Онлайн чтение книги Бесконечный Марс The Long Mars
Глава 8

Сестра Агнес оказалась права. Джошуа не хотел переходить, когда Лобсанг его позвал. Он так и не смирился по-настоящему с тем, что Лобсанг не спас Базовый Мэдисон от террористической атаки, удара ядерного оружия, тогда в 2030-м. Но что задевало его еще сильнее, он не мог свыкнуться с тем, как Лобсанг пятнадцать лет назад завлек Джошуа, одиночку по жизни, в свои планы и схемы.

Но в целом он вынужден был признать, что Лобсанг был силой добра – для Долгой Земли. И может быть, теперь хотел совершить еще какое-то доброе дело.

И, как утверждала Агнес, Лобсанг был одинок.

А потом у него разболелась голова. И почувствовав этот предупредительный знак у себя в голове – явно сигнал о каком-то разладе на Долгой Земле, Джошуа ожидал, что Лобсанг каким-то образом выйдет на связь. Он почти испытал облегчение, когда так и случилось.

Что за черт? Он возвращался на Базовую Землю.

Джошуа согласился встретиться с Лобсангом в городке Твин-Фолс, Айдахо, Базовая Земля, примерно в ста пятидесяти милях от Йеллоустоуна.

Для Джошуа теперь просто перейти в город было проблематично. Из-за льда и пепла, покрывавших землю на Базовой, уровень поверхности там сильно отличался от уровня в соседних последовательных мирах, причем довольно непредсказуемым образом. Так что Джошуа перешел на Базовую Землю на почтительном расстоянии от Твин-Фолс, взял напрокат внедорожник и поехал на нем.

Дороги были свободны для проезда, особенно автострады и федеральные трассы. Движения было мало – только тяжелые фуры и несколько автобусов, за запотевшими окнами которых кутались в одежды люди. Легковых машин почти не попадалось, а внедорожников, как у него, проехало совсем чуть-чуть – и в этом можно было винить нехватку горючего по всему миру.

Поначалу все шло хорошо. А потом он попал в метель, и пришлось несколько миль ехать за снегоочистителем.

Когда он наконец добрался до Твин-Фолс, городок оказался полностью замерзшим. По обе стороны от дороги был лед – старый, грязный, слоистый, такой, что не таял уже несколько лет, – лед, который он скорее мог представить на северном полюсе Марса. А кроме льда вулканический пепел, который остался даже там спустя годы после того, как перестал сыпаться с неба; он сбивался в кучи по углам или уплотнялся вместе со льдом, образуя твердые, шероховатые насыпи по обочинам. В самом центре города виднелись дома, которые обрушились под тяжестью пепла или снега, а то и просто выгорели. И ничего здесь не было ни восстановлено, ни расчищено. Это был Айдахо, и стоял январь. Ему это напомнило посещенные им миры, где шел Ледниковый период.

Он задумался, почему люди вообще оставались здесь жить, – а ведь он знал, что еще оставалось даже несколько населенных пунктов и севернее этого. Упрямство, предположил он, и чистая инерция. Или гордость: люди, как он заметил, были склонны принимать вызов, отказывались терпеть поражение, какими бы малыми ни были их шансы, и возвращались в свои затопленные дома, когда сходила вода, или в район вулкана, когда заканчивалось его извержение. В Твин-Фолс, впрочем, еще можно было жить, и люди здесь жили все в тех же домах.

Он оставил внедорожник на парковке мотеля – при этом пришлось выплатить аванс хозяину, чтобы тот присмотрел за машиной до его возвращения. Хозяин также посоветовал ему слить бензин, прежде чем уйти, а потом попытался выторговать цену выше, чем они уже договорились. Но парень получил от Джошуа резкий отказ – у того и так был скверный характер, а тут еще и головная боль, которая донимала его несколько недель в Верхних Меггерах и после перехода на Базовую только усилилась.

Он прибыл на место встречи с Лобсангом немного раньше назначенного времени, поэтому вышел в центр города и взял себе кофе, заплатив непомерно много за напиток, имевший вкус оскребков, разведенных с опилками. Зато он хотя бы скрасил ожидание тем, что посидел в душной семейной кофейне.

И через час, точно как договаривались, в пасмурном небе появился твен.

Много слов им не требовалось, и Лобсанг пригласил Джошуа на борт. Тот как следует рассмотрел судно.

По сравнению с «Марком Твеном» Лобсанга и могучими коммерческими кораблями, ходившими по Долгой Миссисипи, этот, в двести футов длиной, казался маленьким. Его гондола была не крупнее трейлера. Но, как понял Джошуа, когда Лобсанг завел его внутрь, в гондоле легко можно было разместиться вдвоем. Здесь была просторная гостиная с широкими окнами, диваном, бортовой кухней, небольшим столиком и настенными планшетами, отображавшими анимированные карты и показатели высоты, скорости ветра и температуры.

Как и на всех кораблях Лобсанга, здесь имелись и помещения за закрытыми дверями – Джошуа всегда подозревал, что это были машинные отделения для поддержания его функционирования, аккуратно убранные из виду. Но одна створка двери была открыта, и Джошуа мельком увидел за ней вертикальный цилиндр фута три высотой, затейливо выгравированный – молитвенная мельница? А за ним какое-то святилище, золотой Будда, богато украшенный красной, зеленой и золотистой листвой. Запах ладана. Очередная часть Лобсанга, предположил Джошуа, скрытая из виду.

Был здесь и землеметр, хотя Лобсанг и предупредил Джошуа, что не собирался сегодня переходить в последовательные миры – лишь путешествовать по Базовой Земле. Они должны были пролететь вдоль федеральных трасс – 84-й, 86-й и 15-й, примерно на северо-восток, и посмотреть на новую кальдеру Йеллоустоуна.

– Там такой видок, Джошуа, – заметил ему Лобсанг. – Кальдера. Даже опытным путешественникам из Верхних Меггер нравится. А ведь это здесь, на Базовой. Даже подумать страшно.

Он – или, точнее, его передвижной модуль – сел рядом с Джошуа, в оранжевом облачении, с бритой головой и довольно неподвижным, как заметил Джошуа, лицом. Да и способность к непринужденным разговорам у него не улучшилась. Но тем не менее они встретились.

Джошуа бережно держал кофе, который был бесконечно крепче и душистее, чем тот, что ему подали в Твин-Фолс, и смотрел вниз на чистую трассу – черную полосу, разрезавшую сероватую местность.

Между сохранившимися поселениями двигалось несколько грузовиков и еще – коляски с лошадьми, словно они смотрели на какой-то музей под открытым небом. И велосипеды, по крайней мере, на подступах к городкам. И даже будто бы сани, запряженные собаками, тоже рассекали сугробы.

– Ну и видок, – сказал он. – Лет десять назад в такое бы никто не поверил.

– Действительно. Кажется, климатические пояса вдруг сместились на тысячу миль к экватору, с севера на юг. Так что, скажем, в Лос-Анджелесе теперь климат такой же, как до извержения был в Сиэтле.

– Знаю. Я там был. Местные просто терпеть не могут этих дождей и туманов.

– А сам Сиэтл больше напоминает Аляску. Бо́льшая часть планеты, к северу или к югу от сороковой широты, попросту брошена из-за льдов. Канада, Северная Европа, Россия, Сибирь – везде пусто: страны рухнули, народ перешел, древние города все заброшены, кроме самых стойких. Нельсон Азикиве мне сказал, что в Британии сейчас мало кто есть – только команды собирателей с Ближних Земель, которые пытаются спасти культурные ценности.

– Нельсон Азикиве?

– Один из моих друзей, Джошуа. Ты с ним, кстати, встречался в моем заповеднике в Мэдисоне на Ближней Земле – в день извержения. И вообще-то я хотел бы, чтобы вы с ним вместе участвовали.

Джошуа не ответил. «Друзья» значит «активы». Иногда он чувствовал себя таким «другом» для Лобсанга, каким пешка на шахматной доске была для гроссмейстера. Но и несмотря на это, позже он обычно обнаруживал, что все равно исполняет прихоти Лобсанга.

– Политическая картина Базовой Земли существенно изменилась, – сказал Лобсанг. – Теперь балом правят Южная Европа, Северная Африка, Индия, Юго-Восточная Азия, Южный Китай – даже Мексика и Бразилия, которая эксплуатирует последние остатки тропических лесов, чтобы потом отдать Амазонию под сельское хозяйство и добычу полезных ископаемых. Можете себе представить, какая сейчас идет борьба за позиции в этом новом порядке?

Китай несколько отделен от своих последовательных копий по сравнению с Америкой и ее Эгидой, но на Базовой Земле китайцы весьма сильны.

– Ну и удачи им.

– А вот Базовая Америка повержена. Думаю, тебя это не столь беспокоит, раз уж ты живешь в Черт-Знает-Где.

Джошуа нахмурился.

– Ты чертовски хорошо знаешь, что я там больше не живу, Лобсанг. Я не был там уже несколько месяцев. Ты же посылал Билла Чамберса, чтобы вызвать меня из моего последнего «творческого отпуска», разве нет?

– Я надеялся, что ты мог бы прийти к примирению с Хелен.

– Значит, ты не знаешь Хелен. Думаю, все время, что я провел здесь на Базовой после Йеллоустоуна, стало последней каплей – даже при том, что она знала, что это правое дело. По ее мнению, я никогда не мог найти верный баланс между домом и…

– И зовом Долгой Земли. Двумя сторонами твоей натуры.

– Вроде того.

– А Дэн?

– Ну, я вижусь с ним, когда только есть возможность. Он хороший парень, тринадцать лет, а уже выше меня.

– И все же ты уходишь в свои «творческие отпуска»… Как рука, кстати?

Джошуа поднял протез левой кисти к горлу, сделал вид, будто душит себя и пытается ее оттолкнуть.

– Бывают хорошие дни, бывают плохие.

– Я мог бы сделать тебе что-нибудь гораздо лучше, знаешь ли.

– С тобой внутри? Без обид, Лобсанг, но нет. – Он протянул свою кружку. – У нас что, закончился кофе?

Корабль двигался неторопливо. Лишь вечером они оказались над Айдахо-Фолс, что находился милях в восьмидесяти от кальдеры. Там Лобсанг сказал, что нужно остановиться на ночевку.

По просьбе Джошуа Лобсанг посадил корабль, и они спустились на землю, быстро отойдя от гондолы с ее нагретым воздухом, хотя Лобсанг и настаивал, что стоит вернуться на судно до наступления темноты.

– Здесь сейчас много бандитов, Джошуа.

Джошуа шел бок о бок с Лобсангом по дороге, занесенной льдом и пеплом и усеянной такими крупными глыбами пемзы, что трудно было поверить, что какая-то сила могла заставить их преодолеть по воздуху и восемьдесят ярдов, не говоря уже о восьмидесяти милях. Воздух был обжигающе холодным, и Джошуа ощущал это на щеках, носу и лбу – то есть всеми местами, что не были скрыты его зимним обмундированием.

Он подошел к вялому ручейку. Вода в нем была серая от пепла, а стволы деревьев, росших у берегов, – серо-коричневыми. Зрелище выглядело жутковато, особенно после захода солнца, когда все погрузилось в медный свет. И вокруг стояла тишина. На трассе никого не было в пределах многих миль, но и сама природа казалась усмиренной. Джошуа осмотрел тонкие стволы мертвых сосен, но звуков птиц оттуда не доносилось.

– Тихо тут, – заметил он Лобсангу.

Передвижной модуль был в арктической одежде, как и он сам. Дыхание Лобсанга, явно подогреваемое и увлажняемое каким-то внутренним механизмом, выходило с довольно убедительным, даже совсем правдоподобным паром.

– Для меня мир еще тише. Столько заброшенных сетей и узлов связи… Для меня, Джошуа, он превращается в Тулкандру[19]Название Земли в научно-фантастическом романе Клайва Льюиса «За пределы безмолвной планеты»..

Джошуа понял, о чем речь.

– Безмолвная планета. Зачем ты привел меня сюда, Лобсанг?

– Как голова?

– Ну конечно, тебе и об этом известно. Если так хочешь знать, сейчас болит сильнее всего. Я имею в виду, обычно я чувствую недомогание, когда оказываюсь на Базовой или приближаюсь к ней, но это еще хуже…

Он умолк и огляделся вокруг. Ему показалось, что он что-то услышал, что-то нарушило эту мертвую тишину. Какое-то движение украдкой. Волк, голодающий в промерзлой глуши? Медведь? Человек, какой-нибудь бандит, как его предупреждал Лобсанг?

Сам Лобсанг, однако, вроде бы ничего не заметил.

– Но сейчас по-другому, да? Твоя головная боль. Ты, должно быть, ощущаешь какие-то изменения, происходящие на Базовой Земле.

– Так ты тоже, верно? – буркнул Джошуа. – Что-то заметил, да? Признак чего-то. Иначе не стал бы меня звать.

– Верно. Признак чего-то – хорошо сказано. Чего-то неуловимого и трудно определяемого, но тем не менее несомненного для меня. Меня, до сих пор охватывающего весь мир, как бестелесный дух бардо, даже несмотря на мои поствулканические затруднения…

– И на что это похоже?

– Не важно. Это что-то настоящее, Джошуа. Слушай, ты меня знаешь. По крайней мере, я глубоко изучал человеческую глупость, которая подчас казалась почти фатальной.

– Как мы уже неоднократно обсуждали, – сухо заметил Джошуа.

– Ну, кое-что теперь изменилось. Судя по всему, это из-за Йеллоустоуна. Люди отреагировали или хорошо, или плохо. Но между героизмом и трусостью, благородством и продажностью, если посмотреть в целом – а я едва ли способен смотреть иначе, – кажется, что реакцию людей на Йеллоустоун можно охарактеризовать как поразительную вспышку того, что сестра Агнес однажды назвала «здравым смыслом».

И едва он произнес эти слова, в воздухе материализовалась фигура в оранжевом комбинезоне, с босыми ногами и бритой головой. Появившись, она уже летела в прыжке.

– А-а-а-а-ах!

– Не сейчас, Чойдже!

Но слова Лобсанга оборвались, когда пришелец обхватил ногами его шею. Лобсанг повалился на мерзлую землю – и, упав, он перешел и исчез, так что пришелец покатился по грязному снегу сам, испачкав свой оранжевый комбинезон в ́пепле.

У Джошуа был с собой пистолет, бронзовый, пригодный для перехода. Он всегда находился при нем. И не успел тот парень пошевелиться, как Джошуа выставил оружие перед собой, взявшись двумя руками и широко расставив ноги.

– Я знал, что за нами кто-то следит. Я тебя слышал. Ни с места, кузнечик.

Тут рядом появился Лобсанг, тяжело дыша и с порванным на шее одеянием.

– Все нормально, Джошуа. Мне ничего не угрожает. Просто…

– Хэ-э-э-эйя!

Лежащий на земле парень сделал что-то вроде сальто назад и, снова взметнувшись в воздух, бросился на Лобсанга. Но тот кувыркнулся вперед, и пришелец пролетел мимо. И в этот раз нападавший перешел сам, прежде чем удариться о землю.

Лобсанг выпрямился, переводя дыхание.

– Это одна из идей Агнес. Понимаешь…

– Ни-и-и-а-а-а!

Теперь нападавший, Чойдже, материализовался над головой Лобсанга, сомкнув кулаки и приготовившись обрушиться ему на макушку. Но Лобсанг пригнулся, крутанулся и пнул его в живот. Чойдже снова исчез.

Джошуа от них отстранился. Убрал пистолет в кобуру, отошел в сторону и оттуда наблюдал за борьбой. Она состояла из череды ударов руками, ногами и даже головой, наносимых с силой и шлепающими звуками, а также переходов – словно противники переставали существовать, а потом появлялись вновь, и каждый стремился броситься на другого. Путешествуя с Лобсангом, Джошуа посмотрел множество фильмов с Джеки Чаном. А на Долгой Земле и сам участвовал в боях с эльфами – человекоподобными существами и превосходными охотниками, которые умели переходить из мира в мир с такой точностью, что могли материализоваться рядом с тобой, уже готовые схватить тебя за горло. Нынешний бой несколько напоминал Джошуа все это вперемешку. Это была высокоскоростная мешанина, где было все, но за которой было совершенно невозможно уследить.

– Хи-и-и-йя-а-а-а!

– Чойдже, ах ты!..

Все закончилось, когда Лобсанг схватил Чойдже за левую руку, будто желая ее пожать, но, крепко стиснув, исполнил сальто назад с места. Когда он это проделал, рука осталась у него в руке – ее оторвало на уровне запястья. Чойдже, ошеломленный и тяжело дышащий, взглянул на культю; Джошуа заметил, что в белесой жидкости, закапавшей на землю, вспыхнули светодиоды.

Чойдже поклонился Лобсангу:

– Молодец! Рад видеть, что забота сестры Агнес вас не ослабила!

– Даже наоборот, – ответил Лобсанг. – До встречи.

– До встречи. И можно мою оторванную конечность… – Лобсанг отдал ему кисть, и Чойдже испарился в воздухе.

– Итак, Лобсанг, что за Чойдже?

У Лобсанга выступил пот – и довольно убедительный на вид.

– Как я сказал, это идея Агнес. Она считает, что я чересчур мощный. И говорит, нужно, чтобы мне бросали вызов. Так я смогу находиться в постоянном режиме тренировки. Вообще идею Чойдже Агнес взяла из наших спаррингов во время путешествия на «Марке Твене». И я получаю огромную пользу, улучшая с помощью таких упражнений навыки владения передвижным модулем, тогда как Чойдже становится все более изобретательным противником. Кстати, помимо этого спарринг-партнера она наняла еще одного, из бывших жильцов Приюта – довольно нелюдимого молодого человека, посвятившего свою жизнь внедрению изощренного компьютерного вируса, атаковавшего меня.

– Что, вируса?

Они двинулись в сторону твена.

– Вирусы для меня опаснее всякого физического насилия, независимо от того, сколько резервных копий я сделал. Отсутствие синхронизации между моими итерациями дает возможность для потенциально смертельной атаки. Я подумываю установить по меньшей мере одну неэлектронную резервную копию.

– Это как?

– Ну, несколько сотен монахов в каком-нибудь скриптории, которые будут беспрерывно копировать мои мысли из одного бумажного тома в другой. Может быть, на Луне.

– Кое-что в тебе определенно остается неизменным, Лобсанг. Твои шутки не становятся лучше. Но я хотя бы понимаю, когда ты шутишь.

– Сочту это за комплимент.

– А ведь происшествие с Чойдже случилось именно тогда, когда ты собирался прочитать мне лекцию о «здравом смысле».

– Мы можем продолжить это обсуждение завтра. Условия на твене довольно спартанские, однако там есть все удобства. Надеюсь, тебе понравится.

– Фильмы есть хорошие?

– Конечно. Сами выберете. Только прошу, никаких поющих монашек…