Онлайн чтение книги Перо фламинго The Flamingo Feather
XV. РЕНЭ У ВРАГОВ

Неудивительно, что Ренэ испугался, когда встретился глазами с Читтой, который улыбался злобно и насмешливо. Переведя взгляд на его спутника, мальчик узнал Кат-шу и понял, что от этих двух семинолов ему не ждать пощады. Читта мечтал о мести: наконец-то попал в его руки тот, кто был виновником его поражения во время празднества Зре­лого Маиса! Кат-ша также видел в нем врага: он знал, что Ренэ был в числе тех, кто напал на него с тыла, когда шел, бой под стенами форта.

Ослабив путы на ногах пленника, они повели его к под­ножию утеса, где собрались остальные семинолы. С любо­пытством осмотрев мальчика, они отняли у него оружие, сно­ва стянули ремнем ему ноги и бросили его в каноэ. Хотя Ренэ и успел заметить двух пленников-французов, но за­говорить с ними ему не позволили.

Когда все успокоилось, семинолы дали Ренэ есть и пить. Сначала Ренэ думал было отказаться от пищи и уморить себя голодом, но потом решил, что такой поступок граничит с трусостью.

«Нужно беречь силы, – думал он. – Я попытаюсь убе­жать, если представится удобный случай». И он с аппетитом съел все, что ему дали.

Приняв решение бежать, он почувствовал себя гораздо спокойнее и, вытянувшись на дне лодки, попробовал заснуть. Вскоре индейцы, к великому своему изумлению, увидели, что их новый пленник спит сладким сном.

 Пока было светло, семинолы не трогались в путь, но как только стемнело, они отчалили от берега и поплыли вниз по течению реки, направляясь к великим болотам Окифеноки.

Час спустя какие-то тени скользнули по воде мимо двух французских кораблей, которые все еще находились в устье реки. Это были каноэ семинолов. Никто их не окликнул, никто их не заметил, а через несколько минут они свернули в канал, который вел к солончаковым болотам.

Ренэ так никогда и не узнал, что он находился в несколь­ких шагах от Лодоньера, с тревогой его поджидавшего.

Лежа на дне каноэ, из которого его вытаскивали, когда индейцы раскидывали лагерь, Ренэ понятия не имел о том, куда его везут. Ему и в голову не приходило, что сейчас он совершает то же путешествие, какое несколько месяцев на­зад совершил вместе с Хас-се. С пленниками-французами ему не позволили общаться; он их даже не видел, так как они плыли в других каноэ, а на ночь всех троих привязы­вали к деревьям на значительном расстоянии друг от друга.

Дни проходили за днями. Ренэ внимательно всматривал­ся в лица окружавших его индейцев, но только один из них, казалось, относился к нему сочувственно. Он был очень молод – почти мальчик, и бедный Ренэ думал, что этим и объясняется его сочувствие. В действительности же это был тот самый молодой индеец, который бежал из де­ревушки Селой в форт Каролина и попал в плен к семинолам.

Завладев вместо двух тремя пленниками-французами, Кат-ша, нуждавшийся в рекрутах, предложил освободить юношу, если он согласен - стать семинолом и войти в его отряд. Молодой индеец, которого звали Э-чи, Олень, притво­рился, будто на все согласен, но твердо решил бежать при первой же возможности.

Ренэ он узнал сразу, но постарался это скрыть и рад был, что мальчик его не узнает. Когда не было поблизости семинолов, Э-чи с состраданием посматривал на пленника, но заботился о том, чтобы не навлечь на себя подозрений. Иногда по ночам ему поручали сторожить пленных, и онумышленно обращался с ними грубо, хотя с нетерпением ждал случая заговорить с Ренэ.

Наконец, случай представился. Семинолы плыли среди великих болот, и даже Ренэ, лежавший на дне лодки, начал догадываться, где они находятся. Как-то в темную ночь Э-чи приказали сторожить пленных. Пока не ушел карауль­ный, которого он сменил, Э-чи угостил каждого из трех пленников пинком, чтобы показать семинолу, как он их не­навидит.

Когда же замерли шаги караульного, Э-чи подошел к тому месту, где лежал привязанный к дереву Ренэ, и,сев подле него, шепнул:

– Та-ла-ло-ко...

Ренэ дремал, но, услышав сквозь сон свое имя, тотчас же проснулся и стал прислушиваться. Через секунду сно­ва раздался шепот:

– Та-ла-ло-ко...

– Кто ты? – спросил Ренэ на языке индейцев.

– Я Э-чи, из деревушки Селой. Я тебя видел в тот день, когда ты приехал в нашу страну. Разве ты меня не помнишь?

– Но ведь ты, Э-чи, семинол?

– Я не семинол, а такой же пленник, как и ты. Я жду только случая бежать. Хочется мне вернуться к родному народу, но, быть может, все мои соплеменники убиты, – добавил он печально.

У Ренэ вспыхнула надежда на спасение.

– Как ты думаешь, тебе удастся бежать? – спросил он.

– Не знаю, но попытаюсь.

Ренэ стал его расспрашивать, где они находятся и како­вы планы Кат-ши. Оказалось, что догадка его правильна. Находились они среди болот Окифеноки, а на следующий день должны были оставить каноэ и пешком продолжать путь по тропе, которая вела к деревне семинолов.

Тогда Ренэ рассказал Э-чи о стране Алачуа и объяс­нил, как туда добраться.

– Э-чи, – сказал он, – у меня связаны руки, и я не могу пошевельнуться. Засунь руку мне за пазуху и достань перо, к которому прикреплена цепочка и булавка.

Э-чи исполнил его просьбу и вытащил перо – перо фламинго.

– Береги его как зеницу ока, – продолжал Ренэ. –  Если удастся тебе бежать, отнеси это перо в страну индейцев Алачуа и передайего кому-нибудь из соплеменников Микко, но хорошо будет, если ты отыщешь Хас-се и ему отдашь перо. Расскажи Микко о нас, пленниках, попроси его прийти нам на помощь.

Не успел он договорить, как где-то вблизи зашурша­ла трава, и Э-чи, вскочив, стал осыпать Ренэ ругатель­ствами и угощать пинками. Мальчик застонал. В первую минуту он подумал, что молодой индеец втерся к нему в доверие только для того, чтобы его предать, но вскоре раздался голос Кат-ши.

Вождь семинолов спрашивал Э-чи, почему он бранит пленников. На это Э-чи ответил, что одному из пленных удалось ослабить путы, и если бы он, Э-чи, не подоспел вовремя, негодяй очутился бы на свободе.

Похвалив его за бдительность, Кат-ша, каждую ночь приходивший взглянуть на пленных, медленно вернулся в лагерь. Вслед за ним ушел и Э-чи, который на прощание успел шепнуть Ренэ, что просьбу его он постарается ис­полнить.

На следующий день, незадолго до полудня, каноэ при­чалили к берегу, и Ренэ приказано было выйти на сушу. Осмотревшись по сторонам, он узнал устье той самой ла­гуны, где несколько месяцев назад смачивал холодной водой больную руку и ждал возвращения Хас-се, отпра­вившегося на разведку.

Слезы выступили у него на глазах, когда он вспомнил эти счастливые дни. Но мальчик поспешил смахнуть сле­зы, а ласковый взгляд Э-чи вернул ему надежду. Издали видал он двух других пленников, но поговорить с ними ему не удалось. Эти двое были из числа новых колони­стов, приехавших на кораблях адмирала Рибо. Когда по приказу Рибо все солдаты покинули форт, Лодоньер раз­решил им остаться, так как оба страдали от приступов лихорадки.

Вытащив каноэ на сушу и спрятав их в кустах, семинолы вошли в тень кипарисов и гуськом зашагали по узенькой тропинке, кое-где залитой водой. Достаточно было одного неверного шага, чтобы увязнуть в болоте и захлебнуться жидкой грязью.

Ренэ заметил то место, где от тропинки, по которой они шли, ответвлялась другая, которую когда-то показал ему Хас-се. Он надеялся, что Э-чи также ее заметил.

Были уже сумерки, когда они добрались до деревни семинолов. Население радостно встретило воинов и с любопытством рассматривало пленников, в особенности Ренэ, о котором слыхали все. Семинолы считали его самой ценной добычей.

Деревня семинолов занимала островок, или, вернее, холм, возвышавшийся среди болот. Деревушка состояла из сотни хижин, а по склонам холма тянулись маисовые поля и огороды, засаженные тыквами. Из пятисот человек населения двести были воинами.

Непроходимые болота окружали остров со всех сторон, и добраться до него можно было только по той самой узкой тропинке, по которой воины привели в деревню Ренэ. Там, где оканчивалась тропинка, день и ночь стоял на страже воин-семинол; не было, следовательно, возможности на­пасть на островок и застигнуть врасплох жителей деревуш­ки. Не могло быть речи также и о побеге.

В ту самую ночь, когда Кат-ша со своими пленниками вернулся в деревушку, воин, охранявший тропинку, услы­шал дикое заунывное пение, которое доносилось из густых зарослей.

Затем раздался громкий крик и слова:

– Э-чи из деревни Селой ненавидит семинолов и возвра­щается к своему народу!

Караульный побежал к тому месту, откуда доносился голос. Вдруг он услышал плеск воды; затем все стихло. Он обыскал заросли, спускавшиеся к самому болоту, но ни­кого не нашел. По темной воде пробегала рябь и несколько пузырей поднялось со дна.

На крик караульного прибежали жители деревушки; долго искали они того, кто, видимо, предпочел смерть неволе. Наконец, они нашли в кустах головной убор из перьев, какой носят воины-семинолы. Вспомнили, что убор этот принадлежал молодому индейцу из деревни Селой. Семинолы пожалели о том, что приняли его в свою среду, и вернулись в деревню. Караульный снова занял свой пост, и об исчезновении Э-чи никто больше не думал.

Несколько воинов, собравшись перед хижиной, где ле­жал связанный Ренэ, со смехом обсуждали странный спо­соб, какой избрал Э-чи, чтобы вернуться к своему народу. Ренэ слышал этот разговор, и сердце его мучительно сжа­лось: со смертью Э-чи угасла последняя его надежда на спасение.

На следующий день начались приготовления к празд­неству. Празднество должно было продолжаться три дня.

С утра до ночи женщины и дети толпились вокруг хижины, где лежал Ренэ Дево. Всем хотелось на него поглазеть.