Онлайн чтение книги Скажи мне, где я Hunting November
Глава пятая

Громко стуча сапогами по каменному полу, спешу в обеденный зал. Больше часа я отсиживалась у себя в комнате, дожидаясь, пока у Лейлы и Эша закончатся занятия. С самого утра, после стычки с Никтой, чувствую себя так, будто все внутренности у меня завязаны тугим узлом. Хотелось бы верить, что остаток дня пройдет без потрясений.

Открываю громадную арочную дверь с железными заклепками и вхожу в обеденный зал. Обитые бордовым бархатом стулья, длинные столы, покрытые белоснежными льняными скатертями, начищенное до блеска серебро… Столы украшены орнаментом из зеленого плюща и белых цветов, под потолком висят ажурные металлические люстры, в которых горят настоящие свечи. На возвышении в торце комнаты за отдельным столом сидят девятнадцать учителей. Один стул пустой – место, которое раньше занимал Коннер. Ученики разговаривают друг с другом тихо и вежливо, чего совсем не ожидаешь от сотни подростков, собранных во время обеда в одном помещении.

Иду по проходу между столами, избегая встречаться глазами с другими учениками. Никто не сказал мне ни слова по поводу смерти Коннера, но я кожей чувствую на себе пристальные взгляды всех присутствующих. Такое бывало со мной и в Пембруке – как-то раз в шестом классе я забралась наверх по флагштоку и повесила там чьи-то огромные трусы, а в девятом – спрятала на крыше школы препараты для лабораторной работы по химии, которой все боялись. Тогда меня все приветствовали восторженными возгласами, аплодисментами и дружеским похлопыванием по спине. Теперь же молчаливое, отнюдь не дружелюбное внимание со стороны соучеников не вызывает у меня желания шагать с гордо поднятой головой – наоборот, хочется натянуть на нее капюшон и спрятаться.

Я уже на полпути к месту, где сидят Эш и Лейла, но тут Брендан вдруг встает, отодвигает стул и, продолжая трепаться с кучкой парней, перегораживает мне дорогу собой и своим стулом. В нерешительности замедляю шаг. Не знаю, как обойти это очевидное препятствие, да еще на глазах у всех. Не могу же я развернуться и пойти другой дорогой: все решат, что я его боюсь. Хорошо еще, что поблизости нет Никты.

Останавливаюсь рядом с Бренданом. Он не двигается с места, а судя по тому, как он выпятил грудь, и не собирается.

Внутренне напрягаюсь.

– Прошу прощения, – говорю я самым вежливым тоном, на который только способна, но он делает вид, что не замечает меня. – Брендан, я знаю, ты меня прекрасно слышишь. Не такой уж ты хороший актер.

Он поворачивается ко мне и небрежно бросает:

– Можешь и обойти.

Его явно мало беспокоит, что он доставляет мне неудобство. На лице высокомерная улыбка, голос звучит уверенно. На платиновых волосах отражаются огоньки свечей в люстре.

Чуть дальше за столом Аарья откидывается на спинку стула, чтобы лучше нас видеть. Инес смотрит на меня с сочувствием.

Я сверлю взглядом Брендана.

– А ты можешь просто убрать ногу, задвинуть стул и дать мне пройти, – говорю я.

Я могла бы попытаться протиснуться мимо него, но места очень мало, и если он чуть двинется и толкнет меня, я, чего доброго, рухну на стол и попаду прямиком на стратегически расположенный нож.

Он делает вид, что обдумывает мое предложение.

– Да нет, мне и так удобно.

«Ну вот, без ссоры не обойдется».

Я выдыхаю, осматриваю комнату в поисках другого варианта решения проблемы, но ничего не нахожу.

– Раз уж мы тут застряли, поскольку, как видно, тебе интереснее торчать у меня на пути, чем обедать, что бы такое нам обсудить? – невозмутимо говорю я. – Погоду, спорт или… как твои дружки помогали Коннеру убивать других учеников? Мне вот что интересно: а какое отношение ты имеешь к смерти Стефано, Брендан?

Брендан усмехается:

– Недурно. Недурно. Но я рассчитывал на более дружескую болтовню. – Он бросает взгляд в сторону, чтобы убедиться, что окружающие нас слушают. – Может, мне следует пожелать тебе удачи в твоем путешествии .

Аарья, навострив уши, так навалилась на спинку, что чуть не падает со стула.

У меня бешено колотится сердце. Он все знает .

Брендан внимательно изучает мое лицо.

– Ах, ты думала, это тайна? – Он смеется. – Это лишь еще одна причина, почему тебя ожидает полный провал.

Не знаю, что он имеет в виду под провалом: я не сумею вовремя найти отца или нанести удар Львам, а может, и то, и другое. Меня одолевают сомнения: а вдруг он прав?

– Странно, – говорю я, делая вид, что пропустила его замечание мимо ушей. – Никто в этой школе не ожидал моего появления. Никто не думал, что я хоть в чем-то преуспею. Однако я почему-то на каждом шагу одерживаю над тобой верх. Интересно, что бы это значило? Это я так хороша? Или ты так плох?

По его ухмылке понимаю, что он знает что-то, чего не знаю я.

–  Может быть , ты протянешь неделю… если повезет.

– Хочешь поспорить? – Делаю все возможное, чтобы убедить и его, и окружающих, что меня вообще не трогают его слова. – Ты ведь претендуешь на пост главы Львов, правда? А мы с тобой, строго говоря, кузены. Не значит ли это, что я тоже могу претендовать на престол? Или как там у вас, помешанных на власти Львов, это называется?

Он выставляет вперед подбородок и раздувает ноздри – целых два признака того, что он хочет причинить мне боль. Может, Брендан пока и не пытался убить меня собственными руками, но он явно желает мне смерти, и теперь я задумываюсь, уж не раскрыла ли я случайно причину, по которой они с друзьями так упорно преследуют меня. Искоса смотрю на крошечное расстояние между ним и столом. Если я сейчас сделаю шаг, это может плохо кончиться. Но не могу же я вечно здесь торчать. Он знает, что я уезжаю, и у него есть немало причин вывести меня из игры, даже если этим он заработает себе наказание.

Я принимаю мгновенное решение и выбираю единственный возможный вариант: усаживаюсь на его пустой стул. Не оборачиваясь, накладываю на его чистую тарелку немного картофельного пюре.

– Как дела, ребята? – непринужденно обращаюсь я к парням, с которыми он говорил. Они в растерянности смотрят на меня. Готова поклясться: у Стратегов так выглядит состояние шока.

Внимательно слежу за парнем напротив, который переводит взгляд на Брендана. Судя по тому, как он опускает глаза чуть ниже, а также по ощутимому давлению на стул, догадываюсь, что Брендан схватился руками за спинку. Если он дернет его назад, я непременно рухну на задницу.

– Я бы на твоем месте не стала этого делать, – говорю я, пережевывая картофельное пюре с чесноком. – За залом пристально следит целый стол учителей, и если я грохнусь на пол – а я уж об этом позабочусь, – это будет выглядеть так, будто ты затеял драку.

– Ты думаешь, мне не все равно, как это будет выглядеть? – надменно спрашивает он. Его слова раздаются так близко к моему затылку, что волосы у меня на шее встают дыбом.

– Думаю, что нет, – отвечаю я, не оборачиваясь. – Потому что единственное, чего никто так и не сумел понять, это как мне удалось то, чего не удавалось другим, – попасть в Академию в семнадцать лет. Может, я более влиятельна, чем тебе представляется. И может быть, может быть , я использую свое влияние, чтобы сделать твое пребывание в темнице особенно неприятным. – Это риск. Делаю ставку на предположение, что он никогда не был в темнице, учитывая, что вся школа практически вертится вокруг него. И если я права, наверняка он больше всех остальных боится туда угодить. – Если мы подеремся, я, как ты уже заметил, все равно отсюда уеду. А ты?

Чувствую, как он крепче стискивает спинку стула, и слышу его глубокий вдох.

– Приятно было с вами познакомиться, – говорю я парням за столом, встаю со стула по другую сторону от Брендана и направляюсь к Эшу и Лейле, радуясь, что обошлось без драки.

– Страшно подумать, какие ужасы ждут твоего отца, – говорит он мне в спину, и я замираю на месте. – Мне даже его жалко. Я бы тебе рассказал, но ты, наверное, и сама скоро узнаешь.

Сердце подскакивает в груди. Сжав кулаки, я резко оборачиваюсь. Секунду мы с Бренданом смотрим друг на друга полными злобы и ненависти глазами.

Прежде чем я успеваю сделать шаг в его сторону, Инес встает из-за стола и преграждает мне путь. Рыжая коса вьется у нее по спине, глаза горят упрямым огнем.

– Он хочет, чтобы ты первая на него набросилась, – говорит она. Я едва ли не второй раз в жизни слышу ее голос. – Если ты сейчас это сделаешь, то в ближайшее время точно никуда не поедешь. Победа будет за ним. – Она внимательно смотрит на меня, будто ждет сигнала, что я все поняла.

Делаю глубокий вдох и разжимаю кулаки. А Инес спокойно садится на свое место и как ни в чем не бывало продолжает есть.

– Спасибо, – говорю я, но она не отвечает. Феликс и Аарья в изумлении смотрят на нее – похоже, ее решение заговорить со мной удивило их не меньше, чем меня.

Не тратя времени, иду на свое обычное место и сажусь напротив Лейлы и Эша. Сердце отчаянно стучит. Приходится несколько раз глубоко вдохнуть, прежде чем мне удается взять себя в руки и откинуться на спинку стула.

Эш улыбается:

– Тебя даже на пару минут нельзя оставить одну. Хорошо, что я и не собираюсь этого делать.

Лейла вскидывает брови:

– Ты сейчас что, флиртуешь ? Вообще-то все это могло закончиться дракой.

– Но не закончилось же, – невозмутимо, как и всегда, отвечает он. – Новембер прекрасно со всем справилась. То, как ты уселась на стул Брендана, было просто гениально.

Лейла хмурится.

– Честное слово, не знаю, что о вас обоих и думать. Один хуже другого. – Она замолкает на мгновение. – Как вы без меня справитесь…

Эш толкает ее плечом и улыбается так, что я сразу представляю себе, какими они были в детстве.

– Это ты так напрашиваешься на приглашение поехать с нами? А еще я, кажется, улавливаю что-то вроде… ну не знаю, ревности ?

Лейла сурово смотрит на него:

– Ревности? Ни в коем случае. Да я с нетерпением жду той минуты, когда смогу спокойно почитать и мне не придется спасать одного из вас от вашей же собственной глупости.

Эш смеется, но мне не до смеха.

– Брендан так уверен, что меня ждет крах, – говорю я сдавленным от волнения голосом.

Оба поворачиваются ко мне. Улыбка Эша гаснет, но он не выглядит обеспокоенным.

– Возмездие Львам – дело нелегкое. С точки зрения Брендана, это нечто невообразимое.

Опять это слово, возмездие. По правде говоря, я и не думала ни о каком возмездии.

– Я просто хочу найти папу, – мрачно говорю я.

– Найдешь ты отца или нет, это не решит проблему, – говорит Лейла, подливая себе в стакан воды. – Львы не перестанут преследовать вас обоих.

Она права – я зациклилась на поисках отца и явно недооцениваю ситуацию в целом.

– Никак не могу выкинуть из головы то, что Брендан сказал про папу, – говорю я, ища у них поддержки. – Неужели Брендану действительно известно что-то о том, что с ним происходит?

На секунду Эш едва заметно поджимает губы, и я распознаю одно из микровыражений, о которых Гупта рассказывал нам на занятиях по обману. Гупта говорит, что если кто-то поджимает губы, это нередко означает, что человек что-то скрывает или пытается не выдать какой-либо информации.

– Я уже говорил, связь с Академией контролируется и часто бывает нерегулярной, – объясняет Эш. – Скорее всего, Брендан просто так развлекался.

Лейла молчит, и ее молчание подтверждает мои худшие опасения. Возможно, Брендан и развлекался таким образом, но это вовсе не значит, что одновременно не мог говорить правду .

* * *

Мебель в гостиной наших апартаментов, некогда казавшаяся мне слишком роскошной и вычурной, теперь выглядит почти родной и уютной. Я рассматриваю каждый предмет, пытаясь удержать их в памяти: диван, на котором Эш поцеловал меня, стол для завтрака возле арочного окна, где Лейла часами занималась со мной, и камин, перед которым я часто сидела, размышляя о своих теперешних бедах. Я думала, что ненавижу эту школу, но теперь, когда мне предстоит покинуть ее, понимаю, что нигде еще не чувствовала себя такой живой.

Дверь из комнаты Лейлы открывается, и она, поглядывая на часы, выходит в гостиную.

– Уже совсем скоро, – с улыбкой говорит она.

Хотелось бы мне улыбнуться в ответ.

– Ужасно, что мы оставляем тебя одну…

Она небрежно машет рукой.

– Скоро мы снова встретимся.

– Я знаю, но…

– Все будет хорошо, Новембер, – говорит она с такой убежденностью, что я почти верю ей. – Присматривайте друг за другом. Не позволяй моему брату совершать безрассудные поступки и будь внимательна. Опасность всегда подстерегает, когда ее меньше всего ожидаешь.

Ее слова напоминают мне о сегодняшнем уроке по ядам, и я киваю в ответ на ее предупреждение. Вспоминаю, как часто Лейла называла меня наивной, когда я только появилась в школе. Скорее всего, она была права, но я сильно изменилась с тех пор, как уехала из Пембрука.

– Я присмотрю за ним. Обещаю.

Лейла окидывает меня серьезным взглядом:

– Сейчас я тебе кое-что дам, но клянусь, если ты дашь волю своим эмоциям, я тут же отберу это назад.

– Хорошо, – осторожно соглашаюсь я.

Она вытаскивает из кармана что-то черное и блестящее и протягивает мне. Я изумленно смотрю на нее.

– Прядь твоих волос? – У меня дрожит голос. За последние несколько недель мы с Лейлой вместе прошли через страшные испытания и, можно сказать, даже подружились, но мне всегда было ясно, что она нравится мне больше, чем я ей.

Лейла показывает мне заплетенную в косичку прядь волос, перевязанную ниткой.

– В Семье Волков принято давать прядь волос тому, кто отправляется в важное путешествие. Это знак доверия, символ того, что в душе я с тобой, а также способ пожелать счастливого пути и скорейшего возвращения. – Она вздыхает. – Так что я буду ждать, что ты привезешь ее обратно, когда вы оба вернетесь живыми и здоровыми.

Не могу выдавить ни слова и просто киваю.

– Ты плачешь? – строго спрашивает она и тычет в меня тонким изящным пальцем. – Еще не хватало!

– Я не плачу, – надломленным голосом возражаю я.

– Так, повернись… – Она прячет прядь своих волос под моей французской косой, поближе к темени. – Чтобы у тебя ее не отобрали перед отъездом.

Снова поворачиваюсь к ней лицом и обнимаю ее за шею. Долгую секунду она стоит неподвижно. Затем напряжение медленно отпускает ее, и она обнимает меня в ответ.

Раздается стук в дверь, и Лейла отходит от меня, прежде чем я успеваю сказать ей, как много значит для меня ее дружба. Без нее я бы здесь точно не выжила. И как бескорыстно она поступает, отпуская со мной своего брата-близнеца.

Лейла открывает дверь, за которой стоят двое охранников Блэквуд в своей обычной форме с кожаными налокотниками и поясами. Невысказанные слова благодарности рвутся наружу, но Лейла качает головой, давая понять, что больше говорить не о чем.

– Спокойной ночи, Новембер, – говорит она, и ее слова тяжелым грузом ложатся мне на сердце.

– До скорого, Лейла…

И я ухожу, прекрасно понимая, что, возможно, вижу ее в последний раз.