Онлайн чтение книги Пригоршня тьмы
6

В тот самый момент, когда на кухне Глиномесовых происходил столь драматический разговор, частный детектив Николай Ильич Шебалин был на пути в неведомую ему деревушку Покровку, где исчезла Маша.

Потрепанный «жигуленок» Шебалина неторопливо катил по пустынному шоссе, в салоне играла музыка. Известный казацкий певец Александр Розенбаум пел, что «только пуля казака во степи догонит…». Николай меланхолично ему подпевал. Несмотря на то что было уже восемь часов, еще не начинало смеркаться. Стояли самые длинные дни в году. Ехать было одно удовольствие. Шебалин притормозил, достал атлас шоссейных дорог и прикинул, сколько ему еще пилить.

Выходило, что не менее часа. «Засветло доберусь», – решил он и снова нажал на педаль газа.

Все окна в салоне были открыты. Чудесные ароматы лета – времени года, которое он любил больше всего, – заглушили даже явный запах бензина. Мелькали пока еще зеленые поля, небольшие перелески, прошлогодние стога соломы.

«Такая работа явно по мне, – думал Шебалин. – Сам себе хозяин, никого над тобой нет. Никто не командует, не пристает с глупыми и нелепыми приказами. Да здравствует частное предпринимательство!»

Шебалину было лет тридцать пять или около того.

Это был крепкий, коренастый белобрысый мужичок с голубыми водянистыми глазами на круглом веснушчатом лице. Глаза эти обычно сонно смотрели на мир, и вряд ли кто-нибудь несведущий мог подумать, что перед ним опытный детектив. А Николай, без преувеличения, был опытным сыщиком. Жизнь его складывалась довольно просто. Школа, армия, работа в милиции. Параллельно – заочный юридический, который был успешно закончен.

Сменив сержантские погоны на офицерские, Шебалин успешно продвигался вверх по служебной лестнице. И вдруг начались перемены. В принципе, дальнейшая его судьба была в чем-то похожа на судьбу Павла Глиномесова. Предприимчивость была заложена в нем с детства. Но вот чем заняться? К торговле он относился с пренебрежением. Слишком хорошо знал этот мир жуликов и проходимцев. «Вор на воре сидит, – говорил он жене, – нет, там мне не место». Жена, сама работавшая в торговле, согласно кивала: «Да, Коля, у нас ты пропадешь».

Но пропадать Шебалин не собирался. Как-то случайно он прочел в газете о создании в Москве частного сыскного бюро.

«Вот это то, что надо – решил он. – Организовать бы и у нас нечто подобное. А почему бы и нет?» Некоторое время Николай наводил справки, оказалось, что разрешение на открытие частного сыскного бюро получить можно. Хотя, конечно, придется снять погоны. И вот заместитель начальника уголовного розыска одного из районов подал рапорт об увольнении. Его начинание было встречено прохладно, но, с другой стороны, начальство решило: пусть во главе этой новой, довольно странной и сомнительной структуры хотя бы будет свой человек.

– Шебалина мы знаем, – докладывал начальник горотдела милиции областному руководству. – Парень надежный, проверенный. Не шантрапа какая-нибудь. Поэтому пускай резвится. Не пойдут у него дела – возьмем с удовольствием назад, а пойдут – нам же польза.

С такими доводами нельзя было не согласиться.

Бывшие коллеги затею Шебалина воспринимали по-разному. Кое-кто с интересом, но большинство скептически.

– Зря ты, Коля, с этой ерундой связался, – сказал ему знакомый следователь, – ну какие у нас дела? Это тебе не Америка! Будешь, в лучшем случае, по заказу ревнивых жен выслеживать гуляющих мужей. И наоборот.

Но предсказания следователя, к счастью, не оправдались. Были, конечно, и клиенты-ревнивцы, но очень скоро дела приняли совершенно другой оборот.

Первое время Николай работал вдвоем с напарником, тоже бывшим милиционером. Конторы у них тогда не было, сидели по домам и ждали, когда кто-нибудь позвонит. Слава богу, это продолжалось недолго, и вскоре им уже пришлось срочно увеличивать штат и набирать людей. Работы стало невпроворот. Охрана частных предприятий и их хозяев, обеспечение безопасности транспортировки грузов, розыски сбежавших должников, борьба с рэкетирами – всего и не перечислишь.

Николай с усмешкой вспомнил, как родилось название фирмы. Он долго над ним размышлял. Название должно было быть броским и в то же время в какой-то степени отражать смысл их деятельности. Шебалин перебрал десятки вариантов, но ни одно не удовлетворяло его.

– Папа, назови свое агентство «Аргус», – сказал как-то сын-семиклассник, читавший в то время мифы Древней Греции.

– А что такое «Аргус»? – с интересом спросил Шебалин.

– Не что, а кто. В греческой мифологии – это стоглазый страж, неусыпный и неподкупный.

Так, с легкой руки сына название «Аргус» и эмблема: треугольник, углы которого венчало изображение человеческих глаз, – закрепились в официальных документах. Теперь у «Аргуса» давно уже есть свой офис, работает в нем двенадцать человек, не считая приглашаемых время от времени со стороны, фирме принадлежит несколько машин, в том числе и «жигуленок», на котором сейчас ехал, кое-какое оборудование и аппаратура. А главное, у «Аргуса» Шебалинa прочная, устойчивая репутация.

Когда под вечер в офис вбежал взволнованный и запыхавшийся Павел, Шебалин уже собирался уходить. Павла он знал, и не только знал, но имел с ним дела. Выслушав сбивчивый рассказ, посочувствовал. Единственная дочь! Такое и врагу не пожелаешь.

– Помоги, Николай Ильич! Сколько хочешь заплачу. Не верю я, что тамошняя милиция распутает это дело, к тому же промедление… – Он не договорил.

– Да, – задумчиво произнес Шебалин, – тут надо действовать не откладывая. Ребята, к сожалению, почти все заняты.

– Николай Ильич! – взмолился Глиномесов.

Шебалин посмотрел на него и вздохнул:

– Хорошо, Павел, я возьмусь за это дело сам.

Поглядывая на дорогу, Шебалин размышлял о случившемся. Ситуация, конечно, скверная. Неужели похищение с целью получить выкуп? Ничего подобного в их городе еще не случалось. Но такая возможность не исключена. У Глиномесова, как не без оснований предполагал Шебалин, денежки водились. Но скорее всего девочка стала жертвой сексуального преступления. Возможно даже, ее уже нет в живых. Ублюдки, покушающиеся на детей, действуют быстро и решительно.

Конечно, она могла просто потеряться в лесу, но, если верить Глиномесову, это маловероятно. У Шебалина была при себе фотография Маши. Он достал ее и еще раз вгляделся в лицо. Хорошенькая девчонка, вполне могла стать жертвой насильника. Он вдруг вспомнил умоляющие глаза Глиномесова.

Перед отъездом в Покровку он договорился с Павлом, что будет постоянно держать его в курсе.

– Ладно, Паша, – он ободряюще хлопнул того по плечу, – не горюй раньше времени. Я постараюсь сделать все, что могу.

Проехав Быково, Николай сбросил скорость. Через пять километров должен быть съезд на грунтовую дорогу, вспомнил он объяснения Глиномесова. «Найти его легко, – рассказывал Павел, – у самого съезда – большая куча старого цемента». Вскоре показалась эта самая куча. Шебалин свернул и поехал по мягкому накатанному проселку.

«Будто на рыбалку еду, – подумал он, – если бы не дело, как хорошо бы здесь малость отдохнуть. Но, видно, не удастся». Дорога вилась среди березовых колков. Несмотря на вечер, в небе все еще трепетал жаворонок, заливаясь нескончаемой песней. Нагретые за день стволы берез распространяли вокруг сладкий дух, наводивший на воспоминания о распаренном венике.

«Сейчас бы в баньку, – мечтательно подумал Шебалин, но мысленно одернул себя: – Что это ты в лирику вдарился? Прежде всего дело».

Вдали показались крыши деревни. «Покровка» – извещал покосившийся указатель.

Отлично. Он у цели.

«Жигули» притормозили перед сельсоветом, возле которого стояла кучка людей, в основном женщин, оживленно о чем-то судачивших.

Увидев машину, они разом замолкли и уставились на Шебалина.

Вежливо поздоровавшись, он поднялся по скрипучим ступенькам и вошел в просторную комнату. Несмотря на то что было еще светло, в комнате горел свет. Мощная лампочка на голом шнуре освещала старый письменный стол, за которым сидел молодой милиционер в погонах младшего лейтенанта и читал газету. Увидев Шебалина, он привстал и вопросительно посмотрел на него.

– Девочка не нашлась? – поздоровавшись, спросил Шебалин.

– А вы, извините, кто?

Шебалин представился.

Милиционер удивленно воззрился на него и попросил предъявить документы. Некоторое время он внимательно и, как показалось Шебалину, подозрительно изучал бумаги, потом вернул их хозяину и иронически произнес:

– Сыщик, значит.

Николай привык, что при первом знакомстве род его занятий вызывал в лучшем случае недоумение. Он молча кивнул.

– Как, говорите, ваша фамилия? – встрепенулся тот.

Шебалин в свою очередь иронически произнес по слогам свою фамилию.

Но милиционер не обратил внимания на насмешку.