Онлайн чтение книги Островитяне The Islanders
Обрак-Гранд, или Обракская гряда

ОБРАКСКАЯ ГРЯДА занимает особое место в Архипелаге Грез – у нее нет названия на местном диалекте, и она названа в честь ученого, открывшего ее истинную природу.

Этот ученый – ДЖЕЙМ ОБРАК, энтомолог из университета Тумо. Он отвлекся от своего лабораторного проекта и отправился в экспедицию, чтобы заменить заболевшего коллегу, полагая, что через пару недель вернется.

Прибыв на гряду, Обрак и четыре юных ассистента вместе с обслуживающим персоналом разбили базовый лагерь на одном из тридцати пяти островов (тогда еще безымянном). Они не сразу поняли, что выбранный ими остров полностью необитаем. В своем дневнике Обрак пишет об этом довольно будничным тоном, ведь то, с чем связана эта необитаемость, он выяснил лишь позже. Изначально команда полагала, что поселения где-то есть, если не на данном острове, то на остальных тридцати четырех. Однако постепенно ученым стало ясно, что они обнаружили необитаемую часть Архипелага.

Позднее были организованы другие вылазки, в ходе которых на огромной группе островов не обнаружили ни одного признака того, что там недавно жили люди.

Для Обрака – энтомолога – острова оказались настоящим раем. Вскоре после прибытия он сообщил заведующему кафедрой о том, что работы здесь ему хватит на всю жизнь. Этот прогноз оказался точным в буквальном смысле слова, ведь Обрак остался там навсегда.

Число новых видов насекомых, открытых Обраком, колоссально – в первый же год он обнаружил их более тысячи. Несмотря на то что Обрак умер молодым, он считается ведущим специалистом в своей области и посмертно получил Премию Инклера. В городе Гранд-Обрак, который в наше время является административной столицей островной группы, ученому установлен памятник.

Имя Обрака навсегда связано с одним конкретным видом насекомых, и не потому, что он его открыл, а в связи с последовавшим детальным исследованием. Поводом для исследования послужил несчастный случай с ассистенткой Обрака – герпетологом по имени Хадима Трайм. О том, что произошло с этой женщиной, ученый пишет в своем дневнике:

Ранним вечером Хадима хотела снова вести наблюдения за древесными змеями, но все были заняты, и никто не мог ее сопровождать. Яд этих змей смертельно опасен, однако Хадима – настоящий профессионал и всегда носит с собой противоядие, поэтому я разрешил ей пойти одной. Через полчаса сработал ее аварийный звуковой маячок. Мы с Дейком [доктором Д. Л. Леем, токсикологом из отряда Обрака] сели в вездеход и помчались к ней – разумеется, предполагая, что ее укусила змея.

Хадима была в полубессознательном состоянии и, очевидно, страдала от сильной боли. Мы быстро осмотрели ее, но не нашли никаких следов укуса, даже на правой лодыжке, которую Хадима крепко сжимала. Дейк Лей ввел Хадиме примерно 2 мл средства против яда гремучих змей, который помогает против большинства гемотоксичных и гемолитических ядов рептилий. Затем мы положили ее в машину и быстро отвезли на базу, где провели реанимационные процедуры. Командовала Анталия [доктор А. Бенджер, врач экспедиции], мы с Дейком ассистировали.

Хотя Хадима периодически теряла сознание, ей удалось сообщить нам, что ее действительно ужалили в лодыжку. Однако обнаружить след укуса нам так и не удалось. Кожа на лодыжке слегка покраснела; мы предположили, что это вызвано тем, что Хадима крепко сжимала ногу. На всякий случай Анталия сделала там надрез, и мы прижали к нему помпу, чтобы удалить остатки яда, а затем наложили давящую повязку над коленом. Анталия ввела Хадиме еще сыворотку, на этот раз – против яда кайсаки. Время от времени Хадима приходила в сознание и кричала от боли в левой половине тела.

Электронные приборы показали, что ее давление и пульс выросли до опасных значений. Хадима сказала, что у нее болит голова, словно кто-то воткнул ей нож в затылок. Ее правая нога распухла и потемнела. Это признак гемолиза: гемоглобин в ее крови разрушался. Чтобы остановить процесс, Анталия ввела Хадиме антивенин.

Опухоль продолжала увеличиваться. Кровь быстро текла из надреза на лодыжке, и Хадима жаловалась на то, что она почти не может дышать, даже с кислородной маской. В очередной раз придя в сознание, она уверяла нас в том, что змеи ее не кусали. По ее словам, она прикоснулась к большому черному шару, покрытому короткими колючими волосками.

Описание показалось мне знакомым. Я поспешил в свой кабинет, взял фотографии, сделанные пару дней назад, и показал их Хадиме. Впадая в забытье, она все же подтвердила, что прикоснулась к одному из этих шаров.

Я понял, что ее укусило ядовитое насекомое, которое свернулось клубком, чтобы защититься. У меня не было времени заниматься этими большими членистоногими, поэтому я просто их сфотографировал. Несколько раз я замечал, как они сворачиваются в клубок. С точки зрения энтомолога, они были потрясающими, хотя и отвратительными на вид. Мы подозревали, что их укус может оказаться неприятным и даже опасным. Теперь мы все будем держаться от них подальше – пока не проведем детальное изучение. В самом ближайшем будущем я планирую поймать несколько экземпляров и тщательно их осмотреть. К счастью, эти насекомые так же опасаются нас, как и мы – их, и если чувствуют опасность, то убегают.

Пульс Хадимы начал скакать от 50 до 130 ударов в минуту. Ее мочевой пузырь непроизвольно опорожнился; жидкость была слегка окрашена кровью. Хадима снова пожаловалась на боль и стала терять сознание.

Она была бледна как смерть и сильно потела. Анталия вколола ей еще стимулянты, коагулянты и антивенины. Кроме того, она сделала маленькие надрезы на руках и ногах Хадимы, чтобы уменьшить отечность. Из надрезов потекла кровь, лимфа и еще какая-то прозрачная жидкость. Вся правая нога Хадимы потемнела, затем потемнели руки, живот и шея. Ее неоднократно тошнило кровью, а горло распухло так, что она уже не могла говорить и с трудом дышала.

Через пятнадцать минут Хадима вдруг затихла, и мы опасались самого худшего. Судя по реакции Анталии, речь уже шла о спасении жизни. Пульс Хадимы ускорился, потом вновь пришел в норму. Начались судороги. Кислородная маска соскочила, и Дейку пришлось ее прижимать. Нам показалось, что Хадима умирает, но она вдруг открыла глаза. Дейк предложил ей воды, и она ее выпила. Постепенно судороги прекратились, однако конечности по-прежнему были темными и распухшими, и она вскрикивала от боли, если мы к ней прикасались.

В том месте, где ее укусили или ужалили, появились большие волдыри. Их оболочка казалась твердой на ощупь, но прикосновение к ним не причиняло Хадиме боли, поэтому Анталия вскрыла один из них. Из волдыря выступила светлая жидкость с крошечными частицами. Дейк быстро взглянул на них в микроскоп, и – по его настоятельной просьбе – Анталия проткнула остальные пузыри. Их содержимое мы аккуратно собрали в стеклянные колбы.

Еще через полчаса Хадима Трайм уже могла дышать без посторонней помощи. В течение трех дней она спала. Все это время она находилась под постоянным присмотром; ей внутривенно вводили питательные вещества и слабые успокоительные средства. Отеки постепенно уменьшились, но приступы боли продолжались.

Обрак вышел на связь с Тумо и попросил прислать спасательный корабль. Хадиму отправили в больницу при университете. Через несколько недель команда исследователей, оставшаяся на острове, с облегчением узнала о том, что Хадима выздоровела и что токсинов в ее организме больше нет. После долгого восстановительного периода она заявила, что не желает участвовать в экспедиции. Ее заменила Фрэн Херкер, герпетолог из главного зоопарка Мьюриси-Тауна, которая прибыла на базу через несколько недель после несчастного случая с Хадимой.

После отъезда Хадимы Обрак отложил приятные занятия – исследования бабочек и жуков – и сосредоточил свое внимание на насекомом, которое ее ужалило.

Новый вид он назвал в честь Хадимы: Buthacus thrymeii. По внешнему виду и агрессивному поведению трайм напоминал скорпиона. Рядом с его головой располагались две мощные клешни, а загнутый хвост заканчивался ядовитым жалом.

Однако скорпионы относятся к классу Arachnida, и у них восемь ног, а у трайма – только шесть. Кроме того, трайм значительно крупнее любого скорпиона: большинство взрослых траймов, которых удалось поймать, были от пятнадцати до тридцати сантиметров в длину, а длина других, которых Обрак наблюдал в природе, составляла от тридцати до сорока сантиметров.

Из дневника Джейма Обрака:

После нескольких недель, наполненных опасностями и разочарованиями, нам наконец-то удалось поймать трех траймов.

Действуя путем проб и ошибок, мы выяснили, что траймы наиболее активны после дождя, который идет каждый день в течение примерно трех часов. Во время дождя температура не падает, и поэтому двигаться по раскисшей земле в защитном снаряжении очень утомительно.

Отдельная проблема, возникающая при попытке поймать трайма (если не считать того факта, что взрослый трайм – одно из самых ядовитых насекомых, которые я когда-либо видел), заключается в том, что они могут с удивительной скоростью преодолевать небольшие расстояния и прятаться в норе. Разумеется, ни я, ни Дейк не горели желанием раскапывать эти норы.

В итоге оказалось, что есть только один способ их поймать – внезапным шумом или резким движением заставить трайма свернуться в шар. Правда, разворачиваются траймы очень быстро, и при этом их жала и клешни уже готовы к атаке.

Щетинки трайма не толще волоса, но при этом твердые и полые, так что играют роль иголок от шприца – через них впрыскивается яд. Щетинки одного из первых траймов, которого я взял в руки, легко проткнули внешний слой защитных перчаток – правда, застряли во втором. Одно из насекомых, которых подобрал Дейк, развернулось на ладони и плюнуло ядом прямо ему в глаз. Разумеется, на нем были защитные очки, они-то и спасли.

Изолировав насекомых в лаборатории, Обрак приступил к их изучению и прежде всего решил разобраться с тем, используют ли они свое жуткое оружие только для защиты:

Я создал три экспериментальные среды: каждая состояла из герметичного стеклянного контейнера со слоем влажной почвы и лиственного перегноя на дне. В контейнеры я поместил потенциальных врагов или жертв, чтобы узнать, как на них отреагируют траймы, и получил следующие жуткие результаты:

1. Похожая на ястреба небольшая хищная птица; мы видели, как такие пикируют на землю, ловя зверей или насекомых. Птица, которую мы поймали для этого эксперимента, была приблизительно втрое больше самого крупного трайма. Как только ее поместили в контейнер, она запаниковала и умерла в течение четырех секунд. Больше этот опыт мы не повторяли.

2. Гремучая змея примерно трех метров в длину: продержалась сорок восемь секунд.

3. Крыса: убита за девятнадцать секунд. Продержалась так долго только потому, что быстро носилась по контейнеру, пытаясь выбраться.

4. Большая ядовитая сороконожка, покрытая толстым панцирем; Дейк утверждает, что ее яд – один из самых смертоносных. Она яростно напала на трайма, но продержалась всего тридцать три секунды.

5. Большой паук, нападающий на птичьи гнезда и проявляющий агрессивное, «охотничье» поведение. У него две больших железы с очень эффективным ядом. Убит за четыре секунды.

6. Огромный скорпион, один из самых больших, что мне доводилось видеть: мгновенно напал на трайма и умер через восемь секунд.

Ученых встревожило то, что доктор Лей установил о ядовитой системе трайма. В организме насекомого два комплекта ядовитых желез: один – в хвосте, второй – в крошечных пузырьках внутри мандибул. Из челюстей яд выделяется обычно во время укуса, но животное может и плевать ядом. Сам яд представляет собой необычно мощный коктейль из белков, аминокислот и антикоагулянтов. Анализ его состава был значительно осложнен тем, что он, похоже, различается у разных особей, а комбинация его элементов зависит от времени года.

Хадиму трайм всего лишь поцарапал одним из крошечных волосков, однако это привело к сильному удару по нервной и кровеносной системам. Хотя своевременное применение препаратов смягчало симптомы, яд был таким мощным, что создание эффективного противоядия – по крайней мере для маленькой группы, действующей в полевых условиях, – превращалось в невыполнимую задачу.

Однако, по словам Обрака, существовала и еще одна опасность.

Мы установили, что наибольшую опасность представляют самки траймов.

По внешнему виду они мало чем отличаются от самцов, только немного крупнее. Правда, мы имели дело с таким малым числом особей, что сложно утверждать категорически. У самки есть дополнительные сегменты на теле, а ее торакс шире, чем у самца. Однако и те и другие темные и быстро двигаются, и если столкнуться с одним из этих существ в природе, заметить разницу между ними практически невозможно. Поэтому действует очевидное правило: если увидел трайма, держись от него подальше!

Самка носит потомство в сумке, которая расположена у нее во рту: на данном этапе потомство – это микроскопические личинки или, в некоторых случаях, оплодотворенные яйца. При укусе насекомое впрыскивает либо яд, либо личинок-паразитов, либо и то и другое.

Меня теперь очень беспокоит вопрос – укусил ли Хадиму самец-трайм или самка? По словам Дейка, он обнаружил внутри щетинок пойманных нами животных оплодотворенные яйца. Из Тумо сообщают о полном выздоровлении Хадимы. Будем надеяться…

Через несколько недель после того, как Обрак сделал эту запись в дневнике, из университета Тумо ему сообщили, что Хадима внезапно заболела и у нее снова появились ужасные симптомы отравления. Персонал больницы не смог ей помочь, и она умерла через два часа после первых приступов боли. Никаких следов яда обнаружено не было. При вскрытии оказалось, что ее внутренние органы заражены паразитическими червями. Обрак немедленно распорядился, чтобы тело Хадимы Трайм более не исследовали и поместили в герметически изолированный гроб. Затем он договорился о том, чтобы Анталия Бенджер отправилась на Тумо для того, чтобы засвидетельствовать смерть. После этого тело Хадимы кремировали.

Поняв, что инкубационный период длился несколько месяцев, Обрак приступил к полному обеззараживанию своей лаборатории: траймы, которые находились в ней, останки животных, на которых ставились эксперименты, почва из контейнеров, в которых содержались траймы, органика, которая как-то контактировала с траймами, – все было сожжено. Стеклянные контейнеры обработали кислотой, разбили, а осколки закопали.

Медперсонал больницы, где умерла Хадима, держали в изоляции до тех пор, пока их не обследовали на наличие траймов. К счастью, заражения не произошло.

Вскоре после того как Обрак узнал о смерти Хадимы Трайм, на острове внезапно изменилась погода. Еще одна запись в дневнике Обрака:

Мы уже начали привыкать к ежедневным ливням, но примерно три недели назад они прекратились. Теперь нас изводит непрекращающийся ветер с востока – горячий, иссушающий и безжалостный. Как и все прочие ветра, подобные ему, он делает нас раздражительными и подавленными. Мы страдаем от бессонницы и отчаянно мечтаем о том, чтобы ветер переменился. Каждый день теперь похож на все предыдущие. Я пытался узнать в университете о климате этих островов; мне ответили, что о них до нашей экспедиции практически ничего не было известно, однако, судя по расположению островов – в нескольких градусах севернее экватора и посреди океана, – преобладающий здесь ветер называется «Шамаль». С наветренной стороны много бесплодных земель и пустынь. Лучше всего известен ветер «Панерон».

Конечно, поначалу мы радовались избавлению от бесконечной грязи и сырости, хотя и тревожились о том, какой эффект внезапная засуха произвела на траймов. До сих пор они вели себя осторожно и даже боязливо; теперь же их поведение изменилось. Они, похоже, проголодались и поэтому нападают на все живое. Два дня назад неосторожная чайка села на землю рядом с нашей базой, и прямо у нас на глазах на нее набросилась орда траймов.

В окрестностях их теперь сотни, а может, и тысячи. Выходить за пределы базы, разумеется, можно только приняв все меры предосторожности, но из-за большого веса защитного снаряжения, горячего ветра и постоянной жары наши вылазки свелись к минимуму.

Сегодня утром Юту [Ютердал Треллин, ученый] пришлось пойти на склад за лекарствами и другими материалами. Когда он вернулся, на его спине, крепко вцепившись клешнями в материал защитного костюма, сидели три трайма. Мы с Дейком сняли с него насекомых и убили их веслами, которые припасли специально для такого случая, а затем внимательно осмотрели его – проверили, нет ли на коже следов укусов. Все в порядке. Больше всего этому рад сам Ют!

В течение следующих нескольких дней ситуация осложнилась. В окрестностях появились траймы, и Обрак запретил покидать пределы базы. Приблизительно в это же время он перестал делать записи в дневнике – поскольку, по словам доктора Лея, вся команда поняла, что вести полевые исследования стало невозможно.

Они знали, что рано или поздно базу придется эвакуировать, поэтому начали демонтировать лаборатории и пересылать свои записи в университет Тумо. В числе отправленных документов был и дневник Обрака – именно поэтому он и сохранился.

Эвакуация представляла серьезную проблему – любые действия привлекали внимание траймов. Пока команда готовилась, за ней из Тумо выслали катер.

В последнем сообщении, отправленном в университет, Обрак вкратце сообщил о единственном значительном открытии, которое они сделали: «Данная островная группа необитаема. Здесь никто никогда не жил, и ни один нормальный человек здесь жить не будет».

Приступили к эвакуации, однако она закончилась почти полной катастрофой. По дороге к вездеходу на Фрэн Херкер напали два трайма; несмотря на защитный костюм, она умерла почти мгновенно. Остальные поняли, что тело придется оставить на земле, ведь они стремились побыстрее покинуть остров, и у них не было средств похоронить или кремировать несчастную. Менее чем через час, когда вездеход еще ехал к берегу, на Обрака напал трайм, которому каким-то образом удалось проникнуть в машину. Ученый умер очень быстро, но при этом в страшных мучениях. Оставшиеся в живых хотели забрать его труп для вскрытия – в интересах науки, – однако решили, что опасность слишком велика. Тело Обрака тоже было брошено.

Дейк Лей, Ютердал Треллин и Анталия Бенджер добрались до берега и сели на корабль. Несколько месяцев спустя Ютердал Треллин внезапно скончался, и при вскрытии в его теле обнаружились многочисленные личинки-паразиты.

Такова предыстория Обракской гряды. Через пятьдесят лет после досрочного завершения экспедиции группе островов дали имя Обрака, а самый крупный остров назвали Обрак-Гранд. Еще четыре острова были названы Лей, Бенджер, Треллин и Херкер. Власти Архипелага объявили всю островную группу заповедником и строго-настрого запретили там высаживаться.

Обракская гряда, возможно, существовала бы в таком состоянии и по сей день, если бы не два непредвиденных события.

Первым из них стало обнаружение колоний траймов на южных Серкских островах. До этого считалось, что данный вид насекомых обитает только на Обракской гряде и изолирован там в силу естественных причин. Никто не знал, как эти насекомые пересекли море, но в результате о распространении узнали жители всего Архипелага – и легко было представить, как эта новость повлияла на жизнь миллионов людей.

Колонии траймов на Серкских островах были уничтожены, хотя на самых удаленных островах эти насекомые еще остались. Позднее траймов обнаружили и на других островах – теперь эти насекомые населили большую часть тропической зоны. Благодаря энергичным действиям и принятым мерам предосторожности миграцию траймов удалось остановить, а их численность взять под контроль.

В общем, траймов сильно боятся, но редко встречают. Можно сказать, что людей пугает внешний вид трайма, его скорость и стремительные атаки.

Департаменты сеньорий создали отряды истребителей, в большинстве общественных зданий регулярно проводят дезинсекцию. По закону, выставляемая на продажу недвижимость должна иметь антитраймовский сертификат. Существуют эффективные средства против яда траймов, однако применять их следует довольно быстро.

Естественной средой обитания этих насекомых является Обракская гряда. Однако население Архипелага быстро увеличивалось и требовало все больше жизненного пространства. Крупные незаселенные острова с пышной растительностью и, вероятно, богатыми залежами природных ресурсов являлись слишком большим искушением.

Корпорации, занимающиеся новыми технологиями, поняли, что Обрак – идеальное место для промышленной базы, договорились с департаментами сеньории и приступили к разграничению зон и строительству.

С самого начала предполагалось, что все элементы окружающей среды на Обракской гряде будут систематизированы и заменены, а опасность, исходящая от траймов, ликвидирована. На месте тропических лесов появятся лесопарки, в пустыни проведут ирригацию, равнины и каменистые берега превратят в спортивные и развлекательные комплексы. Диких животных поместят в заказники, а если на острове не окажется живности, ее туда завезут. Вырастут новые города, появятся новые предприятия.

Процветание будет гарантировано.

В современную эпоху Обрак стал центром динамично развивающейся силиконовой промышленности Архипелага. Двигателем, который создает богатство, являются управляющие островами огромные корпорации, занимающиеся Интернет-технологиями. Сияющие небоскребы, университетские городки и научно-исследовательские центры окружены ухоженными парками. Отсюда скрытая инфраструктура нашего мира надежно управляется по оптическим кабелям и беспроводным каналам. Обрак – центр всех Интернет-сервисов и служб техподдержки, объединенных коммуникационных комплексов, сервисов телеприсутствия и доставки цифровых материалов, мобильных отрядов ликвидаторов неисправностей, активистов сетевых обменов, глобальных оптических систем, управления приложениями, консультаций по корпоративному партнерству, залов для видеоконференций, баз данных, иммерсивной управляемости, игровых интерфейсов и программ для сетевого сотрудничества.

Многие из тридцати пяти островов Обракской гряды, как и было запланировано, экологически систематизированы, несколько островов поменьше поделены на небольшие участки, предназначенные для жилой застройки. На этих островах действуют те же корпоративные стандарты инфраструктуры, обеспечен полный доступ к городским центрам, цифровому холизму и развлекательным комплексам.

Один из самых крупных островов Обракской гряды, Треллин, стал достопримечательностью для туристов – их привлекают тропические леса (превращенные в зоны развлекательного взаимодействия с дикой природой), а также живописные утесы на берегу Срединного моря. На острове не действуют правила зонирования – это связано с влиянием многочисленных предпринимателей с далекого острова Прачос. Именно благодаря могущественным кланам Прачоса экономика Обракской гряды процветает. Роскошные дома, разумеется, закрыты для посетителей, однако их можно увидеть издали.

Перед поездкой необходимы определенные приготовления.

Во-первых, надо ввезти на Обракскую гряду минимальную сумму в конвертируемой валюте, которую надлежит потратить там же. Местная валюта, разумеется, обракский талант. Официального курса обмена на симолеоны Архипелага нет, поэтому валюту следует приобрести еще до отъезда.

Обязательна полная туристическая и медицинская страховка, которая покрывает расходы на похороны и кремацию, а также возвращение на родину родственников и спутников. Законы о приюте очень строги, и если у прибывающего нет разрешения на работу, то на острова Обракской гряды его допустят только при наличии обратного билета. Законы о домогательстве – самые жесткие во всем Архипелаге. Эротоманы должны приобрести лицензию заранее, однако на Обраке приветствуются не все обычаи – прежде чем отправиться в путь, туристам следует навести справки в своей местной сеньории.

Наконец, мы хотим дать еще один, неформальный совет путешественникам, которые, обладая всеми знаниями об этой островной гряде, возможно, боятся, что их укусит трайм.

Здесь мы используем информацию из «Официального руководства по Обраку», экземпляр которого можно получить у лицензированных туроператоров. Хотя в «Руководстве» подробно описана жизнь на Обракской гряде, по нашему мнению, некоторые вопросы освещены довольно туманно. Ниже приведена наша неофициальная интерпретация того, что осталось невысказанным. Мы просто излагаем факты.

У работников силиконовой лагуны Обрака самый высокий уровень зарплаты, но у них аномально высокая смертность, и в большинстве случаев причина преждевременной смерти не разглашается.

Законы Обрака обязывают всех постоянно держать при себе противоядие.

Нельзя использовать слово «трайм» (и его нет в «Путеводителе»). Данный запрет распространяется на книги, журналы, публичные лекции, предупреждающие знаки и официальную литературу. Запрещено изготовление, хранение и распространение рисунков, фотографий и цифровых изображений насекомых. Слово «трайм» нельзя использовать в разговоре, а слово «насекомое» следует употреблять либо строго в научном значении, либо при упоминании бабочек, пчел и так далее.

На Обракской гряде нет такого понятия, как похороны: трупы людей и животных кремируются. Органические отходы сжигают. Сточные воды подвергаются интенсивной переработке.

Прибывающим надлежит пройти полный медицинский осмотр (а в некоторых случаях еще и подвергнуться диагностической хирургической операции) – не только при въезде, но и при выезде с Обрака.

Любая физическая болезнь, которая проявляется во время пребывания на Обраке, даже самая слабая или хроническая, служит основанием для депортации.

Хотя наши читатели сделают собственные выводы, мы, объективности ради, должны добавить, что Обрак остается одним из самых интересных и интригующих уголков Архипелага. Пляжи там великолепные, море чистое, а кухня – лучшая на островах. Все отели соответствуют высочайшим международным стандартам, гарантирован бесперебойный доступ к сети, а поля для гольфа, как сообщают наши исследователи, просто изумительные. Правда, туристам запрещено доставать мячи из лунок вручную: для этого к вашим услугам автоматические системы извлечения мячей или обученный персонал.