Онлайн чтение книги Революция
Глава вторая

– Задайте пункт назначения, – отвлекая от раздумий, назойливо потребовал игольчатый робошар, вновь появившийся из пиликнувшего слота в стене.

Кейт повертела кусок пластика в руках. Куда ей теперь идти? Вернуться в отведенную комнату, но она не сможет заснуть. Девушке нужно было что-то делать, отвлечься движениями от назойливых тяжелых мыслей, упорно не желающих отпускать. По-хорошему нужно было бы навестить психолога, но вновь и вновь прокручивая в мозгу отдельные фрагменты только что состоявшегося разговора с Медекисом, Кейт неожиданно приняла решение. Есть тот, кого она сейчас больше всего хочет видеть! Единственного знакомого человека в этом таинственном месте. Повернув карту нужной стороной, Кейт вставила ее в приемник, который послушно активировал робот.

В лаборатории Паташика, оборудованной на самом нижнем этаже (или все-таки ярусе?), по обыкновению царил таинственный полумрак. Многочисленные стеллажи с полками, уставленными всевозможными приспособлениями и инструментами, всевозможные ящики, коробочки и контейнеры всех размеров, сваленные на полу тут и там. В нескольких клетках кто-то деловито шебуршился в горе деревянных опилок. Торчало несколько лысых мышиных хвостов.

Осторожно проходящую внутрь помещения Кейт поразили выстроенные в ряд высокие колбы из прозрачного стекла, внутри которых тонким слоем был насыпан земляной грунт. Из земли вверх словно в ускоренной сьемке тянулись тонкие, наливавшиеся зеленью стебельки, на концах которых тут же распускались алые бутоны цветов, облетали, и растение умирало. Затем процесс повторялся снова. На внешней стороне каждой колбы был установлен цифровой таймер, на котором с разной скоростью отсчитывались миллисекунды.

На двух последних емкостях, мимо которых с любопытством прошла Кейт, цифры побежали назад, заставив две тыквы съежиться до размеров семечек, зарывшихся в грунт. Далее потянулся двойной ряд досок с выведенными маркерами формулами, было косо прикреплено несколько чертежей. Одним словом, это была не просто лаборатория, каких пруд пруди при университетах, а настоящая научная Мекка, полная всевозможных невероятных научных творений, порожденных неугомонной фантазией главного ученого корпорации.

В дальнем конце помещения над мягко подсвечиваемым лабораторным столом склонились Паташик и его ассистент. Вооружившись пинцетами, они внимательно изучали нечто лежащее на стеклянном блюде через очки-микроскопы с мощными диоптриями.

– Сэм! – При виде старого знакомого Кейт не сдержала радостный возглас. Казалось, она видела его только вчера. Впрочем, может быть, так и было.

Ученые подняли головы на звук, а с блюда деловито жужжа, взлетела большая толстая муха.

– А, Кейт, привет! – Сэм смотрел на девушку сквозь очки, делавшие его зрачки в два раза больше. – Ты уже здесь.

Взъерошенный, бородатый, в неизменном пиджаке с заплатами на локтях, словно педагог с технического факультета. Старый, добрый, нисколечки не изменившийся Сэм Паташик. Действительно, как будто это было вчера.

– Как видишь, – подходя ближе, улыбнулась девушка. – Только не совсем до конца понимаю, где именно.

– Мистер Паташик…

– Да-да. Изловите ее, – снимая одноразовые перчатки, попросил ученый ассистента, который вооружился маленьким сачком и привычными движениями, изготовившись, двинулся наперерез насекомому, подобно маленькому дирижаблю, летевшему в сторону кадки с незнакомым Кейт вьющимся растением. – Только постарайтесь при этом ее не убить, Генри. Мне кажется, у этой особи могут быть интересные перспективы.

– Кейт, – выкинув перчатки в мусорное ведро, Паташик порывисто подошел к девушке и горячо обнял. Девушка знала, что добряк Сэм обожал плоско шутить и был склонен к сантиментам, но к такому внезапному проявлению чувств готова не была.

– Я тоже рада тебя видеть, – искренне призналась она, когда ученый, покончив с объятиями, сделал шаг назад, чтобы ее рассмотреть. – Но у меня такое ощущение, немного странное…

– Понимаю, – кивнул Паташик. – Как будто это было вчера.

– Вот именно.

– С одной стороны, так и есть, а с другой – мы не виделись почти двенадцать тысяч лет, Кейт! Даже у меня в голове до сих пор не укладывается! – в голосе ученого прозвучал неподдельный восторг. – Здорово, правда? Это же круче чем «Стар Трек»!

– Да уж, – кисло поддакнула Кейт и, оглядев пространство вокруг себя, поежилась. – Но все равно, это ужасно похоже на какой-то сон. Почему я попала именно сюда, а не куда-то в другое место? И как здесь оказался ты, и ты такой…

– …Не старый? Ну, разве что чуть-чуть. А разве Медекис тебе ничего не рассказал? – удивился Паташик и посмотрел на соседний стол с мониторами и парой принтеров, из недр которых с тихим гудением ползли распечатки. – Робоспутник же тебя к нему проводил?

– Ничего конкретного, – пожала плечами девушка. – Что мы в штаб-квартире, что наступают тяжелые времена и что для начала мне нужно отдохнуть и прийти в себя…

– Тогда пусть сам тебя и вводит в курс дела, – покачал головой Сэм. – А то будут потом опять говорить, что болтаю лишнего. Отдохнуть действительно стоит, ты слегка бледновата.

– Буду считать это комплиментом, – Кейт иронично выгнула бровь. – Учитывая, что на меня упал пассажирский авиалайнер.

Преследовавший муху ассистент налетел на плотно запечатанный ящик и во весь рост растянулся на полу, выронив при этом сачок. Кейт и Паташик повернулись на звук. Спасающаяся бегством муха пролетела сквозь прутья клетки для лабораторных животных и в следующее мгновение исчезла в сомкнувшейся пасти метнувшегося из кучи опилок существа, покрытого бурым свалявшимся мехом, при виде которого глаза Кейт расширились от ужаса. Хвост был далеко не мышиным.

– Ужас.

– Теория Брейди в действии. Одна муха безобидна вполне, но если повстречаешь рой, лучше носить черно-белое[4]Английский энтомолог Брейди, изучавший поведение мухи цеце (Glossina), пришел к выводу, что она нападает на любой движущийся теплый предмет, даже автомобиль. Не нападает насекомое только на зебру, которую воспринимает всего лишь как мелькание черных и белых полос..

В ворохе опадающей стружки мелькнули острые коготки и выпученные красные глазенки, венчавшие приплюснутую мордочку с большими ушами. Стремительно работающие челюсти с острыми как бритвы зубами в один момент перемололи хитиновый панцирь. Это напомнило девушке еще об одном.

– Медекис сказал, что я должна получить у тебя что-то, чтобы выходить на улицу. – Судорожно сглотнув, она неотрывно следила, как запертое в клетку существо, проглотив насекомое, снова возится, глубже зарываясь в опилки.

– Ах да, – Сэм поискал что-то вокруг себя и, выудив из вороха распечаток какой-то продолговатый предмет из черной пластмассы, протянул его Кейт. – Разрядник. Дополнительно оснащен поисковым маяком дальнего действия. Держать вот так, нажимать сюда. Не перепутай, бьет разрядом в четыреста вольт, мало не покажется. Обезьяны еще пугаются, а вот от гусениц лучше сразу бежать, не то плюнут.

Гусеницы? Обезьяны? Кто еще может напасть на нее в горах, йети? Девушка с опаской взвесила нетяжелый прибор в руке. Что же такое опасное крылось за стенами здания, что для выхода наружу необходимо было иметь при себе это? Они же не в джунглях, в конце концов.

В клетке снова недовольно завозились.

– А это… это кто?

– Что-то вроде лемура, только с дурным характером. Не обращай внимания, они всегда нервные, когда линяют, – буднично отмахнулся Паташик, встретив виноватый взгляд поднимающегося с пола лаборанта. – Вы опять забыли покормить его с утра, Генри? Ну как же так? Поверьте, мухи, отобранные для опытов, и те, которых можно, потратив лишних пару часиков с утра пораньше, наловить с южной террасы, нисколечко не отличаются. Кроме того, что на мух, специально подготовленных к опытам, уходит вдвое больше времени. Еще не хватало, чтобы по вашей милости у него началась аллергия на компонентную сыворотку.

– Извините, сэр.

– Сделанного не воротишь. Просто вам следует быть повнимательнее, наука требует полной самоотдачи и концентрации!

Кейт с молчаливой улыбкой слушала, как ее приятель с профессорской нравоучительностью поучает юное поколение. Из-под свеженабросанной горы опилок в клетке донесся короткий утробный звук, смахивающий на отрыжку.

– Ничего не поделаешь, попробуем еще на одной, – заключил Паташик.

Вооружившись пинцетом, он извлек из инкубационной камеры извивающуюся бурую личинку и аккуратно положил ее на стеклянное блюдо.

– Над чем ты работаешь?

– Изучаю локальное цикличное влияние временных потоков на органическую материю в разных стадиях. Генри, помогите мне. – Подошедший ассистент отложил сачок и стал что-то сосредоточенно регулировать под поверхностью, где лежала личинка. Присмотревшись, Кейт увидела там сложный механизм, к которому был подключен хроноперстень. Генри тем временем вооружился шприцем и опытным движением ввел в тельце личинки какую-то зеленоватую жидкость. – Попробуем уменьшить мощность, но скорость оставим прежней.

– Угу.

– Смотри, – ученый торжественно посмотрел на Кейт, пока лаборант накрывал личинку прозрачным колпаком. – Запускайте, Генри.

Пиликнул активированный механизм и на глазах у потрясенной девушки личинка за несколько мгновений превратилась во взрослую толстую муху. Она покружилась на месте и стала деловито тереть о брюшко задние лапки, покрытые вязкой слизью.

– А теперь обратно…

Съежившись словно раздавленное невидимым кулаком, насекомое опять превратилось в шевелящуюся личинку.

– Ну как, а? О’кей, верните ее.

На столе снова появилась покрытая слизью муха. Кейт закусила губу. То, что, по всей видимости, искренне развлекало Паташика, вызвало у девушки острый рвотный позыв.

– Перестань, пожалуйста, это же отвратительно, – поморщилась Кейт.

– Нет, это гениально! – торжественно заключил Паташик, поднимая к потолку указательный палец. – Ты хоть представляешь, какие возможности откроются перед нами, если удастся с помощью перстней получить контроль не только над пространством-временем, но и органической материей. Мгновенная регенерация тканей и внутренних органов, с таким прорывом никакие болезни больше человечеству не страшны! Пшик! Плюнуть и растереть! Да это же еще один шаг к бессмертию, Кейт! Да еще какой, семимильный. Перспективы просто невероятны! Следите за ней Генри, не дайте улететь.

– Я, пожалуй, пойду, – Кейт подняла руку с электрошокером. – Спасибо.

– Пользуйся, но одной я пока тебе все-таки выходить не советую. Эй, Кейт!

Уже будучи в дверях, девушка обернулась на оклик. Паташик успел опустить на глаза очки-микроскопы, отчего его глаза вновь непропорционально увеличились.

– Рад тебя видеть. – Он отсалютовал пинцетом, в котором была зажата шкурка личинки.

– И я.

Вернувшись в свою комнату, Кейт вздрогнула, застыв на пороге, и настороженно уставилась в дальний угол, где в сумраке, позади застеленной кровати, вырисовывались чуть покачивающиеся на фоне открытого окна округлые знакомые очертания. Внутренне сжавшись от того, что сейчас увидит, она нашарила в прихожей выключатель.

Так и есть. Самое удивительное, что они были сложены именно в том самом небрежном беспорядке, в котором она все оставила. Будто невидимая рука, охватив все предметы разом, мигом перенесла их сюда из чикагской квартиры, которую девушка толком-то так и не успела обжить, за то короткое суматошное время, что провела после перевода на новом месте. Картонные ящики, помеченные маркером аккуратным знакомым почерком, который даже не потускнел. Вот распечатанный, с меткой «одежда-работа», в котором она второпях копалась, собираясь на свою первую встречу с Муни на берегу озера Мичиган.

Кто их сюда принес? Откуда?

Хотя ответ на второй вопрос в данной ситуации был очевиден и автоматически отпадал. Обогнув кровать, Кейт подошла к ящикам и оглядела парящие над ними обманчиво веселые разноцветные шарики. Не заглядывая, она наизусть знала, что находится в каждом из них.

Одежда, книги, несколько дисков Джарвиса и Манкимена, несколько безделушек на память о колледже… Ее маленький, некогда казавшийся уютным и такой скудный мирок. Все, что она, по сути, успела нажить. Что ей хотели этим сказать? Добро пожаловать в новый дом – новоселье продолжается? Окружив привычными вещами, предполагали создать попытку уюта, чтобы помочь ей побыстрее освоиться на новом незнакомом месте?

А может, она уже не хочет всего этого видеть. Покопавшись в поисках проигрывателя, она поставила один из дисков.

Вытащив ящик с меткой «семья», Кейт поставила его на стол и, поддев ногтем, отодрала упаковочную липкую ленту. Достала фотоальбом, на страницах которого ее дожидались знакомые люди. Разглядывая снимки, она просидела до самого вечера.

Когда снаружи окончательно стемнело и в безоблачном ночном небе над долиной показались мириады переливающихся звезд, засидевшаяся за воспоминаниями Кейт почувствовала, что наконец-то проголодалась. Внезапно разыгравшийся аппетит не могли перебить даже научные экзерсисы Паташика над несчастной мухой. Хороший ужин позволит не только подкрепить силы и дух, но и успокоит нервы. Вдобавок взыграло обычное женское любопытство. Какие там непонятные названия ей говорил Дин, что там сегодня в меню?

Хотя, судя по позднему часу, ужин давно закончился – станут ли заново суетиться ради одной голодной девушки? Мгновенно откликнувшийся желудок предложил попробовать. А еще захотелось принять долгий горячий душ.

Ей доставили поднос с непонятной похлебкой, сдобренной горкой зелени, и тарелку с пельменями, размерами несколько превосходящими обычные, которые она, отчаянно воюя палочками в заплетающихся пальцах, как-то пробовала в Армор-сквер[5]Армор-сквер – чайна-таун в Чикаго, является вторым старейшим поселением китайцев в США. (по всей видимости, это и были пресловутые момо, о которых упоминал Медекис). Медекис.

Жест повара нельзя было не оценить, к блюдам прилагались привычные европейцу столовые приборы, аккуратно завернутые в салфетку. Или традиционные национальные атрибуты китайских и японских ресторанов, щедро разбросанных по всей планете, не более чем лубочная дань традиции, выставленная напоказ ради вездесущих туристов? Интересно, а какие национальности превалируют в самой корпорации? Играет ли роль этническая принадлежность при вербовке в «Хронос» очередного сотрудника? Кейт раньше об этом никогда не задумывалась, при случае нужно будет у кого-нибудь расспросить.

Еда начинала остывать. Устроившись за столом напротив окна, через которое в комнату вместе с горным ветерком изредка долетали непривычные звуки вступающего в свои права доисторического ночного мира, Кейт неторопливо поужинала, размышляя обо всем, что с ней случилось за последнее время. Что стало с приемным отцом, когда он узнал о трагедии в небоскребе? Да и сообщили ли ему вообще, что она в нем была? Кейт горько вздохнула, вспоминая их последнюю рыбалку в канадском заповеднике.

Да и она сама – тот ли она человек, которым была раньше. Или авиационный удар на башню Трампа навсегда перечеркнул ее жизнь на до и после, и той, энергичной, находчивой девушки, с оптимизмом и энтузиазмом юности смотрящей в неизвестное будущее, больше уже нет.

Нетушки, черта с два! Людьми и каждого человека в отдельности нас делает совершенно другое, и никакое время над этим не властно. Девушка фыркнула и допила терпкий ягодно-травяной чай. Время. При упоминании этого слова уже начинало порядком подташнивать. Присланный местным поваром-индусом ужин оказался неприхотливым и вкусным, аккуратно собрав посуду, Кейт широко зевнула.

Вставив в робота карту с электронной инструкцией и вернув ему поднос, она разделась и забралась на кровать, укрывшись до подбородка одеялом. Изменить ход событий сейчас все равно не в ее силах, поэтому будем плыть по течению и надеяться, что кривая выведет-таки в лучшую сторону. Может, еще образуется. Хотя от последних слов, сказанных Дином во время их разговора, у Кейт по телу все равно разбегались мурашки. Тяжелые времена, грядет война… Из-за чего? С кем? Тяжелые мысли давили, но усталость, приправленная сытостью, все-таки взяли свое, и девушка, перевернувшись на бок, уснула.

Игольчатый робот-поводырь, или, как Кейт для удобства окрестила его про себя, «липучка» при умелом обращении оказался дельным помощником и теперь сопровождал ее буквально повсюду. Медекис промучил ее ожиданием почти несколько дней, за которые Кейт, чтобы хоть как-то развлечь себя, успела как следует изучить штаб-квартиру корпорации, но по-прежнему с опаской сторонясь главных ворот, возле которых круглосуточно дежурил укрепленный пост вооруженной охраны.

На третьи сутки, когда томящаяся в неведении девушка разобрала-перебрала все коробки и уже была готова на стены лезть от безделья, Медекис наконец-то за ней послал. В небольшом зале совещаний ее уже ожидало несколько человек, среди которых Кейт узнала Дина и Паташика, а вот третий мужчина был ей незнаком.

– Знакомьтесь, – сказал Медекис, когда тот поднялся навстречу девушке. – Хосе Мешадо, мой заместитель.

– Очень приятно.

– Здравствуйте.

– Он тоже будет принимать участие в операции.

– Операции? – вскинула брови девушка.

– Ты что, ей вообще ничего не рассказывал? – не менее удивленный Мешадо посмотрел на Дина, словно продолжая давно начатый разговор, касающийся девушки.

– Нет. У нас не было времени, да и Кейт нужно было прийти в себя и успокоиться после случившегося в Чикаго.

– Понимаю, – сцепив руки на затылке, Хосе шумно выдохнул и, отвернувшись, подошел к стенду с проекционной аппаратурой. – Времени в обрез, ситуация и без того хуже некуда, так еще и некоторые в составе группы не введены в курс дела.

– Сейчас наверстаем.

– По крайней мере, я рад, что вы уже в порядке, Кейт. Добро пожаловать в Замок из слоновой кости!

– Благодарю.

Кейт растерянно переглянулась с Паташиком, который, по обыкновению абстрагировавшись от окружающего, что-то увлеченно подсчитывал на своем карманном калькуляторе. Поймав ее непонимающий взгляд, ученый скорчил кислую мину и ткнул себя двумя пальцами в кадык.

– Осталось дождаться четвертого участника, – присевший на край лекторского стола Медекис, словно игральные карты, тасовал что-то в пластиковой коробочке. Присмотревшись, Кейт разглядела пронумерованные голослайды. Судя по напряжению, начальник безопасности тоже заметно нервничал. – Кстати, вот и она.

Дверь снова открылась, и в зал совещаний шумно ввалилась молодая девушка лет восемнадцати-девятнадцати, по виду еще совсем студентка, прижимающая к груди несколько учебников.

– Недельская, сколько вас можно ждать? – оглядев короткое полупальто и пузатую сумку с фотоаппаратом на длинном ремне, Медекис с явным раздражением бросил взгляд на настенные часы. – Здесь вам не университет, чтобы прогуливать, соизволите объяснить?

– Извините, торопилась и перепутала этажи, – небрежно бросив сумку на ближайшее кресло, она сдернула с головы шапку, рассыпав по плечам иссиня-черные волосы. – Погода с утра просто отличная!

– Как вы попали за территорию? – серьезно нахмурился Медекис. – Помнится, я не выдавал вам новый пропуск.

– Мне же выписали на неделю вперед, – состроив саму невинность, парировала девушка. – Вот. Что, не помните? Я же специально у вас просила. Мне нужно для эссе о местной фауне…

– Ну, хорошо, допустим, – невзирая на кокетство, продолжал допытываться Медекис. – А это что у вас там?

– Где? – не поняла собеседница.

– На щеке.

Про это юная особа явно успела забыть, поскольку на ее лице мгновенно отобразилась целая гамма противоречивых чувств.

– Поцарапалась о колючки, – наконец, уклончиво сказала она, прикрывая локонами тоненький свежий рубец, и повесила полупальто на спинку кресла. – Ну, так что, начинаем? С кем я еще не знакома? Доброе утро.

– Этот разговор не закончен. Пока вы находитесь на территории базы, я несу за вас полную ответственность, мисс, так что извольте соблюдать правила. И после обязательно навестите медпункт, пусть вам посмотрят царапину.

– Хорошо, как скажете, – девушка села в кресло и, закинув ногу на ногу, покорно капитулировала, прибавив под подозрительным взглядом Медекиса: – Зайду, зайду. Обещаю!

– Кто-нибудь может объяснить мне, наконец, что это еще за чудо? – глядя в раскрасневшееся от горного воздуха лицо с умными глазами, в которых плескалась озорная искорка, обескураженно поинтересовался следящий за диалогом Хосе.

– Знакомьтесь. Марина Недельская из Московского отделения. Наш историк-эксперт, специализация «Библеистика». Отличница учебы, две научные работы, пишет диссертацию по мировым религиям. Одним словом, вундеркинд. В ее основную задачу будет входить проложение нашего временного маршрута. Итак, раз все наконец-то в сборе, можем начинать. Прошу, садитесь.

– Русская? Это еще что за новости, – недоверчиво поинтересовался Мешадо.

– Вам что-то не нравится? – мгновенно вскинулась девушка.

– Если честно, мне все не нравится, – покачал головой Мешадо. – Чертовщина какая-то.

– Остынь, Хосе, – Медекис предупредительно повысил голос. – Мы все тут теперь в одной упряжке, забыл?

– Конечно, босс, – Мешадо поднял руки. – Не сочтите за капризы. Но у нас на носу конфликт вселенского масштаба, а в напарники, который должен прикрывать мою спину, мне предлагают кого? Девчонку?

– Вы же еще совершенно меня не знаете, – воинственно прищурилась Марина. Кейт машинально отметила, что говорила девушка свободно на хорошем английском с легким славянским акцентом. – Что за манера судить по первому впечатлению?

– Зато я все прекрасно вижу! – парировал Мешадо, с мужской непреклонностью отсекая любые доводы собеседницы. – Вы еще совсем дитя. Вам нужно заботиться о хороших отметках и как бы половчее заманить принца факультета на выпускной бал, а не соваться в дела, которые и взрослым-то не по зубам.

– Перестань, Хосе! Чего ты на нее набросился? – Дин погасил в помещении свет. – У нас мало времени.

Мешадо послушно занял свое место.

– Итак, перед вами Гай Метьюз. – Вставив один из голослайдов в проекционный аппарат, Медекис кивнул на появившееся изображение человека в форме военного летчика. – Американский астронавт, участник Колониальной экспедиции на Марс, которая обернулась полным провалом. По крайней мере, так дело обстоит в глазах общественности. Когда история более-менее улеглась и отправилась под стекло музейных архивов, Метьюз внезапно вернулся на спасательной капсуле, автоматически отстыковавшейся со станции «Феникс», курсирующей на орбите Марса.

– Что там произошло? – спросила Кейт, сидящая рядом с Мариной, которая, водрузив на колени тетрадь, бегло заносила в нее пометки на русском.

– «Хронос Один». Они инициировали марсовую экспедицию, подбросив в две тысячи сороковой год технологии будущего, а именно чертежи еще не изобретенного фотонного двигателя… – Слушая неторопливый рассказ Медекиса, Кейт ощущала, как с каждым новым произнесенным словом все сильнее покрывается мурашками. – С помощью этого двигателя они с легкостью убедили тогдашнее мировое правительство в необходимости покорения человечеством ближайшего космоса, и в первую очередь Марса. Именно там, на красной планете в недрах земли был тысячелетиями спрятан некий уникальный минерал.

– Так, так, – заелозил на своем месте оживившийся Паташик. – И что же в нем было такого восхитительного?

– Он сделал Метьюза бессмертным, – коротко ответил Медекис.

– О-о-о, – благоговейно выдохнул ученый и сразу прищурился. – Но почему мне не сообщили об этом раньше? Когда что-либо так или иначе касается науки, обычно в курс дела всегда ставят меня. А, все. Все, понял, Дин. Треклятый допуск, прости, запамятовал.

– Но каким образом? – осторожно спросила Кейт, пытаясь как следует осмыслить услышанную информацию. – Что же все-таки произошло там, на Марсе?

– Как раз этого точно установить не удалось. Для нас важнее всего то, что, осознав возможности его бессмертия, мировая общественность в две тысячи шестидесятом году увидела в нем нового божественного Мессию, способного творить чудеса. Что в конечном итоге привело вот к этому, – Медекис переключил режим в голопроекторе, и в следующую секунду сидящих в помещении окружила разъяренная беснующаяся толпа, состоящая из неконтролируемых свои поступки людей. По барабанным перепонкам хлестанул единый многоголосый ор. Реальность происходящего была настолько правдоподобной, что девушки вздрогнули, когда сквозь Марну пронесся человек с перекошенным лицом, волочащий за волосы опрокинутую на землю женщину.

– Мы присутствуем в кадрах хроники, которую снимал малоизвестный документалист Дэн Даррел, будучи одним из вхожих в так называемый круг приближенных Метьюза. К сожалению, он тоже погиб в том столпотворении.

– Поделом, – буркнул Мешадо. – Парень явно возомнил себя вторым Спилбергом.

– Вокруг Мессии собралась небольшая группа единомышленников, – продолжал вводить в курс дела Медекис, – которых мы для краткости окрестили апостолами и которые использовали мнимое божественное предназначение Гая в своих личных корыстных целях. Но, как ни странно, сам Метьюз был далеко не в восторге от сложившейся ситуации и, наоборот, искал уединения. Люди жаждали чудес. И в конечном итоге не нашли ничего лучше, как потребовать от Метьюза, чтобы он публично воскрес…

Кресла с собравшимися оказались на деревянном помосте, посреди которого уже водружали самодельный крест с прибитым к нему астронавтом.

– Какой ужас, – оценила Недельская. – Скоты.

– Никто из них еще не понимает, что, принося в жертву одного человека, они обрекают на гибель весь мир. Это была вводная, так сказать. Теперь мы поговорим непосредственно о вашей цели нашего собрания. – Медекис снова завозился с проектором. – Сотрудникам нашей корпорации удалось перехватить Гая Метьюза, прежде чем он попался в цепкие лапы агентов «Хронос Два». По нашим данным, Метьюз был нужен нашим конкурентам для неких опытов, результаты которых могли бы привести к трагическим последствиям для всего человечества.

– Так вот. Вы четверо были отобраны для выполнения непростой операции. Задача вашей группы – сбить со следа Метьюза ребят из «Хронос Два», не дать им его обнаружить. Запутать, сбить с толку, чтобы они отступили и прекратили поиски.

– Босс, ты же не хочешь сказать, чтобы мы вчетвером спасли этот треклятый шарик, – искренне удивившись, вскинул брови Мешадо. – Нет, я просто ради галочки. Так-то я в деле, ты же знаешь.

– Марина, вы все подготовили? – Дин никак не отреагировал на реплику заместителя.

Недельская кивнула и, порывшись в сумке, протянула начальнику безопасности голослайд.

– Благодарю. Вот ваш основной маршрут, – взяв его, Дин поменял слайды в проекционной машине. – Марина, вы точно все еще раз проверили?

– Да, все места подобраны с прицелом на максимальный эффект.

Поднявшись со своего места, Мешадо подошел ближе, оглядывая разбросанные по проекционному экрану локации.

– Вьетнам? – Он с сомнением ткнул пальцем в одну из них.

– А что вас не устраивает? Это же идеальная площадка для насаждения всевозможных чудес и проповедования новой религии, – постукивая кончиком ручки по нижней губе, ответила за Дина Недельская. – Движение хиппи, братья цветов. Все на фоне войны и предвкушения чего-то нового. Борьба за любовь и мир во всем мире. Дети радуги. Всегда мечтала побывать на живом концерте «Стоунз».

– Считаете это увеселительной поездкой? – снова набычился Хосе и, подбоченившись, приблизился к Марине. – Еще предложите нам всем накуриться и пойти плясать нагишом, взявшись за руки!

– Почему нет? Если будет необходимо для дела. – Пожав плечами, Недельская снова уткнулась в блокнот, где старательно выводила какую-то пересеченную стрелками схему. – И не надо так нависать.

– А девчонка-то ему сто очков даст, – придвинувшись с заднего кресла, прошептал Паташик на ухо Кейт, но сидящая с другой стороны Недельская все равно расслышала и, не подав виду, улыбнулась краешками губ. А Кейт внезапно взгрустнула. Замечание Сэма воскресило в памяти щедрого на высказывания Френка Муни, который всегда и везде находил минутку, чтобы как следует поразглагольствовать на самые отвлеченные темы, не забывая при этом держать руку на «пульсе» дела. Интересно, где он сейчас. Кейт поняла, что скучает.

– Ладно, с этим разобрались, – резюмировал Медекис. – Еще вопросы? У вас конкретная миссия и четко разработанный план как действовать, чтобы максимально удачно привести ее в исполнение. Кейт, я передаю вам абсолютные полномочия как руководителю группы.

– С какой такой стати? – искренне удивилась девушка.

– Как показала практика, вы не склонны терять голову в максимально экстремальных и кризисных ситуациях.

Он вздохнул и устало потер шею, оглядев смотрящий на него маленький отряд.

– Чтобы я вдруг ни с того ни с сего начал подчиняться женщине, – фыркнул Мешадо. – Это что-то новенькое.

– Приказы не обсуждаются, Хосе.

– Ну, максимальный процент удачного исхода нашей затеи… – покусав ус, быстро сосчитал на машинке Паташик. – Примерно ноль целых…

– Это уже не имеет значения, Сэм, – не оборачиваясь, перебила Кейт. – У меня вопрос.

– Конечно, давай, – кивнул Медекис.

– И сколько нам, таким образом, придется водить их всех за нос?

Прежде чем ответить, он еще раз внимательно оглядел застывшее в ожидании ответа собрание.

– Сколько потребуется. Идти будем либо до победного, либо… – Он запнулся. – В общем, обратного пути, как вы понимаете, нет. Если кто-то хочет высказаться или отказаться, делайте это сейчас, пока есть возможность, но на подготовку новой команды у нас попросту нет времени.

– И выбора, судя по всему, тоже, – в тон ему продолжила Кейт. – Не зря же ты все это тут устроил.

– Черт возьми, люди, это же наш мир, в конце концов, – сцепил похолодевшие пальцы Паташик. – Мы с тобой, Дин.

– У всех составлено завещание?

– Хорошо, – пропустив мрачную шутку Мешадо мимо ушей, кивнул Медекис. – Я знал, что не ошибусь в вас. Тогда у вас в команде два оперативных агента: историк и технарь.

– Ну, спасибо, – буркнул ученый. – Лучше бы сразу обозвал очкариком.

– Я и не надеялся, что все так замечательно сложится и вы все соберетесь здесь, – Медекис попытался влить в голос бодрые нотки, но вышло вяло. – Здесь собраны самые лучшие. Остальные, в случае чего, на подхвате в резерве. Чем меньше людей будут в курсе операции, тем лучше.

Покончив с записями, Недельская закрыла тетрадь и убрала ее в сумку.

Снова заложив руки за голову и смотря в одну точку, очень тихо пропел Мешадо:

Собравшаяся на первое совещание команда переглянулась. Воцарившееся молчание не нарушил никто.