Онлайн чтение книги Сыны анархии. Братва Sons of Anarchy. Bratva
4

Кейтлин Данфи зарезал ее хахаль, когда она застала его в пабе с другой девицей. Кейтлин, уязвленная и униженная, поговорив с ним в открытую, убежала из паба в слезах, и тогда девица, которую он клеил, вставила ему еще фитиль и вылила пиво ему на голову. Этот хахаль – Тим Келли – прокрался до квартиры Кейтлин, залив в себя больше алкоголя, чем счел бы разумным пьяный моряк. Тим и Кейтлин поругались, затем подрались, кулаки так и замелькали. Как и всякая добрая ирландская девушка, она платила ему той же монетой… вплоть до момента, пока он не сграбастал кухонный нож и не воткнул ей в горло.

Тринити любила милую Кейтлин. В детстве они вместе ходили в школу, а потом вместе проводили массу вечеров в пабе, а еще утренние пробежки в парке. Однажды они даже сидели вместе за решеткой, и чем меньше об этом говорить, тем лучше. На похоронах Кейтлин Тринити даже плакать не могла – гнев вытравил горе, – лишь отчаянно жаждала момента, чтобы сомкнуть пальцы на рукоятке ножа и попотчевать Тима Келли тем, на что тот сам напросился. Меньше месяца спустя с ублюдком было покончено, но убила его не Тринити.

Она жалела об этом годами. И всегда будет жалеть. Тринити Эшби всю свою жизнь провела в шаге от мира насилия, но сама преступницей не была, а тем паче убийцей. Но для Тима Келли уж непременно сделала бы исключение.

Ради Кейтлин Данфи.

И когда Джон Карни спросил, как ее зовут, имя Кейтлин выскочило как-то само собой. Теперь же стыдилась одной мысли об этом.

«Теперь идти на попятную уже поздно», – подумала она.

Во многих-многих отношениях.

* * *

Саммерлинская оружейная выставка-ярмарка закрылась под вечер, но сворачивание ее потребовало какого-то времени. Тринити просто в лепешку расшибалась, чтобы Олег и остальные парни не потеряли терпение, пока ждут, несмотря на то что они четверо, просто стоящие вместе в кружок – эта ирландская девчонка и троица угрюмых русских парней, все из себя на взводе, тронь и взорвутся, – не могут не привлекать нежелательного внимания даже в часы закругления оружейной выставки. Отправила Гаврилу и Феликса покататься, а сама с Олегом то разглядывала стенды торговцев, то слушала музыкальное представление, устроенное в восточном конце выставки, то посещала большой серебристый прицеп «Эйрстрим», превращенный в мобильный бар-закусочную.

Тамошний поп-корн, приготовленный в котелке по-домашнему, оказался восхитительным.

Теперь, когда оружейная выставка закончилась и солнце стремительно опускалось за горы на западе, они покатили по грунтовке, ведущей к главному дому ранчо Оскара Темпла. Со всех сторон их окружали изгороди, но больше их интересовали меры безопасности. Они углядели пару охранников и никак не меньше трех камер, отчего Олег с парнями занервничали. Они следовали за потрепанным, старым пикапом марки «Форд» с мощным кузовом позади, в котором Джон Карни возит свои товары на оружейные выставки, потому что хозяин пикапа вызвался их проводить.

Их ожидали.

Однако Тринити оставалось лишь гадать, чего именно может ожидать Оскар Темпл. Должно быть, Карни вкратце его просветил, но не взбрыкнет ли человек вроде Темпла при виде замызганных мужиков с каменными лицами и русским акцентом? Насколько она успела понять американцев, вполне может.

– Предоставьте говорить мне, – подала голос Тринити с заднего сиденья.

Гаврила сидел за рулем, Олег – на пассажирском сиденье рядом, а Феликс – позади, рядом с Тринити. Все сердито посмотрели на нее, даже человек, в которого она влюбилась.

– Возможно, ты сказала это уже дважды или трижды, – буркнул Олег.

Тринити просунулась между сидений, чтобы с прищуром наверняка заглянуть ему в глаза.

– И скажу это тысячу раз, коли потребуется, чтобы достучаться в ваши толстые русские лбы.

От ухмылки Олега тонкий белый шрам, протянувшийся вдоль его челюсти от подбородка до мочки уха, натянулся. Татуировки на его шее сзади и на руках свирепы и как-то прекрасны в одно и то же время. У него высокие скулы, маленький рот и прищуренный взгляд человека, любящего мучить людей. Щетина на его бритом черепе никоим образом не помогала рассеять подобные опасения, но Тринити знала, что это не так. Она чувствовала его прикосновение и видела в его глазах вожделение к ней. Олег ни за что не причинит ей боль, разве что тем, что умрет за нее, и она сделает все, что в ее власти, только бы предотвратить подобное.

Гаврила водит. Всегда. Его уродливое лицо с темными глазами выглядит так, будто он побывал в тысяче драк и проиграл их все до единой.

А вот Феликс – тихоня. Шесть с половиной футов ростом, накачанный так, что похож на гардероб из мускулов. У Тринити сложилось впечатление, что большинство драк с Феликсом заканчивались еще до начала, потому что его противники п и сались прямо в собственные штаны, не успев даже обменяться ударами.

– Ты говоришь с нами, как с детьми, – проговорил Гаврила. – Я выдрал глотку мужику, который говорил со мной так.

Тринити с усмешкой уселась на свое место.

– Ты не первый, кто намекает, что с удовольствием меня прикончил бы. У другого парня это звучало убедительнее.

– Один из нас любит тебя, ирландка, – проворчал Гаврила, стиснув баранку своими лапищами. – Но это не я.

Олег снова оглянулся на заднее сиденье, приподняв одну бровь. Может, Гаврила и убийца, но они оба совсем как братья, и он ни за что не причинит вред любимой женщине Олега. Феликс как всегда помалкивал, но чуточку возвел глаза горе, показывая, что тоже не ставит угрозы Гаврилы ни во грош.

Впереди понемногу вырастал громадный деревенский дом, окруженный беспорядочными хозяйственными постройками. Тринити увидела, как стоп-сигналы Карни вспыхнули, и тут же Гаврила врезал по тормозам. Шины их черного «Мерседеса» подняли тучу пыли, и пришлось подождать, пока она опустится, прежде чем распахивать дверцы. «Братки» научили ее никогда не высовываться там, где окружающая обстановка не просматривается на все сто.

Выбравшись из машины, Тринити захлопнула заднюю дверцу. Остывающий двигатель «Мерседеса» издавал негромкое пощелкивание. Она предлагала угнать что-нибудь, не так соответствующее клише русской мафии, как черный европейский седан, но Гаврила упорствовал, что они должны соответствовать стандартам. Олег переставил на него номера со старого «Фольксвагена Рэббит». Ну, хотя бы сегодня вечером за ними никто гоняться не будет.

Олег и Феликс выбрались из машины через пару секунд после нее. Гаврила ждал за рулем, наверняка держа правую руку на кнопке зажигания. Ключа у них не было, но этому человеку потребовалось не больше полусекунды, чтобы двигатель заработал. Он такое уже делал не раз и не два.

Выбравшись из своего пикапа, Карни уперся ладонями в поясницу, как это водится у пожилых, потянулся и вальяжно зашагал к ним, теперь более походя на ковбоя, чем на ирландского паренька, каким рос.

– Мисс Данфи, – сказал он.

Ей хотелось открыть ему свое настоящее имя, но она не могла. Олег может решить, что эта информация заслуживает того, чтобы прикончить Карни.

– Должен теперь вам сказать, – продолжал американец, – что вообще-то от этого дела мне как-то не по себе.

Феликс чуть отвел руку назад, чтобы легче было выхватить пушку, заткнутую сзади за пояс, если понадобится.

Олег хотел было открыть рот и выдать свой акцент, но Тринити обожгла его таким взглядом, что он прикусил язык, как Феликс.

– Тут ничего такого, чтобы вам испытывать неловкость, мистер Карни, – проворковала она. – Вы знакомите старого друга с новым, вот и всё. Коли же предпочитаете не торчать поблизости, когда представите нас друг другу, никто здесь не поставит вам этого в вину.

Неловко переминаясь с ноги на ногу, Карни бросил взгляд на дом.

– Оскар может.

Друг в Белфасте, назвавший ей имя Карни, сказал ей, что этот человек не сходит с прямой и узкой дорожки уже много лет. Его дискомфорт оттого, что его втягивают в затею по ту сторону черты закона, казался совершенно искренним, но ведь он согласился привести их сюда, а уж коли впутался, в таком деле вход – доллар, выход – два.

Похоже, Карни осознал эту истину на секунду-другую позже Тринити. Вздохнув с видом, говорившим «ладно уж, давайте покончим с этим», он направился к парадной двери деревенского дома с шагающими по пятам Тринити, Олегом и Феликсом. Гаврила оставался за рулем «Мерседеса», пока дверь не открылась и бородатый мужчина в спортивном пиджаке цвета ржавчины жестом не пригласил их внутрь.

У двери Карни поздоровался с бородачом, которого звали вроде бы Аароном. Аарон Имярек не потрудился представиться гостям своего работодателя. Тринити приняла бы его за дурня при виде новехоньких, с иголочки, синих джинсов и остроносых ковбойских сапог без единой царапинки, но разглядела, как слегка оттопыривается его спортивный пиджак из-за оружия и сумрачный интеллект, проблескивающий в его взгляде, будто крошечные пылающие угольки. Этот человек – не просто головорез.

Проводив их в переднюю, Аарон указал на столик под вешалкой:

– Оставьте свое оружие здесь. Оно будет ждать вас на обратном пути.

Их всех всколыхнуло беспокойство. Тринити бросила на Олега сумрачный взгляд, он кивнул и, зорко следя за Аароном, вытащил пистолет из-за пояса сзади и положил на столик. Гаврила и Феликс последовали его примеру.

– А вы что же? – повернулся тот к Тринити.

– Я здесь только потолковать, – отрезала она. – Оружие мне даже не нравится.

Мгновение Аарон пристально разглядывал ее, окинув взглядом надетые на ней джинсы, сапожки и тонкий хлопчатобумажный свитерок. Он явно пытался вникнуть, что она собой представляет, что делает вместе с этими людьми, и Тринити видела, что покамест он в этом не преуспел. Как и она сама.

– Странную ж вы водите компанию, раз так, – заметил он.

– Отнюдь не спорю.

– Мистер Темпл ждет вас на кухне, – указал он куда-то в глубь дома.

– На кухне? – эхом отозвалась Тринити.

Никто не проронил ни слова. Карни последовал за Аароном, а девушка со своими русскими вынуждена была к ним присоединиться. Поначалу ей показалось странным, что этот человек примет их в кухне, а не в кабинете или гостиной, но, разумеется, кухня более интимна, более уютна… и в каком-то смысле более гостеприимна. Должна создать иллюзию, что все они друзья и могут говорить без экивоков.

Оскара Темпла они застали за шинкованием овощей на кухонном островке с гранитной столешницей. На бедре у него висел большущий пистолет «Кольт», будто у шерифа на Диком Западе; кожаный ремень и кобура поблескивали, любовно, с заботой смазанные маслом, чтобы не теряли эластичности, словно драгоценная бейсбольная перчатка подростка. На шикарной плите исходила паром кастрюля, и в желудке у Тринити заурчало от дивных ароматов, наполняющих кухню.

– Привет, Джон! – тепло сказал Темпл. – И привет твоим друзьям.

– Добрый вечер, Оскар, – ответил Карни.

– Неужто уже вечер? – Темпл бросил взгляд в окно над раковиной. – Что ж, он подкрался незаметно, не правда ли?

На второй разделочной доске лежала целая курица, которую хозяин дома только что выпотрошил и порезал, сложив мясо горкой на блюде. Когда он положит мясо и овощи в пряный бульон, кипящий на плите, блюдо получится исключительное.

– Пахнет славно, не так ли, мисс… – Темпл посмотрел в ее сторону.

– Данфи, – подсказала Тринити. – Кейтлин Данфи.

Темпл вытер руки кухонным полотенцем и поприветствовал ее рукопожатием. Он явно сосредоточил внимание исключительно на ней – быть может, Карни сообщил ему, что говорить будет она, – не потрудившись протянуть руку кому-либо из ее спутников. Тринити пережила мгновение всеохватной паники, сообразив, что, вместо того чтобы оставаться просто подружкой Олега, приняла участие в покушении на преступление, работая на русскую мафию.

«Господи, да что же я творю?» – подумала она, не в силах даже вздохнуть.

Потом, бросив взгляд на Олега, вспомнила ответ: «Стараюсь остаться в живых. Оберегаю жизнь Олега». Теперь это ее семья.

Из другого коридора в дальнем конце кухни послышались легкие шаги, и, обратив туда взгляды, все увидели вошедшую брюнетку – загорелую, с обветренным лицом, одетую в собственную вариацию спортивного пиджака Аарона в комплекте с оттопыривающимся короткоствольным оружием. «Сколько ж их тут?» – задумалась Тринити.

– Антуанетта, вот и ты! – просиял Темпл. – Не могла бы ты устроить мисс Данфи досмотр, будь любезна? А когда закончишь, Аарон проделает то же самое с ее друзьями.

– Они оставили свое оружие у двери, – возразила Тринити. – А я не вооружена.

– Может статься, это и правда, – согласился Темпл. – Но Антуанетта обыщет вас на предмет камер и прослушивающих устройств…

Он помедлил, разглядывая Олега, прежде чем перейти к Гавриле.

– Впрочем, судя по вашим спутникам, ничуть не сомневаюсь, что вы в полном ажуре. Нашим федеральным друзьям нипочем не добиться такой убедительности, – проговорил он, заканчивая на Феликсе. – Вы ведь русские, правда?

Тринити велела им помалкивать, и они следовали ее совету, набрав в рот воды.

Поглядев на нее, Темпл поднял руку и похлопал себя по шее сзади:

– Наколки, милая моя.

Она поглядела на Олега, подумав об аляповатых картинках на коже задней стороны его шеи, вспоминая, сколько раз гладила эту кожу.

– Русский гулаг – единственное место, где могут сделать что-то подобное, – поведал Темпл. – Их еще так кличут, гулагами? Или теперь просто тюрьмами?

Гаврила медленно двинулся на него. Угроза пробегала по его телу волнами.

– Ты что-то имеешь против русских? Может, принципы? Ты не делаешь с нами бизнес?

Тринити хотелось накостылять ему по башке, но она не позволила себе выказать раздражение.

Оскар Темпл широко развел руками, демонстрируя, что все они друзья.

– Вовсе нет, tovarisch. Я в политические игры не играю. Я бизнесмен. Всякий желающий заплатить мне валютой США – достаточно полноценный американец для меня.

Гаврила кивнул – вероятно, уже пожалев о том, что раскрыл рот. Поглядел на Олега и Тринити. Феликс держался позади, как можно ближе к усатому телохранителю Темпла.

– Тогда валяй, Антуанетта, обыскивай меня, – произнесла Тринити, уповая, что окажется дружелюбнее, чем чувствовала себя на самом деле.

Женщина занялась этим делом настолько основательно, что Тринити сочла это своим первым лесбийским опытом. Покончив с этим, Антуанетта удалилась в тот же коридор, из которого вышла, и настала очередь Аарона обшаривать русских. Олег и мальчики неуютно поеживались, пока Аарон тщательно и неспешно занимался своим делом.

– А как насчет старика? – осведомился последний, кивнув в сторону Карни.

– Ты при оружии, Джон? – лучезарно улыбнулся Темпл.

– Оно конечно, – насупился Карни. – У меня та старая «беретта», что ты подарил, когда мне стукнуло семьдесят.

– Иного ответа я бы и не принял, – одобрил Темпл.

– Тогда ладно, – пожал плечами Аарон. – Никаких проводов и других стволов. Но у этого есть нож, – указал он на Олега.

Темпл расплылся в своей дьявольской ухмылке:

– Разумеется. – Он посмотрел на Олега: – У тебя вид ножевого бойца, Иван.

Олег негромко хмыкнул.

Маска Темпла на миг соскользнула:

– Я сказал что-то смешное?

– Никто больше не зовет нас Иванами. Рональд Рейган покинул пост уже давно, – сообщил Олег.

Тринити вздохнула. Ладно, Темпл козел, но если чего-то хочешь от козла, позволь ему распустить хвост и разыгрывать из себя короля Говнище. Она бросила взгляд на Карни, стоящего в паре футов от нее. Мандраж у старика прямо-таки адский.

– Вы в моем доме, – предупредил Темпл, положив ладонь правой руки на рукоятку, торчащую из кобуры у него на правом бедре. – Полагаю, я могу звать вас, как заблагорассудится, тем более что вы мне своих имен не выкладывали.

Карни шагнул прочь от Тринити, подчеркнуто держась от нее и ее друзей как можно дальше.

– Послушайте, я свое дело сделал, – с усталой хрипотцой прошелестел его голос. – Я вас познакомил. Но вы все чуточку чересчур на взводе для меня, так что я уж пойду себе.

У Тринити по коже побежали мурашки, словно в комнату влетел нечистый. Она не верила в злых духов так, как всегда верила бабушка, но ни капельки не сомневалась, что дурные намерения обладают весом, аурой, которую можно ощутить.

– Не дергайся секундочку, Карни, – возразил Темпл. – Это же ты привел сюда этих людей.

– Нельзя ли перейти к делу? – спросила Тринити, умоляюще подняв руки. – Мы лишь хотим получить цену по справедливости, а мы слыхали, что вы ведете дела честно.

Темпл со вздохом поглядел на Аарона, который будто чуточку обмяк, и напряжение в комнате почти развеялось. Олег и Гаврила явственно расслабились, но Феликс ни на йоту не отошел от Аарона.

– А что именно вы ищете? – поинтересовался Темпл.

Карни замычал что-то себе под нос, глядя в пол и делая вид, что не имеет к нелегальной сделке с оружием ни малейшего отношения.

– «МАКи-10». «Теки-9», – сказал Олег. – В любом раскладе. Нам нужна дюжина, плюс двадцать короткостволов. Пули с полым наконечником, если можете добыть.

Одобрительно присвистнув, Темпл сгреб нашинкованные овощи на тарелку и направился к кипящей кастрюле.

– Ничего себе у вас рождественский списочек, ребятки. Это уйма стволов всего для четверых.

Никто не обмолвился ни словом. Темпл ссыпал овощи в свое блюдо, а затем вернулся за большой тарелкой с курятиной.

– Могу добыть, – продолжал он.

Антуанетта снова вошла в кухню. Темпл бросил на нее взгляд, и она чуть заметно наклонила голову.

Тринити не понравился ни этот наклон головы, ни то, как левый уголок рта Темпла изогнулся в почти неуловимой усмешке. Антуанетта со своим работодателем только что обменялись какими-то сообщениями, и Тринити мысленно прокрутила последние две минуты, пытаясь сообразить, что же она упустила.

– И насколько быстро они у вас будут? – спросила она, словно и не заметила произошедшей перемены.

Темпл сгреб курицу в кастрюлю и отрегулировал огонь.

– Вот чего я не могу понять, – произнес он. – Конечно, это не мое дело, но любопытно, в какую жопу вы все влетели, раз вынуждены обратиться ко мне. Давайте начистоту: большинство стволов, блуждающих вверх-вниз по западному побережью этой страны, на определенном этапе проходят через ирландские или русские руки, так почему бы сперва не обратиться за этим к своим же?

Тринити похолодела.

– Как вы и сказали, мистер Темпл, это не ваше дело.

Лицо хозяина дома вновь приобрело елейное, снисходительное выражение. У этого ублюдка взгляд змеи и улыбка хищника.

В кармане Антуанетты раздалась трель. В кухне воцарилась тишина, нарушаемая лишь гудением холодильника и тиканьем часов, и трель оказалась достаточно громкой, чтобы все присутствующие уставились на Антуаннету.

Все, кроме Оскара Темпла.

Тринити вгляделась в него. Почему Темпл не отреагировал на трель телефона Антуанетты, на звук пришедшего текстового сообщения? Если только он не знал, что этот звук раздастся, не ждал его. И внезапно все сказанное обрело смысл, как и то, зачем Антуанетта выскальзывала из кухни.

Чертыхнувшись под нос, Тринити метнулась влево, скользнув за спиной у Джона Карни, по пути сунув руку ему под пиджак и выхватив пистолет, находившийся в кобуре у старика на поясе. Антуанетта гаркнула предупреждение в тот самый миг, когда Карни протестующе вскрикнул, но Тринити, отпихнув старика в сторону, нацелила пистолет на Оскара Темпла.

Выругавшись, Аарон дернулся достать свой пистолет из кобуры под мышкой, но Феликс пришел в движение в тот же миг, выхватив оружие у него из руки и вмазав Аарону настолько сильно, что тот отлетел к стене и упал на одно колено, тряся головой, чтобы прояснить мозги. Шагнув за ним, Феликс врезал пистолетом Аарону по переносице, сломав хрящ. Темпл казался слишком спокойным. Антуанетта схватилась было за свое оружие, но владелец ранчо жестом велел ей сохранять спокойствие.

– Сукин сын, – зарычал Аарон, начиная подниматься и утирая алый поток, хлынувший у него из носа.

– Да нет, побудь там, – с насмешкой велел Темпл своему телохранителю. У Тринити сложилось впечатление, что он только что уволен.

Олег и Гаврила воззрились на Тринити, словно та сошла с ума. Может, оно и так. Паранойя – штука коварная: Тринити видела ее у других, но в зеркале – ни разу.

Аарон со своими усищами в новехоньких псевдоковбойских вещах выглядел на полу нелепо, как порнозвезда 1970-х, вышедшая в тираж. Источаемая им угроза улетучилась, как гелий из проколотого шарика.

– Не хочешь ли объясниться, девушка? – подал голос Темпл.

Тринити его проигнорировала.

Отдав оружие телохранителя Олегу, Феликс метнулся по коридору обратно, чтобы забрать свои стволы со столика в передней. Считаные секунды спустя он снова появился в кухне, вручив Гавриле его собственный пистолет.

– А я тебе верил, – Карни с укором воззрился на Тринити.

– Это не нам нельзя было верить, – парировала она, испытывая омерзение перед весом оружия в своей руке и ощущая покалывание в коже от осознания того, что способна натворить пуля.

– Антуанетта, – проговорила она, обходя Темпла кругом, но продолжая держать его на мушке. – Вынь мобильный телефон из кармана.

Выудив свой сотовый, загорелая до смуглоты женщина отдала его. Убедившись, что Олег с остальными держат Темпла и его клевретов на мушке, Тринити открыла телефон. Текст, пришедший с местного номера без имени контакта, состоял всего из пяти слов: Тяните время. В пятнадцати минутах.

Тринити зачитала текст вслух.

– Блин! – пробормотал Олег, бросив взгляд на Гаврилу. – Крупин?

Услышав это имя, Антуанетта вздрогнула. Тринити почувствовала, как внутри все оборвалось. Она направила ствол на череп Антуанетты, ткнула его в темные волосы и вдавила, гадая, когда набралась такой жестокости. Всю жизнь Тринити со всех сторон окружало насилие подобного рода, но б о льшую часть времени она пребывала в некоем защитном пузыре. Никогда не имела отношения к насилию.

А теперь вот вдавила ствол пистолета в череп Антуанетты. И снова:

– Кто послал текст? Кто в пути?

Карни испустил порывистый вздох:

– Извините… Я не могу здесь быть. Мне надо идти.

И на подгибающихся ногах двинулся по направлению к коридору, тряся головой. Феликс ступил, чтобы загородить ему дорогу, и Аарон, воспользовавшись тем, что он отвлекся, подскочил на ноги и всем телом врезался в Феликса, пытаясь вырвать оружие у него из руки.

Тринити чертыхнулась, на миг оцепенев от паники.

Олег открыл огонь по Темплу, бросившемуся за кухонный островок, на лету выхватывая ствол. Гаврила подался влево, пытаясь поймать его на мушку.

Антуанетта ухватила Тринити за запястье, выворачивая руку, чтобы сбить прицел. Тринити нажала на спуск, и пуля пробила потолок, осыпав их градом штукатурки. Антуанетта вогнала кулак Тринити в почку, потом под мышку, пытаясь отобрать у нее пистолет Карни. «Нет, нет, нет». В голове воцарилась неистовая круговерть, сердце колотилось. Все разваливалось на глазах.

Эта сука ухватила ее за лицо и толкнула назад, на ряд шкафов, задребезжавших стоящей внутри посудой. Затем ударила голову Тринити о дверцу еще дважды, борясь за оружие, и девушка выпустила его из руки. Почувствовала, как пальцы разжимаются, и поняла, что это означает: врагиня всадит в нее пулю и она умрет. Они все умрут. Олег умрет, а этого она допустить не может.

В кухне загрохотали выстрелы.

Тринити вывернулась из хватки противницы. Почуяла аромат специй от восхитительного блюда Темпла. Ухватилась за ручки большой кастрюли обеими руками и плеснула кипящее, обжигающее варево Антуанетте в лицо.

От кожи, моментально покрывшейся волдырями, повалил пар, и телохранительница с воплем выронила оружие. Тринити метнулась за ним. Пальцы сомкнулись на холодном металле, и она, перекатившись в сидячее положение, нацелила пистолет Оскару Темплу в спину. Тот прятался за кухонным островком, но по ее сторону, и был ничем не защищен от Тринити.

Не мешкая, Темпл начал поворачиваться.

Тринити дважды нажала на спуск – и оба раза промазала. При каждом выстреле Темпл уворачивался от щепок, летевших от кухонного островка. Эти дерганья обошлись ему в жизненно важную секунду или две, и тут к нему подоспел Гаврила. Он выстрелил Темплу в лоб, и голова его резко откинулась назад, расплескав по шкафчикам кровь и ошметки мозга, а Гаврила выстрелил падающему старику в грудь.

Антуанетта все визжала. С налитыми кровью глазами и красным, как сырое мясо, лицом, покрытым похлебкой, она ринулась на Тринити. Ее подстрелил Олег – в голову. Войдя в висок, с другой стороны пуля уже не вышла.

Пауза. Вздох. Казалось, в это мгновение между мгновениями примолкли даже часы и холодильник, а затем прозвучал еще один выстрел.

Аарон забарахтался, пытаясь выбраться из-под Феликса, вдруг как-то чудовищно обмякшего. Телохранитель с натугой выполз из-под русского великана. Кровь хлестала из дыры на шее Феликса прямо-таки нескончаемо. Трясясь, Аарон попытался вскинуть отобранный пистолет для самообороны, но Олег уже подлетел к нему, пнув в лицо, потом еще раз. Аарон взвыл, когда сокрушительный удар расквасил его уже сломанный нос, превратив его в кашу на лице. Тринити показалось, что раздался треск сломанной скулы.

– Мочи его! – взревел Гаврила. – Он убил Феликса! Всади в него все пули!

– Нет! – огрызнулся Олег, снова пнув Аарона. – На ноги, kh… y!

Аарон, покачнувшись, поднялся, одной рукой придерживаясь за стену, чтобы не свалиться. Феликс сильно его травмировал, но теперь Феликс мертв. Тринити претило это все, но лгать себе она не станет. Аарон заслужил все, что причинили ему Олег с Гаврилой. Они пришли сюда заключить честную сделку, а их предали.

Захватив пригоршню волос Аарона, Олег уткнул ствол пистолета в замаранный загустевшей кровью кадык телохранителя.

– Тебе известно, где в этом доме стволы, – прорычал он. – Только скажи, что нет, и я стреляю тебе в ногу. Потом буду топтать твои яйца, пока не полопаются.

Желудок Тринити подкатил под горло.

– Вы меня убьете, – дрожащим голосом промямлил Аарон.

– Вот что бывает, когда берешь не ту сторону. – Олег еще сильнее надавил стволом ему на горло. – Но если отведешь нас к стволам прямо сейчас и больше не пикнешь, то сдохнешь с обоими яйцами и обоими глазами там, где им положено быть. Без боли. Одна пуля. Быстро.

Аарон совсем сдулся, окончательно распростившись с надеждой, и коротко кивнул. Потом устремил взгляд на задний коридор, куда Антуанетта удалялась, чтобы позвонить.

– У нас минут десять, – подал голос Гаврила. – А если кто слышал стрельбу, то и меньше.

Тут у стены пошевелился и тихонько всхлипнул Джон Карни. Все – Тринити, Олег и Гаврила – обернулись, уставившись на него. Он стоял там, сломленный и трясущийся, и плакал стариковскими слезами.

– Гаврила, – сказал Олег.

Тринити знала этот тон, знала, что он означает.

– Нет, – отрезала она.

Олег нахмурился, глядя на нее и целя теперь Аарону в спину.

–  Тринити.

Опустив руку с пистолетом старика, девушка подошла к Карни и встала перед ним. Но не подняла глаз, боясь встретиться с ним взглядом.

– Этот человек не сделал ничего плохого. Он поставил на такой жизни крест, пока мы не попросили его оказать нам эту любезность. Я не дозволю тебе убить его за это.

Олег заколебался. Стиснув губы в ниточку, так, что побелели, он задумался над ее словами, но Тринити знала, чем это кончится. С Аароном он обошелся жестоко… но радости от этого не получил. Насилие для Олега – инструмент, но в душе он не убийца и верит, что люди пожинают то, что сами же и посеяли.

– Ступай, сядь к столу, – сделал он знак Карни. – Уедешь тогда же, когда и мы .

Старик молча двинулся к круглому кухонному столику и отодвинул стул.

Аарон начал было поворачиваться – быть может, чтобы снова полезть в драку, – но Олег двинул его пистолетом в висок:

– Шагай!

Телохранитель сделал первый из своих последних шагов. Олег и Гаврила последовали за ним.

Тринити понимала, что им пригодилась бы помощь при переноске стволов, которые они собираются похитить, но вместо того отодвинула стул и села за стол напротив краснолицего Джона Карни. Утерев слезы, тот устремил на нее взгляд, преисполненный сомнения. Поглядел на трупы Темпла и Антуанетты, и лицо его омрачилось. На мгновение Тринити показалось, что в нем проглянул былой кремень.

– Коли карты сдавал Оскар, барышня, – промолвил Карни, – он говаривал: «Кто банкует, тот и выигрывает». Но он был дураком, что так думал. Порой банк проигрывает. Порой карта ложится так, что банк сгорает дотла.