Онлайн чтение книги Стань моим завтра The Butterfly Project
5. Бекетт

30 ноября

Выйдя на станции Клинтон-Вашингтон Авеню, мы увидели, что дождь закончился. От метро до моей квартиры идти было недалеко, и большую часть этого пути мы молчали. Только вот мои глаза говорили довольно много, постоянно мечась в сторону, чтобы увидеть Зельду Росси.

Она была мне по плечо, да еще и горбилась, кутаясь в пальто, но я знал: это от холода, а не от страха или нервов. На ее губах играла тень улыбки, а в ее потрясающих зеленых глазах – когда на них падал свет от фонарей – отражалось то же облегчение, которое чувствовал я сам.

Мы прошли два лестничных пролета и, оказавшись на моем этаже, остановились перед квартирой 2С.

– Точно не хочешь оставить это на завтра? – спросил я, приподнимая пакет, в котором лежал контейнер с супом из ресторана. Она сказала, что зря его заказала.

Она взглянула на пакет и отвела глаза.

– Точно. Видимо, мне стоит на время завязать с итальянской едой.

В ее глазах промелькнула тень грусти. Точно так же, как прошлым вечером, когда она сказала, что у нее поблизости нет родственников.

Видимо, миссис Сантино услышала наши голоса, потому что дверь квартиры 2С открылась, едва костяшки моих пальцев успели к ней прикоснуться.

– Здравствуйте, миссис Сантино! – произнес я. – Надеюсь, вы сегодня не против поесть супа?

Она ничего мне не ответила, только подозрительно прищурилась, глядя на Зельду.

– Пфф, – фыркнула она, после чего выхватила пакет из моей руки и захлопнула дверь.

Я бросил взгляд на Зельду.

– Я знаю, что глубоко внутри она испытывает благодарность.

Зельда тихо рассмеялась.

– Вчерашняя еда тоже досталась ей? – спросила она, пока я катил велосипед к квартире 2Е.

– Я стараюсь приносить ей еду, когда получается, – сказал я, доставая из кармана ключ. – Не помню, когда и как это началось, но я ни разу не видел, чтобы она выходила из квартиры. Или чтобы туда заходил кто-то другой. Правда, я почти каждый день работаю по десять часов, но…

Я пожал плечами.

– Когда бы я ни зашел, она не спит, и она всегда берет то, что я ей приношу. Видимо, ей это нужно.

– Это весьма мило с твоей стороны, Коуплэнд.

Открывая дверь, я бросил на Зельду взгляд. Тень грусти пропала из ее глаз. На смену ей пришла нежность. Какое-то мечтательное выражение, из-за которого я стукнулся коленкой о велосипед, пока перекатывал его через порог.

– Вот мы и на месте? – спросила она, следуя за мной.

– Вот мы и на месте, – подтвердил я.

Теперь отступать было поздно. Когда я согласился, чтобы Зельда сюда переехала, я либо спас свою задницу от проблем с оплатой аренды, либо совершил громадную ошибку.

Либо впустил в свою жизнь что-то очень хорошее.

Я выбросил эту мысль в подъезд и закрыл дверь. Вчера в письме для миссис Джей я написал правду. Я не заводил серьезных отношений с женщинами. Зельда будет для меня всего лишь соседкой. Поживет здесь пару недель, а потом съедет.

Она молча осматривалась в квартире.

«Это все, что у меня есть , – думал я. – Сама решай, подходит ли это тебе».

Я скрестил руки на груди, ожидая, что она скажет что-нибудь саркастичное. Или даже напрямую заявит: « Нет, из этого ничего не получится ».

– Что ж, у нас тут будет уютно, – произнесла она и негромко рассмеялась.

– Что смешного-то? – спросил я, надеясь, что не выгляжу обидчивым придурком.

– Нет-нет, ничего смешного, – сказала она. – Просто я так рада. Ты не представляешь, какое это облегчение! Да, квартира маленькая, но здесь чисто . Все убрано !

Она сунула голову в ванную, находившуюся справа от входной двери.

– Боже мой! Это же, блин, чудо какое-то!

Она выпрямилась. Ее улыбка сияла ярко, как никогда.

– Знаешь, в Вегасе у нас была общая ванная с одним парнем… Смывать за собой ему не позволяла религия.

– Как же это…мерзко, – сказал я, и сквозь мою напускную холодность прорвался смешок.

– Именно. А одна девица сразу заявила, что не моет посуду. Она готовит, ест и пользуется посудой, но не моет ее.

Зельда уже стояла на кухне, проводя пальцами по ободранной, но чистой столешнице из термостойкого пластика.

– Кажется, я попала в рай…

– Я не люблю беспорядок, – сказал я, пожимая плечами.

– Я тоже. Можно сказать, что я повернута на чистоте, – проговорила Зельда.

Она подняла большие пальцы вверх.

– Это хороший знак, Коуплэнд!

– Ну да, пока все идет хорошо, – признался я. – Только я не знаю, где ты будешь спать сегодня ночью. В это время надувной матрас нигде не купишь.

Она сделала шесть шагов, отделявших ее от дивана.

– Я маленькая. Помещусь и тут. Тем более это только на одну ночь.

– Уверена?

Я потер шею. Она начинала болеть от одной мысли о сне на этом старом, обшарпанном диване.

– Я хорошо умею приспосабливаться к новым условиям, – сказала Зельда.

Ее взгляд упал на стол перед окном и задержался на нем.

– Да, ты можешь работать за этим столом, – сказал я, подходя к нему, чтобы убрать бумаги и древний ноутбук, который уже давно дышал на ладан.

В глазах Зельды разлилось какое-то странное счастье. Она подошла к поцарапанному столику и положила на него портфолио.

– Идеально. – Она посмотрела на меня. – Это просто идеально.

– Я рад, – произнес я.

Это было правдой. После того как я отсидел два года из положенных пяти, судья выпустил меня за хорошее поведение. Он сказал, что я выплатил свой долг перед обществом, но я был с ним не согласен. Мне предстояло возместить еще очень многое.

Между нами сгущалась тишина. Зельда перевела взгляд на мои пластинки, вертикально стоявшие у стены между столом и телевизором, а потом опустилась рядом с ними на колени.

– Можно посмотреть?

– Конечно.

– Обычно я не слушаю такую старую музыку, – проговорила она, рассматривая мою коллекцию. – С музыкальной грамотностью у меня все плохо. Если песню сейчас не крутят на какой-нибудь радиостанции с альтернативной музыкой, я, скорее всего, ее не знаю.

Она вдруг замолчала и вытянула одну из пластинок.

– Постой-ка… А вот этот альбом я знаю.

Она повернула его ко мне. «Parallel lines» рок-группы Blondie.

– «One way or another» можно считать заглавной песней к моему графическому роману.

– Правда?

– Ага. Действие происходит в будущем, поэтому для моей героини это что-то вроде классической музыки. Она слушает эту песню, чтобы настроиться.

– На что?

– На то, чтобы вернуться в прошлое и наподдать плохим парням.

– А, ну конечно.

Она снова повернула альбом к себе, чтобы прочитать аннотацию.

–  «I’m gonna getcha, getcha, getcha»,  – тихонько пропела она, не попав ни в одну ноту, и рассмеялась сама над собой. – Как-то так.

Она взглянула на альбом еще раз, а потом поставила его ровно на то же место, где взяла, и выпрямила спину.

– Да, Коуплэнд, все это просто идеально. Наверное, для меня в большей степени, чем для тебя.

– Это хорошее решение для нас обоих, – проговорил я.

– Мне все-таки кажется, что я получаю больше преимуществ. А еще, я лишаю тебя личного пространства.

– Я два года делил с другим парнем камеру в два метра длиной и один шириной. Я думаю, эти пару месяцев я тоже как-нибудь продержусь.

«Отлично , – подумал я. – Пытаешься ее успокоить и при этом напоминаешь, что сидел в тюрьме».

Она обхватила себя руками, хотя все еще была в своем теплом пальто.

– Тогда хорошо. Наверное, мне нужно позвонить моему прежнему соседу. Сказать, что планы поменялись.

– А я позвоню Рою. Моему инспектору. Ему надо будет с тобой познакомиться.

Она слабо улыбнулась.

– Ладно.

Доволен, придурок? Ты ее напугал. И уж точно лишил ее того хрупкого равновесия, в которое она привела себя, осматривая квартиру. Хотя, возможно, это было к лучшему. Я не хотел, чтобы она жила в страхе, но, пожалуй, ей стоило помнить, кем я являюсь.

А главное, тебе самому стоит помнить, кем ты являешься.

Зельда присела на диван, чтобы позвонить своим, а я пошел на кухню и набрал Роя. Звонок перешел на автоответчик, и я оставил сообщение, торопливо и тихим голосом.

«Привет Рой, это Бекетт. В общем, ты оказался прав, когда говорил, что с арендой в этом месяце придется трудно, поэтому я нашел соседку по комнате. Максимум на пару недель. Я знаю, что тебе нужно с ней познакомиться, так что позвони, когда будет удобно. Спасибо».

Я уже хотел закончить звонок, когда меня вдруг охватило какое-то странное чувство. Непривычное тепло.

«Это Зельда», – добавил я в конце сообщения и положил трубку.

Я немного посидел, глядя на свой телефон, а потом повернулся к Зельде, чтобы посмотреть, закончила ли она разговаривать. Наши глаза встретились, и я улыбнулся ей. Она улыбнулась мне в ответ.

– Я попросила моего соседа отправить мне кое-какие вещи, – сказала она. – Не переживай, там совсем немного. Оставшаяся одежда, тату-машинка и чернила, хотя я не знаю, хочу ли и дальше заниматься татуировками.

– Я могу спросить начальника, нельзя ли устроить тебя в ресторан, – сказал я.

– Спасибо за предложение, но подавать итальянскую еду я тоже не хочу. Завтра начну что-нибудь искать.

– Звучит хорошо.

Напряжение, висевшее между нами, начало разряжаться и сменилось неловкостью. Мы были двумя незнакомцами, пытавшимися разобраться со своей жизнью. Я хотел сделать что-то еще, чтобы ее успокоить, но что я мог сказать? «Обещаю, что не трону тебя, пока ты спишь?»

– Я вырубаюсь, – сказала Зельда. – Ты не против, если я умоюсь и лягу спать?

На ее лице проступила неуверенность.

– Или ты сова? Может, ты хотел еще посмотреть телевизор?

– Нет, не хотел. А вот поиграть на аккордеоне собирался.

Она изогнула бровь.

– А что, я тебе не говорил? – поинтересовался я. – Я играю на аккордеоне с полуночи до четырех утра.

Я наклонил голову, делая вид, что забеспокоился.

– Это же не будет тебе мешать?

– Ну что ты, как это может помешать? – отозвалась она.

– Надеюсь, ты любишь польки.

– Кто же их не любит!

Зельда рассмеялась и сняла пальто. Я решил, что и то, и другое – хороший знак. Она начала расслабляться. Обживаться. Смеяться над моими глупыми шутками.

Она повесила пальто на крючок у двери и, захватив мусорный пакет со своими вещами, пошла в ванную. Прислушиваясь к звуку бегущей воды, я принялся снимать рабочую одежду так быстро, как только мог. Между комнатой и коридором не было двери, поэтому нас разделяла только дверь в ванную. Вероятность, что меня застукают полуголым, возросла с нулевой до высокой. Я натянул пижамные штаны и толстовку. Вода по-прежнему текла. Хорошо. А потом я вдруг понял, что диван не готов к тому, чтобы на нем кто-то спал.

– Черт.

Я порылся в крошечном комоде, стоявшем рядом с кроватью, и извлек оттуда старое синее одеяло – чистое, хотя и немного попахивающее плесенью – и маленькую декоративную подушку, появившуюся у меня неизвестно когда. Я как раз укладывал все это на диван, когда из ванной вышла Зельда. Она переоделась в легинсы, носки и мешковатую толстовку, зачесала волосы наверх и нацепила на свой маленький носик квадратные очки в черной оправе.

« Отлично , – с сарказмом подумал я. – Как же я рад, что она нисколько, блин, не соблазнительна» .

– Я положила кое-какие вещи в шкафчик под раковиной, – сказала она. – Надеюсь, ты не против.

– Конечно, не против. Ты теперь здесь живешь.

Эти слова повисли в воздухе между нами.

– Да, видимо, так и есть, – через пару секунд произнесла она. – Только я тебе еще не заплатила…

– Завтра – первое число, – сказал я. – Вот как раз и заплатишь.

Я указал на одеяло.

– На этом диване не очень-то удобно спать. Надеюсь, этого одеяла хватит.

– Все прекрасно, – сказала Зельда.

Она положила очки и телефон на кофейный столик, а потом легла и зарылась под одеяло.

Я подошел к выключателю у двери.

– Тебе удобно?

– Да. Спасибо.

Я щелкнул по выключателю, в темноте пересек комнату и залез в кровать. Пространство между нами было настолько маленьким, что я видел слабую улыбку на губах Зельды. Ее подбородок еле-еле выглядывал из-под одеяла, а глаза уже начали закрываться.

– Я так устала, – тихонько произнесла она. – Только сейчас поняла, какими утомительными были эти дни.

– Я понимаю, о чем ты, – отозвался я, вспоминая напряжение, которое так долго обвивало мои внутренности, сжимая и выкручивая их.

Завтра мне хватит денег, чтобы оплатить аренду. На самом деле, благодаря четырем сотням Зельды я смогу впервые за много месяцев вздохнуть спокойно. Смогу оставить себе альбомы – не говоря уже о собственной крови. Мне больше не придется стараться изо всех сил, чтобы удержаться на плаву. Можно будет расслабиться. Хотя бы ненадолго.

Уже сейчас воздуху было легче проникать в мои легкие и выходить из них. И мне захотелось поблагодарить ее за это. Захотелось сказать что-нибудь – что угодно, – чтобы она поняла, что тоже может расслабиться. Что может перевести дыхание и поразмышлять, не беспокоясь, что ее могут ограбить или отвергнуть.

– Доброй ночи, Коуплэнд, – сказала Зельда сонным голосом. – Спасибо, что согласился на этот безумный план.

– Он пойдет на пользу нам обоим.

– Ага.

– Слушай, Зельда…

– Хм?

Она уже почти провалилась в сон. Она ничего не боялась. Такая храбрая девчонка. И сильная. Я улыбнулся себе под нос.

– Ничего. Доброй ночи, – сказал я и тоже закрыл глаза, слушая чье-то дыхание кроме своего собственного.