Онлайн чтение книги Сказки Города Времени A Tale of Time City
Глава четвертая. Хронопризраки

На обратном пути через город Джонатан несколько раз смотрел на свой циферблат. А Сэм даже не заикнулся о масляном парфе. Они чуть ли не бегом пересекли площадь Эпох, нырнули в арку и проскочили площадь Времени, а Вивиан торопилась следом, совершенно убежденная, что мальчишки что-то затевают. Когда она поднималась по ступенькам к стеклянным дверям Годичного дворца, ноги у нее ныли.

«Мне бы капельку покоя, – думала она. – Почитать бы журнал про кино, послушать радиопередачу… Но здесь, наверное, и радио-то нет!»

В вестибюле Годичного дворца было тихо и пусто. Джонатан повернулся к Вивиан с самой что ни на есть царственно-легкомысленной миной.

– Если хочешь, покажу тебе другие разовые призраки, – посулил он. – Прямо тут, во дворце.

«Так вот зачем мы вернулись!» – подумала Вивиан.

– Показывай, чего уж, – сказала она. – Ведь ради них ты тащил меня в такую даль.

– Тогда нам сюда.

Джонатан зашагал прочь, но не туда, куда он водил Вивиан утром, а в противоположную сторону. Коса так и прыгала. Сэм вперевалочку припустил за ним. «Мы проходили здесь ночью, – подумала Вивиан, разглядывая разноцветные мраморные узоры под ногами. Потом она следом за Джонатаном и Сэмом свернула за угол – и верно: она помнила этот длинный узкий зал с витринами по обеим стенам. Он напомнил ей музей. Теперь она увидела, что это и в самом деле музей. А поскольку ей до полусмерти надоело, что Джонатан ее постоянно торопит, она нарочно приостановилась и стала рассматривать все, что было там выставлено. Каждый экспонат был снабжен карточкой с надписью красивым разборчивым почерком. «Гольф-клуб. Америка, семьдесят третий век», – гласила первая. «Свадебная чаша. Индия, сорок пятый век». Попадались и совсем не музейные экспонаты, которым здесь явно нечего было делать, например: «Газовый утюг. Сто пятый век» и «Малярная краска. Исландия, тридцать третий век», зато в следующей витрине…

Вивиан смотрела на собственный чемодан, рядом с которым тем же аккуратным почерком значилось: «Багаж беженца. Двадцатый век (в открытом виде; внутри – одежда и противогаз)».

И правда, багаж был выставлен в открытом виде. Ее чемодан был прямо-таки распахнут с продуманной небрежностью, и треклятый лифчик разложили сверху на всеобщее обозрение, а противогаз наполовину вытащили из коробки. А драгоценную сетку распялили, чтобы было видно обертку от сэндвичей, журнал, перчатки и носки.

Вивиан возмущенно уставилась на все это.

– Какая наглость! – выпалила она.

Ей стало страшно: как теперь забрать все это, чтобы попасть домой? Нет, все еще хуже. Словно кто-то отобрал у нее ее саму, настоящую, и теперь ей волей-неволей придется стать кем-то другим.

– Не желаю! – рассвирепела Вивиан. – Я – это я!

Сэм и Джонатан испугались и примчались обратно. Сэм потянул ее за рукав:

– Пора идти!

Но Вивиан так разозлилась, что с места не двинулась. И показала на витрину:

– Посмотри! Только посмотри! Все мои вещи!

– Ну да. Старина Элио никогда не сидит сложа руки, – сказал Джонатан. – Андроиды – они такие. Но призраки пройдут с минуты на минуту. Пожалуйста, пойдем посмотрим. Прошу тебя!..

Вивиан уставилась сначала на него, потом на Сэма. Сэм глядел на нее, не мигая от напряжения. Джонатан так рвался идти, что весь побелел. «Да он и правда как взведенная пружина», – подумала Вивиан. Мама наверняка сказала бы так про Джонатана. Однако ей было очевидно, что Джонатану и Сэму очень важно показать ей эти призраки.

– Ну ладно! – бросила она и позволила Сэму утащить ее в дальний конец музея.

Там была темная старинная дверь. Именно она, как запомнилось Вивиан, так жутко скрипела вчера ночью, но теперь, к ее удивлению, оказалась заперта – как положено двери. Поперек тянулась массивная блестящая цепь из чего-то полупрозрачного, да еще и с проводками, – одним концом она крепилась к металлической коробочке на косяке у петель, а другим – к такой же коробочке на косяке у ручки. От обеих коробочек в пол уходили кабели. Такое чувство, что всякого, кто попытается ее открыть, хорошенько тряхнет током.

Сэм протянул к двери пухлую руку, немножко перемазанную парфе и глиной из пещеры Фабера Джона, и ловко сдвинул металлическую коробочку с косяка на дверь, пристроив под массивной железной ручкой. Кабель остался на месте, а дверь, если не присматриваться, казалась по-прежнему запертой.

– Я его закоротил, – похвастался Сэм. – Еще в первый день каникул.

– Это я попросил. – Джонатан снова посмотрел на часы. – Идея была моя. Когда я был маленький, про эти призраки знали все. Они сотни лет проходили здесь каждый день. Поэтому, когда папу шесть лет назад избрали Вековечным, мне тоже захотелось на них взглянуть. Но мама пошла посмотреть на них первой – и когда их увидела, то закричала и приказала запереть дверь на цепь. С тех пор я только и мечтал их увидеть, но пришлось дожидаться, пока Сэм не окажется гением по части энергетических функций.

Сэм просиял от гордости.

Джонатан еще раз взглянул на часы:

– Пора.

Он повернул ручку, и дверь медленно, со скрипом отворилась. За ней был темный каменный коридор, по которому, как помнила Вивиан, они шли прошлой ночью из церкви-не-церкви под названием Хронолог. В открытую дверь падало достаточно света, чтобы стало видно, что в коридоре пусто.

– Подождите, – выдохнул Джонатан, как будто до этого затаил дыхание.

И при этих словах в коридоре появились два человека, которые шагали прямо на них. Поначалу их было не разглядеть в темноте. Вивиан различила только, что на них модные сейчас в Городе Времени пижамы, а походка как у людей, которые чем-то взволнованы. Потом она увидела, что у того, что повыше, по бокам пижамы темные ромбы. На глазах у него что-то поблескивало, а волосы были заплетены в косу, переброшенную через плечо. А тот, что пониже, был девочка со светло-каштановыми кудрями.

– Да чтоб меня шесть раз подбросили и пять раз поймали! – проговорила Вивиан. – Это же я! И ты!

Как это было жутко и неприятно – смотреть на себя в виде призрака, то есть будто бы и не на себя, но все же на себя, с лицом наоборот, не таким, как в зеркале, и видеть, как она, запыхавшись, беззвучно и увлеченно втолковывает что-то мальчику, с которым Вивиан познакомилась только вчера вечером. И еще неприятнее было смотреть, как два призрака шагают прямо на нее, как будто ее и нет. Вивиан вздрогнула от нахлынувшей паники – такого с ней в жизни не бывало. Призраки исчезли, не дойдя до нее полшага.

Она минуту постояла, пошатываясь, перед глазами повисла странная пелена. Потом ноги у нее подкосились, и она с размаху села на мраморный пол.

– Сотни лет, говоришь? – сипло выдавила она.

Джонатан протянул руку, чтобы помочь ей встать.

– Когда я их в первый раз увидел, у меня тоже поджилки задрожали, – признался он. – А Сэм вообще удрал.

– Всего на шесть метров отбежал! – оскорбился Сэм. – И вернулся, как только они исчезли.

– Ясно, почему твоя мама закричала и велела запереть проход! – Вивиан с трудом поднялась. И подержалась за дверь, пока голова не перестала кружиться. – Наверное, узнала тебя, даже если тебе тогда было всего шесть!

– Она и говорить об этом не желает. – Теперь вид у Джонатана стал царственный и победоносный. – Теперь понимаешь, как я узнал тебя, В. С.? Это были мы прошлой ночью. Я был в этом комбинезоне и нарочно провел тебя по этому коридору.

Вивиан по-прежнему было нехорошо, но голова работала как надо.

– Это было не прошлой ночью! – возразила она. – Мало того, что до тех пор, как мы оказались у тебя в комнате, я тебе и слова не сказала, я и одета была иначе. Вчера на мне была та же самая юбка, что и сейчас. А призрак одет как принято в Городе Времени.

Для Джонатана это был не довод.

– Значит, это ближайшее будущее, – отмахнулся он. – И мы занимались каким-то важным делом. Наверняка, иначе от нас не остались бы разовые призраки. Как ты думаешь, В. С., чем это мы занимались?

«Ну вот, опять великий инквизитор. Не было печали! – подумала Вивиан. – Он по-прежнему считает, что я Владычица Времени! Просто испугался тех охранников и решил найти другой способ убедить меня в своей правоте. Вот ведь без царя в голове!»

– Еще раз назовешь меня В. С., – процедила она, – и я завизжу. Так и знай!

Сэм погладил ее по руке.

– Тебе бы сейчас масляное парфе, – участливо сказал он.

Как ни странно, от этого Вивиан тоже едва не завизжала. Но сдержалась и только разразилась несмешным писклявым смехом.

– Спятить с вами можно! – воскликнула она. – Хочу обратно в войну, там хоть спокойно! А тут все чокнутые! Тут всё сплошная неправда!

Голос у нее сам собой становился все громче и громче. Мальчишки вытаращились на нее. Вивиан открыла было рот, чтобы посмеяться над их дурацким видом, но решила, что лучше будет все-таки завизжать. Она запрокинула голову, чтобы завизжать – основательно, громко и от всей души, – и тут услышала за углом шаги: в музей кто-то шел. Вивиан тут же закрыла рот. Сэм мгновенно водворил цепь на место. Они метнулись к витрине с табличкой «Домашний компьютер. Китай, сорок третий век» и принялись прилежно разглядывать экспонат, дожидаясь, кто придет.

А пришла приветливая темнокожая женщина по имени Петула, она разыскивала Вивиан.

– Супруга Вековечного послала меня за тобой, деточка, – сообщила она. – Тебе устроили комнату, пойдем посмотрим, все ли там тебе понравится.

– Я сам покажу, – тут же вызвался Джонатан.

Но Петула возразила:

– Нет-нет, Джонатан, займись своими делами. Ты ей не хозяин. – И увела Вивиан наверх, а Сэм с Джонатаном остались внизу с видом людей, которым испортили интересные приключения в самом разгаре.

Вскоре Вивиан мирно и счастливо водворилась в маленькой гостеприимной спаленке. Хотя в ее обстановке не было ничего знакомого и привычного, Петула показала, как что устроено: например, если понадобится зеркало, надо наступить на кнопку в полу, и кусок стены тут же отразит твое лицо. Еще Петула рассказала Вивиан, что как называется. Объяснила, как пользоваться душем и где включается музыка. Напоследок она нажала рычажок, от которого целая стена раскрылась, и за ней оказался шкаф. Внутри загадочным образом прямо в пустоте рядком висели костюмы-пижамы – и все они загадочным образом были впору Вивиан.

– Элио на такое мастер, – сказала Петула. – Если у тебя что-то не заладится, нажми ладошкой на голубой квадрат у кровати, и кто-нибудь из нас придет и выручит тебя.

Когда Петула ушла, Вивиан, чтобы показать, что теперь это ее комната, расправила бумажный кубок, сильно помятый к тому времени, и поставила его на пустой каркас от стола у стены. Потом легла на кровать – цветастое покрывало, наброшенное на пустоту, – и послушала непривычную, но мелодичную музыку, которая лилась из штучки под названием «дека», висевшей в воздухе у кровати. Почти так же приятно, как слушать радиопередачу. Вивиан решила, что, пожалуй, пора обдумать, как вразумить Джонатана – хватит ему жить без царя в голове – и заставить его отправить ее обратно, к кузине Марти. Почему-то Вивиан была уверена, что на это вполне способны два хронопризрака, которых она видела, только надо понять, как именно. Но ей совсем не хотелось думать о призрачной себе, шагавшей рядом с призрачным Джонатаном за много сотен лет до того, как сами они появились на свет. Вместо этого она уснула.

Вивиан проснулась, потому что в комнату кто-то вошел и положил для нее одежду. От звука задвинувшейся двери она рывком села. Оказалось, что теперь ей очень даже хочется подумать о двух хронопризраках. «Интересно, что это мы делали, то есть что это мы будем делать, – подумала она с изрядным любопытством. – Эти призраки мне точно пригодятся».

У нее даже забрезжила мысль, как именно.

– Эй, В. С.! Ты тут? – сказал из деки голос Джонатана.

– Нет. Я сплю, – заявила Вивиан. Забрезжившая было мысль испарилась.

– Тогда просыпайся. Ужин через полчаса, – сказал голос Джонатана. – Официальный, с гостями. Я предупредил. У нас так всегда. Прийти за тобой?

– Что, правда? Тогда лучше приходи, – ответила Вивиан.

От этой новости она ужасно разнервничалась. Кое-как напялила шелковистый белый костюм, который ей приготовили. Штаны оказались такие широкие, что на вид были почти как юбка, и Вивиан дважды попадала обеими ногами в одну штанину и только потом разобралась, как их надевают. Когда она выпрямилась и сунула руки в мешковатые рукава, костюм сам застегнулся у нее на спине и начал слегка мерцать. На нем проступили голубые цветы, которые тихонько кружили по спиралям вокруг рук и ног. Вивиан их потрогала: бестелесные, как хронопризраки. От этого ей стало не по себе. Но куда больше ее напугало, какой костюм просторный: она привыкла к тесной одежде и белью, какие носили в 1939 году, и в таком летящем наряде чувствовала себя голой. От этого Вивиан еще сильнее разволновалась.

Когда явился Джонатан – весь в белом, с аккуратной свежезаплетенной косой, – Вивиан ничуть не полегчало.

– Будет очень скучно, – предупредил он ее по пути вниз по полированным ступеням. – В гостях у нас доктор Уайландер, мой учитель, и главный библиотекарь Энкиан. Они друг друга на дух не переносят. Говорят, Уайландер как-то раз швырнул в Энкиана Полным собранием сочинений Шекспира. Может, и правда, – он сильный, как бык. Сегодня они опять поскандалили, и отец пригласил их, чтобы помирить.

– Надеюсь, они будут так заняты своими скандалами и примирением, что и не заметят меня, – проговорила Вивиан.

– Наверняка, – отозвался Джонатан.

Но не тут-то было. Родители Джонатана ждали их в столовой – круглой комнате со сводчатым потолком, живо напомнившей Вивиан станцию подземки, а гости стояли рядом с ними возле ненастоящего огня, мерцавшего в настоящем камине. Все четверо были в строгих черных одеждах – и Вивиан невольно подумалось, что они будто прячутся от бомбежки. От этого ее охватило чувство неминуемой опасности. И стало только хуже, когда Дженни обернулась и сказала:

– Вот и она.

Вивиан поняла, что они сейчас говорили о ней.

Мистер Энкиан – с желтым треугольным лицом и манерой язвить даже при разговоре о самых обычных вещах – поглядел на Вивиан и сказал:

– Какая бледная!

Лицо Вивиан, словно в пику ему, тут же вспыхнуло и побагровело. Он смотрел на нее, будто на какую-то гадость, которую притащила с улицы кошка. «Здесь, наверное, и кошек-то нет!» – в отчаянии подумала она.

– Шесть лет в истории, без свежего воздуха, – будешь тут бледной, – ответила Дженни самым что ни на есть заботливым и успокоительным тоном и повела всех к столу.

Вековечный Уокер измученно глянул на Вивиан через плечо.

– Однако же подрасти она сумела, – процедил он, будто Вивиан была в этом виновата.

А доктор Уайландер и вовсе разглядывал Вивиан безо всякого стеснения. Он был огромный. И лицо у него было огромное и брыластое – словно медвежья морда. Вивиан украдкой покосилась на него – и встретилась глазами с пронзительными серыми глазками, смотревшими на нее в упор с этого медвежьего лица. Они привели ее в полный ужас. Она понимала, что сейчас ее разглядывает и оценивает чуть ли не самый умный человек на свете. От страха она оцепенела, и Джонатану пришлось взять ее за плечо и пихнуть в пустой каркас резного полированного кресла.

Тут Вивиан стало немного легче: она поглядела на стол и обнаружила, что он вовсе не невидимый, а сделан из какого-то белого материала с белыми узорами, изображавшими скатерть.

Доктор Уайландер уселся напротив, пустое кресло скрипнуло. И заговорил с Вивиан. Голос у него был глухой, ровный, рокочущий, будто медвежий рык в далекой чаще.

– Так ты, получается, младшая Ли? Вивиан Ли, так?

– Да, – сказала Вивиан, отчаянно жалея, что приходится врать.

– Отправили домой, потому что началась Вторая мировая, верно? – прорычал доктор Уайландер.

– Да, – согласилась Вивиан – с облегчением, потому что теперь ее вранье сводилось к тому, чтобы отвечать чистую правду.

– А из этого следует, что печально известная нестабильность двадцатого века усугубилась настолько, что это обеспокоило твоих родителей, – сказал мистер Энкиан. – Мы рассчитываем, что ты нам обо всем расскажешь.

«Помогите!» – подумала Вивиан. И в панике покосилась на Джонатана, но ей сразу стало ясно, что от него помощи ждать без толку. Джонатан был спокоен и благонравен – так ведут себя все мальчики, когда хотят, чтобы их никто не замечал.

– Глупости, Энкиан, – прорычал доктор Уайландер. – Нельзя требовать от одиннадцатилетнего ребенка умения различать степени нестабильности.

– Я бы этого потребовал, если речь идет о ребенке двух профессиональных Наблюдателей! – вспылил мистер Энкиан. – Уж на вопросы-то она в состоянии ответить!

Отец Джонатана понял, что его гости вот-вот поссорятся, и вмешался:

– В чем корень зла, мы все понимаем, – сказал он. – И хотя вероятность полного уничтожения по-прежнему сохраняется, сейчас главная наша задача – понять, как локализовать возникшую темпороническую флуктуацию в пределах столетия при такой большой прогностической погрешности…

И так далее, и тому подобное. Вошли четыре дамы и расставили перед каждым целую кучу тарелок и тарелочек, а Вековечный Уокер все говорил и говорил. Было очень скучно.

Наверное, у него работа такая – скуку навевать, подумала Вивиан. Если так, то он был мастером своего дела. Глядел в противоположную закругленную стену, как будто что-то его страшно тревожило, и все нудил и нудил о каких-то волнах эскалации, социотемпоральных кривых, типологических парадигмах агона, культурологических манипуляциях идеологией, поведенческих параметрах и индексе Ли – Абдаллаха, пока на всех не навалилась какая-то тяжесть.

Вивиан старалась слушать. Наверняка ведь, чем больше она узнает о Городе Времени, тем легче ей будет попасть домой. Но все эти рассуждения оказались еще непонятнее, чем объяснения Джонатана про устройство его пояса. Она смутно уловила, что в ее родном столетии какие-то беспорядки, а когда Вековечный Уокер упоминает «корень зла», то, наверное, имеет в виду Владычицу Времени. Еще Вивиан сообразила, что ученые из Города Времени следят за остальной историей и стараются, чтобы она вела себя так, как хочет Город Времени.

«Вот зазнайки!» – подумала она.

Наконец дамы разлили всем воды и вина в одинаковые бокалы из тысяч кусочков стекла, сверкавших, как самоцветы, и ушли, а хозяева и гости принялись за еду. Вивиан снова охватило чувство неминуемой опасности. Она понимала, что наверняка наделает жутких ошибок и все узнают, что никакая она не кузина Вивиан. Поэтому она пристально следила за Джонатаном и Дженни и во всем им подражала. Это оказалось несложно. Главное отличие в этикете Города Времени состояло в том, что почти все можно было брать руками и макать в мисочки с пряными соусами. Все капли исчезали на белой поверхности стола, словно по волшебству. У Вивиан прямо гора с плеч свалилась – похоже, застольные манеры ей все-таки по силам! Так что она даже не испугалась, когда мистер Энкиан и доктор Уайландер начали ее расспрашивать.

– Ну, как тебе вернуться в цивилизованный мир? – спросил мистер Энкиан. – Такой, наверное, контраст с трущобами двадцатого века.

– Мы вовсе не в трущобах живем! – рассердилась Вивиан. – Мы живем в Луишеме, это приличный район. Там у многих даже автомобили есть.

– А ты видела настоящие трущобы? – прорычал доктор Уайландер, подняв голову от тарелок.

Дамы дали ему в два раза больше еды, чем всем остальным, даже не спрашивая. Наверное, ему нужно, подумала Вивиан, раз он такой огромный.

– На самом деле нет, – ответила она. – Мама никогда не отпускала меня в Пекхем-Рай. Там очень неприятно. Полисмены ходят по двое.

– Однако твои родители, несомненно, там бывают, – сказал мистер Энкиан, как будто констатировал факт.

– Нет, не бывают, – ответила Вивиан. – В трущобы никто не ходит, только в крайнем случае. Но мама иногда проезжает там на автобусе по дороге в Вест-Энд.

– А отец? – рыкнул доктор Уайландер.

– Не знаю. – Вивиан понурилась. – Я его уже давным-давно не видела. Как только возникла угроза войны, Министерство направило его на секретное Государственное Предприятие, и там муха не пролетит, поэтому он даже на выходные домой не попадает. Мама говорит, зато его не призовут в армию и не убьют на фронте.

– Я бы сказал, со стороны Ли это умный ход, – заметил мистер Энкиан. – Наблюдатель не должен допускать, чтобы его убили.

Вековечный Уокер подался вперед с гримасой озадаченной и страдальческой одновременно:

– Я думал, твои родители осели в районе под названием Ислингтон…

Вивиан подскочила. Оказывается, разум сыграл с ней злую шутку. Он разрешил ей соврать, назвавшись Вивиан Ли, зато во всем остальном согласился врать, только говоря абсолютную правду. Надо было выкручиваться, и побыстрее.

– Так и было, просто мы переехали, – сказала она. – Маме не нравилась моя школа.

Опять вранье. К тому же Вивиан уповала на то, что никто не станет расспрашивать ее об Ислингтоне, поскольку она в жизни там не бывала.

– Расскажи нам о школе, – попросила Дженни.

Вивиан вздохнула с облегчением и заговорила. Она рассказывала о школе, об одежде, об автобусах и подземке, и как прячутся там от бомбежек, если нет своего бомбоубежища. Рассказала про бомбоубежище, от которого на лужайке за ее домом теперь бугор. Все это время она макала маленькие сухие пончики и длинные хрустящие листья в соус и ела, словно привыкла так с рождения. Отпила вина – на вкус оно было какое-то выдохшееся – и перешла на фильмы, в которых была настоящим специалистом. Микки-Маус, Белоснежка, Ширли Темпл и Бинг Кросби – она говорила и говорила, а дамы тем временем внесли другие блюда, и она все перепробовала, не замечая, что ест. После чего переключилась на джаз. Но тут доктор Уайландер проурчал очередной вопрос, и ей пришлось снова вспомнить о войне.

Она рассказала про карточки, про черные занавески для затемнения, которые она помогала маме шить, про противотанковые укрепления на дорогах и про зенитные установки на площади. Описала огромные серебристые аэростаты заграждения над Лондоном. Сказала, что от мистера Чемберлена никакого проку, и изобразила сирену воздушной тревоги. Вивиан так понравилось быть в центре внимания, что она даже предложила спеть «Мы на линии Зигфрида повесим белье». Но тут ее спросили про газовые атаки. Вивиан ответила, что этого все очень боятся. И рассказала, что правительство эвакуирует из Лондона детей. Описала, как жарко и шумно бывает в поездах, и чуть не проболталась, что ее саму отправили к кузине Марти, но вовремя прикусила язык.

– Всем детям вешают бирки, – сказала она. – Вроде багажных.

– Прости, деточка, я что-то не поняла. – Дженни посмотрела на доктора Уайландера. – А когда именно во время Второй мировой проводили эвакуацию? Двадцатый век – не мой период…

– Каждый раз через несколько месяцев после объявления войны, – прокряхтел доктор Уайландер. – Поскольку это Нестабильная эпоха, есть некоторые отклонения, но обычно это происходит в середине тысяча девятьсот тридцать девятого года. – Пронзительные глазки нацелились на Вивиан. – Когда у вас объявили войну?

Вивиан стало не по себе – было очень похоже, что в ее словах кто-то нашел ошибку, – но она решила отвечать правду.

– На прошлое Рождество, в тридцать восьмом, когда же еще.

Она никак не ожидала, что ее слова вызовут такой ужас. Все сначала посмотрели на нее, потом переглянулись. Джонатан, который за весь обед ни слова не проронил и даже не взглянул в сторону Вивиан, уставился на нее в полной панике. Дженни перепугалась не меньше.

– Смотрите, как сдвинулось назад! – воскликнула она. – Ранджит, это уже критическое значение! Я думаю, Наблюдателей необходимо срочно отзывать!

– Похоже, наши сведения безнадежно устарели. – Мистер Энкиан скривился от отвращения. – О чем только думает Временной Дозор!..

– Сейчас выясню. – Вековечный Уокер нажал кнопку на ремне.

Доктор Уайландер, который все это время закидывал себе в рот по два хрустящих блинчика зараз, проговорил:

– Не так уж и удивительно. Три дня назад в сентябре тысяча девятьсот тридцать девятого был зарегистрирован сильный источник хрононов, и мы знаем, что он вызывает хаос. Удивительно лишь то, что начало войны отодвигается в прошлое так стремительно. Однако… – Огромная челюсть чавкнула, крошечные глазки снова покосились на Вивиан. – Согласись, это ваше правительство довольно бестолковое. Только сейчас собралось вывозить детей.

– До этого у нас была «странная война» – мы не принимали участия в боевых действиях, – вступилась за правительство Вивиан.

– Все равно непростительное разгильдяйство, – прорычал доктор Уайландер.

В комнату проскользнул бледный Элио. Вековечный Уокер что-то шепнул ему и отослал куда-то снова.

– Такими темпами еще немного – и этот век расщепит атом уже в двадцатые – со всеми вытекающими! – объявил мистер Энкиан.

– Идиот, – прорычал доктор Уайландер. – Рано или поздно они все равно должны до этого додуматься. На этом строится вся следующая эпоха Стабильности.

– Но не во время же войны! – рявкнул мистер Энкиан. – Нельзя, чтобы они открыли ядерную энергию, когда на них по линии хронологии надвигается волна хаоса! Тогда не будет никакой следующей эпохи Стабильности. От Земли останется только Город Времени, а он и так стремительно распадается!

– Чушь! – ощерился доктор Уайландер.

– Господа! – громко и занудно вмешался Вековечный Уокер. – Никто не спорит, что это кризис и для Города Времени, и для истории, и все мы стремимся по мере сил предотвратить его. Мы не пожертвуем ни искусством семидесятых, ни колонизацией звезд сотых…

И та-та-та, и бу-бу-бу. На всех снова навалилась тяжесть. Пришли дамы, забрали вторую перемену блюд и раздали каждому по горке какой-то сладкой пены. Вивиан только успела копнуть свою ложечкой – аромат был ничуть не хуже, чем у масляного парфе, – когда дверь с грохотом распахнулась и в комнату ворвался полноватый человек с пшеничной шевелюрой. Вивиан подскочила и уронила ложечку.

– Что тут говорят про последние данные об откате в прошлое? – выпалил он.

Он был похож на Сэма. Он был так похож на Сэма, что когда Вивиан нагнулась под стол за ложечкой, то не удержалась и посмотрела ему на ноги, не развязаны ли шнурки. Но на нем были гладкие начищенные сапоги.

Тут все затараторили разом. Когда Вивиан снова села, оказалось, что этот человек с пшеничной шевелюрой навис над ней, будто собирается арестовать.

– Вивиан, ты же помнишь Абдула Донегала, папу Сэма? – спросила Дженни. – Он теперь глава Временного Дозора. Расскажи ему все, что рассказала нам.

«Все?!» – пронеслось у Вивиан в голове.

– В смысле – что война началась в прошлое Рождество? – уточнила она.

Мистер Донегал потеребил губу и уставился на нее, будто на подозреваемую.

– По твоим словам выходит, что двадцатый век достиг критических показателей, – проговорил он. – Когда ты его покинула?

– Вчера ве… Вчера около четырех, кажется, – выдавила Вивиан.

Папа Сэма снова потеребил губу и нахмурился.

– А очередные отчеты от Наблюдателей я получу только завтра, – сказал он. – Удачно, что ты здесь. Это значит, что начало войны отодвинулось в прошлое на десять месяцев за два дня. Плохо дело. Я объявляю желтый уровень опасности, сделаем все возможное, чтобы оно не отъехало еще дальше. – Он улыбнулся Вивиан, показав два зуба, точно такие же, как у Сэма, и потрепал ее по плечу. – Забегай к нам. Ну, до скорого. – И вроде бы собрался уходить.

– Э-э… Абдул, – остановил его Вековечный Уокер.

– Эй, Донегал! – закричал мистер Энкиан. Узкое желтое лицо побагровело от злости. – Как вам удалось просмотреть такой откат? Если бы не эта девочка, мы бы так ничего и не узнали! Отдает халатностью, вы не находите?

Мистер Донегал развернулся и уставился на него.

– Халатностью? – переспросил он. – Послушайте, Энкиан, я работаю с чрезвычайной ситуацией чуть ли не в самом нестабильном столетии за всю историю. Я только что вынырнул из-под завала отчетов из восьмидесятых, где говорится об угрозе Третьей мировой войны с опережением на двести лет. У меня дозорные по всей эпохе расставлены. Что еще от меня требуется? С последнего отчета Ли прошла неделя, возможно, отправить малышку Вивиан сюда было лучшим, что они могли сделать, но если вы позволите мне вернуться к работе, я немедленно пошлю туда человека проверить, что происходит.

– И тем не менее… – начал было мистер Энкиан.

– Абдул, посиди с нами, попробуй десерт… – поспешно вмешалась Дженни.

Глаза мистера Донегала обратились на пенистые горки – точно так же Сэм смотрел на масляное парфе. Потом он крайне неприязненно покосился на мистера Энкиана и погладил себя по округлому брюшку, выпиравшему над поясом с кнопками.

– Пожалуй, не стоит, Дженни. Что-то я опять полнею. К тому же мне пора на работу, налаживать контакт с супругами Ли, не говоря уже о том, чтобы еще разок попробовать поймать ту дамочку. – И не успел никто ничего сказать, как он снова с прежней силой хлопнул дверью и исчез.

– Как вы считаете, он ее поймает? – спросил мистер Энкиан.

Доктор Уайландер закряхтел в свой десерт.

– Не будем об этом, – прорычал он. – Тут кое у кого ушки на макушке.

Мистер Энкиан поглядел на Вивиан и Джонатана, а потом на Дженни.

– Если вы доели, милые, можете бежать, – сказала Дженни. – Уже поздно, а у Джонатана усталый вид.

Вивиан понимала, что их выставляют вон, чтобы взрослые могли поговорить о Владычице Времени. Вековечный Уокер ясно это показал – откинулся на спинку кресла и проводил их взглядом, исполненным муки.

– Все, что было здесь сказано, должно остаться в стенах этой комнаты, – сказал он. – Полагаюсь на вашу порядочность.

– Да, папа, – приглушенно отозвался Джонатан.

Неудивительно, что Дженни показалось, будто он устал, подумала Вивиан, когда они двинулись через переднюю. Джонатан весь побелел и повесил голову.

– Что-то случилось? – уточнила Вивиан.

Но Джонатан отказывался говорить, пока они не очутились у него в комнате.

Там он рухнул в пустой каркас кресла, да так, что косичка взметнулась, и практически закатил истерику.

– Будь прокляты эти хронопризраки! – взвизгнул он. – Из-за них я поверил, что ты и есть Владычица Времени! Но ведь нет! Я по каждому твоему слову понимал, что ты и вправду из двадцатого века! Микки-Маус! – Он взвыл. – И вот теперь мне придется возиться с тобой, а она на воле и крушит историю в свое удовольствие!

– А я тебе говорила, – сказала Вивиан. У нее просто гора с плеч свалилась.

Как только Джонатан упомянул о хронопризраках, она поняла, как ей попасть домой.

– Терпеть не могу чувствовать себя дураком! – зашипел Джонатан и уткнулся лицом в кулаки. Косичка свесилась на руку.

Вивиан основательно перевела дух. Она была счастлива.

– А спорим, я знаю, как тебе найти настоящую Владычицу Времени, – сказала она.