Онлайн чтение книги Смертельные враги
Глава X. Последняя встреча

Убедившись, что следы лорда Уилмора окончательно затеряны, и считая, что «американская дуэль» состояться не может, Джордж Девандейл повернул своего мустанга и направился к покинутому им лагерю, чтобы присоединиться к спутникам.

Немного отдохнув и подкрепившись обильным ужином из медвежьего мяса, охотники снова пустились в преследование уходивших на север индейцев.

Утром следующего дня Джон Максим обнаружил многочисленные следы, обеспокоившие его.

— Надо, ребята, держать ухо востро! — сказал он. — Краснокожие-то очень близко. Как бы нам не напороться на них! Они ночевали на этом месте, ушли с рассветом. Но этого мало — посмотрите-ка вы вот на эту штуку!

— Фляжка Уилмора?! — удивленно воскликнул Девандейл. — Каким образом она могла попасть сюда?

— Вместе с Уилмором. А как он попал сюда? Не знаю. Я обнаружил след полоза саней «гробовщика», но нигде не нашел следов копыт мустанга полоумного англичанина. Кроме того, по моим наблюдениям, след полоза очень неглубок, словно на санях сидел только один человек. Остается предположить, во-первых, что этот человек — Уилмор, во-вторых, что он каким-то образом получил в свое распоряжение сани «гробовщика», но… но без его драгоценного груза. И еще есть одно предположение, которое я боюсь высказать…

— В чем дело? — встревожился Девандейл.

— Наш полоумный допрыгался-таки! Он попал в руки индейцев!

— Не может быть!

— Нет, уж поверьте, Джордж, что я не ошибся!

— Но что же с ним теперь будет?

— Это Аллах один ведает! Если они не пришибли англичанина на месте, значит, пощадили его жизнь. Может быть, они смотрят на него как на пленного. Но есть еще возможность предположить, что они опознали в нем сумасшедшего, а ведь на сумасшедших индейцы смотрят особенно: считается греховным наложить на потерявшего разум беднягу руку. Будем надеяться, что они выпустят лорда, понятно, ограбив его до нитки, ибо грабеж, даже сумасшедших, отнюдь не грех!

— Неужели же мы будем сидеть сложа руки? Надо попытаться вырвать лорда из рук краснокожих! Все же он цивилизованный человек, а они — дикари!

— Гм! Легко сказать! Ведь их и сейчас больше сорока человек, а нас только пятеро!.. Но во всяком случае, нам можно еще продвинуться к северу. Граница Канады близка, вероятно, завтра индейцы уже перейдут на английскую территорию. Там преследовать их будет не так удобно, и если мы не успеем захватить Миннеагу сегодня же, боюсь, мне никогда не получить обратно моего скальпа.

— Так в путь же! — хлестнул своего мустанга молодой офицер.

Пока они мчались по ясно видимым следам последних сиу, в лагере последних происходило следующее.

Маньяк-англичанин, ограбив «гробовщика», с час несся по лесу, искусно управляя собачьей упряжкой и от души забавляясь новым видом спорта.

Увлекшись этим делом, он не обратил ни малейшего внимания на темные фигуры, мелькавшие в лесу, скрывавшиеся среди деревьев, и опомнился только тогда, когда перед ним словно из-под земли вырос целый отряд верховых разведчиков в боевых костюмах индейцев.

— Куда спешит мой бледнолицый брат? — осведомился командовавший отрядом пожилой воин, в котором наши читатели с первого взгляда узнали бы отца Миннеаги, Красное Облако.

— Добрый день, сэр! — ответил англичанин, ничуть не смущаясь тем обстоятельством, что ему пришлось лицом к лицу столкнуться с индейцами. — Я упражняюсь в искусстве править собаками! Это очень забавно! Не хотите ли попробовать сами?

— Каким образом попал сюда мой бледнолицый брат? — допытывался вождь. Уилмор вкратце объяснил все. Лицо Красного Облака нахмурилось, когда он услышал имена Джона и его спутников.

— Мой брат повторит свой рассказ перед лицом Миннеаги, охотницы за скальпами! — тоном, не допускающим возражений, заявил индеец.

— Отчего нет? Я не прочь поболтать с молодой леди!

Индейцы доставили англичанина в лагерь Миннеаги, которая сейчас же приступила к допросу Уилмора.

— Этот человек полоумный, — вполголоса заметил присутствовавший при допросе вождь.

— Но не сумасшедший! — резко отозвалась индианка. — И, мне кажется, он хитрит с нами: он подослан к нам нашими смертельными врагами, чтобы выпытать все и помочь им напасть на лагерь.

— Едва ли! Он сердит на них!

— Бледнолицые хитры, и их язык — язык змеи!

— Что же ты думаешь предпринять с ним?

— Еще не знаю. Пусть соберутся старейшие воины, мы сообща обсудим участь этого индюка.

Прислушиваясь к разговорам Миннеаги с Красным Облаком, англичанин беззаботно улыбался.

Потом он обратился к охотнице за скальпами со словами:

— Правда ли, что леди не связана ни с кем узами законного брака?

Миннеага широко раскрыла глаза, улыбнулась слегка, потом надменно ответила:

— Миннеага ни с кем не связана! Что дальше?

— Я тоже ни с кем не связан! — продолжал лорд, весело гримасничая.

— Хорошо! Что из этого?

— Миннеага произвела на меня большое впечатление!

— Очень лестно! — отрывисто засмеялась женщина-сахем.

— Если я не противен леди, то почему бы нам не вступить в законный брак? — продолжал, потирая руки, лорд. — Это произведет сенсацию в Лондоне!

— Ей-Богу, он совсем спятил! — пробормотал отец охотницы за скальпами. — Он сделал тебе предложение.

— Я очень богат! — продолжал лорд. — Правда, мои странствования по Америке стоили мне больших денег, но это ничего не значит: я велю моим управляющим набавить арендную плату на мои земли и дома, и брешь, образовавшаяся в моем имуществе, будет покрыта в полгода! Я добьюсь того, чтобы моя супруга была представлена нашей милостивой королеве Виктории. Мы вместе будем охотиться на бизонов. Я обучу Миннеагу искусству драться на кулаках…

— Выведите этого кретина из типи! — распорядилась Миннеага.

Через четверть часа собравшийся в типи женщины-сахема военный совет принялся обсуждать участь злополучного пленника.

Надо отдать должное Красному Облаку: он был единственным, кто выступал в пользу лорда Уилмора. В качестве доводов в его защиту проницательный краснокожий дипломат говорил следующее:

— Этот бледнолицый — англичанин. Канада, куда уходят последние сиу, английская колония, значит, сиу нет никакого расчета поступать жестоко с Уилмором.

Кроме того, он сумасшедший, явно не отвечающий за свои действия и не могущий повредить сиу.

Значит, к нему нужно относиться дружелюбно, его следует доставить в Канаду и сдать с рук на руки его соотечественникам, за что можно получить награду.

— Бледнолицая собака оскорбил меня! — заявила Миннеага, когда очередь говорить дошла до нее. — Он осмелился предлагать мне, смертельному врагу всей белой расы, сделаться его женой, его рабой! За это он подлежит смерти!

Голоса разделились. Но общее настроение было малоблагоприятно для Уилмора. Импровизированный суд закончился вынесением сурового приговора:

— Уилмор не будет подвергнут пыткам, потому что вина его, как шпиона бледнолицых, осталась не доказанной.

Взять его с собой краснокожие отказываются, потому что он может помешать им при передвижениях.

Отпустить его на свободу они тоже отказываются, потому что тогда он сможет вернуться к Джону Максиму и его спутникам, смертельным врагам краснокожих.

Поэтому англичанин осуждается на оставление в лесу на произвол судьбы.

Сильные руки схватили Уилмора, раздели донага, подтащили к ближайшему дереву и привязали крепкими лассо.

Следом за этим индейцы снялись и тронулись в путь, не заботясь более о маньяке, предоставленном своей ужасной участи.

— Гм! Признаюсь, — бормотал, коченея, лорд Уилмор, — Миннеага могла бы поступить со мной гораздо любезнее. У этой леди большая склонность к эксцентричным шуткам. Но это мне, с одной стороны, даже нравится! Право, если бы не было так холодно, я ничего не имел бы против подобного приключения, в котором есть своего рода пикантность. Но боюсь, волки ничего не понимают в таких делах и могут по ошибке сожрать меня!

В самом деле, как только краснокожие удалились, на полянке, на которой было их временное становище, замелькали фигуры серых хищников, и вскоре раздался заунывный волчий вой, созывающий на пиршество волков со всех сторон.

Зверье пока не решалось подступиться к привязанному к дереву англичанину, пугаясь его криков и блеска его безумных глаз. Но робость их не могла быть продолжительной: некоторые, наиболее смелые, подбегали почти вплотную к Уилмору и кружились около него, щелкая острыми зубами.

— Я — лорд! — кричал им, теряя сознание, в бреду, Уилмор. — Я — пэр Англии! Я пожалуюсь нашему консулу! Я привлеку вас всех к судебной ответственности! Суд приговорит вас к строжайшему наказанию с возложением на вас всех издержек!

И вдруг волки метнулись испуганно в сторону: две-три пули засвистели над полянкой, темная человеческая фигура с парой револьверов в руках, на самодельных лыжах понеслась к дереву, у которого стоял привязанный лорд Уилмор.

— На помощь! На помощь! — взывал Уилмор.

— Ха-ха-ха! Я-таки нашел тебя, грабитель! — отозвался хриплый голос. — Ты богат, а я люблю деньги! Мы по-братски поделимся с тобой! Давай свое золото!

— У меня нет ни единой монетки. Индейцы забрали последнее! — отозвался, очнувшись от забытья, Уилмор.

— Что?! Ты не имеешь ни гроша?! Но это грабеж! Это форменное надувательство! Я нагло ограблен!.. Стоп! Что это такое? Ба! Это твоя чековая книжка, джентльмен!

— Да, это моя книжка! — признался Уилмор.

— Но чеки еще не подписаны? Ха-ха-ха! Мы сейчас исправим эту маленькую ошибку! Ты подпишешь один чек за другим!

— Нет! Я не подпишу ни единого чека! — твердо ответил маньяк. — Я никогда не уступлю ни в чем грабителям и разбойникам! Я не подпишу!

— Подпишешь, когда попробуешь, остер ли кончик моего ножа! — И двуногий шакал принялся истязать беззащитного сумасшедшего…

* * *

Пятеро охотников с Джоном Максимом во главе добрались почти до самого лагеря индейцев.

— Краснокожие ушли! — вымолвил Джон, осматриваясь вокруг.

— Да, но в лагере еще есть люди! — отозвался Сэнди Гук. — Я видел волков, не осмелившихся проникнуть на эту полянку.

— А пять минут назад тут стреляли! Надо быть осторожнее!

— Я слышу два голоса! — вставил свое замечание Джордж Девандейл. — Они о чем-то спорят!

— Сейчас мы увидим спорщиков. Будьте готовы стрелять!

Охотники, оставив в стороне мустангов, ползком пробрались в лагерь, недавно покинутый последними сиу, и скоро Джон узнал, что здесь происходит.

— Это Уилмор! — крикнул он. — Краснокожие оставили его на растерзание волкам, но около Уилмора возится какой-то белый. Смотрите, смотрите! Что делает этот негодяй?! Он пытает англичанина!

— Стреляйте! — скомандовал Девандейл.

— Спасите! — пронесся слабый предсмертный стон обливающегося кровью от бесчисленных ран сумасшедшего. — Сэнди Гук! Помогите мне! Джон, вступитесь за меня!

Три выстрела, три пули. Две из них попали в цель — в тело изверга, издевавшегося над умирающим маньяком, только в последний момент перед смертью пришедшим в себя и понявшим весь ужас своего положения.

— Держитесь, Уилмор! — крикнул, выбегая на полянку, молодой офицер. — Я освобожу вас!

Но освободители опоздали: получивший две пули в живот и в бок грабитель, видя, что ему самому все равно не спастись, сильным ударом вонзил нож в грудь беззащитной, замученной зверскими пытками жертвы.

И потом сам упал без дыхания к ногам Уилмора.

В глубоком молчании стояли у места катастрофы охотники, с жалостью глядя на изувеченное, истерзанное тело злополучного англичанина, который испустил дух на их руках.

Тут же валялся другой труп. Это было тело «гробовщика» -канадца.

— Я не могу оставить тело лорда на растерзание волкам! — глухо вымолвил Сэнди Гук. — Он, правда, был полоумным, но… Но ведь я на нем здорово заработал, и я считаю своим долгом похоронить его.

— Мы поможем вам, Сэнди! — отозвался Джон. — Как-нибудь выроем могилу и похороним по-христиански этого чудака.

Принявшись копать яму для бренных останков лорда Уилмора, охотники скоро вынуждены были прервать работу: из лесу вышел отряд человек в двадцать прекрасно вооруженных людей в канадских костюмах.

— Что здесь происходит? — осведомился командовавший этим отрядом рослый старик с голубыми глазами.

— Мы хороним одного из наших товарищей, — ответил Девандейл.

— Растерзан медведем?

— Нет! Предательски убит двуногим шакалом, труп которого валяется там, под деревом.

Канадцы полюбопытствовали посмотреть на «двуногого шакала» и, подойдя к нему, старик-предводитель воскликнул:

— Но ведь это же он, господа! Это отравитель рудокопов, которого мы ищем вторую неделю. О, негодяй! Так ты ушел от нашей мести!

— Вы знали этого человека? — обратился к канадцам Девандейл. — Вы назвали его отравителем? Что это значит?

— Он, заведя транспортную контору для перевозки трупов умерших на рудниках рабочих, чтобы увеличить свои заработки, с прошлого года принялся отравлять наиболее богатых рудокопов. Он орудовал при помощи одного негра, такого же проходимца.

Две недели назад на рудниках умер некий Иеремия Смитсон при весьма загадочных обстоятельствах, и «гробовщик» отправился отвозить его труп на родину.

Оставшийся вместо него негр запил и в пьяном виде проговорился о том, каким, собственно, ремеслом занимался его патрон.

Ну, мы приперли чернокожего к стене, заставили выложить все. Комитет общественной безопасности образовал погоню за отравителем. Мы шли по его следам, но…

— Но вы опоздали! Суд Божий над ним уже свершился! — отозвался Сэнди Гук.

— А как вы попали сюда, господа? — осведомился предводитель канадцев.

Джон вкратце поведал уже известные нашим читателям перипетии своих странствований.

— Охотница за скальпами пробирается на нашу территорию? Для того, чтобы и в наших краях совершать свои злодеяния? — вскипел гигант-канадец. — Господа! Что вы скажете на это?

— Смерть сиу! — хором отозвались канадцы.

— Господа! Хотите, мы присоединимся к вам? — предложил предводитель канадцев Джону.

— Разумеется! Будем очень рады!

* * *

Утром следующего дня разведчики сиу, находившиеся уже у самой канадской границы, донесли Миннеаге, что ими обнаружен поблизости отряд из пяти бледнолицых, в которых по описанию женщина-сахем узнала своих смертельных врагов.

Глаза Миннеаги вспыхнули мрачным огнем.

— Маниту предает их в наши руки! Смерть их будет так ужасна, что само небо содрогнется!

В мгновение отряд сиу собрался и ринулся на обнаруженных врагов.

— Возьмите их живыми во что бы то ни стало! — подстрекала своих воинов несшаяся впереди Миннеага. — Я хочу упиться их муками! Вперед, вперед, последние сиу! Слава ждет нас!

Белые всадники, увидев мчавшийся на них вихрем отряд индейцев, испуская крики ужаса, повернули коней и понеслись назад, делая большую дугу.

— Они хотят укрыться в лесу! Но мы не упустим желанную, драгоценную добычу! — кричала, словно опьянев от радости, Миннеага. — Мы сейчас покончим навсегда с нашими смертельными врагами! Спешите, воины! Я стану женой того из вас, кто возьмет в плен Джона — индейского агента!

Беглецы заметно задерживались. Между ними, казалось, была паника. Прозвучали два — три беспорядочных выстрела, не причинивших краснокожим ни малейшего вреда.

— Спешите же, спешите, последние герои сиу! — торопила краснокожих женщина-сахем.

— Гм! Нет ли тут какого подвоха? — придержал ее Красное Облако. — Смотри, дочь моя! Ненависть ослепляет тебя! Ты не принимаешь самых обычных мер предосторожности!

— Ты — трус, воин Воронов! — крикнула ему неукротимая Миннеага и влетела в лес, на опушке которого скрылись беглецы.

И вот в это мгновение с двух сторон загремели ровные и дружные залпы карабинов, сея смерть в рядах сиу: то стреляли сидевшие в засаде канадцы, поражая сиу перекрестным огнем.

Действие их залпов было ужасно: кони и всадники смешались в кучу, падая грудой на снег. А пули летели и летели.

Потом послышался свист, и два отряда белых ринулись на немногих уцелевших от пуль индейцев, неся с собой гибель последним, действительно последним сиу.

Впереди белых мчался Джон Максим, правительственный агент, и Сэнди Гук. Они направили коней в ту сторону, где над трупом своего мустанга стояла в роскошной мантии женщина-сахем Миннеага, дочь Яллы.

— Отдай мой скальп! — кричал Джон.

— Десять тысяч долларов за твою голову! — вопил Сэнди Гук, бросаясь на неукротимую воительницу сиу.

Подпустив врагов на десять шагов, Миннеага швырнула свой страшный томагавк в грудь Сэнди Гука.

Бывший бандит пригнулся, но топор поразил его голову. Падая, умирая, бандит все же успел разрядить револьвер: все шесть пуль. пронзив щит, которым прикрывалась Миннеага, впились в ее грудь.

Как пораженная ударом молнии, женщина-сахем молча, не испустив ни единого стона, опустилась на землю рядом с трупом мустанга, столько лет носившего ее в битву. Умирая, она, как гордый сын Рима, закрыла свое лицо краем плаща.

А по снеговой равнине метались кони без всадников, бежали преследуемые канадцами последние сиу, почти не думая о сопротивлении, их настигали, и они падали, не переступив границы обетованной земли, обещавшей возрождение расы сиу…

Только один краснокожий всадник, словно чудом уцелевший и пощаженный пулями, вихрем вырвался из свалки и умчался в лес. Это был вождь Красное Облако. За ним гнались, но не догнали: лес скрыл его.

* * *

Джордж Девандейл долго молча созерцал поле битвы. Лицо его было бледно, взор мрачен.

Джон подошел к нему и тронул его за рукав.

— Пора, мистер Джордж! — сказал он.

— Что? — очнулся молодой офицер.

— Я говорю, нам нечего делать здесь больше!

— Да, мы свое дело сделали! — горько засмеялся Девандейл.

— Вы как будто недовольны победой?

— Нет, что же! Я только думаю о том, что тут сейчас сведен вековой счет и что племя сиу никогда не возродится ни у нас, ни в Канаде…

— Есть о чем жалеть! — пожал плечами Джон. — Посмотрите-ка лучше на мою добычу!

И он показал Девандейлу три скальпа.

Первый — это был его собственный скальп. Он сорвал его со щита павшей в бою Миннеаги. Второй — скальп Яллы. Третий, еще окровавленный, — скальп самой женщины-сахема, скальп Миннеаги, той, которую Провидение послало племени сиу, чтобы Миннеага привела это гордое, неукротимое и кровожадное племя к гибели.

Бросив рассеянный взгляд на трофеи Джона, Девандейл отвернулся: ему тяжело было в этот момент смотреть на старика-траппера…

— А что Сэнди Гук? — спросил он Джона.

— Сейчас отдал Богу душу! Мы зароем его, мистер Джордж! В сущности, он был неплохой парень…

Такова была надгробная речь Джона Максима в память о бывшем бандите.

Через час канадцы расстались с янки: первые пошли на север, вторые — на юг, навстречу надвигавшейся весне, несшей забвение рокового прошлого.