Эта неспособность некоторых прекрасно сложенных и приспособленных к жизни водселей испытывать радость жизни была для Иссерли одной из самых больших загадок, с которой она столкнулась на своей работе.
прав был Чехов: ерунда сама пройдет, а прочее неизлечимо.
Из видов смерти, к которым племя или народ приговаривали отдельного человека, можно выделить две главных формы; первая из них – выталкивание.
Другая форма – это коллективное убийство.
Сколько не рекламируй и не торгуй, в итоге единственный твой товар - это слухи.
Пожалуй, у каждого в жизни хотя бы раз нечто подобное происходит: начинаешь ненавидеть человека без какой бы на то причины. Вся беда в том, что противоположная сторона, как правило, испытывает те же чувства.
Давай мы теперь будем всякое говно бояться и ходить только там, где оно не валяется.
Я — слабый человек. Я считал себя сильным, а оказался слабым. Я слаб, как ребенок. Как только мне стало больно, я уступил.
Разница между добром и злом лишена смысла, если нет свободы выбора между ними.
Ты прав, что сомневаешься. Но давай посомневаемся и в другую сторону. Наверное, нельзя сомневаться в разные стороны, а?
Люди привыкли придавать словам слишком большое значение, им кажется, что слова могут сделать многое. На самом же деле слова обычно обладают весьма слабой убедительностью. Они лишь смутно передают те глубокие, бурные чувства и желания, которые за ними скрыты. И сердце прислушивается только тогда, когда ему перестаёт мешать язык.
Лишь один из сотни, один из тысячи всю жизнь живет счастливо, счастливо проходит весь путь от рождения до смерти. А остальные только притворяются, что счастливы, или же просто помалкивают.
Нельзя порывать с человеком, которого ты когда-то любил, только потому, что теперь любишь другого.
Есть свойство, по которому можно раз и навсегда отличить благородного человека. Благородный человек воспринимает любое несчастье как расплату за собственные грехи. Он винит лишь себя, какое бы горе его ни постигло.
- Ибо кто творит добро, имея неограниченную возможность делать зло, тот достоин похвалы не только за содеянное добро, но и за всё то зло, которого он не делает.
Что ж тут рассуждать о том, можно ли разобраться в мыслях другого человека, — откровенно говоря, он и в себе не может разобраться как следует!
Думает glupi, a umni действует по озарению, как bog на душу положит.
Человек живет вполне счастливо, если способен найти прибежище в себе самом.
В неприятных воспоминаниях есть одна хорошая сторона: они убеждают человека в том, что он теперь счастлив, даже если секунду назад он в это не верил. Счастье — такое относительное понятие! Кто это постиг, редко чувствует себя совершенно несчастным.
Христианство есть в известном смысле жестокость к себе и другим, ненависть к инакомыслящим, воля к приследованию.
Я боюсь, что я для тебя становлюсь как воздух: жить без него нельзя, а его не замечаешь. Разве не правда? Ты говоришь, что это-то и есть самая большая любовь. А мне кажется, что это значит, что тебе теперь одной меня мало.
Любовь — это когда хочешь переживать с кем-то все четыре времени года. Когда хочешь бежать с кем-то от весенней грозы под усыпанную цветами сирень, а летом собирать ягоды и купаться в реке. Осенью вместе варить варенье и заклеивать окна от холода. Зимой — помогать пережить насморк и долгие вечера...
«Не еда несет опасность, – объяснил он, – а то, что ты думаешь о еде».
Я слышал это выражение раньше, но не считал его правильным. Я был уверен, что пища важнее мысли. Возможно, я ошибался.
Доктор Хью Лин начал объяснять: «Прежде чем что-нибудь съесть, я про себя говорю пище: “Я люблю тебя! Я люблю тебя! Если я в чем-то виноват, что приведет меня к болезни после того, как я съем тебя, то это не твоя вина! И даже не моя! Просто что-то произошло, за что я должен понести ответственность!” Затем я приступаю к трапезе и наслаждаюсь пищей, потому что теперь она очищена».
Все, за что стоит платить, стоит и того, чтобы переплатить. Вот кредо потребителя.
Любой циник, стоит только ему самому столкнуться с цинизмом, превращается в самое беспомощное существо.
В жизни каждой супружеской пары случается утро, когда ваша вторая половина смотрит на вас с легким оттенком сомнения во взгляде. © "Трансферт"
В следующей жизни ты встретишь свою духовную пару. Я уверен, что ты сможешь найти того единственного, кто станет твоей половинкой, кого ты сможешь полюбить и кто будет любить тебя. Ты будешь счастливой. «…»
Не бойся, он наверняка существует. А до тех пор защищать тебя буду я.
Есть вещи самые важные, важнее всех остальных; есть вещи, ради которых пойдешь на все - и забудешь про все остальное.
Четырехмерное пространство представить себе невозможно. Лично я с трудом представляю себе даже трехмерное пространство!
Стоит единожды ступить на высоту, целиком и полностью сосредоточиться — и страх отступает.
Острее всего мы ощущаем себя живыми и осознаём цену жизни тогда, когда бываем наиболее уязвимыми, когда опыт успевает научить нас смирению и излечивает от самонадеянности, которая, подобно некоей форме глухоты, мешает усваивать урок, преподаваемый нам окружающим миром.
Когда брак не ладится, надо избавлять людей друг от друга. Бесполезно оскорблять и ненавидеть.
Во что превратилось бы человечество, если бы не мораль торгашей? В сущий сброд: одни уголовники, идеалисты да лодыри.
Спорили с ним вчера полночи о преимуществах демократии. Я эти преимущества и без него вижу. Где-то они, может быть, естественны и уместны, а у нас вот никак не могут проявиться. На исторической родине Гейгера, например, могут, а у нас – нет.
Быть всегда настороже, ловить каждый взгляд, значение каждого слова, угадывать намерения, разрушать заговоры, притворяться обманутым, и вдруг одним толчком опрокинуть все огромное и многотрудное здание из хитростей и замыслов, – вот что я называю жизнью.
Никогда не путайте веру в то, что вы победите (а вы не можете позволить себе потерять эту веру), с суровой необходимостью трезво смотреть фактам в лицо, какими бы они ни были.
Как же утонченно чувство вины способно разнообразить пытку, кидая мячики подробностей в вечное кольцо, заставляя всю жизнь перебирать одни и те же четки.
Иногда мы без сопротивления и особых переживаний меняем свою точку зрения, но если нам говорят, что не правы, то это вызывает у нас возмущение и желание сопротивляться.
Ты ищешь ответы, стрелок? Думаешь, их найти так же просто, как выпустить пулю?
Вы судите по костюму? Никогда не делайте этого, драгоценнейший страж!Вы можете ошибиться, и притом весьма крупно.
Когда тебе стыдно, ты стремишься еще сильнее испортить дело.
В семнадцать лет мы все были мятежниками - робкими и восторженными, но не забывали об уроках - заучивали и изрыгали неправильные глаголы, уравнения, мотивы литературных персонажей. Нам нравилось думать, будто мы - дрянные девчонки, но вообще-то говоря, мы были вполне приличными.
Если подумать, цветок - нездоровый подарок: отрезанный репродуктивный орган растения, жизнь в котором поддерживается через подобие питательной трубки.
Ах, я вам не нравлюсь? Так выбирайте себе другого. Я не заплачу. Вы меня потому не любите, что завидуете моему уму и красоте.
- Помни: то, что не убивает, делает нас сильнее.
- А то, что убивает, делает нас мертвыми!
Если время от времени не умирать, люди начинают принимать тебя как должное.
Просвещение – марафон, а не спринт. Странствие, а не точка назначения.
Мы сами себя не знаем. Не знаем, зачем и почему поступаем так, а не эдак, не ведаем, почему любим или ненавидим или бросаем камень в стекло.
Краткость ест душа ума,
А многословье – тело и прикрасы.
Время прошло так быстро, а шло так медленно...
1..118..143Вовсе не на арене общественных дебатов вершится истинная битва добра и зла, а на крошечной площадке сердца.