все, похватав оружие, ринулись по склону вверх, рефлекторно поглядывая на небо – ждали пресловутых коптеров. Но там было чисто.

Ермаков и Олег шлепнулись на землю по бокам от Санчеса.

– Ну, что? – быстро спросил Олег, шаря взглядом по сторонам и пока ничего не находя.

Санчес молча, что для него было совершенно нехарактерно, показал стволом станнера вдоль берега.

– Похоже, у нас гости, – шепотом сказал он.