Онлайн чтение книги Свидетели на свадьбе
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Ожидая, пока ее соединят, Кейла тупо смотрела на свои пальцы, теребившие ковер.

Наконец щелчок:

— Добрый день. Компания Брейтонов.

Она вся подобралась, сосредоточилась; пульс звоном отдавался в ушах. Отец в офисе, сам снял трубку.

— П-привет, п-папа.

— Кейла?

— Да, я.

— Ну, молодая леди, наконец-то вы удосужились позвонить.

Упрек отца мгновенно ее сразил — выработанный рефлекс. Она почувствовала, как пот течет по ребрам.

— Ну?! — требовал он. — Скажешь ты наконец, что там происходит?

Она взглянула на внутренний дворик, куда вежливо удалился Мэт, усевшись под фиговым деревом с книгой в руках, которую, по всему видно, не собирался читать.

— Для этого я и позвонила, отец.

Ллойд воспринял новость ужасающе — куда хуже, чем она ожидала: он просто взорвался.

— Твоя бабушка… она… сделала это? Она посмела?!

Кейла пыталась объяснить, привести доводы в пользу решения Рут. Даже передать отцу радость новоиспеченных супругов, их новый интерес к жизни, пользу для здоровья… Тщетно — для отца все это ничего не значило. Прервав ее сбивчивую речь, он поперчил свою оскорбительным выпадом и закончил с горечью:

— Эх, и почему я не послал Гордона!

Слезы подступили к глазам, но голос не подвел ее:

— В любом случае послезавтра я дома. — Она промокнула рукавом глаза. Бабушка прилетает со мной. Ради Бога, я надеюсь, ты успокоишься, будешь рассудителен и объективен. — И раньше, чем он сумел добавить боли в ее и так уже израненное сердце, она поспешно попрощалась и положила трубку.

Стояла не двигаясь, с опущенными по бокам руками, тупо уставившись на телефон. Скребущее чувство неудачи переполняло ее — неудачи, некомпетентности, отверженности… Она не слышала, как открылась дверь, но почувствовала — это Мэт; в одно мгновение он оказался рядом, притянул к себе, крепко прижал. В горле что-то болело, мешало, но она оцепенела настолько, что была не в состоянии двигаться и… позволила себе заплакать.

— Все в порядке, дорогая, — шептал он, сильнее прижимая ее к груди.

Она уткнулась в его тепло и надежность, сжав зубы и закрыв глаза.

— Ну все же удалось, все получилось, — нежно уговаривал ее Мэт, гладя по спине. — Ты это сделала. А теперь все позади.

Она потерлась горячим лбом о его ключицу.

— Нет, Мэтью, не все получилось и не все позади. Отец… он мною недоволен, так… расстроен.

— Дай ему время, Кейла. Я вот уверен — он подумает над всем этим и увидит другую, светлую сторону.

Она подняла голову и с сомнением взглянула на него:

— Какую… светлую сторону?

Глаза его лукаво блеснули под полуприкрытыми веками.

— Спорю — Ллойд всегда сожалел, что у него нет брата. Знаю, всегда знал.

Кейла нахмурилась, пытаясь сообразить, о чем это он, — и вдруг залилась смехом.

— Бог мой, да ведь вы теперь с моим отцом… сводные братья!

Мэт улыбнулся, но по выражению лица было видно, что обретение такого братца не так уж его обрадовало.

— Да, все это делает нас какими-то там родственниками друг другу… будь я проклят, если б смог вычислить какими.

Он заключил се лицо в свои руки — большие, добрые, какие они теплые, и гладил пальцами щеки. Глаза ее погрузились в его — надолго, глубоко. Мэт прав, они теперь и правда кто-то друг другу, но кто?..

Взгляд ее блуждал по его чертам, отмечал малейшие особенности: гладкость смугло-золотой кожи, маленькая завораживающая ямочка в изгибе верхней губы… Конечно, она и прежде встречала красивых мужчин, даже более красивых, но никогда ни к одному не испытывала такого притяжения. Это не просто реакция на приятное сочетание черт — ее чувство к нему глубже. Она может смотреть на него вечно и никогда не устанет им восхищаться — в этом она убеждена.

Мэт отнял руки от ее лица и отстранился.

— Тебе лучше, Кейла? Отошла?

— Да, все в порядке. Спасибо, Мэт.

Он с облегчением распрямил плечи.

— Ну, так как теперь? Чем бы ты хотела заняться в оставшееся у нас сегодня время?

Кейла, раздумывая, закусила губу: нужны активные развлечения, тогда время их пребывания вдвоем пролетит незаметно. И она щелкнула пальцами:

— У меня есть идея!

— Ты уверена, что тебе этого хочется? — осторожно выяснял Мэт.

Они сидели на стене, ограждающей пляж перед одним из огромных отелей, и заполняли специальный бланк, который по всей форме освобождал мореходную компанию от ответственности — на случай травмы пассажиров, ну и так далее…

— Мы не птенцы, — усмехнулась Кейла, скрывая волнение.

Заполнили бланки, уплатили — и попрыгали в воду, а потом вскочили в моторную лодку; у руля сидели молодые, спортивного вида багамцы. Мгновение — и они уже мчались от берега к движущемся парому, где поджидала небольшая команда.

— Кто полетит первым? — спросил кто-то из членов команды.

Кейла сжалась от страха.

— Полечу я, — спокойно отозвался Мэт.

Ему помогли надеть специальное снаряжение. Тем временем рулевой подплыл в лодке совсем близко. Трос свободно тянулся от кормы к «упряжи» Мэта.

— Готовы? — крикнул матрос.

Мэт поднял большой палец вверх — взревел лодочный мотор. Для разбега в соответствии с инструкцией Мэт сделал два шага назад; мгновение — и он оторвался от судна. В следующий миг его подхватила волна — и он уже в воздухе… Однако Кейла с духом не успела собраться, как время пребывания Мэта в воздухе истекло.

Искусным движением рулевой подтянул трос к корме, и Мэта втянули в лодку; помогли устоять на корме, отцепили трос.

— Ну и как? — теребила она его за плечо, пока молодой багамец сновал вокруг нее, прицепляя теперь уже к ее «упряжи» плавающий в волнах парашют.

— Нечто не от мира сего, — усмехнулся Мэт.

— В самом деле? А не жутко?

Он еще и не ответил, а тот, кто готовил ее, уже пожелал певучим голосом:

— До встречи, до встречи, счастливого плавания! — И помахал рукой.

Кейла вскрикнула, почувствовав, что ее потащило вперед… Когда до нее донесся смех Мэта, она уже взлетала.

— Конечно, жутко! — вдогонку крикнул он. — То-то и здорово!

Впереди нее, одним с ней курсом, неслась лодка. Кейла зажмурилась и покрепче ухватилась за трос у самых своих ушей… Несколько секунд — и она осознала, что ведет себя глупо: теряет ценные мгновения такого краткого полета. Нет уж, она откроет глаза, впитает каждый миг, каждое ощущение свободного плавания в воздухе… Взлет оказался более плавным, чем она ожидала, и подъем в воздух вовсе не страшен. Тонкое, щемящее замирание сродни тому, какое испытываешь в верхней точке «чертова колеса».

Теперь главное — расслабиться; когда это удалось, она уже могла обозревать открывшуюся панораму: громадные пространства пляжей — белый песок и яркие цветные вкрапления загорающих людей. А самое поразительное, конечно, вода: живая, движущаяся, переливающаяся бирюза, такая прозрачная, что просматривается дно залива…

Эх, какая жалость, что не взяла камеру — показать бы отцу эту потрясающую картину. В памяти сразу всплыл телефонный разговор; слова отца, ранящие в самое сердце. Почему он считает — всегда — ее поступки глупыми? Разве она постоянно совершает ошибки? Вовсе она не глупа! А для него — простоватая, не уверенная в себе, а скорее, просто… нелюбимая. Ей еще с давних пор думалось, что в тайных своих мыслях он обвиняет ее в смерти матери. Ну вот, опять слезы подступают… Прочь эти мысли! Мэт прав: это ее жизнь, она сама должна выбирать, как ее прожить, и единственный человек, которому ей надо нравиться, — она сама.

Лодка примерно в трехстах шагах — и прекрасно. Вместо испуга Кейла испытала гордость за себя — сделала хоть что-то вопреки не только земному притяжению, но логике и здравому смыслу. Разведя руки в стороны до предела, она широко улыбнулась от радости. В это мгновение она — птица, огромная, яркая морская птица, подхваченная ветром… Увы — ее уже притягивают к лодке, она снижается.

— Как ты, дорогая? — улыбнулся Мэт, когда она приземлилась.

В ответ она только радостно вздохнула — никакими словами не передать пережитое там, на просторе.

— Давай мы сохраним это, Кейла.

Они обменялись многозначительными взглядами.

Остаток дня они провели, нежась на пляже.

Кейла наконец-то надела на левую щиколотку приобретенный втихомолку браслет из кораллов и даже приняла очередное предложение заплести косички. Ей заплели и украсили несколькими синими, как море, бусинками. Она хитро порекомендовала Мэту сделать то же самое.

Его осчастливили тремя коротенькими косичками и вплели в них черные бусинки.

Дома они нашли на столе пригласительные билеты на обед и рекламный листок с расписанной по всем канонам программой обеда. Пока Мэт чистил зубы, Кейла, устроившись недалеко от двери ванны, торжественно зачитывала эту программу вслух.

— «Традиционные багамские блюда — на любой вкус! К вашим услугам разнообразнейший буфет. Следом за ним вас ожидает зажигательное ревю местные национальные танцы и песни».

— И в котором часу все это великолепие?

— Обед — в шесть тридцать. Ревю — в восемь.

Взглянув на часы, он доложил:

— В принципе я готов, побриться только. А ты?

— Тоже. Преобразиться, конечно, надо.

— Представляю, это будет сногсшибательно.

Кейла деланно застонала, развернулась и удалилась к себе преображаться. Когда она спустилась, Мэт сидел уже во дворе, вытянув ноги и сцепив на затылке пальцы.

— Ну как? — Она сделала шутливый пируэт — мол, оцените и меня, и мой наряд. Среди множества уступок, сделанных ею себе за прошедшую неделю, вот это прелестное, ниспадающее до щиколоток воздушное платье из тончайшего натурального хлопка. В круговом движении густо собранная пониже талии пышная юбка разлетелась и поплыла, а сверкающие ультрамарином бусинки в длинных, волнистых золотых волосах тихонько, призывно зазвенели…

Мэт даже рот раскрыл. Он приподнялся и улыбался как-то странно.

— Мило. Очень, очень мило. Даже… даже слов нет. — И подвинул для нее стул. — Присядь-ка на минуту, Кейла. Хочу тебя кое о чем попросить.

— О чем же, Мэт? — К естественному любопытству примешивалась изрядная доля тревоги.

— Предупреждаю — моя просьба покажется тебе… ну, странной.

— Бога ради, не тяни, что у тебя? И не смотри так торжественно — ты меня пугаешь.

Взгляд его стал напряженным.

— Ты пугаешь меня гораздо больше, дорогая.

— Ну так что же, что? — с трудом выговорила она.

Он потянулся к ней через стол и провел двумя пальцами по ее руке.

— Не снимешь ли ты на сегодня это кольцо?

Она молчала, потрясенная, будто уясняя — не ослышалась ли.

— Этот сапфир подарил тебе Фрэнк. Не окажешь ли ты мне любезность снять его? Только на сегодняшний вечер. Завтра снова наденешь.

— Но зачем? Не понимаю…

— Сегодня вечером я намерен кое-что сказать тебе. И скорее всего, буду вести себя таким образом… лучше, чтобы это говорилось и делалось в условиях, когда ты не связана столь очевидным напоминанием о… об этом человеке.

Ей показалось — все ее существо трепещет от радости. Прошло несколько секунд.

— Мэтью Рид, это же настоящее безумие!

— Кейла, мы всю неделю высекаем искры друг из друга. До сих пор мы делали вид, что ничего необычного не происходит, но больше я не хочу притворяться. — Глаза его горели таким огнем, что и пугали, и радостно будоражили. — Нам бы задуматься над этим и понять, куда это может нас завести.

— О чем тут думать — ни-ку-да.

Он улыбнулся нежно и как-то беспомощно.

— Разве что на небеса и обратно.

Вспыхнув, Кейла задрожала, ослабела — такой сладкий соблазн прозвучал в его голосе, не только в словах.

— Но надолго ли, Мэт? Все так сложно…

— К черту сложности! Расстраиваться из-за них я буду потом. — Он схватил ее руку и сжал пальцы почти до боли. — У нас не так много времени, дорогая. Если не сейчас, то когда?

Действительно — когда? Эта ночь — единственная, когда они вдвоем. Через день они уедут отсюда… Захваченная его страстными и в то же время так сдержанно и серьезно произнесенными словами и этим особым взглядом, Кейла, стараясь быть спокойной, выдохнула:

— Сумасшествие, конечно, но что ж… если это сделает тебя счастливым… — Она сняла кольцо и вопросительно взглянула на Мэта.

Он решительно кивнул на дом. Пожав плечами, Кейла зашла туда и оставила кольцо на кофейном столике с мыслью: «На что я только согласилась?» Но блаженное безрассудство уже захватило ее как знамение того, что в жизни ее вот-вот произойдет что-то поразительное и волнующее.

После такого удивительного по откровенности разговора между ними Мэт больше не старался скрывать свое к ней отношение. Когда говорил, смотрел прямо в глаза; когда улыбался — весь мир принадлежал только им двоим.

Держась за руки, Мэт и Кейла шли медленным шагом. Торопиться им незачем — оба понимали, что уже не минуют друг друга… Поднялись по ступенькам к площадке отеля; в павильон входили под негромкую музыку духового оркестра. Для обеда расставлены столы, покрытые льняными скатертями, на каждом яркие цветы. К сожалению, столы были рассчитаны на четверых и более: сели еще с одной парой.

Как удавалось Мэту во время общей беседы дать ей почувствовать, что они одни в целом мире, — этого секрета Кейла не знала. Он свободно общался с симпатичной парой среднего возраста из Оттавы — и в то же время удерживал Кейлу в поле своего постоянного внимания.

Реклама не солгала — еда и правда была превосходной. Ревю проходило перед Кейлой как во сне: певцы и певицы; пожиратели огня; исполнители танца лимбо; музыканты, играющие на стальных барабанах, — все проплывало перед ней в счастливом розовом тумане.

Только финал полностью захватил их внимание — праздничный парад Джанкэну. Распорядитель церемонии объяснил: Джанкэну — местный праздник, начинается он до рассвета, когда вдруг из-за холмов доносятся звуки барабанов, рогов и свистков. Как раз в этот момент, когда он все это рассказывал, из-за сцены донесся шум. По столам пробежал удивленный шепот.

— Эти звуки все приближаются, — продолжал распорядитель, — и перед вами предстают мужчины в красочных костюмах. И тогда вы понимаете: вот что такое Джанкэну!

Кейла от неожиданности чуть не вскрикнула: ярчайшее шествие шеренги из тридцати мужчин предстало перед ее взором. Танцоры, в фантастических головных уборах, ярко разрисованных бумажных юбках, исступленно, ритмично двигались, сходя со сцены прямо в зал.

— Все встаем! — весело командовал распорядитель. — Образуем живую линию!

Кейла взглянула на Мэта: он взял ее за руку и встал. Вместе с другими они влились в танцующую цепочку, извивающуюся между столами.

Бедро к бедру, свободно расположив руки на спинах друг друга, Мэт и Кейла продвигались вперед, танцуя в ритме барабанов.

Парад протопал через несколько вестибюлей и залов, сотрясая здание отеля и будоража гостей шумом и громом. В главном фойе все остановилось музыканты и танцоры раскланялись во все стороны и удалились через парадную дверь.

— Какой легкий, изобретательный и бесповоротный способ показать — вечер окончен, — с удовольствием констатировала Кейла. — Поднять всех с мест, увести из павильона и оставить в фойе!

Дойдя до лестницы, спускающейся к пляжу, Кейла и Мэт остановились, захваченные открывшимся перед ними волшебным видом.

Аромат цветущих растений подслащивал теплый ночной воздух, смешиваясь с соленым запахом моря. Красота эта опьяняла ее, ритмы, запахи, сам привкус этого дня — все окружающее врезалось в память Кейлы.

Несколько фонарей на дорожке за ними, обращенных к пляжу, подсвечивали воду и песок.

Кейла заметила, что они с Мэтом отбрасывают длинную причудливую тень она простирается по песку и покрывает рябью набегающие волны…

— Если нам суждено вернуться в Штаты, — задумчиво, почти про себя проговорила она, — давай оставим здесь… хоть наши тени.

— В этом что-то есть. — Мэт обнял ее.

Они брели по пляжу, перешептываясь, временами напевая отрывки песен, прозвучавших сегодня вечером. Иногда просто молчали, но молчание не было легким: сладкое волнение будоражило кровь Кейлы, рождало предвкушение, пожалуй сравнимое с… ожиданием рождественского утра в детстве… Вот уже и дом их виден — оба замедлили шаги и наконец одновременно остановились. Мэт повернулся и тесно прижал ее к себе.

— Мэт, я… я не уверена, что это разумно… — прошептала она.

— Ничего не могу с собой поделать — ты околдовала меня. — Мэт прижался губами к ее губам.

Когда он наконец оторвался от нее, то сразу заметил, как сильно бьется жилка у нее на шее.

— Ох, леди, у меня от вас кружится голова.

Она улыбнулась, расслабленная, разгоряченная своей властью над ним.

— Желаете испытать нокаут?

— Не говорите таких вещей, леди, паренек может истолковать их неправильно… — Он не закончил фразу, не смог — просто подчинился непреодолимому зову крови.

Этот поцелуй, более властный, чем первый, казалось, никогда не кончится. Пальцы их запутались в волосах друг друга; он гладил ее по спине, она делала то же, тела их сгорали от желания…

«Мы уже почти на небесах…» — подумала Кейла, а он все глубже проникал своим ртом в ее рот. Но в следующее мгновение она решила: «Нет, это еще не рай…»

К тому времени, когда они отстранились друг от друга, Кейла будто уже вся растворилась в Мэте, в том волшебстве, каким был он для нее, в жаре, пульсирующем внутри ее. Она ощущала себя живой, чувственной, прекрасной как никогда.

— Кейла, Кейла! — хрипло нашептывал Мэт, все крепче обнимая ее. — Ты сводишь меня с ума! Я уже говорил тебе это?

Она улыбалась, воспаряя к небесам от счастья — ни с чем не сравнимое чувство!

— Что же произошло с нами за эту неделю? — шептал он, прижимая ее к себе. — Такого я никак не ожидал, нет, не думал даже…

— В каком смысле? — Она вырвалась и лукаво, даже кокетливо смотрела на него. — Разве я такая уж дворняжка, что нельзя и представить себе, как это можно увлечься мною?

Мэт засмеялся счастливо, обнимая ее еще крепче и покачивая. Ей нравился хриплый выдох, исторгающийся из его груди, лесной запах его лосьона.

— Ты притворяешься? Или в самом деле не знаешь, как ты очаровательна? Взгляд его ласкал, обжигал и пожирал ее.

— Приятно, когда льстят, но на самом деле…

— У тебя неброская красота, Кейла. Кто-то, может, ее и не замечает. Но то слепые мужики и глупые парни. Я горд, что ее увидел, разглядел. Твоя красота проявляется не вдруг. И отдается где-то глубоко внутри, когда меньше всего ожидаешь. И нет здесь никакой ошибки, что ты явилась мне.

Она явилась ему… Кейла вся трепетала под нежной атакой его слов.

— И ты… и ты явился мне, Мэт, — прошептала она наконец — произнесла то, что ей хотелось сказать с тех времен, когда была еще девочкой. — Это навсегда!

Он притянул Кейлу к себе движением почти грубым в своей неожиданной горячности и обхватил ее рот своим. Руки его соскальзывали вниз по ее спине, пока не оказались на бедрах, и он плотно прижимал их к себе, мял тонкую ткань платья.

— Если мы сделаем кое-что еще, — прерывисто дыша, говорил он, — этому платью недолге оставаться на тебе…

Кейла и страшилась этого, и ждала, и хотела, и клялась себе не допустить, но вместо всего ухмыльнулась во весь рот, как Чеширский кот.

— Это обещание?

Глаза его сузились и дьявольски сверкнули.

Когда он метнулся схватить ее, она сильным ударом в грудь оттолкнула его и, смеясь, рванулась в направлении дома. Ей не удалось сделать и двух шагов, как он схватил ее за запястье и потянул назад, крутанув так, что она потеряла равновесие… Он рухнул вместе с нею, они переплелись руками и ногами, смех их прокатился по утоптанному влажному песку у кромки воды.

Лунный свет серебрил его сильные плечи, густые темные волосы, черные бусинки ниспадали на висок при малейшем движении.

Волна прокатилась по ее ногам, залила туфли, поднялась к бедрам.

— Ух, платье намокло! — Кейла напрягла все силы и перевернула Мэта на спину, отчетливо сознавая: если б сопротивлялся, где ей с ним справиться.

Накатила очередная волна, и она почувствовала, что Мэт старается из-под нее вывернуться…

— Ага! Ну как, нравится тебе быть мокрым и поверженным? — быстро проговорила она, задыхаясь, накрывая его своим телом и прижимая к песку.

От лунного света глаза его стали прозрачными, как хрусталь.

— Сырость я еще стерплю, а вот рукоприкладство… — смеялся он.

Кейла подпрыгивала на нем в ритме его дыхания — подъема и спада груди.

— Оно… призывает меня к действию.

— Все призывает тебя, Мэтью.

— Точно! — подтвердил он, перевернув ее так резко, что она стала бездыханной. — Особенно дерзкие, соблазнительные блондинки, с синими бусинками в волосах и губами, созданными для любовных восторгов.

К тому моменту, когда он высказал все это, она больше не улыбалась, и он тоже. Лежали молча, вглядываясь друг в друга; он медленно наклонил голову и поцеловал ее. Она прижалась к нему, ответив на поцелуй.

Мэт поднялся, потянул ее за собой. Платье, намокшее, все в песке, плотно обкрутило, облепило фигуру, Мэт заботливо обнял ее за плечи, и они пошли вверх по пляжу, в направлении дома.

Сердце ее билось сильно и ровно. Сделают ли они то, к чему, в сущности, готовы? А готова ли она?

Когда Мэт закрывал ворота внутреннего дворика, заглушая ночное верещание сверчков и шум прибоя, ей показалось, что звенит звонок — кто-то стоит у входа в дом. Они непроизвольно переглянулись — и оба помрачнели.

— Ох, нет! — Тревога овладела ею. — Не случилось ли что с бабушкой?

Побежали к двери, на ходу вытряхивая из волос песок и приводя в порядок одежду.

Кейла со всех ног мчалась впереди Мэта, но, добежав почти до ворот, вдруг остановилась как вкопанная. Остановилось все: шаги, дыхание, сердце… Там, по ту сторону ворот, со сверкающим как лед взором стоял ее отец…