Онлайн чтение книги Последний выживший алхимик хочет спокойно жить в городе The Last Surviving Alchemist Wants to Live Quietly in the City
Последний выживший алхимик хочет спокойно жить в городе Глава 21: Тёплые кончики пальцев

В ванной комнате "Солнечного Света" было зеркало и магический инструмент для освещения, поэтому Мариэла обычно пользовалась ими, когда стригла Зига по ночам. Обернув шею простыней, Зиг сидел в кресле лицом к зеркалу и рассеянно смотрел в его отражающую поверхность.

 

Мариэла дрожащими руками коснулась волос Зига. Она взяла клочок и отрезала, затем пальцами распутала его и снова отрезала, понемногу укорачивая волосы.

 

Зиг чувствовал, как её пальцы нежно распутывают его пряди. Когда он причёсывался по утрам, некоторые пряди запутывались в его пальцах, но у Мариэлы были очень мягкие прикосновения, которые никогда не причиняли боли его волосам.

 

(Может быть, это и есть то самое чувство, когда маленькие пушистые зверьки ухаживают друг за другом?)

 

Выражение лица Мариэлы в зеркале было на удивление серьезным для девушки, делающей стрижку. Её глаза были широко раскрыты. Она часто бросала напряженный взгляд на отражение Зига, а затем вздыхала с облегчением видя, что он не испытывает дискомфорта. Зиг изо всех сил старался подавить смех, делая вид, что ничего не замечает.

 

В Городе Лабиринте была парикмахерская, и такие парни, как Эдган, которые были особенно внимательны к своей внешности, делали там свои стрижки. У Мариэлы были умелые руки, но кто-то, чье основное занятие заключалось в стрижке волос, мог бы сделать это гораздо лучше. Именно по этой причине Мариэла говорила Зигу пойти к профессионалу.

 

- Всё будет в порядке, если ты захочешь подстричься где-нибудь в другом месте, - говорила она, но Зиг всегда просил Мариэлу подстричь его. Это нежное, приятное время было ему дорого.

 

- Кстати, Зиг… Что-то случилось? - Спросила Мариэла, двигая ножницами со щелчком.

 

(Я для неё как открытая книга, да...?)

 

Обычно на лице Мариэлы играла беззаботная улыбка, но она была невероятно проницательна, когда дело касалось беспокойства Зига.

 

- Я просто вспомнил прошлое, не бери в голову…

 

Зиг был уверен, что торговец, которого он видел у ворот, был его прошлым хозяином.

 

Зиг не был настолько глуп, чтобы рассказать ей, что человек, который когда-то издевался над ним, прибыл в Город Лабиринт. Даже если бы ему нужно было поговорить с кем-то об этом, Ниренберг был бы более подходящим. Если бы он рассказал Мариэле, это, вероятно, только расстроило бы её. Она всё равно ничего не смогла бы с этим поделать.

 

Хотя Зиг и стал преступным рабом из-за ложных обвинений со стороны торговца и его сына, у него всё ещё не было доказательств своей невиновности.

 

Сейчас Зигмунд научился пользоваться луком, благодаря сверхтребованиям Фреи и, хотя он ещё не обладал идеальной точностью, теперь он был в состоянии поразить свои цели. День, когда он достигнет нового ранга и будет освобожден из рабства, несомненно, приближался. Он чувствовал, что было бы неразумно искать неприятностей сейчас.

 

(Да, лучше не высовываться.)

 

Даже если бы их пути пересеклись на улице, Зиг выглядел совсем не так, как раньше. Его бывший хозяин, вероятно, не узнал бы его, даже если бы он посмотрел Зигу прямо в лицо. Одноглазый охотник сомневался, что торговец вообще помнит лица всех своих бывших рабов.

 

Да, беспокоиться было не о чем, если не считать мрачных мыслей, всплывающих в сердце самого Зига. О чем он думал, пока разделывал "Дождливых Птиц"?

 

В тот момент, когда он увидел торговца и его сына, чувства, которые он постоянно, неразумно подавлял, превратились в необузданный гнев. Хотя он сумел сдержать эти чувства, черная змея ненависти и горечи свернулась кольцом в его сердце. Зиг ненавидел не только торговцев-отца и сына, но и весь мир, который загнал его в такие обстоятельства. В эти дни темная ненависть, казалось, могла вырваться из него в любой момент.

 

Теперь он понял, как несправедливо с ним обошлись.

 

Купцы привезли с собой долговых рабов, таких же, каким был когда-то Зиг. Рабы подверглись жестокому обращению и, казалось, были мертвы изнутри. Глядя на них, боль, которую его тело испытывало от регулярных побоев; бунтарские крики, которые он подавлял перед лицом словесных оскорблений; и мучительная смерть его воли к жизни - всё это яростно выплеснулось на передний план его разума.

 

Поток неистовых, необузданных эмоций угрожал захлестнуть рассудок Зига.

 

Он не знал, почему торговец подставил его, но часто думал, что было сделано для того, чтобы скрыть злоупотребления своим долговым рабом, или, возможно, чтобы сделать его козлом отпущения за свои действия.

 

Зиг никогда бы не испытал такого бесчеловечного обращения, если бы этот торговец не купил его.

 

Бывшие товарищи по группе бросили Зигмунда после того, как он потерял свой духовный глаз. Конечно, он вел себя высокомерно, но они должны были понимать, что быть с ним-всё ещё их лучший шанс на успех.

 

(Они тоже виноваты во всём что произошло со мной.)

 

Безумные, противоречивые мысли крутились в его голове, и темные эмоции нарастали, как прилив в груди, пока не стали невыносимыми. Зигу отчаянно хотелось закричать, забыв о том, что могут подумать о нём другие.

 

Как раз в тот момент, когда он почувствовал, что начинает ломаться...

 

Шух* Шух* Шух*

 

Мариэла погладила Зига по голове.

 

- Интересно, не слишком ли много волос осталось на этом месте?

 

В её мягкой руке и нежных кончиках пальцев было что-то успокаивающее, что не изменилось с того дня, как они встретились.

 

Зигмунд посмотрел на отражение Мариэлы в зеркале. Мариэла поймала его взгляд и одарила теплой, доброй улыбкой. Жестокость, которую торговец причинил Зигу, вероятно, имела какую-то цель для этого человека, даже если он был чудовищем.

 

Зиг перенес всю эту боль ради чьего-то вульгарного развлечения; с ним обращались так, словно любое чувство собственного достоинства было иллюзией. Такая бесчеловечная жизнь была не чем иным, как абсурдом.

 

Зиг подумал, что, возможно, Мариэла по-своему пытается унять своё одиночество, проявляя к нему нежность.

 

Быть рядом с ней, защищать и быть защищенным, поддерживая друг друга.

 

Кому-то жизнь с ребячливой Мариэлой могла показаться игрой, но забота, которую получал Зиг, была настоящей.

 

- Я попробую немного укоротить твою челку.

Чернота, охватившая сердце Зига, быстро исчезла из-за улыбки Мариэлы, её взгляда и прикосновения теплых пальцев.

 

Если не чёрный, то какого цвета было его сердце сейчас? Если ненависть была чёрной, то это сложное чувство, которое он испытывал сейчас сопровождалось большим количеством света. Зигмунд знал, что это за чувство, но решил ещё немного его сдержать. Ему хотелось подольше подремать в этом месте, полном чистого спокойствия и тепла.

 

(Я позволю всему развиваться естественным образом.)

 

Так ему казалось лучше всего.

 

Это место было самым важным, что Зигмунд когда-либо имел в своей никчемной жизни.

 

Если бы он не стал преступным рабом, если бы тот торговец не купил его, если бы его товарищи не бросили его, если бы он не потерял свой духовный глаз, он никогда бы не оказался здесь.

 

Если бы Зига спросили, кого он предпочитает-свой духовный глаз или Мариэлу, он ответил бы без колебаний.

 

В конце концов, если бы он не потерял глаз и продолжал оставаться авантюристом, он никогда бы не пережил такого дня, как этот.

 

Мариэла протянула руку к потерянному правому глазу Зигмунда, чтобы отрезать ему челку. Эта нежная, незаменимая рука пришла ему на помощь, когда они впервые встретились, и с тех пор она поднимала его, когда он падал. Не в силах совладать с переполнявшими его чувствами, Зигмунд рефлекторно схватил её за руку.

 

Щелчок*

 

- Ах!

 

Мариэла напряглась, её рот открылся от удивления. Она очень коротко подстригла челку Зигмунда.

 

- З-З-З-Зиг, ты сам виноват в этом! Я... я... я больше не буду стричь тебя!

 

Глаза Мариэлы наполнились испуганными и смущенными слезами.

 

- Прости Мариэла, мне очень жаль! Но, разве не получилось красиво? Теперь я смотрюсь свежо и чисто! Смотри, это просто фантастика! Молодец, Мариэла! Спасибо!

 

Несмотря на то, что Зиг остался без длинной челки, он по какой-то причине выдал шквал искренних извинений. Ему следовало бы разозлиться, но вместо этого разозлилась Мариэла. Почему она должна ругать его? Возможно, отчасти это была его вина, но она вела себя совершенно неразумно.

 

- ...Правда?

 

- Да! Я, надеюсь, что в следующий раз ты снова подстрижешь меня!

 

Пообещав ей сладкую выпечку, редкие фрукты и мясо Короля Орков, Зиг каким-то образом сумел отвести хмурый взгляд Мариэлы и слезящиеся глаза. Это была, по-своему, довольно дорогая стрижка.

 

И всё же, несмотря на это, Зиг больше не чувствовал, уколов шипов, которые так плотно обвились вокруг его сердца, даже после того, как он столкнулся со своим бывшим хозяином.

 

Независимо от того, какое ужасное обращение он перенёс раньше, это ничего не значило по сравнению с этими маленькими глупыми сценами.

 

Зиг предложил Мариэле съесть пропитанные медом лимоны, чтобы поднять ей настроение. Мёд был первоклассной сладостью, козырной картой, которую Зиг отложил для Мариэлы. Она всё ещё не могла отказаться от сладкого.

 

Как только он заговорил об этом, Мариэла пришла в восторг. - Поторопись, поторопись!, - настаивала она.

 

Когда они вернулись, Фреи уже не было. Её не было ни в гостиной, ни на кухне, ни в аптеке. Осталась только записка, в которой говорилось: "Я ушла пить"

 

- Гррр, опять!? - Закричала Мариэла в гневе. С другой стороны, Зиг был вполне доволен тем, что впервые за долгое время остался наедине с Мариэлой.

 

Сегодня Зигмунд поймал много Дождливых Птиц. Они кричали во всю глотку, сигнализируя о дожде.

 

Движение облаков было скрыто густой темнотой ночи, но высоко в небе дул сильный ветер.

 

Намечалась буря.