Онлайн чтение книги Так держать! Carry On
Глава 9

Саймон

Когда я снова просыпаюсь, за моим столом сидит Пенни и читает книгу толщиной с ее руку.

– Уже перевалило за полдень, – говорит она. – В приюте ты превратился в настоящего лежебоку: я напишу жалобное письмо в «Телеграф».

– Нельзя вот так заходить ко мне в спальню без стука. – Я сажусь и протираю глаза. – Даже если у тебя есть магический ключ.

– Это не ключ, и я стучалась. Ты спишь как убитый.

Я прохожу мимо нее в ванную, Пенни чихает и закрывает книгу.

– Саймон, ты снова сорвался?

– Вроде того. Долгая история.

– На тебя напали?

– Нет. – Я закрываю дверь в ванную и повышаю голос: – Расскажу позже.

Пенни точно вспылит, когда я расскажу, что Маг хочет отослать меня.

Смотрюсь в зеркало и думаю, стоит ли принять душ. Сбоку мои волосы прилипли к голове, а на макушке встали колом – я всегда ужасно потею, когда теряю над собой контроль. Словно весь покрываюсь сажей. Внимательно смотрю на подбородок в надежде, что мне нужно побриться, но это, как всегда, не так. Если бы я мог, то отрастил бы такие же усики, как у Мага. Баз наверняка стал бы надо мной изгаляться, ну и пусть.

Я снимаю рубашку и провожу ладонью по золотому кресту на шее. Я вовсе не религиозен, это просто талисман. Он многие поколения передавался в семье Агаты в качестве защиты от вампиров. Когда доктор Веллбилав отдал его мне, крест был черным и обугленным, но я отчистил его до блеска. Иногда, задумавшись о чем-нибудь, я его покусываю. Хотя, наверное, не стоит так поступать со средневековой реликвией. Летом мне не обязательно носить крест, но стоит привыкнуть к антивампирскому амулету, и снять его уже немыслимо.

Ребята из приютов считают меня верующим. А еще что я выкуриваю в день по пачке сигарет, потому что от меня всегда несет дымом.

Снова смотрюсь в зеркало. Пенни права. Я слишком худой. Даже ребра выпирают. А на животе проступают мышцы, и не потому, что я фактурный, скорее толком не ел последние три месяца. По всему телу у меня родинки, которые выглядят как следы от оспы, даже когда я не страдаю от недоедания.

– Я в душ! – кричу я.

– Поторопись, мы опоздаем на обед!

Забираюсь под душ и слышу, как Пенни ходит по комнате. Потом она останавливается возле двери и говорит:

– Агата вернулась. – (Я включаю воду.) – Саймон, ты меня слышал? Агата вернулась!

Я прекрасно ее слышал.

Как нужно разговаривать со своей девушкой через три месяца после того, как видел ее держащейся за руки с твоим заклятым врагом? За обе руки. Баз и Агата сидели лицом друг к другу. Будто собирались вместе спеть песню.

Наши отношения с Агатой запутались еще до того, как я застукал ее в Лесу с Базом. Она вела себя тихо и отстраненно, а когда в марте меня ранили (кто-то пытался взломать мою палочку), Агата просто закатила глаза. Будто я сам навлек беду на свою голову.

Кроме Агаты, у меня никогда не было девушек. Мы вместе уже три года, с пятнадцати лет. Но мечтать о ней я стал задолго до этого. С первого раза, как увидел ее, – Агата шла через Большую Поляну, ее длинные светлые волосы развевались на ветру. В тот момент я подумал, что не видел ничего более прекрасного. А еще что к такому красивому и изящному созданию невозможно приблизиться. Как ко льву или единорогу. Ты не можешь прикоснуться к нему, потому что вы живете в разных мирах.

Даже сидя рядом с Агатой, я чувствую себя неуязвимым. Одухотворенным. Будто греюсь в лучах солнца.

Представьте, каково мне встречаться с ней – словно этот свет всегда со мной.

С прошлого праздника зимнего солнцестояния у меня сохранилась совместная фотография. Агата стоит в длинном белом платье, а в сливочно-золотистые волосы мама вплела ей омелу. Я тоже весь в белом. Тогда мне казалось, что я выгляжу глупо, но на фото получился очень даже ничего. Я стою рядом с Агатой в костюме, который одолжил мне ее отец… Похож я как раз на того, кем и должен быть.

В столовой сегодня довольно многолюдно. Завтра начинается новая четверть. Сидя на столах или стоя широким кругом, ученики делятся новостями.

На обед подают ветчину и сырные булочки. Пенелопа берет для меня целую тарелку масла, заставляя меня улыбнуться. Если бы я только мог, то ел бы масло. Ложками. На первом курсе я так и делал, когда раньше всех спускался на завтрак.

Осматриваю зал в поисках Агаты, но не вижу ее. Наверное, не пришла на обед. Не верится, что она может прийти в столовую и не сесть за наш стол, даже учитывая все произошедшее.

Риз и Гарет, мои соседи снизу, уже сидят в дальнем конце стола.

– Все в порядке, Саймон? – спрашивает Риз.

Гарет же на кого-то кричит через весь зал.

– Порядок, приятели, – отвечаю я.

Риз кивает Пенни. У Пенелопы никогда нет времени на других одноклассников, поэтому у них нет времени на нее. Наверное, я бы переживал, если бы меня игнорировали, но ей, похоже, нравится отсутствие внимания.

Иногда я иду через столовую и просто здороваюсь с людьми, а Пенелопа тянет меня за рукав и все время подгоняет.

– У тебя слишком много друзей, – говорит она.

– Вряд ли это возможно. К тому же я не называл бы их всех друзьями.

– Саймон, в сутках не так много часов. Времени хватит лишь на двух-трех человек.

– Пенни, среди твоих близких и то людей больше.

– Знаю. Для меня это вечная борьба.

Как-то раз я начал составлять перечень всех людей, которые мне дороги. На седьмом номере Пенелопа сказала, что либо мне нужно почистить свой список, либо больше не заводить друзей.

– Мама говорит, что в твоей жизни должно быть ровно столько людей, скольких ты сможешь спасти от голодной ракшаси[6]Демоны-людоеды и злые духи в индуизме и буддизме..

– Не знаю, что это за существо такое, – сказал я, – но волноваться не стоит: драться я умею.

Я люблю быть среди людей. Близких людей, как, например, Пенни, Агата, Маг, пастушка Эб, мисс Поссибелф или доктор Веллбилав. Или просто знакомых вроде Риза и Гарета. Если бы я последовал правилу Пенни, то никогда бы не собрал футбольную команду.

Пенни равнодушно машет парням, потом занимает место между нами и поворачивается ко мне, чтобы наш разговор не долетел до чужих ушей.

– Недавно видела Агату с родителями. В Дормитории.

Дормиторий – это самое старое и крупное общежитие для девочек, представляющее собой длинное приземистое здание на другом конце территории. Там только одна дверь, а окна совсем крошечные. Должно быть, в 1600 году администрацию школы охватила паранойя, раз они поселили туда девушек.

– Кого ты видела?

– Агату!

– А-а…

– Если хочешь, схожу за ней.

– С каких это пор ты у меня на посылках?

– Я подумала, ты не захочешь в первый раз встретиться с ней при всех. После того, что произошло.

– Все в порядке, – пожимаю я плечами. – У нас с Агатой все в порядке.

Пенни смотрит на меня с удивлением, потом с сомнением. Качает головой, словно сдается.

– В любом случае, – она отщипывает кусочек сэндвича, – после обеда нужно разыскать Мага.

– Зачем?

– Зачем? Сегодня ты решил притвориться тупицей? Считаешь, мне это понравится?

– Что?

Она закатывает глаза:

– Нам нужно разыскать Мага и выяснить у него, что происходило летом. Что он разузнал про Тоскливиуса.

– Маг ничего не разузнал. Я уже с ним говорил.

Пенни замирает с сэндвичем во рту:

– Когда?

– Утром он приходил ко мне в комнату.

– И когда ты собирался рассказать об этом мне?

Я пожимаю плечами и заталкиваю остатки сэндвича в рот:

– Как только ты мне позволила бы.

Пенни снова закатывает глаза. Она делает это постоянно.

– И он ничего не сказал?

– Про Тоскливиуса – нет. Он… – Я смотрю в свою тарелку, потом оглядываюсь по сторонам. – Он говорит, что Старинные Семьи доставляют неприятности.

Пенни кивает:

– Мама говорит, что они хотят организовать голосование о недоверии к Магу.

– Это возможно?

– По крайней мере, они пытаются. А еще все лето шли дуэли. Сэм, друг Примала, попал после свадьбы в разборку с одним из кузенов Гримм, и теперь он под следствием.

– Кто?

– Гримм.

– За что?

– За незаконные заклинания. Запрещенные слова.

– Маг считает, что я должен уехать.

– Что? Куда уехать?

– Он считает, мне следует покинуть Уотфорд.

Пенни широко раскрывает глаза:

– Чтобы бороться с Тоскливиусом?

– Нет. – Я качаю головой. – Просто… уехать. Он считает, что в другом месте я буду в большей безопасности. И что после моего отъезда все, кто здесь, тоже будут в безопасности.

Ее глаза округляются еще больше.

– Саймон, и куда ты поедешь?

– Он не сказал. В какое-то тайное место.

– Убежище?

– Наверное.

– Но как же учеба?

– Он считает, сейчас это не так важно.

Пенни фыркает. Ей кажется, что Маг сильно недооценивает пользу образования. Особенно классику. Когда он убрал курс лингвистики, Пенелопа даже написала гневное письмо в совет факультета.

– Так чего же он хочет?

– Чтобы я уехал. Был в безопасности. Тренировался.

Она скрещивает руки на груди:

– На высокой горе. В компании ниндзя. Как Бэтмен.

Я смеюсь, но лицо Пенни по-прежнему серьезное. Она подается вперед:

– Саймон, ты не можешь вот так уехать. Он не будет прятать тебя в норе всю твою жизнь.

– Я и не поеду. Я отказался.

Пенни опускает подбородок:

– Отказался?

– Я… просто я не могу оставить Уотфорд. Это же наш последний год.

– Согласна… но ты правда отказался?

– Сказал, что не хочу никуда ехать! Не хочу прятаться в ожидании, когда меня найдет Тоскливиус. На план это мало похоже.

– И что сказал Маг?

– Не слишком много. Я расстроился и начал…

– Я так и знала! В твоей комнате будто костер разводили. О боже! Ты сорвался на Мага?

– Нет. Я сдержался.

– Серьезно? – Кажется, Пенни мои слова впечатлили. – Отличная работа, Саймон.

– Думаю, я напугал его.

– Меня бы это тоже испугало.

– Пенни, я…

– Что?

– Ты считаешь, что он прав?

– Я же сказала, что нет.

– Я про другое… про то, что я представляю угрозу для Уотфорда. Угрозу для… – Я перевожу взгляд на стол первогодков. Все малыши отложили сэндвичи и принялись за огромные миски пудинга с вареньем. – Для всех.

Пенни снова отщипывает от сэндвича:

– Конечно нет.

– Пенелопа!

Она вздыхает:

– Ты ведь утром сдержался, так? Когда ты причинял вред кому-то, кроме себя?

– Дым и зеркала, Пенни! Мне список составить? Тогда начну с обезглавливания. А лучше – со вчерашнего дня!

– Это же сражения, а они не в счет.

– А мне кажется, как раз наоборот.

Пенелопа снова скрещивает руки:

– Это совсем разные вещи.

– Да не в этом даже дело. Просто… я мишень, так ведь? Тоскливиус нападает на меня только в Уотфорде и нападает на Уотфорд, только когда здесь я.

– Ты не виноват.

– И что?

– Ты ничего не можешь с этим поделать.

– Могу. Я могу уехать.

– Нет!

– Пен, назови вескую причину.

Трясущимися руками я намазываю масло на третью булочку с ветчиной и сыром.

– Нет, Саймон, ты не можешь просто уехать. Не должен. Если ты мишень, то я рискую больше всех. А я провожу с тобой почти все время.

– Да знаю я!

– И посмотри на меня – я в порядке. – (Я так и делаю.) – Саймон, я в порядке! Даже Баз в порядке, а он просто прикован к тебе.

– Мне кажется, ты приукрашиваешь. Вспомни все те случаи, когда чуть не погибла только потому, что была рядом со мной. Несколько месяцев назад Тоскливиус похитил меня, а заодно и тебя.

– И слава Моргане!

Пенелопа смотрит мне в глаза, и я стараюсь не отвернуться. Иногда я даже рад, что Пенни носит очки: взгляд у нее свирепый, так что преграда совсем не помешает.

– Я отказал Магу, – повторяю я.

– Хорошо. Не забывай напоминать ему об этом.

– Бабуля!

Наш разговор прерывает возглас маленькой девочки, и я автоматически шепчу формулу призыва меча. В дальнем конце столовой девчушка – со второго или третьего курса – бежит к мерцающей фигуре возле двери.

– Ого… – пораженно вздыхает Пенни.

Фигура то проявляется, то блекнет, как голограмма принцессы Леи. Когда девочка приближается к силуэту – пожилой женщине в белом брючном костюме, – та опускается на колени и встречает ее. Некоторое время они обнимаются, сидя в арочном проеме. Потом фигура полностью исчезает. Девочка встает, вся дрожа, а кто-то из ее друзей подбегает, прыгая вокруг.

– Так классно! – говорит Пенелопа, потом поворачивается ко мне и видит меч. – Великие змеи, Саймон, спрячь его!

Я не двигаюсь.

– Что это было?

– Ты не знаешь?

– Пенелопа!

– К ней пришел Гость. Повезло девчонке.

– Что? – Я спрятал клинок. – Что еще за гость?

– Саймон, поднимается Завеса. Ты должен знать. Мы проходили это по магической истории.

Скорчив мину, я снова сажусь и пытаюсь понять, закончил ли я с обедом.

– «И на двадцатом круге, – говорит Пенни, – на исходе года, когда день и ночь разделят трапезу в гармонии, тогда поднимется Завеса. Любой, кто свет в себе несет, способен будет пересечь границу, но лишь на время. Встречай их с радостью и верой, ведь их уста, хоть боле неживые, глаголят истину».

Пенелопа изменила голос, как всегда делает, цитируя древние тексты.

– Мне это не очень помогло, – говорю я.

– Завеса поднимается, – повторяет Пенни. – Каждые двадцать лет усопшие могут общаться с живыми, если им есть что сказать.

– А-а… – протянул я, – может, я и слышал об этом, но счел всего лишь мифом.

– Спустя семь лет даже странно слышать от тебя такое.

– Да откуда мне было знать? Нет ведь такой книги «Все магические штучки, которые правда существуют, и все, что только чушь собачья. Как ты и думал».

– Ты единственный волшебник, не воспитанный среди магии. Никому, кроме тебя, такая книга не нужна.

– Санта-Клауса не существует, а вот Зубная Фея – напротив. И как здесь разобраться!

– Что ж, Завеса существует. Она сдерживает души мертвых.

– Но сейчас она поднимается… – Я готов снова достать меч.

– Близится осеннее равноденствие, когда день и ночь сравняются. Завеса станет тоньше, а потом поднимется – это что-то вроде тумана. Оттуда приходят люди, чтобы рассказать нам разные вещи.

– Всем нам?

– Хотелось бы. Возвращаются лишь те, кому нужно сказать нечто важное. Нечто истинное. Вроде как дать показания.

– Звучит… впечатляюще.

– Мама рассказывала, как двадцать лет назад вернулась ее тетя, чтобы рассказать о спрятанном сокровище. И теперь мама надеется, что она явится и в этот раз, чтобы рассказать еще что-нибудь.

– И что это за сокровище?

– Книги.

– Ну конечно.

Я решаю доесть сэндвич. И вареные яйца с тарелки Пенни.

– Но иногда дело доходит до скандала. Люди возвращаются, чтобы разоблачить тайные связи. Убийства. Существует теория, что больше шансов пересечь границу у тех, чье послание связано с правосудием.

– Откуда это известно?

– Это лишь теория. Но если тетя Берил придет ко мне, я буду забрасывать ее вопросами, пока она не исчезнет.

Я снова смотрю через зал:

– Интересно, что той девочке сказала ее бабушка.

Пенни смеется и составляет тарелки в стопку:

– Возможно, секретный рецепт ирисок.

– Значит, Гости… они не зомби?

Лучше это уточнить…

– Нет, Саймон. Они безобидны. Если, конечно, ты не боишься правды.