Онлайн чтение книги Расплата The Reckoning
Глава 10

Ко Дню благодарения хлопок собрали, и Пит остался доволен урожаем. Он просматривал котировки рынков и изучал записи каждый раз, когда в тюрьму приходил Бафорд. Подписывал чеки, оплачивал счета, сравнивал депозиты и давал указания, как продавать товар на мемфисской бирже. Распорядился на свои деньги вновь открыть школу для цветных, поднять зарплаты учителям и обновить печи зимнего отопления. Бафорд заикнулся о том, чтобы купить последнюю модель трактора Джона Дира – ею уже пользовались многие фермеры, – но Пит сказал: не теперь, возможно, позднее. В условиях неопределенного будущего он осторожно относился к крупным тратам.

За ценой на хлопок пристально следил и Эррол Маклиш. Джорджия производила почти столько же этого продукта, как Миссисипи, и он был не новичком в оценке состояния рынка. По мере того, как цена на мемфисской хлопковой бирже росла, Маклиш относился все заботливее к Джеки Белл.

После нескольких недель обсуждений и споров Джон Уилбэнкс и его брат Рассел наконец решили, что суд над Питом Бэннингом не должен проходить в Клэнтоне. Надо попытаться изменить место проведения и перенести его куда-нибудь подальше.

Поначалу их ободрили судебные слухи, будто члены большой коллегии присяжных чуть не восстали против Майлза Труитта. У их клиента явно имелись друзья и почитатели, которые сочувствовали ему, и голосование за вынесение официального обвинения едва не провалилось. Но это были лишь слухи, и поскольку процедура заседания большого жюри не регистрировалась и, как считается, являлась тайной, они не могли ручаться, что все проходило именно так. Со временем они стали сомневаться в беспристрастности присяжных малого жюри. Сами адвокаты и их сотрудники множество раз беседовали с друзьями в округе, стараясь оценить настроение населения. Советовались с другими юристами в городе, двумя судьями в отставке, двумя бывшими шерифами и их помощниками. Поскольку в будущее жюри войдут только белые мужчины, которые наверняка объявят себя прихожанами какой-нибудь церкви, они пообщались со знакомыми священниками всех конфессий. Жены поговорили с женщинами в церквах, садовых и бридж-клубах, и везде беседы начинались свободно, без стеснения.

В результате этого, по крайней мере, Джону Уилбэнксу стало ясно, что настроения людей зреют явно против его клиента. Они выражались во фразе: «Как бы ни ссорились эти двое, вопрос следовало решать без кровопролития». А то, что Пит Бэннинг молчал и никак себя не защищал, только упрощало задачу обвинения. Бэннинг навсегда останется героем войны, но никому не дано право убивать без веской причины.

Под руководством Джона его фирма изучила каждый случай в американском правосудии, когда менялось место проведения суда, и в поддержку прошения было написано пятидесятистраничное резюме. Работа требовала многочасовых усилий, и в итоге между Джоном и Расселом возник жаркий спор о гонораре. С момента ареста Пита Джон не хотел обсуждать эту тему, однако час настал – вопрос превратился в неизбежность.

Потянуть время было немаловажной стороной организации защиты. Пит не захотел строить ее на утверждении о помутнении рассудка, но что еще можно было предъявить присяжным? Очевидно, что нормальный человек не станет трижды стрелять в упор в другого, однако защита была обязана заранее уведомить суд запиской по делу. Джон подготовил ее и сопроводил ссылкой на прецедентное право. И собирался подать одновременно с прошением об изменении места суда.

Но для этого ему требовалось согласие клиента. Джон пререкался с Никсом Гридли, пока не получил от него то, что хотел. Ближе к вечеру за неделю до Рождества шериф и Рой Лестер вывели Пита из тюрьмы и повезли на площадь. Если Бэннинг и обрадовался глотку свежего воздуха, то никак этого не показал. Не разглядывал праздничное украшение витрин магазинов и словно не интересовался тем, что творилось в городе. Даже как будто не оценил, что встречается с адвокатом в его кабинете, а не в тюрьме. В шляпе и наручниках он сел на заднее сиденье и всю краткую поездку смотрел на свои ботинки. Никс остановился у здания, где находилась контора Уилбэнкса, и никто не заметил, как Пит в сопровождении полицейского вошел в дверь. Наручники сняли, и он поднялся вслед за адвокатом в кабинет. Секретарша принесла для Никса и Роя в нижний вестибюль кофе с выпечкой.

Рассел и Джон сели на стулья, а по другую сторону кофейного столика на кожаный диван опустился Пит. Попытались заговорить о пустяках – не получилось. Разве можно обсуждать погоду и предпраздничные приготовления с человеком, который находится в тюрьме по обвинению в убийстве?

– Как дела в тюрьме? – спросил Джон.

– Нормально, – сдержанно ответил Пит. – Я видел места похуже.

– Слышали, ты там все наладил.

Подобие улыбки, и никаких эмоций.

– Никс предоставил мне привилегии, так что я не всегда под замком.

– Говорят, заключенные благодаря Флорри толстеют, – пошутил Рассел.

– Питание стало лучше. – Пит потянулся за сигаретой.

Джон и Рассел обменялись взглядами. Рассел стал закуривать, предоставив Джону затронуть неприятную тему. Тот кашлянул и произнес:

– Прекрасно выглядишь. Мы ведь еще не касались вопроса адвокатского гонорара? Фирма потратила много времени. Суд через три недели, и еще многое предстоит сделать. Нужно заплатить, Пит.

Бэннинг пожал плечами:

– Разве случалось, чтобы я не оплатил поступивший от вас счет?

– Нет. Но тогда тебя не обвиняли в убийстве.

– О какой сумме идет речь?

– Пять тысяч долларов. И это по минимальной ставке.

Пит наполнил легкие дымом и выпустил его в потолок.

– Сколько же было бы по максимальной? Почему так дорого?

В разговор решил вмешаться Рассел:

– Часы, Пит. Часы и еще раз часы. Время – единственное, что мы можем продать. На тебе мы не наживаемся. Ваша семья – постоянный клиент фирмы, мы старые друзья, и наша задача защищать тебя. Но у нас тоже есть производственные расходы, и мы должны платить по счетам.

Пит стряхнул в пепельницу пепел и снова пыхнул дымом. Он не удивился и не рассердился, и его лицо ничего не выражало.

– Хорошо. Посмотрю, что мне удастся сделать.

«Сделать ты можешь вот что, – хотелось сказать Джону, – подписать предъявленный чек, и дело с концом». Но вопрос поставлен, Пит о нем не забудет. А остальное они обсудят позже.

Рассел потянулся за бумагами и продолжил:

– Хотим тебе кое-что показать. Предварительные наметки к твоему процессу. Но прежде чем мы сможем пустить их в дело, тебе необходимо прочитать их и подписать.

Пит взял документы.

– Здесь очень много. Подытожьте своими словами. И желательно так, чтобы мог понять непосвященный.

Джон улыбнулся и кивнул:

– Разумеется, Пит. Первый документ: прошение к суду перенести место проведения процесса. Назначить его как можно дальше отсюда. Мы считаем, что люди настроены против тебя, и будет трудно найти симпатизирующих тебе присяжных.

– Где вы хотите устроить процесс?

– В соответствии с прецедентным правом выбор на усмотрении судьи. Зная Освальда, можно предположить, что он постарается сохранить контроль над процессом и далеко не поедет. Если удовлетворит наше прошение – что не факт, – то выберет место в пределах своего судебного округа. Мы будем настаивать, но, если честно, любое место лучше, чем здесь.

– Почему вы так считаете?

– Священник Декстер Белл пользовался уважением, у него было много паствы, и в округе есть еще восемь методистских церквей. Вторая по численности прихожан конфессия после баптистов. В этом заключается еще одна проблема: баптисты и методисты – как двоюродные братья и часто объединяются по сложным проблемам. Политика, виски, отделы среднего образования. Можно часто наблюдать, как они поют под одну дудку.

– Знаю. Но я тоже методист.

– Однако. И у тебя есть сторонники, старые друзья и все такое прочее. Но большинство людей видят в тебе хладнокровного убийцу. Не уверен, что ты это сознаешь. Жители округа думают о Пите Бэннинге так: он герой войны, но по каким-то только ему известным причинам пришел в церковь и застрелил безоружного священника.

– Пит, нам здесь ничего не светит, – подлил масла в огонь Рассел.

Бэннинг пожал плечами, словно такое положение его вполне устраивало. Он сделал то, что должен был сделать, и черт с ними, с последствиями. Бэннинг глубоко затянулся и смотрел, как дым клубами растекается по комнате.

– Почему вы решили, что в другом округе все пойдет по-иному?

– Ты знаешь методистских священников в округах Полк, Тайлер или Милберн? Разумеется, нет. Округа находятся рядом, но нам известны очень немногие из тех, кто там живет. А тамошние жители не знакомы ни с тобой, ни с Декстером Беллом.

– Мы стремимся устранить личные связи, – пояснил Рассел. – Не сомневаюсь, там тоже читали газеты, однако люди лично не знакомы ни с тобой, ни с Декстером. В таком варианте у нас больше шансов исключить враждебность и посеять сомнения.

– Сомнения? – удивился Пит. – С этого места поподробнее.

– Займемся и этим вопросом, а пока: ты согласен, что нам необходимо просить о переносе места суда?

– Нет. Если меня необходимо судить, пусть это случится тут.

– Единственный способ избежать суда – признать себя виновным.

– Ты предлагаешь мне признать себя виновным?

– Нет.

– Хорошо. Потому что я невиновен. И я не стану просить о переносе места проведения суда. Здесь мой дом, был моим домом всегда. Был домом моих предков. И если меня осудят, пусть это случится через дорогу отсюда.

Джон и Рассел разочарованно переглянулись. Пит положил документы на кофейный столик, не прочитав ни единой строчки. Закурил очередную сигарету и, небрежно скрестив ноги, словно ему некуда было спешить, посмотрел на Джона. В его глазах стоял вопрос: «Что дальше?»

Адвокат взял резюме и швырнул на стол:

– Вот на это ушел месяц юридических изысканий и писанины!

– И за это мне придется платить, – усмехнулся Бэннинг. – Если бы вы спросили меня заранее, я бы избавил вас от этого труда. Неудивительно, что у вас такие высокие расценки.

Джон кипел от ярости, Рассел морщился. Пит выпустил в сторону дым и продолжил:

– Вот что, ребята, я не против платить официальный гонорар, тем более что я в такой ситуации, как теперь. Но пять тысяч долларов? Я обрабатываю почти тысячу акров земли – непосильный труд восемь месяцев в году тридцати работников, – и если повезет и погода благоприятствует, если цены остаются на высоте, если удобрения помогают и не нападет хлопковый долгоносик, если найдется команда убрать урожай, каждые три-четыре года я зарабатываю после всех выплат двадцать тысяч долларов. Половина идет Флорри. Остается десять. И вы хотите забрать из этого половину.

– Ты занижаешь цифры, – возразил Джон. Его семья собрала урожай больше, чем Бэннинги. – Наш двоюродный брат очень неплохо заработал. И ты тоже.

– Если ты против наших расценок, можешь нанять кого-нибудь еще, – заявил Рассел. – В городе есть другие адвокаты. Мы только стараемся изо всех сил, чтобы защитить тебя.

– Ладно, парни, – кивнул Бэннинг. – Вы всегда заботились и обо мне, и о моей семье. Меня не возмущают ваши расценки, просто потребуется время, чтобы собрать деньги.

Адвокаты рассчитывали, что Пит легко подпишет чек, но он был фермером, из породы людей, у которых не так легко выжать монету. А еще адвокаты сочувствовали ему: скорее всего Пит больше никогда не будет обрабатывать землю, потому что либо умрет в ближайшее время на электрическом стуле, либо позднее в ужасной тюремной больнице. Незавидное будущее, и они не могли судить его за то, что он пытается сэкономить деньги.

В дверь постучала секретарша и вошла с изящным кофейным сервизом. Наполнила три чашки и предложила сливки и сахар. Пит размешал напиток, сделал глоток и потушил сигарету. Когда секретарша ушла, Джон продолжил:

– Хорошо. Вернемся к делам. Есть еще документ, который нужно обсудить. Единственный способ защиты – ссылка на временную невменяемость. Если тебя признают невиновным, что маловероятно, то только потому, что ты не мыслил адекватно, когда нажимал на курок.

– Я уже говорил, что не хочу этого.

– Я тебя услышал, Пит. Но речь не о том, чего ты хочешь или не хочешь. А о том, что наиболее приемлемо для нас на процессе. Точка. Если исключить помутнение рассудка, то нам остается одно: присутствовать в зале суда в качестве зрителей и следить, как прокурор накидывает тебе на шею петлю. Это тебя устраивает?

Пит пожал плечами, словно ему было безразлично.

– Делайте, что считаете нужным, но я не стану прикидываться сумасшедшим.

– Мы нашли в Мемфисе психиатра, он согласился осмотреть тебя и свидетельствовать на процессе в твою пользу. Он известный специалист и пользуется влиянием в подобных ситуациях.

– Наверное, тот еще придурок, если заявит, что у меня поехала крыша. – Пит улыбнулся, будто его рассмешила собственная шутка.

Адвокаты сидели с каменными лицами. Джон пригубил кофе, а Рассел закурил очередную сигарету. В воздухе не только плавал табачный день, в атмосфере чувствовалось сильное напряжение. Юристы делали все от них зависящее, но клиент не оценил их труд и не воспринял серьезно собственный обвинительный акт.

Джон кашлянул и произнес:

– Вернемся к тому, где мы оказались. У нас нет защиты, нет оправданий, нет объяснения того, что случилось, и никаких шансов перенести процесс в менее враждебную обстановку. Тебя это устраивает?

Пит молча пожал плечами. Джон щипал лоб, будто старался избавиться от головной боли. Повисла тишина.

– Есть кое-что еще, о чем ты должен знать, – наконец проговорил Рассел. – Мы покопались в биографии Декстера Белла и обнаружили нечто, представляющее интерес. Восемь лет назад, когда он служил пастором в маленьком городке, возникла проблема. Там была молодая, двадцати лет, секретарша, недавно вышедшая замуж, и, похоже, между девушкой и пастором завязались некие отношения. Много слухов и никаких фактов. Однако Белл подал в отставку. Секретарша с мужем переехала в Техас.

– Мы копали не очень глубоко, – добавил Джон. – И доказать что-либо полезное не представляется возможным. Но, похоже, инцидент держали в строжайшей тайне.

– Это может всплыть здесь на суде?

– Нет, если не найти дополнительных улик. Хочешь, чтобы мы продолжали раскопки?

– Нет, если это ради меня. Не надо, чтобы об этом упоминалось на моем процессе.

– Пит, я могу спросить, почему? – нахмурился Джон. – Ты не оставляешь нам ничего, с чем мы могли бы работать.

Рассел закатил глаза. Казалось, он сейчас уйдет.

– Я сказал, нет, – повторил Бэннинг. – И чтобы об этом больше ни слова.

Утверждение, что Декстер Белл был дамским угодником, на суде скорее всего не приняли бы, но это помогло бы объяснить мотив убийства. Если Белл положил глаз на Лизу Бэннинг, когда ее муж пропал без вести, и она ответила ему вниманием, это приоткрыло бы завесу тайны. Однако было очевидно, что Пит этого не хотел. Он собирался унести свой секрет в могилу.

– Что ж, Пит, нам предстоит короткий процесс, – вздохнул Джон. – У нас нет ни защиты, ни свидетелей, ни аргументов для присяжных. С нами расправятся за день.

– Это еще мягко сказано, – добавил Рассел.

– Будь что будет, – кивнул Пит.