Онлайн чтение книги Жена дитя The Child Wife
Глава XII. После бала

Бал почти закончился; уставшие раскрасневшиеся танцующие расходились. Красавицы уже ушли, и среди них Джули Гирдвуд. Только те женщины, которые не пользовались успехом, относительно свежие продолжали сидеть у стен. Для них наступило время развлечений: именно они танцуют «всю ночь напролет до самого утра».

После ухода мисс Гирдвуд у Мейнарда не было причин оставаться. Только она удерживала его здесь. Но теперь, когда его волнуют противоречивые чувства, вряд ли он сможет уснуть; и вот он решил, прежде чем ложиться, еще раз принести жертву в святилище Вакха.

С этим намерением он спустился по лестнице в подвальный салун.

Здесь уже находилось много джентльменов, как и он, пришедших после танцев.

Они стояли группками, пили, курили, разговаривали.

Не обращая ни на кого внимания, Мейнард подошел к стойке и сделал заказ – на этот раз просто бренди с водой.

В ожидании выпивки его внимание привлек чей-то голос. Разговаривали три человека, которые, как и он, стояли у стойки со стаканами в руках.

Говорящий стоял спиной к нему, но по хорошо видным бакенбардам Мейнард сразу узнал Свинтона.

Собеседников он тоже знал: это были те самые люди в лодке, собаку которых он спугнул выстрелом.

Очевидно, для мистера Свинтона это недавние знакомые: познакомился он с ними на балу; и относились они к нему так, словно тоже считали его лордом.

Он разговаривал с ними с тем странным акцентом, который приписывают английским аристократам, хотя на самом деле это изобретение карикатуристов, пародистов и тех представителей богемы, которые видели «милорда» только в своем воображении.

Мейнарду это показалось немного странным. Но прошло несколько лет с тех пор, как он в последний раз видел этого человека; а время производит очень странные перемены; стиль речи мистера Свинтона, наверно, не исключение.

Судя по тому, как эти трое разговаривали, они уже какое-то время провели у стойки. И настолько опьянели, что не заметили подошедшего Мейнарда.

Он не стал бы обращать на них внимание, если бы не услышал слова, относившиеся явно к нему самому.

– Кстати, сэр, – сказал один из собеседников, обращаясь к Свинтону, – если это не покажется слишком смелым, могу я попросить вас объяснить небольшое происшествие в бальном зале?

– А… о каком пуоисшествии вы говойите, мистеу Лукас?

– Довольно странное – перед первым вальсом. Черноволосая девушка с бриллиантовой диадемой, та самая, с которой вы танцевали весь вечер, – мне кажется, ее зовут мисс Гирдвуд. И тип с усами и эспаньолкой. Старая леди тоже, кажется, принимала в этом участие. Мы с другом случайно стояли поблизости и видели, что между вами произошло что-то вроде сцены. В чем дело?

– Сцена… О, да, да… Этот джентльмен хотел потанцевать с божественной куасавицей, но леди пйедпочла вашего покоуного слугу. Вот и все, джентльмены, увейяю вас.

– Нам показалось, что между вами возникло маленькое напряжение. Нам так показалось.

– Но не мне. Кажется, пуозошло небольшое недоуазумение между ним и молодой леди. Он говойил, что следующий танец за ним, но его не оказалось в кауочке леди. Я ничего общего не имел с этим джентльменом, даже не уазговайивал с ним.

– Но вы посмотрели на него, а он на вас. Мне показалось, что вы собираетесь решить этот вопрос между собой – потом.

– А… нет, он для этого меня достаточно знает.

– Значит, вы с ним были знакомы?

– Немного, очень немного – и очень давно.

– Может быть, в вашей стране? Он кажется англичанином.

– Нет, нисколько. Он пуоклятый ийландец.

Уши Мейнарда к этому времени покраснели.

– А кем он был в вашей стране? – спросил младший из новых знакомых мистера Свинтона, который был таким же любопытным, как старший.

– Кем он был? Да никем, никем.

– Никакого занятия, профессии?

– А, да. Когда я его знал, он был лейтенантом в пехотной части. Ну, конечно, не в лучшей из частей. Мы такого к себе никогда не пйиняли бы.

У Мейнарда начали дергаться пальцы.

– Конечно, нет, – продолжал «вельможа». – Я имею честь, господа, пйинадлежать к гваудии – конной гваудии ее величества!

– Он служил в нашей армии, участвовал в мексиканской кампании. Не знаете, почему он ушел со службы в английской армии?

– Ну, джентльмены, я не хотел бы уаспуостуаняться на такие темы. Я обычно бываю очень остоуожен, понимаете?

– Конечно, вы совершенно правы, – согласился спрашивавший. – Мне только показалось странным, что офицер вашей армии оставил службу и принял должность в нашей.

– Если бы я знал что-нибудь похвальное об этом джентльмене, – продолжал Свинтон, – я бы, конечно, с уадостью уассказал. К несчастью, я не знаю. Совсем напуотив!

Мышцы Мейнарда, особенно на правой руке, свело болезненной судорогой. Нужно еще совсем немного, чтобы он вмешался в разговор. Достаточно еще одного замечания – и, к несчастью для себя, мистер Свинтон его сделал.

– Пуавда в том, джентльмены, – продолжал он, по-видимому, под влиянием выпивки лишившись обычной осторожности, – что лейтенант Мейнауд – капитан Мейнауд, как, я слышал, он тепей себя называет, – бы изгнан со службы в английской армии. Таковы слухи, хотя я не стал бы за них уучаться.

–  Это ложь! – воскликнул Мейнард, неожиданно срывая с руки кожаную перчатку и с размаху ударяя ею по лицу Свинтона. – Ложь, Дик Свинтон! И если вы не виноваты в ее рождении, то ответите за распространение. Таких слухов никогда не было, и вы отлично это знаете, негодяй!

Щеки Свинтона побелели, но это была бледность страха, а не гнева.

– А… вы здесь, Мейнауд! Ну… я ведь сказал… я сказал, что это не пуавда! А вы называете меня негодяем! И вы удайили меня пеучаткой!

– Готов повторить и слово и удар. И плюну вам в лицо, если вы не возьмете свои слова назад!

– Взять назад?

– Ну, достаточно! Даю вам возможность подумать. Мой номер 209, на четвертом этаже. Надеюсь, вы найдете друга, который согласится подняться ко мне. Моя карточка, сэр!

Дрожащими пальцами Свинтон взял предложенную карточку и отдал взамен свою. Бросив презрительный взгляд на него и его собеседников, Мейнард повернулся к стойке, хладнокровно закончил свою порцию и, не говоря ни слова, поднялся по лестнице.

– Вы с ним встретитесь? – спросил старший из собутыльников Свинтона; впрочем, ввиду происшедшего вопрос мог показаться оскорбительным.

– О… конечно, конечно, – ответил гвардеец конной гвардии ее величества, не замечая нотки грубости. – Как однако неловко! – задумчиво продолжал он. – Я здесь чужой… у меня нет ни одного дууга…

– О, в этом не будет никаких затруднений, – прервал его Лукас, владелец ньюфаундленда. – Я с удовольствием буду вашим секундантом.

Человек, предложивший свои услуги, был самым отъявленным трусом; во всем отеле не найти второго такого, включая самого Свинтона. У него были причины участвовать в дуэли с капитаном Мейнардом; но гораздо безопасней выступать в роли секунданта; и никто не понимал этого лучше, чем Луис Лукас.

Не впервые будет он выступать в таком качестве. Дважды играл он подобную роль и потому пользовался некоторой известностью, которую по ошибке смешивали с храбростью. На самом деле он был настоящим трусом; хотя воспоминание о предыдущей встрече с капитаном Мейнардом вызывало у него злость, он ничего не предпринял. Сссора Мейнарда со Свинтоном давала возможность отомстить и одновременно оставаться в безопасности.

– Либо я, либо этот мой друг, – добавил Лукас.

– С удовольствием, – подтвердил тот.

– Спасибо, джентльмены; буагодайю вас обоих! Вы чйезвычайно добуы! Но, – продолжал неуверенно Свинтон, – мне неловко пользоваться вашей помощью в этой непйиятности. У меня есть несколько стауых товайищей в Канаде, они там служат со своими частями. Я им телегуафиуую. А этот тип подождет. Давайте оставим эту тему и еще выпьем.

Все это было сказало с внешним хладнокровием. Но на самом деле Свинтон пытался выиграть время и разработать какой-нибудь план, который помог бы ему не вызывать Мейнарда.

Если немного выждать, это может получиться; но если дело перейдет в чужие руки, у него не будет выхода – только драться.

Такие мысли быстро мелькали в сознании мистера Свинтона, пока готовилась свежая выпивка.

И когда стакан коснулся его губ, они были сухими и побелевшими; а в последующем разговоре мистер Свинтон участвовал с отсутствующим видом, который говорил о серьезной тревоге.

Только очень много выпив, он вернул себе видимость храбрости; но час спустя, когда он, спотыкаясь, поднимался к себе по лестнице, даже пары алкоголя не могли затмить воспоминание о встрече с «пуоклятым ийландцем»!

Оказавшись у себя в номере, он отбросил всякое сходство с вельможей. И отказался от речи с акцентом. Теперь говорил он как простой человек, к тому же пьяный. Речь его была адресована лакею, который не спал в ожидании хоязина.

Считалось, что слуга спит в маленькой прихожей. Последовавший диалог можно было бы назвать конфиденциальным. И случайно услышавший его человек очень удивился бы.

– Ты оставил меня на всю ночь! – хозяйским тоном сказал лакей.

– Ти … ик … ты говоришь правду, Фрэнк. Ночь… не очень хорошая. Напротив – отвратительная ночь!

– О чем ты, пьяница?

– О чем? О чем… О том, что игра кончена! Черт побери! Какой был отличный шанс! Никогда такого не было. Миллион долларов! И все погибло – из-за этого проклятого типа!

– Какого типа?

– Я его встретил там… внизу… на балу. Давай еще выпьем! Выпьем… и еще…

– Нельзя ли немного пояснее? В чем дело?

– В чем дело? В чем?.. Ик… В нем!

– В ком в нем?

– В ком… в ком… в Мейнарде! Ты ведь знаешь Мейнарда? Он служил в тридцатой… в тридцатой… Не помню номер его части. Неважно. Он здесь… этот проклятый щенок!

– Мейнард здесь! – воскликнул лакей тоном, очень необычным для слуги.

– Конечно! Верно, как день, говорю тебе! И готов все испортить, посмеяться надо мной!

– Ты уверен, что это он?

– Уверен…уверен… Еще бы! Он мне дал хорошее основание поверить… будь он проклят!

– Ты говорил с ним?

– Да… да.

– Что он тебе сказал?

– Не очень много – не очень. Дело в том… что он сделал.

– Что?

– Дьявольски много… да… да… Ну, неважно. Пошли спать, Фрэнк. Расскажу утром. Игра окончена. Клянусь… Юпитером!

И неспособный дальше продолжать разговор, тем более раздеться, мистер Свинтон упал на кровать; и почти сразу же захрапел.

Может показаться странным, но лакей лег с ним рядом.

Однако его поведение не покажется странным, если знать, что на самом деле это его жена.

Дружелюбная «Фэн» свернулась рядом со своим пьяным мужем.