Онлайн чтение книги Рассвет костяной волшебницы Bone Crier's Dawn
10. Аилесса

Измученная и удрученная, я наконец добираюсь до третьего этажа Бо Пале и ковыляю в покои короля Дюранда. Но Казимира там нет. Я вздыхаю, понимая, что сил его искать не осталось. «Он точно жив, – говорю себе я. – Ведь будь иначе, умерла бы и я». К тому же уже наступил рассвет. Гадюки уползают из замка так же быстро, как появились, а первые лучи солнца за окном рассеивают грозовые тучи. Наверное, это должно обнадеживать, но я не чувствую ничего подобного.

Я опускаюсь в кресло, стоящее рядом с кроватью с балдахином. Тела короля в ней нет. Скорее всего, его унесли слуги. Я взываю к Эларе, молясь, чтобы его душа обрела покой, но у меня тут же все сжимается внутри. Его душа погибла.

Наклонившись вперед, я прижимаю тыльные стороны ладоней к слезящимся глазам. Может, я и спасла Каза от Скованной, а Бастьена от змей, но король погиб… и, скорее всего, с ним еще несколько человек в замке. Вот только этого бы не произошло, если бы я не проторчала в замке так долго, а вернулась домой и возглавила свою famille. Но я все еще здесь. И сама так решила.

Меня вновь охватывает пугающее чувство, словно меня разрывает пополам. Может, так болит душа, рвущаяся на части. Сабина бы сказала, что это не так. Ей всегда удавалось подбодрить меня мудрыми фразами, а потом рассмешить какой-нибудь чепухой. Вот что сейчас придало бы мне сил.

Аилесса… Аилесса…

Мама?

Ее вкрадчивый голос зовет меня, но звучит приглушенно, словно она находится под водой. Неужели я заснула? Я решаюсь пойти на этот звук. Меня окружает полнейшая темнота, как бывает в катакомбах, куда не проникает свет луны и звезд. И вдруг впереди появляется удивительно красивая Одива. Ее все так же украшают пять костей благодати, а сапфирово-синее платье, как и кончики волос цвета воронова крыла, слегка колышутся.

– Аилесса, мой первенец, – говорит она. – Моя свирепая и верная дочь.

Я словно парю, хотя и пытаюсь удержаться на земле. И, видимо, уснула. Это точно сон. Мама никогда не смотрела на меня с такой нежностью. И никогда не хвалила так легко, по крайней мере меня.

Она протягивает ко мне руку. И я тут же тянусь к ней, хотя меня и саму это удивляет.

Почему я все еще хочу добиться ее любви?

Но когда между нашими пальцами остается меньше сантиметра, между нами с криком пролетает птица. Серебряная сова. Она взмахивает крыльями, и мама исчезает. Но на ее месте появляется незнакомая корона из вырезанных из оникса перьев и мерцающих рубинов. А за ней Бо Пале, известняковые стены которого окрашиваются в черные и красные цвета.

– Аилесса… Аилесса…

Снова слышу свое имя, но в этот раз не голосом матери.

– Аилесса…

Кто-то трясет меня за плечо. Вздрогнув, я открываю глаза. И вижу Казимира, склонившегося надо мной с обеспокоенным видом. Я поднимаю голову с королевской кровати. И чувствую головокружение.

– Ты в порядке? – спрашиваю я.

– Это ты у меня спрашиваешь? – Каз смеется, но смешок выходит грустным и сердитым. – Куда ты убежала?

– Я… прости.

Мысли все еще занимал сон, а еще интересовало, что он означает. Поэтому я не сразу разглядела его слегка покрасневшие глаза и устало опущенные плечи. Всего несколько часов назад он потерял своего отца в этой комнате, а затем замок наполнили гадюки. И погибло еще больше людей. Даже не представляю, что он чувствует сейчас.

Но только я открываю рот, чтобы спросить, сколько еще жертв, как он говорит:

– Вчера вечером ты назвала меня своим amouré.

Внутри все сжимается. И я смотрю на руки, чтобы не встречаться с ним глазами. Но чувствую, как он рассматривает меня.

– Я устал от твоего притворства. А еще больше устал от отчаянных попыток поверить, что ты обычная девушка. В тебе нет и капли обычного, Аилесса. И я не сомневался в этом с того момента, как вновь увидел тебя на том подземном мосту. Ты, твоя мать, твоя сестра… Вы все обладали силой, которую я не понимаю.

Не дождавшись от меня ответа, он продолжает:

– Ты говорила о Скованных и Свете, который можно украсть. – Его голос срывается, и на мгновение повисает тишина.

Я поднимаю глаза и вижу, что он смотрит на кровать, где недавно умер его отец.

– Что это значит? – Каз вновь переводит взгляд на меня. – Кто… что… ты?

В глубине души мне хочется рассказать ему все. Но поможет ли ему правда? Я не могу раскрыть свою тайну. Казимир стал королем. Как он воспользуется своей властью, если узнает, что я одна из сорока шести женщин и девочек, владеющих опасной магией костей, которые живут в его королевстве? Доверится ли он мне, девушке, которая родилась и воспитывалась в famille, где с ранних лет обучают перевозить мертвых? Девушке, которая должна заслужить это право, пожертвовав своим amouré… им? Да он же прячет от меня кости благодати!

– Я твой друг, – говорю я. – И надеюсь, после сегодняшней ночи ты не сомневаешься в этом.

Он разглядывает меня, слегка покусывая край нижней губы.

– Верно, не сомневаюсь. Думаю, пришло время доказать тебе, что и я твой друг. – Каз нервно крутит кольцо с драгоценными камнями на пальце. – Ну, если ты сможешь простить меня.

– Простить тебя за что?

– За то, что обманывал тебя.

Медленно вздохнув, чтобы слегка успокоиться, он подходит к шкафу из красного дерева. Открывает какой-то ящик и достает небольшой сверток. Мне едва удается подавить вздох, когда я понимаю, что это – кожаный мешочек для монет, подвешенный на шнурке.

– Я никогда не терял твои кости благодати, – вернувшись ко мне, признается он.

Сердце громыхает в груди. И я резко вскакиваю на ноги. Забинтованное колено болит, но мне плевать. Я хватаю мешочек дрожащими руками и перекидываю шнурок через голову. Благодать расползается по телу, и все чувства резко обостряются. Я закрываю глаза, чтобы сродниться с ними.

– Ты в порядке? – неуверенно спрашивает он.

От его близости по спине расползаются мурашки, от проснувшегося шестого чувства тигровой акулы. Я вновь готова парить, словно сокол, могу держать равновесие, как горный козел, и полна сил, как акула. Такая, какой и должна быть, обладая благодатями трех сильных и необыкновенных животных.

– Я чувствую себя цельной, – наконец отвечаю я и делаю глубокий вдох.

Теперь все будет хорошо. Я смогу защитить Казимира до следующей Ночи Переправы, а затем вернуться к Сабине и своей famille…

По телу расползается озноб.

– Каз, – хватая его за руку, шиплю я. – Встань позади меня. Быстро.

Но он не слушается, а вытаскивает кинжал и поворачивается по мне спиной, готовый отразить любую опасность. Вот только у него нет зрения, как у сокола. И Каз не видит сияния chazoure