Онлайн чтение книги Шерлок Холмс и Священный Меч
9. ХОЛМС ПРИНИМАЕТ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ НА СЕБЯ

Был полдень, когда я наконец, зевая во весь рот и старательно протирая глаза, поднялся с кровати.

Вопросы, словно начавшийся прилив, заполонили мой бедный, еще окончательно не проснувшийся рассудок, но я мысленно перекрыл этот прилив дамбой, отгораживаясь от моря предположений и догадок. В этот миг мне и думать не хотелось о недавних драматических событиях или о возможной судьбе Священного Меча.

Приняв горячую ванну, совершив утренний туалет и тщательно одевшись, я спустился в гостиную, чувствуя себя настоящим человеком, мужчиной, а не мешком с болезненно ноющими костями.

В комнате кроме Холмса оказался Клайд Дитс, который как раз укладывал свой цилиндр и перчатки на дальний столик.

– Я уже как-то упоминал, Ватсон, что вы интуитивно угадываете нужное время. Мистер Дитс только что появился.

Наш клиент выглядел очень озадаченным и усталым, на лице его порой мелькал страх.

– Джентльмены, – произнес он встревоженным тоном, – я крайне озабочен всем, что произошло: пожар в Мейзвуде, исчезновение доктора Ватсона, ваше послание, мистер Холмс, прибывшее вместе с двумя верховыми лошадьми.,

– Надеюсь, – перебил его Холмс, – что ни дом, ни конюшни, ни лошади вчера ночью не пострадали.

– Нет, не пострадали. Очевидно, я должен радоваться, что все так хорошо кончилось.

Дитс запнулся, видимо, не зная, что делать дальше, и Холмс поспешил ему на помощь.

– Я думаю, нам лучше скинуть покров секретности. Человек, конфиденциально проводящий расследование, не может действовать эффективно, если не располагает всеми фактами. В этом случае имевшиеся у меня сведения вкупе с методом дедукции заполнили для меня кое-какие пробелы.

– Стало быть, вы все знаете. Мне следовало бы догадаться об этом, но представляете ли вы себе оба, – тут он сверкнул глазами в мою сторону, – насколько опасно все это дело?!

– Представляем, полагаю, даже лучше, чем вы, – уверенно произнес Холмс. – Давайте полной ясности ради подведем резюме. Исследования вашего отца, капитана Спеллинга, его экспедиции в Египет и Судан имеют широкую известность, но вы ни разу не упомянули о них. Ваш отец надеялся, что его имя и дела затеряются в тумане времени, точнее говоря, он хотел, чтобы все позабыли о том, что его связывало с мусульманами, обитателями пустыни…

Холмс говорил с беглостью, которой он, по всей видимости, обязан общению с сэром Рэндольфом Рэппом. Бывший декан Кембриджского университета, ныне специалист по мотивировке человеческих поступков, был истинным кладезем знаний о различных загадочных происшествиях и мало кому известных событиях. На основе своих взглядов и заключений он опубликовал монументальный труд «Мотивация человеческих поступков».

– А теперь я перехожу к предположениям, – продолжал он, – но я готов поступиться своей репутацией, если они не полностью соответствуют истине… Вашего отца связывала с арабами духовная близость. Во время экспедиции в Судан он нашел родственную себе душу, вождя или шейха, с годами достигшего глубокой мудрости. Этот неизвестный мудрец хорошо понимал, что Священный Меч – реликвия и, возможно, подлинное оружие пророка Мухаммеда – может стать источником грозной опасности в руках дикого фанатика. Во главе целой орды всадников новоявленный пророк обрушится на соседние территории. Конечно, неизбежен отпор со стороны регулярных войск, вооруженных современной артиллерией, но какие чудовищные опустошения произведут эти мусульмане, прежде чем их набег будет остановлен, какое море крови прольется!

Дитс приоткрыл было рот, словно собираясь что-то сказать, но тут же, пожав плечами, отказался от своего намерения: видимо, каждое слово Холмса являлось чистой правдой.

– В существовании и в подлинности Священного Меча нет никаких сомнений, а вождь, должно быть, хотел предотвратить неминуемое истребление своего народа. Поэтому он передал реликвию вашему отцу, попросив увезти ее в Англию. Капитан Сполдинг с энтузиазмом принял эту идею, хотя позднее, возможно, и пожалел об этом, ибо взвалил на себя чудовищную ответственность. Конечно, вряд ли следует предполагать, что горсть мятежных кочевников могла достичь наших берегов, стараясь вернуть себе утраченный символ, но это вполне по силам агентам какой-нибудь более цивилизованной нации. Великие державы любят сеять смуту во вред своим противникам.

– Этого-то как раз и опасался мой отец, – подтвердил Дитс.

– Но теперь на шахматной доске появилась новая фигура, – многозначительно произнес сыщик, устремив взгляд своих серых глаз на камин: танцующие языки пламени, видимо, оживили в его памяти предыдущую ночь.

– Вчерашний поджог, очевидно, стал ловким маневром, с помощью которого люди Чу Санфу рассчитывали отвлечь ваше внимание и, воспользовавшись этим, выкрасть Священный Меч. Я мог бы предотвратить эту попытку, но не стал этого делать по той простой причине, что люди Чу Санфу все равно бы не успокоились.

Дитс застыл, выпрямившись в кресле.

– Вы хотите сказать, что знаете, где находится Священный Меч?

– Конечно. Не мог же я выпустить его из поля зрения. Не забывайте, сэр, что я Шерлок Холмс.

Наш клиент, несколько сконфуженный, откинулся на спинку кресла.

– Простите. Но с какой целью вы позволили этому… Китайцу завладеть реликвией?

– Чтобы полностью раскрыть его замысел. Чу Санфу – главарь всех преступников Лаймхауса, он же возглавляет и китайскую общину. У меня есть некоторые сомнения насчет здравости его рассудка, но он весьма изворотливый противник, располагающий к тому же значительными финансовыми средствами. Я бы ни за что не позволил ему завладеть символом, представляющим столь большую потенциальную опасность, если бы предполагал, что Чу Санфу выступает здесь чьим-либо посредником, но это не в его правилах. Он вынашивает какой-то свой замысел, который я пока еще представляю лишь в самых общих чертах.

– Вы хотите предоставить ему свободу действий?

– И сие неминуемо приведет его на эшафот.

– Чего вы хотите от меня, мистер Холмс?

– Ничего. Украдено ли еще что-нибудь, кроме меча?

Дитс отрицательно помотал головой.

– Стало быть, я принимаю на себя ответственность, которую некогда возложил на себя ваш отец в далекой Аравии. Отныне мне следует позаботиться о том, чтобы меч не выполнил своего рокового предназначения. Будем считать, что пожар – единственное случившееся в тот вечер происшествие. Никакого ограбления не было.

Дитс выпятил губы, словно вкушая горечь позорного решения. Сжатые руки нервно подрагивали у него на коленях. Он медленно поднял глаза на Холмса и выражение мрачной усталости словно нехотя сползло с его лица.

– В сущности, у меня нет выбора, вы знаете. Сообщи я властям о похищении некоего предмета, как бы и не существовавшего вовсе, они постараются успокоить меня дружескими словами и похлопываниями по спине, а затем отошлют обратно к моим племенным кобылам. Пусть будет так, мистер Холмс. Отныне ответственность, лежавшая некогда на Сполдинге, покоится на ваших крепких плечах.

Посетитель наш простился и ушел, а я не без некоторого раздражения посмотрел на Холмса.

– Я знаю, Холмс, что вы спешите на помощь всем людям, находящимся в трудном положении, на всех трех континентах, но скажите, ради Всего Святого, зачем вам ввязываться во всю эту историю?!

– Меня привлекает возможность разрешить еще одну сложную задачу, старина.

– С тем чтобы в грядущие времена все говорили: «Только Шерлок Холмс мог справиться с этой проблемой»?

– Надеюсь, так оно и будет, – ответил сыщик, удовлетворенно потирая руки. В чем-чем, а в недооценке своих возможностей его не упрекнешь.

– Ладно. Приходится признать, что легендарный меч на самом деле существует. Странно только, что вы позволили Чу Санфу завладеть им да еще так спокойно говорите об этом. А где сейчас находится реликвия?

– В трюме парохода «Хишури Каму», который с приливом отплывает из Саутгемптона. Этот пароход не имеет точно установленного маршрута.

Обычно Холмс старается уходить от ответа на прямые вопросы, но на этот раз он изменил своему обыкновению, и я взглянул на него с изумлением.

– По прибытии в Лондон товарняк из Литчфилда встретил Берлингтон Берти и его друг Крошка. Мой сигнал с моста позволил им проследить за нужным вагоном, и они установили, что ящик с мечом был отправлен на «Хишури Каму». Этот предмет не значится в судовом манифесте, но в холодильном отделении находится другой довольно необычный предмет – гроб с телом Сидни Путца.

– Кого?

– Человека, который участвовал в нападении в доках. Его сшиб Берти.

– Вы хотите сказать – убил?

– Навряд ли. Скорее всего его прикончили по приказу Чу за то, что он не выполнил возложенного на него поручения. Гроб должен быть выгружен в Александрии.

Я растерянно покачал головой, а Холмс резким нетерпеливым голосом добавил:

– Подумайте хорошенько, Ватсон. Меч отвезли на торговый пароход, где находится гроб с останками Сидни Путца, одного из людей Чу Санфу, убитого во время неудачного нападения на агента Майкрофта. Может ли быть такое совпадение случайным? Меч, конечно же, спрятан в гробу, который следует выгрузить в Александрии. Это и есть пункт его конечного назначения. Для чего еще перевозить в Египет тело какого-то преступника, как не для того, чтобы спрятать в гробу легендарный меч?

– Но почему меч надо перевозить именно в Египет?

– По своему обыкновению, Ватсон, вы споткнулись о самую главную проблему, стоящую перед нами. В самом деле, почему? На этот-то вопрос нам и предстоит найти ответ и, к счастью, в запасе у нас еще есть время. «Хишури Каму» – тихоход, по пути он зайдет во многие порты. Но пока судно не прибудет в Александрию, меч в полной безопасности и нам хватит времени, дабы принять необходимые меры.

– А время нам, безусловно, потребуется, – начал я, но прежде чем успел изложить свое мнение по этому вопросу, Холмс перебил меня, видимо, торопясь перейти к другим, более важным темам.

– Избавьте меня, дорогой друг, от сетований по поводу вопросов, порождающих новые вопросы. Мы знаем, что меч действительно существует. Сейчас он находится у Чу Санфу, украденный его людьми. Мы знаем, где он и куда его везут. Осталось найти лишь соединительное звено. Одно упоминание о Египте должно натолкнуть вас на мысль об убитом агенте Майкрофта, о том, что перед смертью он назвал имя Чу Санфу, и о той необычной древней реликвии, которую мы у него нашли.

– Майкрофт предполагал, что найдена неоткрытая древняя гробница, это очень воодушевляло его. Но ведь Древний Египет существовал задолго до появления пророка Мухаммеда. Много тысячелетий.

– По крайней мере за три, – согласился Холмс. – Ваше замечание очень кстати. Тут надо хорошенько подумать.

Для размышлений Холмсу всегда требовались факты. Необходимо было глубоко изучить предмет, провести тщательное расследование. И нет исследователя более дотошного, чем тот, кто не ищет новых знаний, а всячески углубляет уже имеющиеся. Такой исследователь обладает поистине поразительной способностью: он знает, где найти то, что он ищет. Наши комнаты на Бейкер-стрит, где хранились многочисленные отчеты о расследованных Холмсом делах – моя законная гордость, – его книги и газетные подшивки, походили на небольшие библиотечные залы. Это впечатление усугублялось обилием работ и исследований по Египту и Долине Нила, занимавших не только столы, но и прилегающие к ним участки пола. Мне стоило большого труда поддерживать хоть какую-то видимость порядка. Окидывая комнату взглядом, я вспоминал те далекие дни, когда судьба в лице молодого Стемфорда впервые свела меня с Холмсом. Я тогда довольно небрежно оценил его знания. Снисходительно признавая, что он имеет очень хорошее знакомство с химией и еще лучшее – с сенсуалистской литературой, я считал, что он совершенно не разбирается в философии и астрономии и очень слабо – в политике.

С течением времени многое изменилось. Сначала мой друг приобрел солидные познания в астрономии, на что его, очевидно, подвиг недоброй памяти Мориарти, написав свою «Динамику астероида» – книгу, приобретшую европейскую известность. Его необыкновенно способный ум легко проникал в любые отрасли естествознания, отнюдь не связанные с расследованием преступлений. Периодически его умственная деятельность достигала поразительной интенсивности, что позволяло ему овладеть всякой наукой, которой он в данный момент уделял внимание.

Я наблюдал страстное увлечение Холмса средневековой архитектурой, а также музыкой шестнадцатого века: это последнее увлечение вылилось в монографию о полифонических мотивах Орландуса Лассуса[5]Орландус Лассус (Орланди ди Лассо, ок. 1532—1594) – великий композитор фламандской школы, среди других сочинений писал и мотеты, вокальные многоголосные произведения., наилучший в глазах экспертов трактат на эту тему. Теперь сыщик мертвой хваткой вцепился в египтологию, хотя на этот раз им руководила отнюдь не прихоть, а необходимость, продиктованная спецификой нашей деятельности. Возможно, это было возрождением его прежней страсти, зародившейся еще на Монтегю-стрит. Как бы там ни было, мой друг теперь полностью отдавался изучению книг, обычно сразу трех или даже более.

И такова была его великолепная память, что через несколько дней он посвятил целый обеденный час подробной лекции о египетских и нубийских изысканиях Джованни Бальцони, о котором он прежде не знал даже понаслышке. Египетская архитектура, ювелирные изделия, религии Древнего Египта, различные предположения о методах сооружения пирамид – этот список можно было продолжать до бесконечности.

Некоторое время я слушал внимательно, затем отключился в страхе, что вот-вот почувствую на зубах скрип песка далеких пустынь. Холмс уселся на своего египетского конька, явно стараясь отыскать что-то необходимое, но я невероятно отчетливо видел, что он так ничего и не нашел.

Последние дни и ночи, однако, вовсе не были заполнены безмятежным отдыхом дома. Люди сыщика усердно что-то разнюхивали. Как-то, посетив несколько своих клиентов, я приятно поболтал с одним из коллег в баре клуба «Багатель», откуда направился на Бейкер-стрит. Недалеко от Стренда я увидел Холмса, стоящего под маркизой книжного магазина, с открытым томиком в руке. Перед ним в почтительном полупоклоне склонился Скользкий Стайлс. Они, почти не шевеля губами, о чем-то односложно переговаривались. Холмс очень любил назначать встречи в книжных лавках, и теперь у меня не оставалось сомнений – Чу Санфу он держал под стеклянным колпаком.