Онлайн чтение книги Солнечная лотерея Solar Lottery
Глава 2

Едва рассвело, как Леон Картрайт сел за руль старенького «Шевроле-82». Он был одет в отутюженный костюм старинного покроя.

Потрепанная шляпа венчала его голову, в жилетном кармашке тикали часы. От Леона Картрайта веяло старостью и увяданием. Высокий, худой, нервный, он выглядел на все шестьдесят.

Его тонкие руки, твердо сжимавшие руль, были покрыты веснушками.

Казалось, что-то беспокоило Картрайта, он был излишне напряжен и вел машину осторожно, будто в ней везли тяжелобольного.

На заднем сиденье «Шевроле» лежали бобины с корреспонденцией, поношенный непромокаемый плащ и несколько пар ни разу не надеванных ботинок. Заряженный «Хоппер Коппер» был засунут под сиденье.

Улицу с обеих сторон обрамляли скучные однообразные здания с пыльными окнами, потускневшей рекламой. Это были реликвии прошлого века, как, впрочем, и сам Леон и его машина. Мужчины в выцветших рабочих костюмах прогуливались у подъездов. Их лица были бесцветны, глаза пусты и унылы.

Еще совсем молодые, но уже увядшие женщины, одетые в единообразные черные пальто, облепили магазины, торгующие подержанными вещами и продуктами сомнительной свежести. Дома, в грязных жилищах, их ждали вечно голодные дети.

«Судьбы людские неизменны, — подумал Картрайт. — Ни система классификации, ни очень сложные и точные игры-вопросники не улучшают жизнь людей. И так будет всегда, поскольку всегда будут неклассифицированные».

В двадцатом веке была полностью решена проблема производства товаров.

В конце концов их масса достигла предельного объема. Излишки товаров стали представлять угрозу для свободного рынка, и в 1980 году было решено сжигать все вещи, не находящие потребителя.

Еженедельно по субботам ко всем площадкам для сжигания товаров, обнесенным колючей проволокой и тщательно охраняемым, сходились огромные толпы, состоящие из тех, кто был не в состоянии купить превращаемые в пепел продукты и вещи. Со слезами и злобой в глазах смотрели люди на огромные костры из творений человеческих рук.

Игры призваны были облегчить положение.

Не имея возможности купить дорогостоящие промышленные товары и продукты, люди могли хотя бы надеяться выиграть их. В течение нескольких десятилетий экономика, зашедшая в тупик из-за перепроизводства, благодаря игровым механизмам распределения сделала сильный рывок. Но на одного счастливчика, выигравшего автомобиль, холодильник, телевизор или еще что-нибудь, приходились миллионы не выигрывавших ничего.

Постепенно наряду с товарами стали разыгрываться и более весомые «вещи»: власть и престиж. На вершине социальной пирамиды находился человек, распределявший власть. Его назвали Ведущим Игру.

Шаг за шагом шел процесс распада социально-экономической системы.

Люди утрачивали веру в законы природы. Ничто больше не было постоянным.

Невозможно было предсказать последствия ни одного события. Ни на что нельзя было положиться. Статистические предсказания получили всеобщее распространение. Исчезло понятие причинности, люди больше не могли сами влиять на свою жизнь. Остался только расчет на удачу, на игру случая.

Теория Минимакса (игра "М") породила настроения самоотречения, невмешательства в собственную жизнь. Игрок в "М" ни к чему себя не обязывал, ничем не рисковал, ничего не выигрывал, не терпел поражений. Его цель — накопление удачи и стремление продержаться дольше других игроков.

Он ждал окончания партии, больше ему не на что было рассчитывать.

Минимакс был изобретен в двадцатом веке математиками фон Нейманом и Маргенштерном. Их метод ведения большой игры был использован еще в ходе второй мировой войны. После военных стратегов им стали пользоваться финансисты.

Фон Нейман был приглашен в Американскую комиссию по энергетике, что свидетельствовало о признании значимости теории. А два с половиной века спустя эта теория стала управлять миром.

На стене узкой грязно-белой постройки, к которой Картрайт подъехал, висела табличка «Общество престонистов. Вход к основным службам с другой стороны». Остановившись у тротуара, Картрайт принялся вытаскивать из багажника пачки с рекламной литературой. В нескольких метрах от него разгружал грузовик владелец рыбного магазинчика.

Картрайт, держа перед собой кипу книг, вошел в тускло освещенное помещение. Всюду возвышались пирамиды из ящиков и коробок. Найдя свободное местечко, он опустил свою ношу на пол, затем пересек холл и вошел в крошечную контору.

Она была пуста. Картрайт не спеша просмотрел корреспонденцию. На этот раз в ней не было ничего важного: счета из типографии и транспортного агентства, квартирная плата, предупреждение по поводу неуплаты за электроэнергию, счета за уборку мусора и воду.

В одном из конвертов Картрайт обнаружил пять долларов и многословное письмо от пожилой женщины. Было и еще несколько мизерных вкладов. В общей сложности Общество обогатилось на тридцать долларов.

— Они уже выражают нетерпение, — сказала Рита О'Нейл, войдя в контору. — Может, начнем?

Картрайт опустил голову. Время пришло. Он тяжело поднялся, зачем-то переложил на столе экземпляры «Диска Пламени» и поплелся вслед за девушкой.

Как только он вошел в зал, люди разом заговорили. В устремленных на него взглядах Картрайт увидел страх и надежду.

Картрайт прошел на середину зала и тут же был окружен плотным кольцом взволнованных мужчин и женщин.

— Когда?! — крикнул почти в лицо ему Билл Конклин.

— Мы больше не можем ждать! — вторила ему Мария Юдич.

Картрайт вытащил из кармана список и начал перекличку. Глаза его печально смотрели на собравшихся людей, среди которых были вечно напуганные, молчаливые мексиканцы-рабочие, сварщик, японские рабочие-оптики, девица с ярко-красными губами, разорившийся торговец, студент-агроном, фармацевт, повар, санитарка, плотник…

Эти люди умели работать руками, но не головой. Они выращивали растения, заливали фундаменты, чинили протекающие трубы, обслуживали машины, шили одежду, готовили еду… С точки зрения системы Классификации все они были неудачниками.

Закончив перекличку, Картрайт поднял руку:

— Прежде чем уйти, я хочу сказать вам, что корабль готов.

— Да, это так, — подтвердил капитан Гровс, крупный негр со строгим выразительным лицом. Одет он был в комбинезон, перчатки и кожаные сапоги.

Картрайт обвел глазами собравшихся:

— Может, кто-то колеблется?

Ответом была напряженная тишина.

Мария Юдич улыбнулась Картрайту и своему молодому соседу. Билл Конклин прижал ее к себе.

— Это то, за что мы боролись, — сказал Картрайт. — Чему мы посвятили наше время и деньги. Джон Престон был бы счастлив, окажись здесь. Он знал, что это случится. Он верил, что мы вырвемся за пределы космических колоний и регионов, контролируемых Директорией. Его сердце знало, что люди отправятся на поиски свободы.

Картрайт взглянул на часы.

— До встречи! Удачи вам! Вы на правильном пути. Берегите ваши амулеты и доверяйте Гровсу.

Люди, взяв свой нехитрый багаж, вышли из зала. Картрайт на прощание пожал каждому руку. Когда зал опустел, Рита сказала:

— Я рада, что все это кончилось. Я боялась, что кто-нибудь струсит.

— Неизвестность всегда пугает. В одной из своих книг Престон описывает таинственные голоса, которые разговаривают с людьми, покинувшими свою привычную космическую территорию.

Картрайт налил себе кофе.

— К тому, что произошло, мы имеем самое прямое отношение. И я спрашиваю себя, что важнее — жизнь здесь или поиск Десятой планеты.

— Я никогда об этом не думала, — сказала Рита, — приглаживая ладонями свои длинные черные волосы. — Вы можете все, — обратилась она к Картрайту, — даже изменить Вселенную… Для вас нет ничего невозможного.

— Ты не права. Я, правда, попробую сделать кое-что невозможное, невзирая на исход, но это непременно кончится тем, что я буду побежден.

Рита ошеломленно воскликнула:

— Как вы можете говорить такое? Голос Картрайта стал жестким:

— Убийцы уничтожают всех инков, которых выбирает система. Вы полагаете, им понадобится большой срок, чтобы созвать Конветет Вызова?

Компенсирующие механизмы системы работают на них и против нас. С их точки зрения я нарушил правила Игры уже тем, что решил сыграть. Все, что произойдет, случится по моей собственной вине.

— Они знают о корабле?

— Не думаю. По крайней мере, я надеюсь, что не знают.

Раздался шум реактора. На крышу здания опустился корабль. Послышались глухой стук, голоса. Рита увидела, как лицо ее дяди исказилось от ужаса, но тотчас оно приняло прежнее выражение усталости и печали.

Картрайт улыбнулся Рите.

— Они прибыли, — сказал он.

* * *

Тяжелый топот военных сапог разнесся по коридору. В зал вошли гвардейцы Директории и замерли полукругом. Вперед вышел чиновник с бесстрастным лицом.

— Вы Леон Картрайт? — поинтересовался он. — Пожалуйста, покажите документы.

Картрайт вытащил из внутреннего кармана пластиковую трубку, открыл ее и разложил на столе тонкие металлические листки.

— Свидетельство о рождении. Школьный аттестат. Психоаналитическая характеристика. Медицинские свидетельства, сведения о судимости. Права согласно уставу. Список мест службы. Последнее место службы и прочее…

Картрайт снял пиджак и засучил рукав рубашки.

Служащий, пробежав глазами документы, сравнил опознавательное клеймо с клеймом на руке Картрайта.

— Сейчас я сниму отпечатки ваших пальцев и ваш мозговой частотный стандарт, хотя это и лишнее. Я знаю, что вы Леон Картрайт.

Он вернул документы.

— Меня зовут Шеффер, я майор Директории. Сегодня в девять утра произошла смена власти.

— Я вижу, — сказал Картрайт, одеваясь. Майор взял в руки лист с перечнем прав согласно уставу.

— Вы не классифицированы?

— Нет.

— Я полагаю, что ваша правовая карточка находится на покровительствующем вам Холме?

— Обычно так и бывает, — сказал Картрайт, — но я не состою на службе ни на одном из Холмов. Я остался без работы в начале этого года.

— Значит, вы продали ее на «черном рынке», — Шеффер сухим щелчком запер свой портфель. — Избранными чаще всего становятся неклассифицированные. Это от того, что их очень много, гораздо больше, чем классифицированных, зато последние всегда умудряются завладеть вашими правовыми карточками.

Картрайт молча выложил карточку на стол.

— Невероятно!

Шеффер был ошеломлен. Прозондировав мозг Картрайта, он сказал изумленно и недоверчиво:

— Вы знали это заранее.

— Да.

— Невозможно. Ведь это только что произошло. Мы прибыли тотчас же.

Даже Веррик еще не в курсе. Вы первый, кто узнал это, не считая Группы телепатов.

Шеффер смотрел на Картрайта во все глаза.

— Как вы узнали?

— По теленку с двумя головами, — туманно объяснил Картрайт.

— Впрочем, все это сейчас не важно. Видимо, вы располагаете дополнительными источниками информации. Я смог бы узнать их, тщательно изучив вашу глубинную мозговую активность.

Он протянул Картрайту руку.

— Примите мои поздравления. Если вы не против, мы заблокируем все подступы к зданию:

Веррика поставят в известность через несколько минут. Мы должны быть готовыми ко всему.

Он вложил Картрайту в руку его карточку.

— Берегите ее. Это единственное свидетельство вашего нового положения.

— Благодарю, — сказал Картрайт. — Я думаю, что могу на вас рассчитывать. Он спрятал карточку в карман.

— Да, можете, — ответил Шеффер. — Теперь вы наш глава, а Веррик ничто. Разумеется, нам потребуется какое-то время для психологической перестройки. Часть членов Группы, самые молодые из них, не помнят никакого другого Ведущего Игру, кроме Веррика, — майор улыбнулся. — Предлагаю вам довериться нам. В Директории много людей, состоящих на службе лично у Веррика. Мы обязаны всех проверить. С помощью этих людей Веррик контролировал Холмы.

— Это меня не удивляет.

Шеффер внимательно посмотрел на Картрайта и продолжил:

— На Веррика готовилось немало покушений. Но обо всех попытках мы всегда узнавали заранее. Это стоило нам большого труда, но, в конце концов, мы для этого и существуем.

— Я рад вашему приезду, — признался Картрайт. — Сначала я подумал, что вы — люди Веррика.

— Это могли бы быть и они, — глаза майора сверкнули. — Если бы не старейшие службы телепатов, он, без сомнения, был бы извещен первым. Питер Вейкман все поставил на свои места, напомнив нам о долге и ответственности.

Картрайт мысленно взял на заметку это имя. Возможно, когда-нибудь Питер Вейкман ему пригодится.

— Когда мы прибыли к зданию вашего Общества, мы заметили значительную группу людей, — сказал Шеффер. — Мы проникли в их мысли. У каждого в мыслях было ваше имя.

Картрайт без тени волнения взглянул в глаза Шеффера.

— Что вы сказали?

— Эти люди ушли, и мы не смогли узнать многого. В их мыслях было что-то о корабле, длительном путешествии.

— Вы говорите загадками, словно государственный оракул.

— Их окружало плотное облако страха и возбуждения.

— Я не могу вам ничего объяснить, — сказал Картрайт и добавил с доброй дозой иронии:

— Наверное, это были мои кредиторы.

* * *

Рита О'Нейл ходила взад и вперед по крохотному дворику. Ничем другим заниматься она сейчас не могла. Великий момент настал, затем он прошел и уже стал историей.

К стене здания Общества примыкал простой, лишенный украшений склеп с останками Джона Престона.

Рита смотрела на иссохшее тело, хранившееся в пожелтевшем, засиженном мухами пластикубе.

Маленькие изуродованные ревматизмом руки скрещены на груди, за стеклами очков — закрывшиеся навечно глаза. Тщедушный, горбатый человечек в склепе, покрытом пылью, лишенном внимания людей…

Но в эти самые минуты в полумиле от скромного склепа целая армада старых автомобилей доставляла последователей этого человека на площадку, где допотопное грузовое судно «6-М» унесет их в неведомый им мир космоса.

Фанатики были готовы к старту. Они отправлялись в космическое пространство на поиски Десятой планеты Солнечной системы. Легендарный Диск Пламени, сказочный мир Джона Престона ждал их.